Вернулись.
Устала с дороги ужасно, плюс у Тимохи очередной приступ зубов, поэтому последние три ночи я постоянно просыпалась. (А лезущие зубы, жара в поезде и таможня - вообще сочетание не для слабонервных, но мы выжили, спасибо Вэл и вовремя подаренному ею гелю.)
Но вообще мы просто счастливы. Ребенок загорел, ежедневно плескался с утра до самого заката с перерывами на еду и сон.
Сто шагов от калитки до пляжа.
Море, солнце, белый песок, сосны, вереск, лисички и белые грибы, черника и брусника.
Рига, рижские кафешки, Турайда, славное пиво и роскошнейшие сыры с местных ферм. И чеснок в самых разных блюдах
Хозяева нас звали на будущий год. Посмотрим, конечно, как все будет, но было бы очень здорово.

@темы: Гондорские хроники, Тимофей Арагорныч, Я, Поездки

Арагорнычу год.
Это был совершенно сумасшедший год, неописуемо прекрасный и страшный, как все по-настоящему правильные вещи.
Острота ощущений зашкаливала и зашкаливает.
Не могу сказать, что я стала другим человеком. Это неправда.
Но, пожалуй, я стала лучше и острее чувствовать, где Я, а где НЕ-Я, где настоящее, а где нечто наносное-внешнее, неосознанные бессмысленные привычки, чаще всего неполезные. "Любая привычка - паскудная штука" (с) Макс Фрай
Не знаю, нужно ли это кому-нибудь еще, но я, пожалуй, все-таки опишу здесь свои впечатления в виде обрывочного списка, иначе оно вовсе расползется. А вдруг кому пригодится.

читать на свой страх и риск* С самого начала у меня не было ощущения, что ребенок "мой", "часть меня", "моя кровинка" и т.п. Ни во время беременности, ни потом. Он казался и кажется мне сногсшибательным чудом, вроде заката или радуги, которому пришла блажь поселиться в моем доме. Нууу... представьте, что вам подарили слона, и теперь вы в офигении прикидываете, как о нем заботиться. А теперь представьте, что это не слон, а что-то куда более загадочное и одновременно разумное, и это существо решило жить у вас. И вы теперь пытаетесь наладить с ним контакт.
Вот так вот.

* Дети - невероятно умные и восприимчивые создания. То, что они поначалу не умеют говорить, не означает, что они не понимают нас. Напротив, они слушают, анализируют, делают выводы. Приходится следить за собой. Тим прекрасно знает названия всех частей квартиры, названия мебели, большинства действий, может принести или найти вещи, умеет кормить игрушки (ложкой из миски), распознает многие предметы в виде разных изображений... при этом специально его никто не учил большинству этих вещей. В целом я бы сказала, что из того, что он умеет, я его учила примерно 20%. Остальное - сам. Я не в силах представить, что там происходит у него в голове, несмотря на имеющееся некоторое образование в данной области.

* Самый страшный враг молодой неопытной матери - интернет. С моей фобией беспокоить живых людей я с самого начала принялась поступать, как нормальный современный студент: гуглить все непонятное и пытаться найти разумный ответ на свой вопрос. Так вот: ТАК ДЕЛАТЬ НЕЛЬЗЯ! Не будет там ответа. Ибо, в отличие от академической науки, представленной в сети специализированными статьями и справочниками, вопросы детского здоровья и воспитания отданы на откуп а) безграмотным журналистам, перепечатывающим одну и ту же хрень; б) коммерческим компаниям, чья цель - продать вам какую-нибудь фигню собственного изготовления; в) психованным мамочкам-фанаткам, исповедующим разные дикие взгляды и агрессивно пропагандирующим свой образ жизни. Эти три типа составляют минимум 70% от общей аудитории, если не больше. В общем, как я поняла на собственном горьком опыте, в случае сомнений нужно задавить на корню свою стеснительность, позвонить (Ааа! Ужас!) и спросить лично 3-4 детных подруг. Потом обдумать услышанное и сделать свои собственные выводы. А потом перекреститься и поступать так, как кажется наименее вредным/опасным.

* (в каком-то смысле подпункт предыдущего) Если плохо матери, плохо и ребенку. Всегда. Исключений не бывает. Как бы ни превозносилась ценность какого-то метода или решения (грудное вскармливание, совместный сон, кормление по требованию - эти на первом месте в наше время), если от применения этого метода плохо матери - завязывать СРАЗУ. В конечном итоге все проблемы матери аукнутся ребенку. Если вас кто-то настойчиво убеждает, что заведомо лучше вот так или эдак - посылать в пеший эротический тур, сразу и навсегда. Просто потому, что то, что годится даже в 9 из 10 случаях, может быть опасным или неприменимым для вас лично.

* Бояться НЕЛЬЗЯ. Страх убивает быстрее, чем болезни и прочие несчастья. Если очень страшно, нужно принимать решение очень быстро и действовать. Любое действие лучше, чем колебание и промедление. Особенно для очень маленького ребенка. Матери (особенно кормящей) страх сильно вредит и, соответственно, ухудшает любое положение (см. предыдущий пункт).

* (следствие из двух предыдущих пунктов) Залог благополучия ребенка - СЧАСТЛИВАЯ мать. Арагорныч был счастлив, здоров и весел, когда я, забив на "обязательные" хозяйственные дела, сидела с ним в обнимку и строчила фики на ЗБФ. И был не очень счастлив, когда я пыталась в обнимку с ним драить полы, пылесосить и делать еще что-то несвоевременное через силу, потому что "такнада". Нафиг вот это все. Лучше нанять домработницу (как я в итоге и сделала). Если есть возможность, стоит отдать часть своего вечернего досуга под надомную работу и передать тупой физический труд профессионалу за деньги, а днем гулять и играть с ребенком. Во-первых, так появляется часть жизни, отличная от пеленок и кастрюль, а во-вторых, так не придется регулярно на полчаса-час запихивать в манеж воющего младенца, чтобы всего-навсего отдраить плиту или пол. Если ребенок в принципе согласен сам сидеть в манеже и играть, лучше в это время почитать или еще как-то отдохнуть. Сторонников детоцентрической концепции - игнорировать или, в случае назойливости, посылать. Это вредно и для ребенка, и для матери. У этого пути только один конец: "Я с тобой ночей не спала, а ты на электричке едешь!" (с) Оно никому не надо, кроме чересчур раскормленного перфекционизма.

* Вообще главный принцип - "пока ребенок не требует тебя, отдыхай". Все остальное нужно или наловчиться делать вместе с младенцем, или делегировать, или забить. Без отдыха очень быстро настпают кранты всем участникам.

* При этом лень в малом обычно оборачивается позже проблемами в большом. Банальный пример: мне долго было лень сцеживаться, чтобы куда-то уходить, и кончилось тем, что к полугоду младенца я начала бросаться на людей, в том числе на самого младенца. Потому что нельзя полгода сидеть безвылазно сидеть в четырех стенах, не видя людей и работая дойной коровой. Прогулки с коляской в безлюдном лесу не в счет. В общем, "неохота заморачиваться" - как раз чаще всего плохой аргумент.

* На врачей, увы, большой надежды нет. В большинстве случаев врачи в нашей стране лечат схемами: прописывают вам абстрактный стандарт и смотрят, не поплохеет ли. Конкретно ваш случай никто никогда заранее разбирать и обдумывать не станет. Это вам не доктор Хаус. Поэтому лучше всего найти вменяемого педиатра, который не станет от вас скрывать ход своих мыслей и будет прописывать минимум лекраственных средств. При прочих равных это выигрышный вариант.

* Из практичных мелочей: рулят аудиокниги, как способ скрасить и домашнюю работу, и прогулки, и хождение по магазинам. А ребенку очень полезны подходящие пластинки со стихами и сказками. Слушать речь - полезно. И успокаивает.

@темы: Гондорские хроники, И мне все равно, где она зовется ацелас, а где конопля..., Тимофей Арагорныч, Я

Чудесный выпуск!

Вольдеморт смотрел на радугу. Радугу он любил. Она была такая цветная-цветная, круглая-круглая, яркая-яркая. Прямо как он раньше.

Я уже хочу фик про цветного, круглого и яркого Волдеморта!

мужчина прошептал всего одно слово, но оно долго гуляло по кладбищу

Стивен Кинг, мы не узнаем вас в гриме!

@темы: Фандом, И мне все равно, где она зовется ацелас, а где конопля...

@темы: Гондорские хроники, Тимофей Арагорныч, Я

@темы: Гарри, Джен, Малфои, И мне все равно, где она зовется ацелас, а где конопля..., Мои тексты

Ну вот, в пост глава с тэгами уже не влезает... а дальше главы будут все больше и больше...

