Продолжаем разговор

Глава 19. Семейное делоГлава 19. Семейное дело

Семейное дело никого не касалось; семейным делом
можно было заниматься на виду у всех.
Александр Дюма

     С самого утра Северуса донимало смутное ожидание надвигающейся... нет, пожалуй, не катастрофы, а неожиданности. Данный незатейливый оксюморон как нельзя лучше описывал сосущее под ложечкой предчувствие какого-то глобального сюрприза, из-за которого придется менять планы, а то и, чего доброго, пересматривать взгляды на жизнь. Это малоприятное ощущение было частым спутником Северуса во времена Первой войны. В восемьдесят первом оно пропало — на целых десять лет — и вернулось, когда некое одиннадцатилетнее чудовище в заклеенных изолентой очках начало учиться в Хогвартсе. Последний раз гадкое предчувствие настигало зельевара год назад — за полсуток до того, как он наткнулся в одном из закоулков Сумеречной аллеи на тело Люциуса.
     Не без злорадства Северус наблюдал, как Блез Забини управляется с Рональдом Уизли. Когда парочка удалилась в сад, Минерва недовольно заметила:
     — Ты и это одобряешь?
     — Что именно? — нахмурился он.
     — Мисс Забини, мне кажется, ведет себя несколько... несдержанно.
     Озадаченный, Северус воспроизвел в памяти только что увиденное, а потом хмыкнул.
     — Зато эффективно.
     — Это противоречит кодексу школы!
     — Кодексу школы противоречат магические дуэли в коридорах. Применение женских чар в Хогвартсе, насколько мне помнится, ничем не ограничено.
     — Но, Северус... она нарочно кружит ему голову!
     — Минерва, ты меня удивляешь. Никак не ожидал от тебя такого... романтизма, — он чуть было не сказал «пуританства». — Кроме того, ты ошибаешься.
     — Да?!
     — Да. Мисс Забини всего-навсего пробует свои силы на педагогическом поприще. Она пытается предотвратить ненужный взрыв и направить буйные эмоции мистера Уизли в более... мирное русло. Чтобы заставить этого юношу слушать то, чего он слышать не хочет, сперва его желательно лишить возможности шевелиться и говорить. Хотя бы в переносном смысле, — почти мечтательно закончил он, невольно представив младшего сына Молли под воздействием обездвиживающего заклятия и чар онемения.
     Минерва фыркнула, агрессивным движением отрезала кусочек поджаренного бекона и отправила в рот. Северус предпочел не думать, кого она при этом представляла, и снова погрузился в свои унылые переживания.
     Суета вокруг воскресного «Пророка» отвлекла и развлекла его, но ненадолго. Он безжалостно конфисковал несколько экземпляров у самых младших студентов под тем предлогом, что нечего детям читать пустые сплетни о старостах школы — это, мол, подрывает школьные авторитеты и портит вкус. Однако полное одобрение упомянутых действий со стороны Минервы свело почти на нет удовольствие от этой процедуры.
     — Какая гадость!
     — Какая глупость, — поправил Северус, испепелив очередную газету.
     — Будто кто-то может подумать, что мисс Грейнджер на такое способна!
     — Будто кто-то может подумать, что Нарцисса спустит такое редакции с рук.
     — Что?!
     — Северус? — неожиданно их препирательства бесцеремонно прервал Люпин.
     Зельевар удивленно воззрился на оборотня: с педсовета в конце прошлого триместра тот перекинулся с ним хорошо если парой фраз. Что, впрочем, Северуса вполне устраивало. Нахмурившись, он произвел в уме привычные календарные подсчеты и сказал вполголоса:
     — Да, я все помню. После завтрака займусь.
     «Доваривать, возможно, придется уже Альбусу, но тебе об этом знать вовсе не обязательно».
     — Спасибо, — столько же негромко ответил Люпин, — но я о другом. Мне нужно тебе кое-что сообщить... прости, Минерва, — он виновато покосился в ее сторону.
     — Не за что, Ремус, — суховато отозвалась она. — Идите секретничайте и дайте мне спокойно позавтракать.

