@темы: Перевод, ГП-канон

@темы: Музыка, Стихи

... и вторая часть марлезонского балета Первая (т.е. 24-я глава) — здесь.

Глава 25. Весь мир и пара носков в придачу        Глава 25. Весь мир и пара носков в придачу

        Воскресенье началось с того, что Север безнадежно проспал, умудрившись накануне после всех треволнений забыть про заклинание-будильник. В результате он проснулся неслыханно поздно — почти в одиннадцать. Обругав бестолковую Тинки, которой отчего-то не пришло в голову его разбудить, он, даже не позавтракав, бросился разыскивать своих подопечных. Дети, как ни странно, обнаружились в библиотеке и даже занимались там чем положено — домашними заданиями. Не показываясь им на глаза, Север удостоверился, что ничего особенно опасного мальчики, кажется, пока не затевают, и тихо удалился.
        Теперь ему предстояло дело куда более неприятное: сообщить директору, накануне отсутствовавшему в школе по каким-то министерским надобностям, о происшествии на квиддичном матче и неутешительных результатах расследования. Север честно изложил все свои соображения и подозрения; ситуация была слишком опасной, чтобы отвлекаться на политические игры.
        — Знаешь, а пожалуй, ты прав, — выслушав его, задумчиво произнес Дамблдор. — Я тоже некоторое время назад почувствовал его присутствие.
        — И не сказали мне? — взвился Север. — Вы в своем уме?! — Едва эти слова сорвались с его языка, он пожалел о них; при всем своем невыносимом характере, директор никогда ничего не делал без причины, а уж грубости точно не заслужил. — Извините. Мне не следовало этого говорить.
        — Не извиняйся, мой мальчик, — Дамблдор слегка улыбнулся. — Во-первых, твое возмущение вполне понятно, а во-вторых, кто знает, в самом деле, в своем ли я уме...
        — ...или в чьем-нибудь чужом, — буркнул зельевар.
        Дамблдор засмеялся.
        — Ты даже не представляешь, насколько ты меня радуешь, Север. В отличие, — он снова посерьезнел, — от сложившейся ситуации. Я не сказал тебе о своих подозрениях только по одной причине: не хотел еще больше тебя беспокоить. У тебя и без того хватает забот, а я, в свою очередь, не был уверен в источнике собственных ощущений. В частности, уж прости, пожалуйста, я предполагал, что могу чувствовать возросшее давление на тебя самого, — он кивком указал на левую руку Севера. — Оно ведь усилилось, правда?
        — Немного, — признал зельевар. — Но не настолько. Метка почти не видна, разве только если очень уж пристально вглядываться. И потом, на матче я чувствовал противодействие не изнутри. Где-то рядом, но не изнутри.
        — Рядом? На преподавательской трибуне? — директор нахмурился и задумчиво погладил бороду. — Неужели все-таки Квирин? С трудом верится.
        Север фыркнул.
        — Минерва считает его никчемным простофилей. И, честно говоря, я с ней согласен. Я его не выношу, о чем вы прекрасно знаете, но мне действительно с трудом верится, что он способен на ту магию, с которой я столкнулся вчера.
        Дамблдор снял очки и принялся их протирать, в упор глядя на Севера; его взгляд при этом сделался, как ни странно, еще более цепким и пристальным.
        — Видишь ли, Квирин в самом деле несколько... простодушен. Однако даже у простодушных людей есть амбиции. А Том может быть, как ты прекрасно знаешь, очень и очень убедителен. В его сети случалось угодить и куда более хитроумным людям.
        Север поморщился.
        — Да уж, кому, как не мне, об этом знать. Возразить мне нечего. Меня смущает другое: я никогда не чувствовал его присутствия рядом с Квирреллом раньше. Все-таки мы регулярно встречаемся в Большом зале, да и на педсоветах. Вчера вечером и сегодня утром, правда, я в зале не ел...
        — Значит, пока остается только ждать и наблюдать. Ты сообщишь Луцию?
        — А у меня есть выбор? — мрачно поинтересовался Север. — Разумеется, сообщу. Как только появится свободная минута.
        Едва он договорил, как послышалось хлопанье крыльев, и в открытое окно влетел филин с привязанным к лапе небольшим свитком. Завидев Севера, он одобрительно ухнул и уселся ему на плечо, вытянув ногу с посланием.
        Мысленно проклиная Луция за неудачно выбранный момент, зельевар под любопытным взглядом Дамблдора развернул и прочитал письмо.

        «Viens si ça te convient. Si ça ne te convient pas, viens quand même.
        L.»

        — Судя по всему, — кисло заметил он, пытаясь скрыть тревогу, — Луций считает, что свободная минута у меня есть прямо сейчас.
        — Конечно, — кивнул директор. — Иди.
        — Спасибо. — Север свернул послание и спрятал в карман. — Я велю мальчикам соблюдать осторожность и попрошу де Комбрэ присмотреть за ними в подземельях, но...
        — Я позабочусь об остальном. Не волнуйся.