Глава 62. Между молотом и наковальнейГлава 62. Между молотом и наковальней
     — Вещий сон, Гарри? — резко спросил Снейп севшим голосом.
     Гарри кивнул. Движение вышло нервным, во рту пересохло, но прежде чем он успел выговорить что-то еще, Снейп осадил его:
     — Ни слова больше!
     Дернув Гарри вперед и прижав к себе, он закрыл дверь и начал читать заглушающие заклинания, одно за другим. Гарри трясло; если бы не крепкое объятие отца, он не удержался бы на ногах. Он не мог разобрать: Снейп просто повторяет чары, которые не удались с первого раза, или же использует разную защиту, слой за слоем. Наверное, скорее второе: даже в чрезвычайных обстоятельствах вряд ли Северус не сумел бы применить заглушающее заклинание с первой попытки. Кажется, он раньше упоминал, что, когда дверь закрывается, срабатывают наложенные заранее заклятия... или это касалось только двери кабинета? Гарри не мог теперь вспомнить. В голове крутились фрагменты сна, и чем больше он о них думал, тем больший ужас охватывал его.
     Все силы уходили на то, чтобы держать язык за зубами — хотя бы до тех пор, пока Снейп не закончит и они не будут уверены, что Драко ничего не услышит.
     Наконец Снейп, видимо, счел, что они в безопасности, и опустил палочку. Гарри решил, что уже можно говорить, но пересохшее горло не слушалось, слова путались и грохотали в ушах, точно поток в половодье.
     — Мы... о Господи, совятня... это там. Мы должны остановить...
     Снейп положил обе руки ему на плечи и сжал так крепко, что Гарри чуть не поморщился.
     — Успокойся, Гарри, — тихо и настойчиво велел зельевар.
     Да, конечно. Он ведь должен еще пересказать сон от начала до конца — все, что видел и слышал. Силясь подавить панику, заполнявшую его целиком, Гарри попытался говорить нормальными, целыми предложениями, но вышло немногим лучше, чем раньше.
     — Кто-то собирается сбросить Драко с совятни! Кто-то из Слизерина, кажется... и это обсуждали в Гриффиндорской башне... Только сначала ему еще угрожали, и я должен был предотвратить... — Казалось, в груди что-то оборвалось, и он выпалил: — О Господи! Они все твердили про его похороны...
     — Тихо! — рявкнул Снейп, резко подтолкнув Гарри к кровати и усадив на нее. — Если ты не будешь делать, что я скажу, и не перестанешь говорить, — он в гневе скривил верхнюю губу, — я применю Mudos, чтобы заставить тебя замолчать! Слушаешь ты меня, наконец?! Каждое сказанное слово закрепляет сон в твоем сознании, что весьма скверно, потому что нам необходимо изъять его из подсознания и поместить в думосброс! Так что, во имя Мерлина, перестань сообщать мне подробности! Ты меня понял, Гарри? Ты все понял?! — под конец он уже так кричал, что Гарри даже отшатнулся.
     Но смысл он, без сомнения, уловил. Гарри кивнул, подтверждая это, и осторожно снова выпрямился. Потом, не сводя глаз со Снейпа, спросил:
     — Сны можно слить в думосброс?
     Снейп смерил его сердитым и нетерпеливым взглядом.
     — Только если сновидец поведет себя правильно. У нас ничего не выйдет, пока ты не успокоишься.
     Гарри снова кивнул, хотя мысли по-прежнему метались и путались. После объяснений Снейпа он очень старался не думать об увиденном, но обрывки сна продолжали крутиться в голове.
     Наверное, Снейп догадался обо всем по его глазам, потому что сунул Гарри в руку стакан с какой-то прозрачной жидкостью.
     — Выпей. Медленно. Постарайся определить, что это такое.
     Гарри было не до игр в загадки, но та часть его сознания, которая сохранила способность рассуждать, понимала, что и Снейп не играет, каким бы странным ни казалось его распоряжение. На вкус жидкость оказалась чистой и свежей. Гарри покатал ее на языке, напрягая все чувства, прислушиваясь к ощущениям, силясь уловить ускользающие оттенки вкуса... и все это время зельевар не сводил с Гарри глаз, будто следил за тем, как плавно поднимается и опускается при дыхании его грудь... будто считал вдохи и выдохи. На лице Снейпа было то же сосредоточение, с которым он следил за зельем, когда его нужно помешать строго заданное число раз...
     Гарри не слишком понравилось чувствовать себя таким зельем.
     — Вода, — объявил он дрогнувшим голосом, допив и отставив стакан. — Ну что, где думосброс?
     — Ты еще недостаточно спокоен, — возразил Снейп и начал расхаживать туда-сюда перед кроватью.
     — Тогда дай мне нормальные успокаивающие капли! — раздраженно воскликнул Гарри. — Какой толк пить простую воду!
     — Толк не в воде, а в том, чтобы заставить тебя думать о чем-нибудь другом, — сухо сообщил Снейп. — Что касается успокаивающего зелья, сейчас это вряд ли целесообразно.
     Гарри почувствовал себя дураком. Ну конечно: успокаивающее могло помешать им изъять сон и поместить в думосброс. Следовало бы куда раньше сообразить, зачем вода, а это снова доказывало, что отец прав: ему действительно надо успокоиться. Он совсем уже плохо соображает! Но если здесь главное — переключиться на другую тему, то можно задать еще один логичный вопрос.
     — Пап... если сны можно помещать в думосброс, почему мы не сделали этого с тем сном, где меня разусыновили?
     — Возможно, — вздохнул Снейп, — потому что ты прождал полторы недели, прежде чем сообщить мне. — Нервным жестом, выдававшим его собственное волнение, он загладил назад упавшие на лоб волосы. — Думосбросом нужно воспользоваться в ту же ночь — если вообще пытаться. Кроме того, ты уже сумел воссоздать свое сновидение в письменном виде и в процессе, без сомнения, переместил его фрагменты из подсознания в сознание.
     Ощутив, что разговор на другую тему и в самом деле помогает справиться с паникой, Гарри продолжил расспросы.
     — А как же тогда, на площади Гриммо? Когда ты меня разбудил, а я кричал на змееязе? Почему мы не попробовали?
     — Тогда, если помнишь, еще не сбылся ни один из твоих вещих снов. Люпин не понял, с чем мы имеем дело, и, к сожалению, не понял и я.
     От одних только слов «вещий сон» паника нахлынула снова. Дыхание перехватило — и, конечно, Снейп сразу это заметил. Усевшись рядом на кровать, он слегка повернулся, чтобы видеть Гарри.
     — Гарри. Ты попросту обязан взять себя в руки. Сон, что бы он ни означал, не получится связным, если мы попытаемся извлечь его, пока ты сильно расстроен.
     Гарри уставился на свои босые ноги.
     — Я понимаю. Но... как можно перестать расстраиваться после такого сна?!
     Снейп похлопал по постели рядом с собой.
     — Я бы предложил прибегнуть к окклюменции, но, подозреваю, ты и так закрываешь сознание?
     Гарри кивнул и придвинулся ближе; теплая рука отца успокаивающе легла на плечи.
     — Расскажи мне о твоих однокурсниках в Гриффиндоре, — предложил тот. — Как ты полагаешь, какое поле деятельности выберет каждый из твоих друзей, когда окончит Хогвартс?
     На сей раз Гарри сразу сообразил, что его спросили об этом нарочно, чтобы заставить думать о чем-то постороннем и более приятном. Сознавал он и то, что Снейпа, уж конечно, мало интересовали гриффиндорцы; нечего и говорить, что не так давно Гарри бы в голову не пришло делиться с учителем зельеварения такими сведениями — мало ли, для чего тот их употребит? Искусство оскорблять... да, Снейп самую невинную мелочь мог при желании превратить в повод для изощренных издевательств.
     Из рассказов Джинни и Гермионы было ясно как день: усыновив Гарри, зельевар отнюдь не начал питать какую-либо привязанность к гриффиндорцам как таковым.
     И все-таки Гарри доверял ему. Тот может язвить сколько угодно и вряд ли когда-нибудь избавится от привычки несправедливо снимать баллы с Гриффиндора... но не станет и использовать во зло услышанное от сына.
     — Хм... не знаю, — задумчиво сказал Гарри, начиная успокаиваться в объятиях отца. Отрешиться от увиденного во сне было нелегко, очень нелегко, но Снейп прав: он обязан это сделать, ради Драко. — Вот, скажем, Гермиона. Не думаю, что ей хватит хогвартского образования. Я бы решил, что она поступит в Оксфорд или Кембридж, только не уверен, захочет ли она учиться в маггловском университете, если там нет магии...
     — А мистер Уизли?
     Гарри чуть улыбнулся.
     — Семь лет обязательного образования для него выше крыши. Но потом... гм. Он иногда говорит, что мог бы помогать Фреду с Джорджем, но, наверное, ему захочется чего-то более надежного, чем их бизнес. Постоянная работа, регулярное жалование, чтобы не пришлось долго ждать, прежде чем... — Гарри осекся и закусил губу.
     — Сделать предложение мисс Грейнджер? — протянул Снейп.
     — Ну, я не знаю, у них все совсем серьезно или нет, — поспешно поправился Гарри.
     — Что ж, я уже довольно давно думаю, что мистеру Уизли прямая дорога в авроры, — заметил Снейп таким тоном, будто говорил о чем-то предосудительном. — Он не слишком наблюдателен, не понимает тонкостей. Будучи старостой, не в силах наказать за проступок друга, но Мерлин помоги его врагам. Прирожденный аврор.
     Гарри, конечно, знал, что у Снейпа серьезные причины ненавидеть авроров, но слышать такое все равно было неприятно. Зельевар ведь знал, что Гарри давно хочет стать аврором. А теперь и Драко тоже. Что Снейп будет думать, когда оба его сына выберут столь презираемую им профессию?
     Если, конечно, Драко до этого доживет.
     Чувствуя, что вот-вот опять накатит паника, Гарри поспешно усилил мысленную защиту и вытеснил страх за стену огня, охранявшего сознание. От напряжения у него слегка закружилась голова, но он решил не обращать внимания.
     — Не думаю, что Рон так уж хочет стать аврором, — заметил он, прежде чем Снейп успел увлечься и заявить, что все авроры в душе садисты или еще что-нибудь в таком духе. — Так, кто у нас там дальше? Ах да, Дин. Знаешь, мне иногда кажется, что он хотел бы найти мастера-колдомедика, который взял бы его в ученики...
     Позволив ему поболтать еще несколько минут, Снейп встал, открыл один из шкафов и извлек оттуда каменный думосброс Дамблдора. Гарри немного удивился, что он держит такую вещь под рукой, а потом пожал плечами и постарался сохранять спокойствие. Снейп поставил думосброс на письменный стол и поманил Гарри пальцем. Гарри невольно опять напрягся, но отец снова отвлек его, со вздохом поинтересовавшись, приходит ли ему хоть когда-нибудь в голову надеть тапочки, прежде чем бродить по дому по ночам.
     — Мне было немного не до того, между прочим, — пробурчал Гарри и только потом осознал, что холод, исходящий от каменных плит, пробирает до костей. И уже довольно давно. Наверное, вот почему он так дрожит.
     — Что ж, поскольку мы не хотим рисковать и разбудить Драко... — Снейп пожал плечами и призвал пару собственных носков. — Надень. Затем мы начнем.
     Гарри натянул носки, балансируя сперва на одной ноге, потом на другой и игнорируя слегка презрительный взгляд, которым наградил его Снейп. Приятное тепло тут же охватило ноги, и Гарри сообразил, что носки наверняка зачарованы. Но прежде чем он успел высказать свою догадку вслух, к его виску прикоснулась волшебная палочка. Он принялся вспоминать свой сон, но вместо знакомого “Pensare non pensatum” услышал:
     — Закрой глаза, Гарри. Я знаю, что ты и так уже прибегаешь к окклюменции, но сейчас, когда я прикажу очистить сознание, ты должен будешь сделать как раз то, что пытался делать на первых порах. Постарайся вообще ни о чем не думать...