* * *
     — Видишь ли, — едва за ними закрылась дверь кабинета ЗОТИ, глаза оборотня блеснули возбуждением, почти восторгом, — сегодня рано утром мне пришлось побывать на... в Лондоне. Ты знаешь где. Альбус попросил кое-что проверить.
     — И? — насторожился Северус.
     — Ты не представляешь, что я обнаружил!
     «Только не говори мне, что Блэк ожил! — почти в ужасе подумал зельевар. — Этого я уже не переживу. С меня вполне хватит Поттера и Темного Лорда».
     — Люпин, у меня нет времени на драматические сцены. Что именно ты там нашел?
     Оборотень странно посмотрел него, потом предложил:
     — Может, тебе лучше сесть?
     — Так и знал, что ты меня обрадуешь, — мрачно отозвался Северус. — Спасибо, я постою. Ну?
     — Гляди! — Люпин протянул ему на ладони старинные позолоченные часы-луковицу с откинутой крышкой. На внутренней стороне был выгравирован герб Дома Блэков.
     Северус уставился на часы, не сразу сообразив, что именно видит. Большинство стрелок давно и прочно покоились на отметке «Смерть», некоторые даже потемнели, как это часто бывает с волшебным серебром. Но две стрелки были еще в полном порядке. Одна, с надписью «Луни», дрожала на отметке «Счастье». Другая, помеченная «Гарри», указывала на «Поиски».
     Ошарашенный, зельевар молча глядел на подтверждение собственной гипотезы, в истинность которой верил до сих пор чуть больше, чем наполовину.
     — Северус? — осторожно спросил Люпин.
     — Восхитительно, — коротко ответил он. — Мои шансы умереть не зря только что значительно выросли. И на том спасибо.

* * *
     К вечеру настроение нисколько не улучшилось. С открытием Люпина предчувствие неведомой перемены нисколько не ослабло, а напротив, усилилось. Хуже того, к нему прибавилось подспудное ощущение, что Северус упустил что-то очень важное. Не сейчас и не в связи с Поттером, а гораздо раньше. Безуспешные попытки уловить, к чему относилось это ощущение, привели зельевара в состояние тихого бешенства, из-за которого он даже чуть не испортил Волчьебойное зелье.
     Напоив готовым снадобьем Люпина и кое-как выпроводив его за дверь, еще некоторое время Северус убил на проверку студенческих эссе. Однако потом закончились и они, так что зельевар остался наедине с мерзостным предчувствием, которое к тому моменту совершенно разбушевалось. Он попытался читать, но быстро понял, что глядит в буквы, не видя слов, и бросил это бесполезное занятие. Теперь он просто сидел на диване в гостиной, стиснув в руках «Алхимический вестник», и бездумно смотрел в пространство перед собой, пытаясь справиться с нарастающей паникой.
     Огонь в камине полыхнул зеленым.
     — Северус? — позвал оттуда Альбус.
     «Оно», — понял зельевар.
     — Да? — деревянным голосом отозвался он.
     — Мальчик мой, у меня для тебя очень хорошие новости, — заявил директор. — Поднимись, пожалуйста, ко мне.
     И исчез, не оставив времени ни на вопросы, ни на возражения.

* * *
     Открывая дверь директорского кабинета, Северус был уверен, что готов абсолютно ко всему. Ну, или практически ко всему. Возвращение Блэка с того света он все-таки рассматривал как событие чисто умозрительное и чересчур маловероятное, чтобы принимать в расчет. Все остальные «хорошие новости» Альбуса можно пережить более или менее спокойно — по крайней мере, Северус так думал.
     И, тем не менее, оказался абсолютно не готов увидеть у директорского окна того, кого там увидел.
     Сделав пару неверных шагов вперед, он вцепился в высокую резную спинку деревянного кресла для неугодных посетителей, осторожно убедился, что оно ему не мнится, и очень медленно сел, не сводя глаз с видения у окна.
     — Сев? — столь же осторожно уточнило видение. — Тебе плохо?
     — Да. Нет. Не знаю, — честно ответил Северус.
     — Я живой.
     — Я догадался, — выговорил он с невесть откуда взявшимся сипом в голосе и прикрыл глаза.
     — Держи, — предусмотрительный Люциус сунул ему в руки бокал бренди. — Да не захлебнись. Вот так.