* * *
        К вящему неудовольствию Гарри, Драко, улучив удобный момент, когда Нотт с приятелями куда-то ушли, немедленно посвятил Милли, Панси и Блейза в происходящее. По крайней мере, в ту его часть, которая касалась Квиррелла. Все немедленно согласились с тем, что Гарри лучше нигде не оставаться одному.
        — Установим дежурство, — безапелляционно заявила Милли. — Толпой можно ходить не везде. Да и это будет слишком бросаться в глаза. А так, если нас будет всегда трое... Кстати, мы еще кого-нибудь посвящать будем? Нас четверо, Грейнджер и Лонгботтом тоже в курсе, это уже три пары.
        — Вполне хватит, — торопливо вставил Гарри. — Совсем не обязательно ставить на уши весь замок.
        — В Слизерине и так уже ходят толки, — серьезно сообщил Блейз. — Пока вас тут с утра не было, мы много чего успели подслушать. Кое-кто, конечно, обвиняет команду гриффов, им твоя травма была бы выгодней всего. Но эти рыжие близнецы очень уж упорно тебя спасали. Флинт все утро удивлялся, пока Пьюси не вспомнил, что видел тебя в их компании.
        — Да, мы с ними болтали пару раз, — сдержанно признал Гарри. — Они ничего ребята. А что еще говорят?
        — Что виноват кто-то из старших Воронов, потому что больше ни у кого из чужих не хватило бы мозгов; что это кто-то посторонний, потому что больше некому; что это ты сам, потому что тебе только и надо, чтобы все обращали на тебя внимание, — добросовестно перечислил Блейз. — Последнее долго орал Нотт с двумя своими гориллами, пока Оливия не пригрозила ему взысканием. Тогда он заткнулся.
        — И это все? — поинтересовался Драко.
        — Нет, — Блейз понизил голос. — Еще кое-кто из старших шептался, что это вернулся Вы-Знаете-Кто.
        — Волдеморт, что ли? — удивился Гарри.
        Обе девочки вздрогнули и поежились.
        — Его же нельзя называть по имени! — шепотом возмутилась Милли.
        — Папа всегда называет, и ничего, — возразил Гарри, тоже вполголоса. — Значит, это не опасно.
        — А мне все равно страшно, — призналась Панси.
        — Хорошо, — пожал плечами Гарри, — как хочешь. Пусть будет Тот-У-Кого-Самое-Дурацкое-В-Мире-Имя.
        Все рассмеялись, но смех вышел неловкий и нервный.
        — Так что там про него? — напомнил Драко.
        — Ничего особенного, — отозвался Блейз. — По-моему, они сами очень боялись. А когда заметили, что я кручусь рядом, тут же заговорили о другом.
        — В общем, сплошные слухи, — подытожил Гарри. — Ничего интересного.
        В эту минуту в спальню мальчиков вернулся Нотт с Крэббом и Гойлом; при их появлении вся компания дружно встала и перебралась в гостиную, но там было уже не посекретничать, и они сменили тему.
        Только поздно вечером, засыпая, Гарри сообразил, что, во-первых, они так и не решили, что и когда сказать Северу, а во-вторых, Драко не проронил ни слова насчет философского камня.

* * *
        — У тебя совесть есть? — вопросил Север, врываясь в кабинет Луция. — Знаешь, что я делал, когда твой Шерлок свалился на меня с запиской?
        — Беседовал с Дамблдором, — невозмутимо отвечал Луций. — Когда что-то происходит, неважно, у меня или у тебя, ты всегда беседуешь с Дамблдором. Я уже привык. Так что там случилось у вас на квиддичном матче?
        — Откуда ты знаешь?
        — Элементарно, друг мой. Ты мне не возразил, следовательно, в самом деле говорил с директором. Успеть узнать, что случилось у меня, ты никак не мог — значит, что-то случилось у вас. А поскольку вчера была первая игра сезона, вероятнее всего, на ней и произошла какая-нибудь очередная катастрофа. Я прав?
        — Прав, прав, — махнул рукой Север, усаживаясь на диван. — Но, боюсь, это не повод для шуток. Гарри вчера пытались убить. Сбросить с метлы, если точнее.
        Вся невозмутимость Луция моментально испарилась.
        — А что, позволь спросить, Гарри делал на метле во время матча?!
        Север угрюмо изложил всю историю с ногой Хиггса, директорским вмешательством и взбесившейся метлой.
        — Можно, я убью Дамблдора? — бессильно поинтересовался Луций, когда Север умолк.
        — Лучше сразу Квиррелла. Это решит почти все наши проблемы. И я уверен, Цисси разрешат тебя иногда навещать. Каждое третье воскресенье, например.
        — Смешно.
        — Очень. Что делать, ума не приложу. Я пока что приставил к мальчикам Барона, но это только временная мера. Хуже всего то, что это еще не все. Знаешь, кого я почувствовал, когда пытался снять проклятие с метлы?
        Луций помрачнел еще больше.
        — Догадываюсь. Близко?
        — Очень.
        — Плохо. Надо срочно активировать защиту. Может быть, забрать их домой раньше?
        — Думаю, до Рождества мы как-нибудь дотянем. Он пока слаб, насколько я могу судить. А с Квиррелла я глаз не спущу.
        — Хорошо. Что там с вашим камнем?
        Север хмыкнул.
        — С «вашим». Скажешь тоже! Пока все тихо. Дети вроде бы туда больше не совались. К счастью, Гарри для своего возраста на редкость благоразумен. Да и некогда им особенно по замку шастать — квиддичные тренировки отнимают уйму времени. Я ведь не зря на это согласился...
        — Да уж, — кисло отозвался Луций. — Я заметил.
        — Милости прошу на мое место, — огрызнулся Север. — Я даже думаю, Дамблдор может согласиться. Просто для того, чтобы полюбоваться на результаты.
        — Ладно, ладно. Не злись.
        — Кстати, а зачем ты меня вызвал?
        Луций усмехнулся и чуть повеселел.
        — О, у меня теперь бурная светская жизнь. Ко мне приходили из Департамента безопасности. С очень интересным предложением.
        — И, разумеется, ты отказался.
        — И, разумеется, я согласился. Однако у этого соглашения имеются последствия, управляться с которыми придется тебе.
        Север вздохнул.
        — Я так и знал.