     Гарри вздрогнул и невольно открыл глаза.
     — Ты не хочешь, чтобы я попытался вспомнить свой сон? Чтобы ты мог извлечь его?
     — Осознанные размышления искажают картину воспоминания, — напомнил Снейп. — Именно по этой причине я не хотел, чтобы ты пересказывал сон вслух. А теперь делай в точности то, что я скажу. Очисти свое сознание от любых мыслей, ото всех эмоций...
     Гарри подумал, что ничего не получится. Ему никогда толком не удавалось достичь этого состояния полной пустоты, а ведь сколько он пытался!.. Но теперь, когда он умел защищать разум, оказалось, что и для этого навыка не требуется так уж много усилий.
     Нельзя, однако, сказать, что он совсем ни о чем не думал.
     Он падал в огромный омут, в спокойное озеро, поглотившее все его страхи и волнения, чистые безмятежные воды которого оказались странно теплыми.
     Или, может быть, это была вовсе не вода, а просто ощущение, что тебя любят. Уверенность, что ты в безопасности и можно полностью расслабиться. Что у тебя есть, кому довериться.
     А потом внутри как будто открылся какой-то замок, и Гарри почувствовал, что он утекает, исчезает, и в сознании стало пусто. Совсем пусто. Щиты пали; огонь, за которым он прятался, тоже угас, когда прекратились все мысли, и Гарри поплыл в пространстве, бестелесный и невесомый. Спокойный.
     Наконец-то он был полностью спокоен.
     — Pensare non reves, — слоги текли сквозь сознание, огибая его со всех сторон, хотя звук, кажется, вовсе не вторгался в мысли. Мыслей не было, он просто существовал. — Pensare circundatae...
     Не было ничего, лишь ощущение, что из него мягко, осторожно вытягивают что-то — знание утекало, оставив вместо себя слабость. Гарри задохнулся от чувства потери и понял, что падает набок, когда его подхватила крепкая рука, не дав рухнуть.
     Ошеломленный, Гарри распахнул глаза; казалось, сам воздух вот-вот задушит его, и он отыскал взглядом отца. Потом попытался вдохнуть и не смог; рассудок будто запутался сам в себе, пытаясь уяснить, что с ним сделали, и не в силах с этим справиться. На такую несущественную сейчас вещь, как помнить о необходимости дышать, попросту не хватало ресурсов.
     На этот раз Снейп не сказал «Дыши, глупый ты ребенок». Словно понимая, что это не обычный приступ страха, он тихо велел: «Пей, Гарри», и всунул ему в руки чашку, по самые края полную чего-то синего и пузырящегося.
     Обхватив ее пальцами, Гарри открыл рот и снова попытался вдохнуть, и опять не смог, и тогда, отчаявшись, сделал большой глоток зелья, но тут же, поперхнувшись, выплюнул половину, настолько оно оказалось мерзким. Но трюк сработал. Мозг словно бы тут же спохватился, или что он там еще мог сделать, и в легкие безжалостным порывом ворвался воздух, хотя, кажется, Гарри до сих пор так и не сумел сделать ни одного вдоха. Но теперь наконец смог.
     Снейп молча протянул ему небольшое полотенце и подождал, пока Гарри вытрет лицо и руки, а затем жестом велел допить остатки зелья. Поморщившись, Гарри повиновался. От этого его бросило в пот, и он с радостью снова воспользовался полотенцем.
     — Лучше?
     Гарри моргнул, а потом снова промокнул лицо. Ему было жарко... и почему-то он чувствовал растерянность, как бывает, когда только-только проснешься и не сразу понимаешь, что спал. Только тут еще хуже: он не помнил, как засыпал, и уж точно не стал бы ложиться у Снейпа в спальне...
     — Что... а что случилось? Что я тут делаю? — опустив взгляд, Гарри увидел, что на нем пижама. Потом он заметил носки Снейпа на своих ногах и только что не разинул рот. Это была такая личная вещь... дядя Вернон с него бы шкуру содрал...
     Однако у Снейпа не было с дядей Верноном ничего общего. Дурслям навязали заботу о Гарри, и они никогда не позволяли ему об этом забыть. Но что сказал Снейп? «Ты мой сын, потому что я этого хочу, а не потому, что кому-то что-то должен».
     — Спасибо, — хрипловато произнес Гарри и, увидев изумление на лице Снейпа, пояснил: — За носки.
     Снейп вдруг нахмурился; настроение его менялось стремительно. — Если бы они не были уже мертвы... — мрачно пробормотал он себе под нос, но затем его лицо вновь обрело спокойное выражение: — Гарри, ты вправе рассчитывать, что отец любит тебя достаточно, чтобы одолжить пару носков.
     Гарри кивнул, немного смущаясь, что его сомнения так легко прочесть, но тут же забыл об этом, заметив, что на Снейпе длинный халат темно-синего, почти черного цвета. Скользнув взглядом к висевшим над кроватью простым серебряным часам, он воскликнул:
     — Да уже давно ночь!
     — Да. И тебя ждет неприятное открытие, — сухо сообщил Снейп. Жестом предложив Гарри сесть за стол, он пододвинул второй стул и продолжил, лишь когда уселся рядом. — Тебе приснился дурной сон, и на этот раз у тебя хватило здравого смысла прийти ко мне немедленно. Мы только что поместили твое сновидение в думосброс...
     Гарри увидел прямо перед собой каменную чашу думосброса — только руку протянуть. Странно, что он не обратил внимания раньше...
     — А такое возможно?!
     Снейп кивнул — почему-то очень устало. Гарри охватило смутное чувство, будто они уже обсуждали все это раньше, но по какой-то причине он этого совершенно не помнил. Казалось, будто голову набили сахарной ватой... и при этом там не хватает чего-то крайне важного.
     — Перемещение сновидений в думосброс — исключительно трудная затея, — между тем объяснял Снейп. — И крайне неприятная, как ты, без сомнения, уже обнаружил. Мозг вполне способен перенести временную потерю
     осознанного воспоминания. Однако перемещение в думосброс снов затрагивает также и часть подсознания. С этим мозг справляется неважно. — Он вдруг замолчал и пристально посмотрел на Гарри. — Тебе нужна еще доза Дыхания Жизни?
     — Этой синей штуки? — жалобно спросил Гарри, потирая виски. — Нет, я больше не хочу.
Борясь с мутным туманом в голове, он попытался сосредоточиться, хотя больше всего ему сейчас хотелось лечь и проспать несколько суток. — Так, значит, мне приснился сон, — начал он, стараясь рассуждениями заполнить зияющую дыру в памяти. — И я его не помню, потому что ты его уже слил в думосброс, да? Но... почему я тогда не помню, как пришел сюда? Вообще-то последнее, что я помню отчетливо, это как мы с Драко шутили...
     К счастью, он осознал, о чем тогда шел разговор, раньше, чем успел выпалить что-нибудь вслух, признавшись, что смеялись они над Снейпом.
     — Часть осознанных воспоминаний, примыкающих к сновидению, тоже затронуло, — пояснил Снейп. — Так можно быть уверенным, что я изъял весь сон целиком.
     Гарри сглотнул, стараясь поточнее вспомнить, как ложился спать. Они что, с Драко и правда дурачились, строя планы, как стащить у отца шампунь? Он просто не переживет, если Снейп это увидит. Конечно, пытаться вспомнить, каких еще глупостей они с Драко могли наговорить, — безнадежная затея, ведь его воспоминания были теперь в думосбросе, а не в голове.
      — Значит... ты, наверное, увидишь, над чем мы с Драко смеялись, — пробормотал он, чувствуя, как начинают пылать щеки. Лучше уж сразу покончить с этим, так? Потому что если Снейп все равно увидит... да, тогда точно лучше расплачиваться сейчас. Или расхлебывать кашу?.. Если честно, Гарри даже не был уверен, почему ему пришли на ум именно эти выражения. Наверное, потому, что теперь он чувствовал себя дураком. Снейп взял его в свой дом, охранял, заботился о нем, сделал своим сыном — а он что в ответ? Болтал про него невесть что и хихикал.
     Под ложечкой отвратительно засосало, и он слабо выговорил:
     — Послушайте, профессор... Драко и я... мы просто валяли дурака. Ну, то есть, мы говорили о ва... о тебе, но ничего такого не имели в виду, честно. Ты очень хороший отец, и я тебя люблю, правда! Мы просто дурачились...
     Снейп слушал его и качал головой.
     — Гарри, кажется, я уже говорил, что ты слишком много переживаешь. Уверяю, над чем бы вы с Драко ни смеялись, вряд ли меня это оскорбит. Более того, я был весьма рад видеть, что вы двое наконец-то общаетесь непринужденно.
     — Так я и поверил, — пробормотал Гарри, хмуро глядя исподлобья. Да, Снейп как пить дать придет в ярость. А ведь это Гарри первым заговорил о его волосах, да еще умудрился ляпнуть, что из-за того, как выглядит отец, ему неловко! Теперь ему отчаянно захотелось провалиться сквозь землю.
     — Пожалуй, я скорее рад этому сейчас, чем в ту минуту, — признал Снейп, — Вы меня разбудили, а я в последнее время исключительно скверно сплю. Но это не имеет значения. В данный момент у нас куда более серьезные причины для беспокойства.
     — Мой сон, — кивнул Гарри. Странно, что, хотя он и был-то здесь именно из-за этого сна, сам факт постоянно ускользал от него. Впрочем, Гарри ничего не помнил, так что, наверное, нормально, что он никак не может сосредоточиться. Он окинул взглядом отцовскую спальню, и сердце, точно холодная рука, стиснуло мрачное предчувствие. Вряд ли он разбудил бы Снейпа среди ночи, тем более после того как тот уже рассердился на них с Драко, если бы привидевшийся ему сон не был действительно ужасен.
     Похоже, Снейп догадался, о чем он думает, потому что накрыл теплой ладонью обе руки Гарри, прежде чем второй рукой придвинуть думосброс.
     — Пожалуй, стоит тебя подготовить, прежде чем мы начнем. Строго говоря, я бы предложил тебе вовсе туда не заглядывать, но если ты просмотришь все в думосбросе, то сможешь разобраться гораздо лучше. Если решишься.
     Гарри с негодованием выпрямился на стуле.
     — Я не трус, профессор.
     Снейп приподнял брови.
     — Разве я когда-либо упрекал тебя в этом? — Он помолчал, явно взвешивая «за» и «против», а затем продолжил: — Ты пришел ко мне, потому что увидел вещий сон. О содержании я знаю крайне мало, поскольку ради сохранения целостности сновидения не дал тебе рассказать подробно. Но ключевой момент вот каков, — он умолк, чуть сильнее стиснув пальцы Гарри, словно пытаясь поделиться силой. — Тебе приснилось, что Драко умрет.
     Гарри сразу же замутило.
     — Господи, какой ужас, — выпалил он. Ведь все его сны сбылись, так? Или еще должны сбыться... — Я всегда теряю близких, — с горечью пожаловался он. — Я и тебя боюсь потерять. Мне снилось, что ты был тогда с Сириусом, знаешь? Но в тот раз это был обычный сон. — Он сглотнул, охваченный внезапной надеждой: — А может, и этот тоже обычный? Ты ведь тот, про разусновление, тоже вещим не считал, да? И не считаешь.
     — Давай просто посмотрим и все узнаем, — мягко предложил Снейп.
     Гарри снова сглотнул.
     — Ты хочешь заглянуть первым?
     — Мы заглянем вместе, — уточнил отец. — Если ты готов.
     Гарри кивнул, нервно пошевелив пальцами. Снейп, однако, не выпустил его рук. Все-таки приятно, когда о тебе заботятся, решил Гарри после минутного колебания. Немного расслабившись, он посмотрел на думосброс, заполненный призрачными нитями, чуть пенившимися у края чаши. Странно: когда в последний раз они со Снейпом вместе смотрели в думосброс, то были заклятыми врагами. И ведь совсем не так много времени прошло — и, кажется, целая жизнь. Теперь он даже представить не мог, что ненавидит Снейпа.
     Отец посмотрел на него и слегка кивнул, словно намекая, что тоже уже готов.
     Вместе они наклонились и бросились в пучину сновидения Гарри.
  