     — Спасибо, — Северус так и сидел зажмурившись.
     Теплая рука Люциуса слегка сжала его плечо и снова исчезла.
     — Не за что. Ну, лучше?
     — Кажется, — он наконец открыл глаза. Только сейчас он сообразил, что Альбуса в кабинете не было. — Почему?
     — Белла, — коротко отозвался Люциус.
     — Ясно.
     Ни для кого не было тайной, что Беллатрикс Лестранж своего зятя на дух не переносила — даже в те годы, когда в его преданности Темному Лорду не сомневался никто, включая самого Люциуса.
     — Прости, я не рассчитывал, что меня найдешь именно ты, — невиновато сказал Люциус.
     — Можно подумать, ты бы доверил это кому-нибудь другому.
     — Ну не Цисси же.
     — Действительно.
     — Ты злишься. Это потому, что я скрыл от тебя свою сделку с Дамблдором?
     — Нет. Вовсе нет.
     — А когда злишься, ты врешь совсем плохо.
     Северус поднял голову и посмотрел на него снизу вверх.
     — Ты изменился.
     — Да ну, брось. Подумаешь, постригся, — Люциус засмеялся, проведя рукой по короткому ежику волос.
     — Я не об этом. Неважно. — Северус слабо улыбнулся: — Люци, ты не представляешь, как «вовремя» ты вернулся.
     — Да, мне Цисси сказала, — Люциус поморщился. — Кот из дома, мыши в пляс. Но ты знаешь, я тут подумал и решил, что мне безразлично. В конце концов, репутация Дома Малфоев теперь не моя печаль.
     — Я не об этом, — повторил Северус.
     — Да? — изумился Люциус. — А о чем? Что может быть важнее семейных дел?
     — Видишь ли, — осторожно начал Северус, — это тоже в некотором роде... семейное дело. У меня, — он помедлил, потом понизил голос: — у нас есть все основания полагать, что Лорд жив. И может в любой момент вернуться.
     «Чему я собираюсь невольно поспособствовать в самое ближайшее время, но тебе, мой изворотливый друг, об этом лучше не знать».
     Однако Люциус снова удивил его.
     — Да, — кивнул он, — Дамблдор мне говорил. И о твоем желании снова сунуться в преисподнюю за Поттером — тоже. Но отговаривать не стану, не жди. Знаю, что бесполезно. У тебя с детства налицо неизлечимая страсть к сомнительным предприятиям ради еще более сомнительных идей. Но учти, если не вернешься, я тебя с того света достану. И сам убью, — насмешливо прибавил он.
     Северус не выдержал и рассмеялся. «Мерлин знает, где Люци носило целый год, но это явно пошло ему на пользу. И не только ему...»
     — Как Цисси? — поинтересовался он.
     — Не убила. Как видишь, — сдержанно ответил Люциус, но глаза его сверкнули. — Главное, женихов нет.
     — Каких женихов? — удивился Северус. Ему не давала покоя какая-то неуловимая мысль — то самое смутное ощущение, будто он упустил нечто важное.
     — Неважно, — отмахнулся Люциус. — Уже неважно.
     И тут Северуса осенило.
     — Часы, — выдавил он. — Циссины часы тогда пропали. Мы их так и не нашли. А мои для тебя показывали «Смерть». Я же помню.
     Люциус отвел глаза.
     — Дамблдор, — пробормотал он.
     — Что?
     — Всё устроил Дамблдор. И с твоими часами тоже. Не могу сказать как. А Циссины я забрал.
     — Альбус это умеет, — помедлив, согласился Северус. — А что ты мне можешь сказать?
     Люциус пожал плечами.
     — Почти всё. Но в свое время. Позже. А пока... Сев, мне нужна твоя помощь.
     — Кто бы сомневался.
     — Да нет, я просто хочу увидеться с Драко и поговорить без помех.
     — Без предупреждения? Тебе ребенка не жалко?
     — Жалко. Поэтому я и прошу тебя помочь, а не пытаюсь подкараулить его в Хогсмиде.
     — Студентов отпустят в Хогсмид только в субботу. И Драко наверняка там будет... не один.