* * *
        Спустя неделю после пресловутого «военного совета» Гарри был готов взвыть в голос и влезть на стену. Его друзья отнеслись к угрозе нападения более чем серьезно, и с тех пор за стенами слизеринского общежития Гарри не удавалось побыть одному ни единой минуточки. К его ужасу, либо Драко либо Блейз следовали за ним даже в уборную.
        Когда он попытался возмутиться, Драко заявил:
        — У туалетов в этой школе дурная репутация. Там тролли водятся и Мерлин знает что еще. Ты же не хочешь оказаться на месте Грейнджер, да еще в одиночку?
        Гарри не хотел. Но еще меньше он хотел выглядеть идиотом в глазах сокурсников. А, к сожалению, даже бестолковые Крэбб с Гойлом начали обращать внимание на эти маневры, не говоря уже о Нотте.
        — Охрану его высочеству! — выкрикнул тот однажды утром, когда Гарри как раз собирался переступить порог слизеринской гостиной и выйти в коридор.
        В комнате, конечно, захихикали. Гарри пожал плечами и сделал вид, что ничего не заметил, хотя у него руки чесались дать Нотту по шее. В другой раз кто-то намалевал мелом на доске в кабинете трансфигурации огромную лягушку со снитчем во рту. Не добившись признания от класса, Макгонагалл сняла по одному баллу с каждого Дома, чтобы никому не было обидно.
        Шушуканье постепенно распространилось и за пределы Слизерина. Рон Уизли присоединился к насмешникам с явным удовольствием, равно как и кое-кто с других факультетов. Правда, никто из их компании, даже те, кого в происходящее не посвятили, над ним не смеялся.
        — Интеллектуальный уровень некоторых людей оставляет желать лучшего, — высокомерно заметила как-то Падма своей сестре, и обе окинули Уизли взглядом с головы до ног. Вид у них был такой, словно они заметили слизняка в клубнике.
        К сожалению, рыжий, кажется, не знал, что такое «интеллектуальный уровень».
        Так или иначе, постоянный надзор вкупе с этими насмешками приводили Гарри в тихое бешенство. Наконец, когда на уроке астрономии кто-то в темноте приколол ему на спину обрывок пергамента с надписью «Трус-Который-Выжил», Гарри не выдержал.
        — Спасибо, — буркнул он, сунул клочок в руки Драко и бегом бросился вниз по лестнице, пока никто не успел опомниться. Домчавшись до подземелий, он нарочно свернул не туда, нырнул в один из заброшенных классов, заваленных всякой всячиной, залез там в темный угол под сломанной партой и затаился на куче каких-то тряпок — то ли старых штор, то ли потертых занавесей от балдахинов. Как он и ожидал, вскоре снаружи в коридоре раздались голоса — встревоженные друзья искали его, но заглянуть в захламленную комнату никому не пришло в голову. Через несколько минут все стихло: наверное, они пошли в покои де Комбрэ. Конечно, Барон мгновенно отыщет его, едва они попросят призрака о помощи, но до тех пор Гарри удастся посидеть и в одиночестве порастравлять свои раны — хотя бы минут пять.
        Прошло, кажется, и пять минут, и пятнадцать, но его никто не находил. Из заколдованного фальшивого окна лился слабый свет, однако было новолуние, и во мраке еле-еле удавалось различить очертания предметов. Только в дальнем углу сумрачно поблескивала какая-то большая прямоугольная поверхность.
        Гарри постепенно начинал чувствовать себя последним дураком. Явно пора было вставать, отряхиваться и идти мириться. «Если я тут еще и засну, — сонно подумал он, — они поднимут на ноги весь замок, и вот тогда Север меня точно убьет».
        — Гарри? — послышался от двери тихий голос. — Ты тут?
        — Угу, — буркнул он, охваченный облегчением пополам со стыдом.
        Драко бесшумно проскользнул в класс, подошел и сел рядом.
        — Не сердись, — попросил он. — Мы, кажется, и правда перестарались.
        — И ты не сердись, — отозвался Гарри. — Зря я так на тебя.
        — М-м.
        Некоторое время они сидели молча.
        — Нас, наверное, ищут? — осторожно поинтересовался Гарри.
        — Не-а. Я сказал, что знаю, где ты, и велел всем идти спать. Они думают, ты у де Комбрэ.
        — А как ты догадался, что я не там?
        Драко тихо фыркнул.
        — Проще простого. Я бы тоже свернул в другую сторону. Ну что, идем?
        Мальчики поднялись и начали отряхиваться: послужившие им подстилкой тряпки были ужасно пыльные. Гарри громко чихнул и испуганно зажал рот рукой.
        — Да нет тут никого. Только Барон наверняка где-нибудь рядом, но он нас не выдаст. Ой, а это что?
        Гарри повернулся: Драко показывал на ту самую поблескивающую поверхность.
        — По-моему, зеркало.
        — Что оно тут делает, интересно? Пошли посмотрим.
        Гарри кивнул, и они стали осторожно пробираться между нагромождений парт и стульев, грязных и исцарапанных. Наконец они оказались в углу у окна.
        Там и в самом деле стояло огромное зеркало в тяжелой позолоченной раме. Роскошный резной верх почти касался потолка, ножки были сделаны в форме когтистых грифоньих лап.
        Зеркало их не отражало. Вместо них в чуть запыленном стекле шумели и гнулись под ветром деревья — какой-то лес. Гарри вгляделся пристальнее и вдруг сообразил, что знает это место: совсем недалеко от Малфой-мэнора, по дороге к Паркинсонам. Едва он понял, что именно видит, как изображение изменилось и показался парк поместья, а потом и сам дом. Окна горели ярким, теплым, уютным светом, и Гарри подавил вздох. Он и не думал, что так соскучился.
        — Здорово, — вполголоса сказал он.
        Драко не ответил. Гарри повернулся и заметил, что с братом творится что-то неладное. Он глядел в зеркало, точно привороженный, и на его лице, бледном в слабом свете, ошеломление мешалось с испугом.
        — Драко?
        Только сейчас Гарри заподозрил, что они, очень может быть, видят разное. Сперва он решил, что зеркало показывает знакомые смотрящему места или людей — такие волшебные предметы были делом совершенно обычным. Но отчего тогда Драко испугался?
        — Э-эй, — он потряс Драко за плечо.
        Тот очнулся, содрогнулся весь и отскочил от зеркала.
        — Что такое? В чем дело? — допытывался Гарри.
        Но Драко только головой мотал.
        — Нет... не может быть, — выдавил он наконец. — Это какой-то кошмар. Наваждение.
        — Что ты там увидел?
        — Неважно, — Драко опять помотал головой и даже попятился. — Пошли отсюда. Оно мне не нравится. Это какой-то темный артефакт.
        — Да? — засомневался Гарри. — Странно. А мне оно ничего такого не показало, — он с сожалением вздохнул.
        — А что ты видел? — вдруг спросил Драко, по-прежнему настороженно глядя на зеркало.
        — Я? Дом видел, — Гарри улыбнулся.
        — Чей?
        — Как чей? Наш конечно. Чей же еще. До Рождества еще уйма времени... — он снова вздохнул.
        Драко настороженно нахмурился.
        — Не понимаю, — пробормотал он, снова косясь на зеркало. — Погоди, а это что? — он показал пальцем на верхнюю часть зеркала.
        Гарри вгляделся и вдруг сообразил, что узор на раме — не просто случайные изгибы, а буквы.
        — «З», «е», — попробовал разобрать он. — Потом «р»... или это «у»? Ничего не вижу. Тут темно, как в погребе. Ну, почти.
        — Да, рама-то не светится, — отозвался Драко. — И так повезло, что тут есть окно. А то мы бы в темноте все ноги себе переломали об этот хлам.
        — Не было б окна, мы бы ничего не увидели и сюда не полезли, — возразил Гарри. — Ничего не поделаешь, придется вернуться в другой раз. Со свечой или фонарем.
        — Зачем?
        — Интересно, — пожал плечами Гарри. — Я хочу знать, что там написано.
        — А я не уверен, что хочу, — проворчал Драко.
        — Да что ты там такое увидел?
        — Неважно. Не спрашивай, а? — в голосе Драко снова прозвучал испуг. — Ладно, я согласен пойти с тобой сюда еще раз, только не спрашивай.
        Теперь Гарри встревожился по-настоящему. Но настаивать было бесполезно: они сейчас только поругаются, да и все. Главное, что Драко согласился. Может быть, если они прочтут надпись, все станет понятнее?
        — Хорошо, — уступил он. — Пошли тогда, пока нас Север не хватился.