* * *
     Но первое, что они увидели, было вовсе не сном.
  
     — ... И потом на следующий год у нее вышла «Роковая метла», — Драко уже зевал, лежа на боку и обнимая руками подушку, словно маленький ребенок — плюшевого мишку. — Но она мне уже гораздо меньше понравилась. Темная магия в ней была какая-то нескладная. Скажем, проклятые зелья играли важную роль в сюжете, но ведь каждый дурак знает, что зелье можно только зачаровать, а проклясть — нет...
     — И ты знал такие вещи, когда тебе было всего восемь? — сонно спросил Гарри.
     — На самом деле я даже не знаю, откуда я это знал, — пробормотал в ответ Драко. — Но когда я читал, мне показалось, что так не бывает.
     — Настоящий талант интуитивно чувствовать магию. Как и говорил Северус.
     — Угу. Ну, может быть, у меня обнаружится и настоящий интуитивный талант в области шампуней, — Драко тихо засмеялся. — Так что раздобудь мне образец, если сможешь. Пойди и скажи ему, что тебе опять приснился кошмар, тогда он тебя впустит.
     — Сам пойди и скажи, что у тебя кошмар, — парировал Гарри, переворачиваясь на спину. — Я не собираюсь лгать своему отцу.
     — Гриффиндорец, — упрекнул Драко. — Я моему лгал по крайней мере дважды в неделю...
     — Правда?
     — Я уже говорил тебе, что ты чересчур доверчив? Право же, Поттер. Люциус почти такой же умелый легилимент, как Северус. Вряд ли я стал бы ему лгать, учитывая, что это наверняка означало магическую порку.
     — А это еще что такое?
     Драко стиснул подушку еще крепче.
     — Люциус велел меня выпороть, ясно? Конечно, сам он рук марать не стал, слишком по-маггловски. Я, кстати, очень удивился, когда он сам тогда тебя... ну, иголками. Наверное, выпендривался перед этим кретином, который потребовал для тебя маггловских пыток. В общем, он поручил домовым эльфам...
     — Домовым эльфам? — ахнул Гарри. — Ты опять меня дурачишь?
     — Если бы, — буркнул Драко. — Я не просто так их не люблю, Поттер. Они делают всё, что им приказано. Абсолютно всё.
     Гарри замер.
     — Ты хочешь сказать, что Добби...
     — А, твой дружок-домовик? — скривился Драко. — Нет, не он. Кучка его приятелей. Люциус приказал им избить меня до полусмерти. Или даже на три четверти.
     Гарри откашлялся.
     — Но тогда почему это называется магической поркой, если это сделали домовые эльфы?
     — Это я еще не добрался до самого интересного, — протянул Драко, и было слышно, как голос его слегка задрожал, несмотря на браваду. — Мой распрекрасный отец вылечил меня, представь себе, проведя палочкой по каждой ссадине, по каждой отметине. Только он не просто их вылечил, он их записал, понимаешь? Все до единой, с помощью какого-то хитроумного заклинания, которому его научил его отец. Семейное наследие. Иногда быть наследником старинного чистокровного магического рода особенно приятно. В общем, всякий раз, когда позже Люциус бывал мной недоволен, ему достаточно было лишь произнести то заклинание, и мне приходилось заново испытывать всю порку от начала до конца, от первого удара до последнего. Столько раз, сколько ему захочется. Только боль, разумеется, никаких отметин. Люциус считал, что это великолепно. Он мог проклинать меня так полдня, а потом потащить на министерский банкет, где мне приходилось сидеть прямо, хотя я чувствовал себя так, будто с меня заживо содрали шкуру. И никто ничего не докажет.
     — А разве это не слишком опасно, повторять такую боль столько раз? Как с Круциатусом? Ведь родители Невилла...
     — Нет, у этого заклинания слишком четкие условия, — вздохнул Драко. — В общем, если ты думаешь, что я стал бы лгать человеку, который применял магическую порку, когда я чихну не вовремя... ты просто не знаешь, что такое слизеринское детство. — Гарри в ответ издал какой-то сдавленный звук, и Драко сухо добавил: — Я тебе рассказал, потому что ты спрашивал, а не для того, чтобы ты тут ревел, как хаффлпаффец.
     — Но это просто чудовищно, — воскликнул Гарри. — Дядя Вернон, конечно, иногда давал мне оплеуху, но это ни в какое сравнение не идет. Да и нечасто это было, обычно они просто заваливали меня домашней работой в наказание, а потом сажали в чулан. Но спустя первые пару лет мне там даже нравилось, так что это ерунда...
     — Они морили тебя голодом, ты забыл?
     — Все равно, это совсем не то, с чем тебе приходилось иметь дело. Порка, да еще такая, из-за того, что ты чихнешь?!
     — Ладно, ладно, я немного преувеличил. То есть, насчет того, на что это было похоже, — нет. Но... нет, не из-за такой ерунды, это он только угрожал, — признался Драко, пожимая плечами. — И с министерским банкетом было только один раз, и вообще, если уж ты так хочешь знать, большую часть времени меня действительно безобразно баловали. Но все равно, у меня хватало ума Люциусу не лгать.
     — А разве окклюменция бы не помогла?
     — Настоящий интуитивный талант к магии не означает большой магической силы, — резко отозвался Драко. — Возможно, я быстрее забыл бы, как ты оскорбил меня в поезде, если бы потом не оказалось, что ты настолько силен. Представьте, Малфоя обошел на повороте воспитанный магглами полукровка, который взял в руки метлу впервые в жизни. — Драко вздохнул. — И чем дальше, тем хуже. Стоит только зазеваться, и ты тут же то болтаешь со змеями, то учишь заклинания, которые и не всякий взрослый волшебник освоит, а то вообще бросаешься Непростительными. Ты вел себя так, что тебя было очень легко ненавидеть.
     — Ну знаешь! На себя посмотри, — возмутился Гарри. — И я тебя в поезде не оскорблял. Это ты оскорбил Рона, а я за него вступился. А что касается первого урока полетов... ну ладно, признаюсь, я не впервые взял метлу в руки, понимаешь? Хагрид мне одолжил одну из школьных, и я тренировался все лето перед первым курсом...
     — Правда?
     — А теперь кто тут доверчивый? — беззлобно поддел Гарри.
     — Наконец в тебе заговорил слизеринец, — одобрил Драко. — И не забывай о нем, когда будешь приходить в нашу гостиную или сидеть за нашим столом, понял? Для нас обмен колкостями — привычное дело, но ты, по-моему, скоро тоже навостришься. А если ты не сумеешь повести себя так же, тебя никогда не примут как своего...
     Драко зевнул и замолчал, и Гарри вскоре тоже погрузился в сон.
  