     — Догадываюсь, — фыркнул Люциус. — Представляю, во что это вылилось бы. Нет, ждать до субботы слишком долго. И лишние свидетели мне ни к чему.
     Северус вздрогнул.
     — Да ну тебя! Что ты постоянно думаешь всякую гадость? — Люциус поморщился. — Я просто не хочу, чтобы меня здесь вообще видели.
     — В Хогвартсе?
     — В Англии. Меня же нет. Я умер.
     — Да, я заметил.
     — Нет, в самом деле. Меня нет. Я скончался. Ушел в мир иной. Перестал существовать. Я экс-Малфой.
     — Что ты несешь?!
     — Да, Сев, твое образование оставляет желать лучшего. У тебя же был отец-маггл, или я ошибаюсь?
     — Ты сошел с ума, это точно. При чем тут мой отец?!
     — Да я уж понял, что ни при чем. Неважно. Потом как-нибудь при случае объясню. Если захочешь. Короче говоря, мне надо поговорить с Драко, и я не хочу, чтобы меня видел кто-нибудь еще.
     — Это трудно. Не уверен, что сумею оторвать его от Грейнджер. Разве что назначить взыскание...
     — Не надо. Мальчику и так несладко. Ладно, я согласен на Грейнджер.
     — В каком смысле?!
     — Северус, ты хорошо себя чувствуешь? Я говорю, что согласен на общение с ними обоими. Устрой мне встречу любым способом. Скажем... во вторник. У тебя. Вторник тебе подойдет?
     — Да, но... что я им скажу?
     — Понятия не имею. Если бы имел, не просил бы тебя о помощи.
     Северус потер лоб, чувствуя приближение сильнейшей головной боли.
     Люциус молча плеснул ему в бокал еще бренди.
     — Спасибо.
     — Да не за что.
     — А почему ты экс-Малфой? — невпопад поинтересовался Северус.
     Люциус опять рассмеялся.
     — Вообще я пошутил, но в некотором смысле это правда. Люциус Малфой, как я уже сказал, умер год назад. А перед тобой Люсьен Малиш, владелец скромного, но очень милого поместья в Лангедоке. Кусок горы, небольшое шато и парочка виноградников. Приедешь потом как-нибудь, покажу.
     — О Мерлин.
     — Сев, не бери в голову. Так что насчет Драко?
     — Послушай, давай я просто приглашу их сюда, и все? Для семейной беседы. А ты уж как-нибудь сам разберешься?
     — Ну, если ты не можешь придумать ничего другого...
     — Не могу.
     — Ладно, договорились. А теперь расскажи мне обо всем, чем вы тут занимались без меня.

* * *
     Рон и в обычных обстоятельствах не слишком любил писать домой. Слишком глупыми ему всегда казались собственные каракули на пергаменте. Втиснутые в два-три предложения, которые кое-как удавалось из себя выдавить, любые захватывающие приключения, любые радости становились какими-то куцыми, жалкими и ненастоящими. Но совсем обойтись без писем было нельзя, мама расстроилась бы, и год за годом он принуждал себя писать: «Мама, не волнуйся, мы с Гарри хорошо учимся, потому что Гермиона нас заставляет», «Поздравляю с Рождеством, мама, спасибо за новый свитер, он очень теплый», «Мам, у меня не так плохо с трансфигурацией, не волнуйся, профессор Макгонагалл все преувеличивает» или «Ура! Мы сегодня победили, так что Кубка Слизерину не видать как своих ушей». О настоящих приключениях, вроде истории с полиморфным зельем, у него хватало здравого смысла не упоминать. А о девочках, которые ему нравились, о ссорах и примирениях с Гарри, о том, какие были счастливые глаза у Гермионы, когда Гарри надоумил его трансфигурировать для нее ландыши на день святого Валентина... нет, об этом и сказать-то матери нельзя, не то что написать.
     Но сейчас отступать было некуда. Рон покосился на Джинни: сестренка, придерживая пергамент левой рукой и слегка высунув язык от усердия, быстро строчила своим округлым аккуратным почерком. Она исписала уже один лист пергамента и начала второй.
     — Чего ты там сочиняешь? — угрюмо поинтересовался он, немного завидуя ее легкости.