* * *
        В ночь на субботу, дождавшись, пока все заснут, они с Драко под плащом-невидимкой выбрались из общежития и прокрались в комнату с зеркалом. Там все осталось по-прежнему: грудами сваленные старые парты, безногие стулья и прочий негодный хлам.
        Очень осторожно прикрыв за собой дверь, чтобы свет не был виден из коридора — вдруг Северу не спится или Филча принесет недобрая! — они зажгли свечу и пробрались в угол, где стояло зеркало.
        Оно ничуть не изменилось с прошлого раза — такое же огромное, торжественное и немного пыльное.
        Гарри заглянул в него, ожидая увидеть лес или Малфой-мэнор, но на этот раз темнота сменилась ярким светом, и он увидел...
        — Мама? — вырвалось у него.
        — Что? — над ухом встревоженно спросил Драко.
        — Там мама, — не отрывая взгляда от зеркала, радостно отозвался Гарри. — Елку наряжает, смотри!
        В зеркале Нарцисса Малфой в уютной домашней темно-голубой мантии расхаживала вокруг гигантской елки, легкими движениями палочки развешивая на ветвях гирлянду волшебных огоньков. Все это выглядело таким близким, таким настоящим, что у Гарри перехватило дыхание.
        — Гарри, — хриплым тревожным шепотом сказал Драко, — до Рождества еще больше месяца. Зачем маме сейчас наряжать елку?
        Иллюзия рассыпалась как карточный домик. Даже изображение в зеркале, казалось, помутнело и отодвинулось, хотя Гарри понимал, что на самом деле оно не изменилось.
        — Да, — медленно отозвался он. — Да, наверное. Надо прочесть надпись.
        — Может, лучше уйдем?
        Но Гарри упрямо помотал головой.
        — Нет. Я хочу понять. Дай свечу.
        Драко отдал ему свечу, и Гарри вытянул руку как можно выше, чтобы разглядеть верх зеркала.
        — «Зерг хын невор косае инежар тоя оге овта килен», — по слогам прочитал он. — Чушь какая-то.
        — Может, другой язык? — неуверенно предположил Драко.
        — Разве что гоблинский. Ни на что нормальное не похоже. Не латынь, не греческий, не гэльский...
        — Может, арабский?
        — А почему тогда латинскими буквами?
        — Да, правда. Постой-ка, — Драко вдруг встрепенулся и зашарил по карманам. — Ага, нашел!
        Покосившись, Гарри увидел у него в руках обрывок пергамента и вечное перо.
        — Это зачем? — удивился он.
        — Увидишь, — загадочно ответил Драко, расправляя пергамент на ближайшей парте и наклоняясь. — Продиктуй мне еще раз. Медленно.
        — «Зерг... хын... невор...»
        Чиркая пером, Драко торопливо записывал. Закончив, он выпрямился и шагнул к зеркалу, повернув клочок надписью к зеркалу. Оно ничего не отразило.
        Драко выругался.
        — Ладно, посвети мне, — попросил он.
        Гарри повиновался, уже догадываясь, к чему все это.
        Действительно, Драко снова нагнулся над партой и принялся по букве переписывать надпись в обратную сторону.

        «Нелик... атво... его... яот...»