     Изображение в думосбросе задрожало и подернулось серым, а затем словно растворилось в омуте тумана, который медленно затопил всю картинку. Гарри покосился на Снейпа — тот даже в думосбросе не отпустил его рук. Слава богам, непохоже было, чтобы он сердился, хотя, наверное, шуточки про шампунь бледнели рядом с тем, о чем зашел разговор позже. У Гарри мороз прошел по коже от рассказов Драко, даже если тот местами слегка преувеличил.
     — Ты теперь спишь, — заметил Снейп, указав на окружавший их туман. — Но сон еще не начался. Ждем.
     «Сколько?» — хотел спросить Гарри, но не стал, потому что и так знал ответ. Они будут ждать столько, сколько потребуется, вот и все. А потом увидят вещий сон, о котором Гарри в каком-то смысле уже знал — и вместе с тем должен был взглянуть на него совсем новыми глазами...
  
     Туман расступился, и показался сосновый лес; землю густо усыпали мягкие иглы, яркое полуденное солнце заливало их своим светом, хотя зимний воздух казался колким от холода.
  
     Гарри растерянно огляделся по сторонам: при чем здесь смерть Драко? Потом вспомнил: да, ведь это же пророческий сон, значит, сначала должно быть прошлое — нечто, что уже случилось. Затем ему пришло в голову, что это тот лес, где его пытали, но нет, место оказалось другое. Здесь не было поляны...
     Но ощущение угрозы присутствовало, как и там. Кто-то должен был появиться...
  
     Из-за деревьев показался Люциус Малфой; он шагал широко, самоуверенный до дерзости, так, словно лес принадлежал ему. Он подошел к маленькому домику с соломенной крышей и повелительно постучал. Грубо отесанная дверь распахнулась; на насесте рядом один раз ухнула сова, потом улетела.
     Из дома выглянула женщина с шарфом на голове; она внимательно оглядела Малфоя темными глазами, а потом бросила быстрый взгляд по сторонам, словно проверяя, действительно ли он один. Затем к ней из глубины дома вышел мужчина, а женщина неуверенно произнесла:
     — Oui?
     Малфой наградил ее устрашающим взглядом, словно надеясь запугать одним только своим присутствием.
     — Вы оба в опасности, — быстро и резко сказал он, дополнив свои слова повелительным жестом. — Темный Лорд собирается напасть на этот дом. Уходите и не возвращайтесь.
     — Темный Лорд? — ахнула женщина, в ужасе хватаясь ладонью за горло. У нее был сильный французский акцент.
     — Но мы ничего не сделали, — запротестовал мужчина, качая головой.
     Малфой стоял на своем; в его глазах была мрачная решимость.
     — Вы полукровка, мсье, — презрительно произнес он, словно даже разговаривать с подобными было ему отвратительно. — А ваша жена и того хуже, грязнокровная тварь. Темному Лорду достаточно этого, чтобы желать вашей смерти. Уходите немедленно и никогда не возвращайтесь.
  
     Гарри уставился на Снейпа, разинув рот, но тот, не обращая на него внимания, продолжал пристально наблюдать за разворачивающейся перед ними сценой.
  
     — Но мы всегда здесь живем, — горестно сказал мужчина на ломаном английском. — Куда нам ходить?
     Малфой презрительно приподнял верхнюю губу — Гарри определенно была знакома эта усмешка — и резко задрал левый рукав мантии, показав предплечье.
     — Вы в самом деле желаете, чтобы мне было известно ваше местонахождение?
     При виде Темной Метки женщина отпрянула и даже перекрестилась. Мужчина побледнел, но продолжал спрашивать:
     — Если вы уже его, почему приходите предупреждать нас, мсье?
     Малфой пожал плечами, беспечно и вместе с тем надменно.
     — Мне надоели эти бесцельные нападения. Не позднее пятнадцатого февраля Темный Лорд сожжет ваш дом дотла и запытает до смерти всякого, кого найдет здесь.
     — Но это же послезавтра! — вскричала женщина, подавшись еще на шаг назад.
     — Он может напасть и раньше, — нетерпеливо процедил Малфой. — У вас и этой грязнокровки совсем ума нет? Уходите немедленно! Берите только самое необходимое и не пользуйтесь каминной сетью, пока не покинете Францию.
     С таким видом, словно находиться в присутствии этой пары стало невыносимо, Малфой отступил от крыльца, брезгливо вытер руки платком с монограммой, который бросил на землю и испепелил с помощью Incendio. А затем дисаппарировал, оставив обитателей домика потрясенно смотреть на пустое место, где только что стоял ближайший соратник Темного Лорда, лично решивший их спасти и предупредить...
  
     Гарри повернулся к Снейпу, но прежде чем с его губ успел сорваться хоть один звук, мир вокруг начал вращаться. Коричневое смешалось с зеленым: деревья вытягивались, удлиняясь, и кружились, а затем зрителей перебросило из леса в другое место, где под ногами лежали пушистые алые ковры, а серые каменные стены были гладкими оттого, что многие века бесчисленные поколения студентов прислонялись к ним.
  
     — Сбросили с совятни, — шепотом ужаснулась Парвати.
     — Сбросили с совятни, — подтвердила Джинни, кивая. — Я всегда думала, что, если такое случится, они сначала нападут на кого-нибудь из наших. Из Гриффиндора. Но не на своих...
     — Да, но помнишь, что было тогда на зельях? — тряхнула головой Парвати, и от энергичного движения ее темный хвостик закачался. — Сразу стало ясно, что рано или поздно до этого дойдет. Открытые угрозы, да еще прямо при профессоре!
     — Говорят, хоронить будут в закрытом гробу. На то, что осталось после падения, смотреть страшно, — тихо пробормотал кто-то за ними.
     — На слизеринцев и живых-то смотреть неохота, — безжалостно буркнул Шеймус Финниган.
  