     — Что? — рассеянно переспросила она. — Я не сочиняю, я просто пишу обо всем, что случилось на этой неделе.
     — И про Малфоя? — поморщился Рон.
     — В том числе, — кивнула Джинни. — А ты что?
     Рон посмотрел на свой пустой лист и вздохнул.
     — Я не знаю, что писать, — признался он.
     Джинни нахмурилась.
     — Хочешь, помогу? — неуверенно предложила она.
     — Нет, мама все сразу поймет, — вздохнул он. — Что она, не отличит моего письма от твоего? Лучше я сам.
     Он прикусил кончик пера и глубоко задумался, невидяще глядя перед собой.
     Джинни вдруг прислонилась к нему, прижавшись лбом к его плечу.
     — Ох, Рон...
     — М-м?
     — Да нет, ничего. Мы как-нибудь справимся, правда? — нарочито бодро сказала Джинни, но голос ее все-таки чуть-чуть дрогнул.
     Рон обнял ее одной рукой, притянув к себе.
     — Да. Как-нибудь. Все будет хорошо, Джин.
     Внезапно он понял, что знает, как и что именно написать.

* * *
     К вечеру Драко снова начал нервничать. Конечно, ничего срочного в сложившейся ситуации не было, к тому же мать могла вообще не быть дома, а, например, уехать на несколько дней в Париж или Венецию... Да мало ли куда, хоть в Аргентину! Пока он сам был в Хогвартсе, ничто не держало ее в поместье. И, тем не менее, ему казалось, что она должна ответить именно сегодня.
     «Совсем с ума сошел, — мрачно подумал он. — Ерзаю, как шестилетка в Сочельник».
     — Драко? — мягко позвала Гермиона, и он очнулся.
     — Что?
     — Пойдем ужинать.
     Гермиона деликатно не упомянула о том, что последние полчаса он все равно ничего не делал, только глядел в одну точку и рассеянно теребил перо, притворяясь, будто читает «Малый алхимический свод» Альберта Великого.
     — Пойдем.
     Они припозднились, так что столы оказались заполнены почти целиком. Стоило им войти, как по залу пробежал шепот. Учитывая, что они не явились ни на завтрак, ни на обед (попросту забыв про него), это было не так уж удивительно. Однако теперь, проводив Гермиону до места, Драко нахмурился и замешкался: отчаянно не хотелось оставлять ее одну. И, если честно, самому оставаться в одиночестве — тоже.
     — Не стой над душой, Хорек. Или садись, или катись отсюда, — мрачно буркнул Уизли.
     Шепот смолк, на них заоборачивались даже хаффлпаффцы. В повисшей тишине Драко уставился на соперника. «На бывшего соперника», — поправился он про себя и медленно улыбнулся.
     — Очень любезно с твоей стороны. Весьма своевременное приглашение.
     — Народ, подвиньтесь, — распорядилась Джинни. — Драко, садись.
     Онемевшие — видно, от потрясения — гриффиндорцы немного сдвинулись, освобождая место. Драко сел, оказавшись зажат между Гермионой и Джинни.
     — В тесноте, да не в обиде, — радостно объявила последняя. — Могу пожертвовать тебе мою десертную тарелку, она еще чистая.
     — Благодарю, Джиневра. Я бы тебя поцеловал на радостях, — высокомерно объявил он, — но опасаюсь, люди неправильно поймут.
     — Хотела бы я на это посмотреть, — фыркнула Гермиона. — Тем более что тебе тогда придется целовать еще и Рона. Он тебя первым пригласил.
     Уизли поперхнулся тыквенным соком и забрызгал сидевших напротив Томаса и Финнигана.
     — Я лучше воздержусь, — Драко вдруг развеселился. — А приборы у вас найдутся? Или тут принято есть руками?
     — Что здесь происходит? — раздался над головами суровый голос Макгонагалл.
     Драко украдкой бросил взгляд в сторону преподавательского стола, но увы: Снейп отсутствовал, так что спасать его было некому.
     — У нас гости, — между тем дерзко заявила Джинни.
     — И что, — гриффиндорский декан оглядела присутствующих, — никто не возражает?