        — «Не лика твоего я отражение, а сокровенных грез», — в конце концов прочитал Гарри, глядя через его плечо.
        Драко уставился на пергамент, как на что-то ядовитое, вроде скорпиона.
        — Не может быть... — пробормотал он.
        Гарри внимательно посмотрел на написанное, потом повернулся к зеркалу, снова поднес поближе свечу и проверил.
        — Да нет, — заключил он наконец, — все правильно.
        — Точно?
        — Угу.
        Драко пробурчал себе под нос что-то явно нелестное.
        — Да что с тобой такое? — Гарри начал тревожиться всерьез.
        — Ничего, — огрызнулся Драко, но тут же смягчился: — Извини. Я просто видел всякую чушь. Выбрось из головы, ладно? Это неважно. Пожалуйста.
        — Ну хорошо, — растерялся Гарри. Настойчивые просьбы Драко как-то слабо вязались с мыслью, что увиденное им в зеркале совсем уж неважно. Но Гарри уже понял, что допытываться бесполезно.

* * *
        Никогда в жизни Драко не чувствовал себя таким одиноким и несчастным. Постыдная и противная тайна, которой он ни с кем не мог поделиться, мучила его ужасно. Они с Гарри нередко скрывали — или пытались скрыть — от родителей и крестного свои шалости и проделки, а иногда, как с расследованием после пресловутого министерского бала, и кое-что посерьезнее. Но никогда прежде у Драко не было тайн от брата.
        Увиденное в зеркале снилось ему по ночам; чем дальше, тем больше эти сны походили на кошмары. Через неделю он не выдержал и, дождавшись, пока Гарри уснет, осторожно вытащил плащ-невидимку и выскользнул из слизеринского общежития. Прокравшись по коридорам к комнате с зеркалом, он подобрался к нему и уставился в запыленную поверхность.
        Увы, его надежды были тщетны: заколдованное изображение не изменилось.
        Он вернулся через две ночи. Потом еще через одну. Потом еще.
        Драко прекрасно видел, что Гарри подозревает неладное и очень беспокоится, но не мог заставить себя ни поделиться своими страхами, ни перестать ходить к проклятому зеркалу.
        — Мерзкое стекло, — в отчаянии прошептал он на восьмую ночь, увидев то же самое.
        — Может быть, я могу вам чем-то помочь, мистер Малфой? — раздался за его спиной тихий голос.
        Драко развернулся, чувствуя, как в животе заныло от страха.
        На одной из парт у дальней стены сидел Альб Дамблдор. Драко, очевидно, настолько потерял голову от своих переживаний, что даже не заметил в комнате другого человека.
        — Простите, пожалуйста, я вас не видел, господин директор, — выдавил он, выпрямившись и стаскивая волшебный плащ. Хуже, чем есть, все равно некуда. Раз уж его поймали, стоит, по крайней мере, вести себя прилично.
        — Удивительно, каким близоруким делает человека невидимость, правда? — Дамблдор мягко улыбнулся.
        Драко сглотнул.
        — Да, сэр.
        — Не бойтесь, мистер Малфой. Присаживайтесь. Я никому не скажу, что видел вас здесь, если вы пообещаете больше сюда не приходить. Зеркало Зерг я перемещу и прошу вас не искать его. Думаю, вы уже поняли, насколько оно может быть опасно.
        Драко молча кивнул и сел на соседнюю парту.
        — Вот и хорошо. А теперь, — все тем же мягким доброжелательным тоном продолжал старый маг, — я могу вам чем-нибудь помочь? Возможно, вы хотите меня о чем-то спросить?
        В свете почти полной луны Драко прекрасно различал лицо Дамблдора — на нем не было ни снисходительности, ни жалости, только понимание. И Драко решился.
        — Это зеркало может лгать? — хрипло спросил он.
        — У разных людей разные представления о лжи, — на мгновение улыбка директора стала чуть лукавой. — Вы знаете, что показывает это зеркало?
        — Желания, — полушепотом выдавил Драко. — Самые сокровенные желания.
        — Это так, — согласился Дамблдор. — Самые сокровенные, самые тайные желания нашего сердца. Но вместе с тем оно не несет ни знания, ни истины. Ведь самое важное не то, чего мы можем захотеть, а то, что мы решаемся ради этого сделать. Или не сделать.
        — Получается, — Драко почувствовал, как у него появляется надежда, — то, что оно показывает, ничего не значит?
        — Отчего же? Кое-что все-таки значит. — Теперь директор не улыбался. — Например, поправьте меня, если я ошибаюсь, но вас ведь напугало то, что вы увидели?
        Драко гордо выпрямился, но не успел и рта раскрыть, чтобы возразить, как Дамблдор уточнил:
        — Прошу прощения за неудачный выбор слова. Не напугало, но, может быть, встревожило? Поверьте, мне знакомо это ощущение.
        — Правда? Значит, это нормально?
        Дамблдор снова улыбнулся, на сей раз скорее грустно.
        — Я на это очень надеюсь, — странным тоном сказал он. — Во всяком случае, так нередко бывает. На вашем месте, мистер Малфой, я бы не очень беспокоился. Что бы вы ни увидели, я не думаю, что это обернется во вред вам или кому-либо еще.
        — Почему? — Драко снова напрягся. — Откуда вы знаете?
        — Именно потому, мой дорогой мальчик, что увиденное вам не понравилось. Значит, вы способны не идти слепо на поводу у своих желаний. Каковы бы они ни были.
        У Драко запылали щеки. Он сознавал, что ему только что сделали очень взрослый комплимент, но сам не понимал, приятно ли слышать подобные вещи от человека, который не был их семье другом. Врагом, правда, тоже, кажется, не был...
        — Спасибо, — все же произнес он, чтобы не выглядеть невежливым. — Скажите, а... можно, я еще спрошу?
        — Конечно.
        — А что вы видите в зеркале? Если не секрет, — уже выпалив эти слова, Драко сообразил, что сам себя загнал в ловушку: ведь теперь директор имеет полное право задать ему тот же вопрос. «Ладно, — подумал он, — что-нибудь насочиняю».
        Дамблдор немного помолчал, пристально глядя на него.
        — Я вижу самого себя с парой толстых шерстяных носков в руке, — наконец ответил он.
        Драко окончательно растерялся.
        — Видишь ли, — преспокойно продолжал старый волшебник, — у человека никогда не бывает слишком много носков. Каждое Рождество я надеюсь получить хоть пару, но мне все почему-то дарят только книги.
        — Понятно, — выговорил Драко просто для того, чтобы хоть что-то сказать.
        — Что ж, — директор вдруг легко соскочил с парты, — полагаю, вам пора в общежитие. Уже очень поздно. Спокойной ночи.
        — Спокойной ночи.
        Директор кивнул на прощание и удалился. Драко неловкими движениями набросил плащ-невидимку, накинул на голову капюшон — и вдруг сладко зевнул. Впервые за последнее время ему действительно захотелось спать.
        Он вышел из комнаты с зеркалом, не оборачиваясь.