     Гарри почувствовал, как его руку отпустили: Снейп принялся расхаживать по гостиной, рассматривая ее со всех сторон, анализируя каждый жест, каждый нюанс выражений на лицах гриффиндорцев, пока студенты шушукались. Гарри тоже встал и жестом предложил послушать, что скажут Рон и Гермиона, которые сидели вдвоем на диване напротив камина.
  
     — Просто ужас, — пробормотала Гермиона. Её лицо помрачнело, уголки губ опустились.
     — Только не говори, что ты расстраиваешься из-за этой гадюки! — проворчал Рон, слегка похлопав ее прикрытое юбкой колено.
     — Я расстраиваюсь из-за Гарри! — воскликнула Гермиона, оттолкнув его руку. — Ты представляешь, каково ему будет?
     — Да, зато теперь можно не беспокоиться, что он там целыми днями вдвоем с этим треклятым Малфоем! — буркнул Рон.
     — Рон, ты же знаешь Гарри! Теперь он будет винить в случившемся себя! Думать, что должен был остановить Малфоя, не дать ему уйти из комнат Снейпа! Неважно, что без магии он все равно ничем не мог помочь...
     — Гарри тут ни при чем! Малфой сам виноват, что пошел в совятню! — яростно возразил Рон. — Что он там забыл? Вот это мне интересно знать! Наверняка затеял какое-то предательство, просто что-то пошло не так...
     — Это к делу не относится, — Гермиона встала с дивана и нетерпеливо притопывала, потому что Рон остался сидеть. — Идем, нужно проведать Гарри. Мы должны помочь ему...
     Рон тоже поднялся и взял Гермиону за руку. — Да, пойдем. Только не особо надейся, ладно?
     Гермиона сглотнула так явно, что, казалось, было видно, как она проглатывает ком в горле.
     — Ты прав. Не могу сказать, что я понимаю Гарри, но он, похоже, действительно подружился с Малфоем. Вряд ли нам сейчас удастся что-то сказать или сделать, чтобы подбодрить его.
     — Угу, — согласился Рон, презрительно приподняв верхнюю губу. — Но я не об этом. Не знаю, сумеем ли мы вообще войти. После случившегося, спорить могу... — он слегка поколебался, прежде чем договорить: — Снейп наверняка поставил кучу дополнительной защиты.
     — Да уж, теперь он, скорее всего, не будет доверять вообще никому. И вряд ли его можно за это упрекнуть. Ладно, просто спустимся туда и попробуем упросить Снейпа впустить нас.
     Рон и Гермиона направились к портрету, закрывавшему выход из гостиной, и тихо покинули ее, не сказав никому ни слова.
  