     — Нет, профессор, — неожиданно для всех ответил Лонгботтом, и только тогда Драко с удивлением заметил, что рядом с ним как ни в чем не бывало устроилась Лавгуд. — Все в полном порядке.
     — Все нормально, — сумрачно добавил Уизли. — Дайте только Малфою вилку, чтобы он начал есть и заткнулся наконец.
     Вокруг захихикали.
     — Ясно, — сухо сказала Макгонагалл. — Я распоряжусь, чтобы вам подали приборы, мистер Малфой.
     — Благодарю, профессор.
     — Не за что, — Макгонагалл усмехнулась. — Еще что-нибудь?
     — Скажите, профессор, — вдруг подал голос сидевший неподалеку Кирк, — а можно, я завтра приглашу к нам Шейлу? Э-э... мисс О’Нил?
     — Учитывая все обстоятельства, — задумчиво отозвалась его декан, — не вижу, как я теперь могу вам что-либо запретить. Если ваши друзья не возражают, — она пожала плечами. — Однако, — она снова окинула всех грозным взглядом, — если я услышу хоть один подозрительный звук...
     — Вы ничего не услышите, профессор Макгонагалл! — нестройным, но громким хором отозвались гриффиндорцы, так что Драко даже вздрогнул от неожиданности.
     — Не сомневаюсь, — она снова усмехнулась, развернулась и ушла.
     — Весело тут у вас, — заметил Драко.
     — Обхохочешься, — ответил Уизли, яростно расправляясь с котлетой.
     С легким щелчком на столе перед Драко появилась тарелка, кубок и столовые приборы. Он тихо приступил к ужину, решив, что наблюдение в данной ситуации даст больше, чем разговоры. Однако, судя по всему, его присутствие лишило гриффиндорцев желания беседовать: присутствующие больше ели, чем говорили. Только Парвати Патил и Лаванда Браун постоянно шушукались о чем-то меж собой.
     Неожиданно захлопали крылья, и на плечо Драко опустился сердитый Клавдий — ему явно не понравилось, что хозяин сидит не на обычном месте, а невесть где.
     Драко медленно отложил нож и вилку.
     — Ну, что ты принес?
     Филин выставил ногу, протягивая письмо. Драко отвязал конверт, отломил кусочек котлеты и протянул птице. Клавдий склевал угощение и стал дуться чуть-чуть меньше.
     Сохраняя бесстрастное выражение лица, Драко разгладил конверт правой рукой, снимая чары.
     — Зачем? — поинтересовался Финниган.
     — Что зачем? — не понял Томас.
     — Защита зачем? — уточнил Финниган.
     «Тебя не спросили», — хотел огрызнуться Драко, но сдержался и ответил только: — На всякий случай.
     Стараясь скрыть волнение, он медленно распечатал конверт, внезапно пожалев, что согласился остаться за гриффиндорским столом. Слизеринцы, по крайней мере, дали бы ему возможность читать спокойно.
     — Хочешь, уйдем? — тихо предложила Гермиона, наклонившись к нему.
     — Нет. Не надо.
     Драко решительно развернул пергамент и пробежал глазами послание матери. Потом еще раз. Потом медленно улыбнулся.
     — Все хорошо? — осторожно уточнила Гермиона.
     — Да. Хочешь прочесть?
     — А ты хочешь?..
     — Если б не хотел, не предлагал бы, — он пожал плечами и протянул письмо.

     «Здравствуй, Драко!
     Я очень рада твоему письму и твоему счастью, о котором ты пишешь с таким восторгом. Пригодились ли тебе сонеты?
     Все, что я слышала о мисс Грейнджер, заставляет меня весьма сожалеть, что я не знакома с ней лично, однако надеюсь, что ты исправишь это упущение при первой же возможности, каковая, несомненно, представится очень скоро.
     Думаю, тебе будет любопытно узнать, что мне довелось побеседовать сегодня с небезызвестной Ритой Скиттер. У меня сложилось забавное впечатление, что данная особа питает к личной жизни мисс Грейнджер некоторый нездоровый интерес. Было бы крайне полезно выяснить его причины. Возможно, сама мисс Грейнджер что-нибудь знает?