* * *
        Гарри лежал в темноте и невидяще смотрел куда-то туда, где должен был быть бархатный потолок балдахина.
        Драко опять куда-то улизнул посреди ночи. В плаще-невидимке.
        И Гарри очень сильно подозревал, что знает, куда именно.
        Только совсем непонятно было, что с этим делать. Спрашивать напрямую он уже пытался, а настаивать не хотел. Посоветоваться с Севером? Но это значит, во-первых, вообще признаться, что они нашли зеркало, а во-вторых, хоть отчасти, да выдать Драко. Даже если спрашивать обиняками. Нет, этого делать нельзя. Не ходить же, в самом деле, за братом по пятам? Нотт только-только угомонился со своими дурацкими шуточками.
        Еле слышно дверь спальни отворилась, а потом закрылась снова. Прошелестели шаги, зашуршал бархат полога...
        — Драко? — не выдержав, позвал Гарри.
        Все замерло, потом складки балдахина качнулись, Драко забрался на его кровать и уселся рядом.
        — Я тебя разбудил? — шепотом спросил он.
        — Нет, — честно ответил Гарри. — Я не спал. Ты... у тебя все нормально?
        — Ага, — отозвался Драко, чуть помолчав. — Я... — он вдруг плюхнулся на постель, и теперь они оба лежали на спине, бок о бок. — Ты знаешь, я ходил к зеркалу.
        — Я знаю.
        — Я все хотел увидеть там что-нибудь другое, — взволнованно зашептал Драко. — Мне... мне было очень страшно.
        — Я знаю, — повторил Гарри. — Я догадался. У тебя получилось?
        — Нет. Но сегодня я видел там... я говорил с Дамблдором. С настоящим, не в зеркале. Он меня там ждал.
        Встревоженный, Гарри резко приподнялся на локте.
        — Что случилось? Тебе попало?
        — Нет. Он не сердился. Сказал, что так бывает иногда. И что главное, как я решу поступить. Он даже обещал никому не говорить, если я дам слово туда больше не возвращаться.
        — И ты правда не станешь?
        — Что я, дурак совсем? Меня тошнит уже от этого зеркала. И кошмары снятся.
        Они еще немного помолчали.
        — Драко, — осторожно произнес Гарри, — а ты можешь сказать, что ты там видел?
        — Могу, — отозвался тот после некоторой паузы. — Теперь могу. Я видел, как я... как я нахожу философский камень.
        — И?..
        — И остаюсь один. Совсем-совсем. Только я и эта проклятая штука.
        — Ты... правда этого хочешь?
        — Конечно нет! Но...
        — Да?
        — Я правда хочу его найти.
        Даже в темноте Гарри видел, что Драко лежит зажмурившись.
        — Слушай... а давай его найдем?
        — Что?! — Драко подскочил так резко, что наверняка попал бы Гарри по носу, не успей тот вовремя отшатнуться. Теперь они сидели нос к носу.
        — Я говорю, давай его найдем. Вместе.
        — Зачем?
        — Просто так. Посмотреть. Интересно же. Ну, можно заодно превратить какую-нибудь ерунду в золото. Девчонкам наверняка понравится. А?
        Драко очень медленно улыбнулся.
        — Гарри, ты гений.
        _____________________
        Viens si ça te convient... — Приходи, если удобно. Если неудобно, все равно приходи (фр.).

@темы: Джен, Семейные ценности Малфоев, Мои тексты

Отправила драгоценной бете аж две главы СЦМ.
20 с чем-то страниц, почти 9 тыс. слов.
От следующей главы тоже написана примерно треть...

Сейчас опять за "Год..." возьмусь.
И так в цикле

@темы: Перевод, Джен, Семейные ценности Малфоев, Год, какого еще не бывало, Мои тексты

Новый год мы встретили отлично, и вообще все пока что складывается чудесно (ттт!). Я очень надеюсь, что это преддверие хорошего года.