     Сон кончился, но на этот раз, поскольку Гарри уже был тогда в сознании, думосброс не наполнился туманом. Вместо этого спустя мгновение Гарри снова оказался в спальне и смотрел на себя самого — как он, вскинувшись, сел в кровати, охваченный ужасом, как судорожно пытался вдохнуть, как диким взглядом искал Драко в его постели...
     В ту же секунду отец выдернул его из думосброса.
     Гарри свалился со стула прямо на каменный пол.
     — О Боже, — простонал Гарри.
     Охвативший его ужас был остер и нов — ведь он, конечно же, воспринимал все, точно видел впервые. Снейп предупредил его — или постарался предупредить, — но произведенное впечатление оказалось так велико, что затряслись руки, словно у него какой-то жуткий припадок. Устыдившись того, как это, вероятно, выглядело, Гарри, шатаясь, поднялся на ноги и, обессиленный, рухнул на край отцовской кровати, сунув ладони под бедра, чтобы не дрожали.
     Пододвинув стул, Снейп сел напротив, к нему лицом.
     — И ты полагаешь, что это вещий сон, поскольку?..
     Гарри непонимающе уставился на отца, не сразу осознав вопрос.
     — А. Он следует схеме. Прошлое, водоворот, будущее.
     — И тот факт, что случившееся в прошлом действительно имело место, доказывает подлинность пророчества, — спокойно добавил Снейп, наклоняясь вперед.
     — Ну да, — Гарри сморгнул. Горло сдавило, и он очень боялся, что сейчас заплачет. Он не хотел реветь перед отцом, пусть даже когда-то в Девоншире уже однажды расхлюпался в его объятиях.
     — Значит, это не пророческий сон, — объявил Снейп, покачав головой. — Это так называемое «прошлое» — полный вздор. Чтобы Люциус Малфой вот так заглянул на огонек к грязнокровке и ее мужу? Да еще предложил им собираться и бежать, чтобы спастись от Волдеморта? Гарри, ты серьезно?
     В его голосе прозвучало явное недовольство, и Гарри вздрогнул.
     Снейп нахмурился.
     — О чем ты думал, когда сегодня ложился спать? Помимо моего шампуня?
     — Господи, — простонал Гарри. — Я так и знал. Профессор, нам не следовало все это говорить. Пожалуйста, пожалуйста, простите...
     — Полагаю, мы уже это обсудили, — нетерпеливо оборвал его Снейп. — Забудь о своем конфузе. А теперь скажи мне: о чем ты думал, когда засыпал?
     — Так я же не помню, разве не так? — спросил Гарри. — Ты же сам извлек все эти воспоминания.
     — Гм, в самом деле, — согласился Снейп. Одно то, что он упустил столь очевидную вещь, уже подсказывало, что отец отнюдь не так безразлично отнесся к увиденному, как хотел бы показать. — Что ж, ты готов вернуть свои воспоминания? Не думаю, что тебя ждет столь же сильный физический шок, как при изъятии, но... — он ненадолго замолчал. — Теперь ты всё помнишь, но возвращение воспоминаний заставит тебя снова пережить свои первые впечатления. Это может быть... тяжело.
     — Вряд ли тяжелее, чем видеть это, — вздохнул Гарри. Вертевшиеся в голове образы заставили его забыть о возвращении воспоминаний. — Эта часть, про Люциуса Малфоя... да, на правду не похоже, но... ты... ты не думаешь, что он мог измениться? То есть, да, конечно: это, как ты сказал, полный вздор, но... посмотри на Драко. Он же теперь совсем не так плох, правда? Знаешь, Рон давно говорил, что когда-нибудь я это скажу. Так странно...
     — Гарри, разве твой сон не подразумевает, что Люциус Малфой разговаривал с этими французами около полудня тринадцатого февраля? — Дождавшись кивка, Снейп продолжил: — Попечительский совет заседает ежемесячно тринадцатого числа, и я был на всех последних собраниях, чтобы предупредить попытки Люциуса забрать Драко из школы. Тринадцатого февраля Люциус был в Хогвартсе с самого утра и ушел лишь значительно позже полудня. Он не мог быть во Франции.
     — Может, я видел прошлый год или даже позапрошлый. Люциус примерно так же выглядел в Самайн, так что вряд ли дело было много лет назад, но разве не могло это случиться до того, как он стал членом Совета?
     — Он вошел в Совет, еще когда Драко был совсем маленьким, — заверил его Снейп, качая головой. — И не пропускает ни одного заседания.
     Гарри слегка фыркнул.
     — Это же Люциус Малфой! Только не говори, что он настолько беспокоится о школе.
     — Он жаждет власти, — едко парировал Снейп. — Не думаю, что ты осознаешь, насколько велико влияние Совета на школу, уже не говоря о том, что умелое корректирование программы может обеспечить темному магу целую армию молодых впечатлительных умов! Думай головой, Поттер! Только Азкабан мог бы помешать ему присутствовать на этих заседаниях! И уж точно он не стал бы взамен бегать по Пиренеям и предупреждать магглорожденных о готовящемся нападении!
     — Хорошо, значит, он был на заседании Совета, как ты сказал, — заключил Гарри. — Но он же в силах аппарировать отсюда во Францию, правда? Так что, может, он выскользнул на несколько минут, чтобы поговорить с этими людьми...
     — Он не покидал моего поля зрения ни на секунду. Ты слышишь? Ни на секунду, Гарри. Да я глаз с него не спускал, опасаясь, что он сумеет проскользнуть сюда и учинить какую-нибудь мерзость.
     — Ну... — Гарри глубоко задумался. — Может, на собрании был какой-нибудь другой Упивающийся, воспользовавшись Полиморфным зельем? Тогда настоящий Люциус мог быть во Франции...
     — Поверить не могу, что ты всерьез доказываешь, будто человек, который лично утыкал тебя иглами, вдруг загорелся желанием спасать магглорожденных от гнева Волдеморта! — воскликнул Снейп. — Ты сам-то себя слышишь? Этот твой сон в точности того же рода, что и предыдущий. Он не о будущем, он о тебе. Ты знаешь, как сильно Драко мечтает, чтобы его отец изменился, чтобы сумел, как я, превозмочь себя и отказаться от тьмы. Тислторн даже сказала об этом тебе, и теперь, в расстроенных чувствах после рассказа о том, как дурно Люциус с ним обращался, ты ровно это и увидел!
     — Но все мои вещие сны сбылись. Ты же знаешь, так что это не просто так...
     — На случай, если это выскользнуло из твоего ненадежного ума, напоминаю: я не намерен отказываться от тебя! Хотя если ты собираешься настаивать на своем насчет Люциуса, то можешь об этом и пожалеть!
     — Ладно. Действительно, маловероятно, чтобы Люциус изменился, — признал Гарри, потирая виски. — А что если наоборот, это не он был во Франции? Скажем, он был при тебе на Совете и пытался заставить их исключить Драко, а кто-то другой во Франции изображал его? Ну, ты знаешь, с помощью Полиморфного зелья.
     — Да, я знаю, — язвительно произнес Снейп. — Интересно, сколько знаешь ты? Иными словами, когда ты несколько лет назад болтался в слизеринской гостиной, изображая Крэбба — или Гойла? — понравилось ли тебе ходить в чужой шкуре? И как тебе показалось, смог бы ты воспроизвести чье-то поведение в сколько-нибудь убедительной манере или говорить в точности с нужными интонациями, даже если сам по себе голос изменился?
     Гарри уставился на него.
     — Так ты знал? Ты ничего не сказал, не снял ни одного балла и просто так спустил нам это с рук?
     — Полагаю, когда кое-кого тошнило шерстью, этого было вполне достаточно. Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не видел женщину-кошку собственными глазами. Ваш идиотизм многолетней давности, Поттер, уже имеет мало значения, хотя, надеюсь, теперь ты осознаешь, что я никогда не был так глуп, как вы думали...
     — Я никогда, ни при каких обстоятельствах не думал, что ты глуп!
     — Суть, — прервал его Снейп, — в том, что Полиморфное зелье отнюдь не помогает изображать другого человека. Это фактически костюм, не более того. Насколько успешной была моя попытка изображать Люпина? Ответь честно. Предположим, Дамблдор не предупредил бы тебя о подмене. Сколько бы тебе понадобилось времени, чтобы понять, что я не этот оборотень?
     — Не зови его так, — проворчал Гарри. — Ну... не знаю. Может, минут пять. — Снейп нахмурился, и Гарри выпалил: — Ты же сам просил быть честным! Я знаю Ремуса, вот и все. Я видел разницу.
     — А Люциус Малфой из твоего сна? Разве не выглядел он в точности так, как ты его представляешь? До последнего жеста, до последней детали?
     Гарри моргнул.
     — Ну да. Но это означает, что если никто не мог так воспользоваться Полиморфным зельем, то во Франции был он сам, и тогда мы опять должны гадать, почему он сменил сторону!
     — Нет, это означает, юный ты глупец, что он соответствует твоим впечатлениям, поскольку его породило твое подсознание! Разумеется, он выглядел в твоем сне точно так, как ты его представляешь! Гарри, он просто продукт твоего воображения. Если бы ты в действительности видел кого-то, изображавшего Люциуса с помощью Полиморфного зелья, то, уверяю, наверняка заметил бы какие-нибудь странности и несоответствия.
     — Ну хорошо, Полиморфное исключается, — устало признал Гарри. — И я тоже не могу поверить, что он изменился. Хотя, наверное, хотел бы этого — ради Драко. Что само по себе тошнотворно. Потому что мне следовало бы хотеть, чтобы его уничтожили. Наверное, отчасти я этого хочу, но потом вспоминаю о Драко, и все запутывается. Пожалуй, — медленно признался он, — ненавидеть Люциуса было проще, когда я и Драко тоже ненавидел. Может, я поэтому так долго не хотел ему доверять, понимаешь? Возможно, я подсознательно чувствовал, насколько это все усложнит. — Затем Гарри нахмурился: — А как тебе показался Люциус? В смысле, он был в точности похож на себя?
     — Нет, — объявил Снейп. — Кое-что было совсем неверно. И это «кое-что» опять доказывает, что мы обсуждаем порождение твоего разума, а не реального человека. Гарри, Люциус Малфой безупречно говорит по-французски. И тут тебе снится, что он во Франции, разговаривает с французскими волшебниками, но весь разговор ведет по-английски, хотя его собеседники очевидным образом плохо владеют этим языком! Если тебе снилось реальное прошлое, то почему Люциус не говорил по-французски, как он делает всегда, оказавшись по ту сторону Ла-Манша?
     — Наверное, потому что я не знаю французского? — наугад предположил Гарри.
     — Пророческому сну до этого не было бы никакого дела. Ты бы услышал в точности то, что было сказано, просто ничего не понял бы. Но поскольку образы этого сна созданы твоим разумом, а не какой-то мистической силой, в нем использовались только те языки, которые ты знаешь. Хотя, полагаю, даже не владея французским, ты знаешь слова “oui” и “месье”, верно? То есть именно те, которые в твоем сне прозвучали наряду с английскими. Поразительно, не так ли? Не говоря уже о том, что, по-видимому, в твоем представлении французы говорят с ужасным акцентом...
     — Ладно, ладно, ты прав! — сдался Гарри. — Очевидно, что это было не на самом деле. По-крайней мере, эта часть сна. А если так, то и вторая, наверное, тоже. Но... послушай, если я засыпал, переживая из-за Драко и сочувствуя ему, тогда почему мне в конце концов приснилось, что он умрет?
     — Вероятно, ты получишь ответ на этот вопрос, когда вернешь свои воспоминания.
     Гарри закрыл глаза и собрался с духом.
     — Тогда давай. Я готов.
     Он действительно так думал, но потрясение от обрушившегося на его рассудок сна со всеми подробностями все равно оказалось сильным, как и предупреждал Снейп. Гарри даже слегка покачнулся, потом выпрямился. А затем громко вздохнул и сказал:
     — А. Вот в чем дело. Да, конечно, я думал об этом. Я вообще об этом последнее время много думал. И это совершенно логично.
     — Что именно? — несколько нетерпеливо поинтересовался Снейп.
     Слегка краснея, Гарри признался:
     — Ну, мне уже скоро придется перебираться назад в Гриффиндорскую башню, и это может прозвучать ужасно глупо после всего, что я когда-то говорил о Драко, но мне его будет не хватать. То есть, конечно, я буду приходить сюда, как обещал, но это не то же самое. Как будто я теряю брата, которого только что обрел.
     — А ты всегда теряешь близких, — повторил Снейп его недавние слова. — Или думаешь, что теряешь.
     — Угу, — Гарри вздохнул. — Так что мы будем делать? Сон, конечно, скорее всего, не вещий, и в нем все неправда. Но, просто на всякий случай, разве не нужно предупредить Драко? Ведь его не смогут столкнуть с совятни, если он не уйдет отсюда, а если он будет знать, что его могут убить, он не полезет, куда не надо...
     — О, разумеется, предупреди его, — жестким тоном объявил Снейп, презрительно махнув рукой в сторону двери, словно приглашая. — А когда он спросит, откуда ты знаешь, что сон был вещим, не забудь объяснить, что тебе сначала всегда снится реальное прошлое, а затем непременно сообщи, что видел, как его отец, возможно, единственный раз в своей жалкой жизни совершил порядочный поступок!
     — Необязательно же рассказывать Драко эту часть! — слабо запротестовал Гарри.
     — Нет? А как ты собираешься доказывать, что ему действительно грозит опасность?
     — Наверное, придумаю что-нибудь, чтобы сбить его с толку, — решил Гарри. Снейп презрительно фыркнул, и Гарри возмутился: — Я умею хранить тайны...
     — Каких-то десять часов назад ты продемонстрировал обратное! Даже не напоминай, если не хочешь услышать, что я думаю о твоем решении — заметим, вопреки моему недвусмысленному неодобрению! — выложить Драко все о твоем пророчестве! — Презрительно скривив губы, Снейп продолжил: — Я знаю тебя, Поттер. Ты и близко не обладаешь слизеринским умением лгать, когда кто-то, тебе небезразличный, начинает требовать подробностей. Я, если бы хотел, сию минуту заставил бы тебя выложить до последней детали все, что вы там выдумали с Полиморфным зельем на втором курсе!
     Вероятно, он был прав, но Гарри все-таки возразил:
     — Я же сдержал слово и не сказал ни Рону, ни Гермионе об операции, пока было нельзя!
     — Но ты не пытался обмануть их, как потребуется теперь. Ты просто отказывался обсуждать эту тему, а они, к их чести, не стали настаивать. Драко же постарается выудить из тебя все. И кто не постарался бы, услышав пророчество о собственной смерти? Сможешь ли ты тогда продолжить убедительно лгать?
     Не смогу, неохотно признался себе Гарри. В конце концов, не останови его Драко, он бы и Гермионе рассказал о своей магии, когда она начала расспрашивать, почему у него все время что-то болит. И это — зная, что отец придет в ярость...
     — Да, я могу проговориться про Люциуса, — наконец признал Гарри. — А это попросту убьет Драко. Он же захочет, чтобы это было правдой! Может, даже захочет настолько сильно, чтобы из-за этого ввязаться в какую-нибудь ссору в совятне. — Ему вдруг стало тошно. — Господи. Драко ведь очень гордится своими дуэльными навыками. Если он услышит про совятню, может вообще воспринять это как вызов. Он ведь и правда иногда не умеет держать себя в руках... Но нет, я не думаю всерьез, что он пойдет искать ссоры. Но вдруг он решит, что эта история в совятне должна случиться, чтобы другая часть тоже стала правдой — чтобы его отец изменился к лучшему? Вдруг он решит, что обе части моего сна относятся к будущему? Если я расскажу ему этот сон, он, наоборот, может захотеть пойти в совятню!
     — Весьма сомневаюсь, что Драко настолько иррационален, — заметил Снейп. — Но, Гарри, рассказывать ему что бы то ни было на сей счет будет просто жестоко. И не похоже на тебя: ты же гриффиндорец.
     А вот это очень похоже на Северуса: повернуть против Гарри гриффиндорские черты его характера.
     — А ты хитрая сволочь, — беззлобно парировал Гарри. Он не пытался поддеть, но хотел дать отцу понять, что прекрасно видит цель последней его реплики.
     — Мне кажется, — соизволил сообщить Снейп, — ты характеризовал меня как «лживую сволочь». Или «безжалостную», если иметь в виду последнее время.
     — Ты же сказал, что не будешь больше без спроса читать мои мысли! — воскликнул Гарри, потрясенный до глубины души.
     — Не помню, чтобы я такое обещал.
     — Но подожди, я же все время закрываю сознание... ой, нет. Я что, сам не замечаю, как иногда опускаю щиты?
     — Они и сейчас опущены, — заметил Снейп. — Ты убрал их, когда очищал разум, чтобы поместить сон в думосброс. Я рад видеть, что никакого вреда это не причинило. Но нет, Гарри, насколько мне известно, брешей в твоей защите не было, и нет, я не читаю тайком твои мысли. В этом нет необходимости, поскольку ты бормочешь себе под нос «безжалостная сволочь» почти всякий раз, как мы отправляемся в Девоншир.
     — Ну, так это же правда, — защищался Гарри. — В смысле, ты правда безжалостен. У меня до сих пор ноет рука от локтя до кисти, после того как твое Troneo швырнуло меня через все поле в каменную ограду.
     С лица Снейпа тут же исчезло всякое выражение, словно он сожалел о своей жестокости, но был не расположен ни менять методы, ни извиняться.
     — Вылечить ее?
     Гарри покачал головой, уже слегка стыдясь, что пожаловался: ведь Снейп всего лишь старался подготовить его к любой неожиданности.
     — Не-а. Все заживет.
     Снейп сухо кивнул.

Продолжение в комментариях...

Все переведенные главы на "Сказках..."
Для Обзоров:
<a href="http://meriadok.diary.ru/p204740599.htm" target=_blank>«Год, какого еще не бывало»</a>, глава <b>62</b>. Автор <i>Aspen In The Sunlight</i>, переводчики <b>Мерри</b> и <b>Ledum Palustre</b>, бета <b>Altea</b>.


 

@темы: Перевод, Джен, Год, какого еще не бывало, Мои тексты

Я тут потихоньку почитываю вторую часть канона, на предмет освежить в памяти.
Боже, какая она НУДНАЯ!
Я сразу вспомнила, как знакомилась с ней первый раз, и очень развеселилась. Думаю, большинство моих ПЧей не в курсе моих смешных отношений с эпопеей ГП, а меня разобрала ностальгия.

В общем, дело было так. Сначала в 199*-мохнатом году вышла первая часть, все ее проглотили в переводе Оранского, и всем она понравилась. Даже Взрослым Людям целых 20 лет от роду, вроде меня. И мы стали ждать вторую часть.
Потом она тоже вышла. Я открыла ее, прочитала и плюнула: боже ж мой. Повтор на повторе, скукотища. Не буду дальше читать. И переключилась на Фрая и Ехо, на много лет.
А потом, уже году в 2003, Комма подсунула мне фанфик R1312, если не ошибаюсь - "Зимнего щенка". И понеслась душа в рай. Самое смешное, что я начала читать дальнейший канон, только когда начала писать сама... и вообще полный комплект английских оригиналов всегда под рукой.

Однако вторую часть очень давно не читала целиком. Теперь взялась - и резво вспомнила, почему когда-то вообще поставила на Роулинг крест. Какая НУДЯТИНА!

При этом более поздние части я перечитывала целиком несколько раз, они прекрасны. А недавно я наконец прочитала (прослушала у Князева, точнее) и "Зов кукушки", и "Шелкопряда", и теперь с нетерпением жду нового романа про Страйка. А вы добрались до детективов? Что скажете? Очень охота обсудить

@темы: Карты, деньги, два ствола, ГП-канон, Тексты, Семейные ценности Малфоев, Мои тексты, Я

Ничего толком не успеваю, плыву по течению. Ночерами то работаю, то позорно долбаюсь в третьих героев, потому что сил на какую-то умственную деятельность не остается.
МрачнякУжасно устала от одиночества, а конца ему не предвидится. Арагорн дома только ночует, выходные уходят на дела по хозяйству, с ребенком посидеть некому, так что выбраться я никуда не могу. Мне тут предложили прочитать лекцию студентам по современному автопереводу... поздно, увы, предложили, всего за сутки - пришлось отказаться. Я, конечно, все равно не успела бы подготовиться всерьез, но обидно, что такие вещи по факту теперь практически нереальны. Когнитивную конференцию сегодня тоже пропустила... слезное море, в общем. Свекровь на даче, да и не готова она явно сидеть с ребенком (разве только прийти погулять, но не на полдня остаться кормить-переодевать-укладывать). Мама моя работает, да и тоже приезжает только ко врачу меня отпускать. До того доходит, что визит ко врачу воспринимается как большая радость Три часа времени вне дома и без ребенка = праздник и редкостная удача. Офигеть. И вряд ли что-то в ближайшие полгода изменится.
Чувствую себя... дерьмово, на самом деле. Второй год пошел, как я, в сущности, взаперти без людей, и крыша у меня едет

* * *
Пристрастилась к аудиокнигам, потому что читать нормально то нет возможности, то сил. А тут пока гуляешь или по хозяйству крутишься - самое оно. До Фандорина вот наконец добралась, развлекаюсь. Почему-то я представляла себе более исторические романы, что ли, а тут, оказывается, сплошная литературная игра и вообще постмодернизм. Но бойко, красочно написано, завлекательный сюжет и вообще детектив. И герой приятный, а уж когда хорошие актеры читают - совсем здорово. Сейчас "Смерть Ахиллеса" слушаю.

* * *

Арагорныч учится ходить, ни за что не держась. В основном (особенно на улице) - за ручку, конечно. Дома стал рисковать двигаться короткими перебежками: от кровати к шкафу, от шкафа к двери, от двери к табуретке и т.д. Его дико веселит этот процесс, и он хохочет. Научился показывать пальцем на то, что хочет (в т.ч. в ответ на предложение "Покажи, что тебе нужно"). Старательно учится переворачивать страницы по одной и смотреть картинки. Главная интеллектуальная забава - вкладыши (формочки в формочки, формочки в дырочки и тп). Начал слушать сказки. Чуковский у нас пока совсем не пошел, последний месяц лидировали всякие короткие стихи Маршака, а тут я ему купила простейшие русские сказки (Репка, Теремок, Лисичка со скалочкой и т.д.) - и он просто как зачарованный слушает. Вообще как-то вдруг стал воспринимать "большую форму".

@темы: Гондорские хроники, Тимофей Арагорныч, Фото, Я

Смесь Тимохина стоит аццких денег, а денег очень хочется не только на это, а еще я ужасно соскучилась по моему любимому рабочему проекту, который уже почти немножко фандом, только курить не с кем (гамеры редко пишут фики и, по-моему, еще реже их читают)... я не выдержала!

В общем, я днем, когда выдается минутка (обычно на прогулке, пока Тимоха спит в колясочке), перевожу "Год..." на нетбуке, а ночером понемногу перевожу за деньги

Понемножку пробую разные продукты в умеренных количествах. Пока что шоколад и пиво не нанесли организму никакого вреда Учитывая, что я вообще ничего обычно не ем тоннами и ведрами (ну, кроме пива, но явно лучше одну бутылочку по субботам, чем вообще никак), вполне приемлемо. Острые сыры, маринады и сало, видимо, исключаются пока, но это это отнюдь не катастрофа.

Давеча гладила, успели с Тимохой посмотреть кусочек советского "Питера Пэна". Боже, как я его любила, когда он вышел, люблю и сейчас (хотя, конечно, вижу кое-какие типические для советских мюзиклов недостатки). Но песни многие помню до сих пор (раньше я знала его целиком наизусть).

И в процессе меня настиг сакраментальный вопрос: Хоффман или Трофимов? Трофимов или Хоффман?! Поскольку никак не могу не делиться шизой с окружающими, вам опрос!

Немножко соображенийВообще у меня сложилось впечатление, что Трофимов играет очень русского Крюка, который заранее сознает свою архетипическую обреченность и немного наслаждается этим. Он смакует собственную будущую смерть и слегка издевается над ней, а заодно над окружающими. Он просто до неприличия самоироничен. И это не режиссерская задумка, а собственное трофимовское ощущение роли.

@темы: Питер Пэн, Гондорские хроники, Кино, Я

@темы: Гондорские хроники, Я