Вчера мы с утра ходили на "Игру теней". Я в полном восторге, и хотя рецензия  undel была прекрасна, фильм гораздо лучше
Главное, я хочу сказать, - не надо смотреть его всерьез! Люди, это же Гай Ричи. Это балаган, это веселый карнавал, тут делают все еще смешнее, чем оно есть на самом деле. Если вы серьезно ("серьезно-трепетно-только-канон!!!") относитесь к ШХ - просто не смотрите, это не для вас. Если вы серьезно (см. выше) относитесь к слэшу - тем более не смотрите, это два раза не для вас, потому что Гай Ричи чрезвычайно жесток в плане фансервиса. Он разнес саму идею в пух и прах. Да, по этому фандому теперь невозможно писать слэш Равно как и гет, и что бы то ни было романтически-солидное. Зрителю показали большущий буратинистый нос. Шалость удалась, в общем.
Если без дураков, мне понравилось все, кроме того, что непонятно, будет третья часть или нет. Не буду много спойлерить, дело не в концовке, мне просто мало! )))) Мориарти прекрасен, Моран прекрасен, Майкрофт-Фрай прекрасен два раза. Мэри хищна и тем восхитительна. Другая с парочкой психов в качестве главных героев не выживет, между прочим. чуть-чуть спойлеровУотсон на балу умопомрачителен. Ирэн просто обязана вернуться, она же просила свежий чай! Морриконе в сцене с пони выносит мозг. Я же не ошиблась, это "На несколько долларов больше", да? Ошиблась, меня поправили. Конечно, "Два мула для сестры Сары"! )))) В общем, я теперь буду очень ждать диска, потому что это надо а) разглядывать; б) слушать в оригинале, при переводе наверняка половина потерялась, как обычно. Хотя в целом, надо сказать, что было неплохо, меня ничего не цепляло на слух. И да, Фрай... Фрай!

Кроме этого, мы собственно встречали новый год, ходили к родителям и играли с друзьями во всяческие настолки. В т.ч. в "Ярость Дракулы" и "Электросеть".

В промежутках я дописала одну главу СЦМ и почти дописала вторую. И скоро надеюсь доперевести еще главу "Года". Ну и еще кое-что написать

@темы: Шерлок Холмс, Перевод, Гондорские хроники, Семейные ценности Малфоев, Фрай и Лори, Год, какого еще не бывало, Кино, Мои тексты

Друзья мои, поздравляю всех с Наступающим Новым годом!

Пусть он окажется сказочным, добрым и радостным для всех нас!

@темы: Поздравления, Фото

Вышел у нас тут в предыдущем посте, про тест, спор о факультетах (да-да, опять!). Меня, можно сказать, в самое сердце поразили сообщением, что смелость не является отличительной чертой гриффиндорцев. Мол, смелых людей много, не все же они в Гриффиндоре. Я настолько загрузилась, что сочинила отдельный пост о том, что я думаю насчет хогвартских Домов.

чудовищно много букв* * *
На самом деле, в песнях Шляпы упоминаются разные качества в разные годы. Однако некоторые из них повторяются неизменно. И это именно храбрость для гриффиндорцев и интеллектуальность для рэйвенкловцев.

Гриффиндор
I год (1991):
You might belong in Gryffindor, Where dwell the brave at heart, Their daring, nerve, and chivalry Set Gryffindors apart;
Здесь упоминаются: храбрость в сердце, дерзость, самоуверенность и рыцарство.

III год (1993):
By Gryffindor, the bravest were Prized far beyond the rest;
Здесь: те, кто храбрее всех прочих.

V год (1995):
Said Gryffindor, "We'll teach all those With brave deeds to their name."
Здесь: те, кто сумел на деле доказать храбрость.

Хаффлпафф
I год (1991):
You might belong in Hufflepuff, Where they are just and loyal, Those patient Hufflepuffs are true And unafraid of toil;
Здесь упоминаются: справедливость, преданность, терпение, верность и трудолюбие (они не боятся тяжкой работы).

III год (1993):
For Hufflepuff, hard workers were Most worthy of admission;
Здесь: трудолюбие.

V год (1995):
Said Hufflepuff, "I'll teach the lot And treat them just the same."
Здесь Хельга говорит: я буду учить всех, не делая меж ними никаких различий.

Рэйвенкло
I год (1991):
Or yet in wise old Ravenclaw, if you've a ready mind, Where those of wit and learning, Will always find their kind;
Здесь упоминаются: острый ум, учение и — трудно перевести — ум проворный, что ли (тот, который легко и быстро все постигает).

III год (1993):
For Ravenclaw, the cleverest would always be the best;
Здесь: самые умные/ловкие (речь о практическом уме).

V год (1995):
Said Ravenclaw, "We'll teach those whose Intelligence is surest"
Здесь: самые твердые разумом.

Слизерин
I год (1991):
Or perhaps in Slytherin You'll make your real friends, Those cunning folks use any means To achieve their ends.
Здесь: хитроумные, которые используют любые средства, чтобы добиться цели.

III год (1993):
And power-hungry Slytherin loved those of great ambition.
Здесь: те, у кого велико желание проявить себя.

V год (1995):
Said Slytherin, "We'll teach just those Whose ancestry's purest."
И здесь: те, у кого самое чистое происхождение.

Замечу, что трижды об одном и том же говорится ТОЛЬКО у гриффиндорцев. И это именно храбрость. Почему? Хороший вопрос. Тот же Снейп действительно человек очень храбрый, да и в других Домах смелых людей много. Попробую объяснить, как я это понимаю.

* * *

Вот существует в мире Грааль. Его, ясное дело, надо искать.

Хаффлпаффец за Граалем пойдет, если он нужен кому-нибудь еще. Если болен или несчастен кто-то из близких. Или если за Граалем пойдет друг — тогда чтобы помочь и поддержать друга. Самому хаффлпаффцу Грааль не нужен, а если вдруг и понадобится настолько, чтобы за ним идти, хаффлпаффец все равно найдет того, кому Грааль нужнее, и отдаст. Зато не исключен вариант, когда хаффлпаффец создаст Грааль сам. Случайно. В трудах он может этого и не заметить.

Рэйвенкловец пойдет за Граалем только для того, чтобы убедиться, что тот существует. Или не существует. Или закопан на два километра левее, чем указано в легендах, или чтобы доказать, что он неправильно датируется. Или правильно. Частности не имеют значения. Найдя Грааль и получив ответ на интересующий его вопрос, рэйвенкловец тут же упустит его из виду. Или потеряет, или вообще на место положит. Ради сохранения исторической точности. Строго говоря, настоящим Граалем для рэйвенкловца является только истина. Остальное — отражения и варианты.

Гриффиндорец же пойдет за Граалем просто потому, что это quest — поиск. Не потому, что Чаша свята, и не потому, что она ему зачем-нибудь нужна. Нет, просто ее поиск — это подвиг и приключение. Когда говорят, что гриффиндорцы храбры, — это означает, что они просто жить не могут вне тех условий, где нужно быть храбрыми. Проявлять храбрость им нужно так же сильно, как дышать. Без этого гриффиндорцы зачахнут. Им нужен вызов. Поэтому гриффиндорец просто не может не пойти за Граалем. Один, за компанию, по найму, ради хорошего дела — это уже тоже частности. Идеалы тут желательны (так больше подвигов и интереснее поиск), но не обязательны. За неимением настоящего, сойдет и фальшивый грааль. Не могу не заметить именно здесь, что Петтигрю — все-таки действительно гриффиндорец. Он подобрал себе грааль строго по силам и совершал подвиги ради него, как умел. Недаром, кроме храбрости, Роулинг пишет еще и о дерзости (той, которая от глагола «дерзать»). Гриффиндорцы — это такие люди, которые бегом бегут туда, куда не дерзают ступать ангелы. Просто потому, что иначе это не жизнь

Наконец, слизеринец по возможности за Граалем не пойдет, а добудет его другими средствами. Выцыганит у хаффлпаффца, купит у рэйвенкловца после завершения экспериментов или украдет у гриффиндорца, подсунув тому в последний момент какую-нибудь хрень. В конце концов, гриффиндорец не слишком расстроится, ведь свой quest он уже получил, вместе с подвигами и приключениями. Слизеринец пойдет за Граалем сам только в крайнем случае, когда нет никакого другого выхода, а Грааль очень-очень нужен. И уж тогда он задействует все мыслимые средства, найдет искомое и постарается, чтобы весь мир запомнил: это он его добыл. Даже если он втихаря все-таки стащил его или выменял. Все равно: если уж слизеринец связался с таким безнадежным занятием, успех нужно использовать на всю катушку. Даже если слизеринец споткнулся об потерянный рэйвенкловцем Грааль, он обязательно постарается прославиться. А почему нет, спрашивается?

В свете этого мне, например, сразу понятно, почему Дамблдор именно гриффиндорец. Боже мой, это человек, для которого смерть — приключение! Какие тут еще нужны доказательства? У него вся жизнь сплошной quest, разве только он далеко не сразу понял, что то, что он по молодости лет считал граалем — не Грааль вовсе.

А Снейп? Вы видели в каноне, чтобы он хоть где-нибудь, хоть как-нибудь добивался своей цели? Своей, а не Дамблдора, не по поручению. Я не имею в виду мелочных порывов, вроде придирок к Гарри и т.д. Он слизеринец, поэтому он за Граалем не пойдет никогда в жизни. Для него это чуждое понятие. Даже если он ему нужен, он все равно будет пытаться заполучить его чужими руками. Беда Снейпа в том, что его личный грааль, на беду, нематериален, и добиваться его можно только самому. Возвращаясь к тому тесту, который мы обсуждали в прошлом посте, я скажу: мне кажется правильной мысль, что чистых типажей не существует или они очень редки. Конкретно Снейп, пожалуй, хаффлпаффо-слизеринец, потому что когда очень надо, скрипя зубами и прижатый к стенке, он все-таки добывает грааль не для себя.

Ровно к тому же типу, на мой взгляд, относится Беллатрикс Лестранж. Я не знаю даже, чего в ней больше, Хаффлпаффа или Слизерина, а может быть, с годами эта пропорция менялась. Пожалуй, от Хаффлпаффа в ней больше. Совершенно очевидно, что на момент эпопеи Темный Лорд — центр ее мира, и она делает все только ради него.

А вот Луна, например, — самая настоящая рэйвенкловка. Настоящее некуда. Она, пожалуй, даже круче Флитвика.

Замечу тут еще, что в реальности, конечно, те типы, которые Роулинг обозначила, существуют отнюдь не в равных пропорциях. Хаффлпаффцы — соль земли, их много. Может быть, даже больше, чем всех остальных, вместе взятых. Рэйвенкловцев — думаю, меньше прочих.

И да, с возрастом люди меняются — не кардинально, конечно, а развивают какие-то одни стороны своей личности и заглушают другие. Это связано с внешними обстоятельствами, с близким окружением, воспитанием и т.д. Распределение всего лишь означает, что в момент поступления в Хогвартс по тем или иным причинам часть свойств преобладала над прочими. И то не сильно. Взять того же Гарри, которому не предлагали только Хаффлпафф. Я думаю, что это не единственный случай. Необязательно, что дети именно выбирают Дом, но Шляпа наверняка улавливает и общее настроение, и стремление. У Гарри, который почти ничего не знал о волшебном мире, попросту не было своего мнения по этому поводу. А у Рона было, и у Драко, и у Сириуса. Полагаю, что если бы они потребовали распределить их куда-то совсем в неподходящее место, Шляпа бы воспротивилась. А при наличии допустимых вариантов в сочетании с пожеланиями — почему нет?

А вот дальше само существование в определенном Доме начинает влиять на развитие характера — и совсем необязательно линейно.

Возвращаясь к «основополагающим» чертам — да, я думаю, что они довольно конкретны и что они именно лежат в основе мотиваций человека. Поверх может накладываться, опять же, что угодно, но внутренние стремления, импульсы — они остаются.

@темы: ГП-канон, Мои тексты

@музыка: В жару и в стужу жгучую, чтоб не было беды, не пей ни в коем случае ты ведьминой воды!

@темы: Перевод, Джен, Год, какого еще не бывало, Мои тексты

@темы: Шерлок Холмс, Рабочие заметки, История