     Благопожелания твоей очаровательной избраннице,
     до встречи,
     мама»

     — Какие сонеты? — удивилась Гермиона.
     — Европейские, — фыркнул Драко. — Я тебе почитаю потом. Если захочешь.
     Гермиона хихикнула, но расспрашивать не стала, а проглядела письмо еще раз.
     — Это не... это не шутка? — наконец негромко спросила она.
     — Нет, — Драко улыбнулся. Все, что его мать написала между строк, в любом случае не подлежало обсуждению при свидетелях.
     — Все в порядке? — вдруг вмешалась Джинни.
     — Да, спасибо, — Драко демонстративно сложил письмо, убрал в конверт и спрятал в карман.
     — Отлично, — кивнула Джинни, не отвлекаясь от десерта. — А то вы шепчетесь, а всем интересно.
     — С какой стати? — Драко поднял брови.
     — Так, вообще. Это, можно сказать, семейное дело.
     — Да?
     — Конечно! — безапелляционно заявила Парвати Патил. — Короче говоря, выкладывай. Что написала твоя мама, что ты по этому поводу думаешь, что вы сказали родителям Гермионы и когда свадьба?
     — Уизли, у вас тут всегда так? — осведомился Драко после короткой паузы. — Я чего угодно ждал, когда принимал твое предложение, но только не испанскую инквизицию.
     — Никто не ждет испанскую инквизицию! — хором ответили Гермиона, Браун и Томас.
     Драко вопросительно посмотрел на остальных присутствующих.
     — Лучше не спрашивай, — пожав плечами, посоветовал Финниган.

* * *
     Когда во вторник утром Драко показал записку от Снейпа с предложением обоим явиться после ужина «на семейный совет», Гермиона почти совсем не удивилась. Письмо Нарциссы Малфой, хоть и составленное на удивление доброжелательно, содержало неприкрытый намек на грядущий допрос с пристрастием. Хорошо хоть, пригласили их обоих, а не одного Драко. Собирайся Нарцисса предъявить сыну ультиматум в духе «немедленно выбрось из головы эту грязнокровку», вряд ли она пожелала бы видеть саму Гермиону.
     По крайней мере, так Гермиона утешала себя весь остаток дня. Но сейчас, перед дверью в личные комнаты слизеринского декана, у нее душа ушла в пятки. Драко был тоже немного напряжен, но держался так, словно их ждал светский ужин, не более того.
     Драко вполголоса назвал пароль, и портрет-страж отодвинулся в сторону.
     — Заходите, — донесся изнутри голос Снейпа.
     Драко вошел первым — и так резко остановился, что Гермиона чуть не налетела на него.
     На диване, откинувшись на подушки и вытянув правую руку вдоль спинки, сидел нога на ногу Люциус Малфой. Он загорел, коротко постригся и вообще выглядел как-то странно, но в том, что это он, не могло быть никаких сомнений. Гермиона бросила быстрый взгляд на Снейпа: тот обеспокоенно следил за реакцией Драко, не обращая внимания на Люциуса. Гермиона слегка расслабилась: значит, непосредственной опасности нет. Ну, если не считать потенциального взрыва через полминуты, когда Драко оправится от шока. Надо было срочно брать дело в свои руки.
     — Добрый вечер, мистер Малфой, — она шагнула вперед и храбро улыбнулась: — Я вижу, слухи о вашей смерти сильно преувеличены.
     Люциус непринужденно рассмеялся, и Гермиона неожиданно подумала, что Драко досталась от отца далеко не только внешность.
     — Добрый вечер, мисс Грейнджер. Надеюсь, вы простите этот маленький драматический фокус. Откровенно говоря, все равно не думаю, чтобы существовал способ тактично сообщать подобные новости.
     — Все в порядке, мистер Малфой, — Гермиона великодушно кивнула. — Как вы наверняка не раз слышали от профессора Снейпа, меня трудно смутить или напугать.
     — Интеллект мисс Грейнджер уступает только ее дерзости, — невозмутимо подтвердил зельевар. — К сожалению, не наоборот.
     — Спорный вопрос, — парировала Гермиона.
     — Отец? — тихий голос Драко прервал эту отчаянную совместную импровизацию. — Как?..
     Непонятно было, что он спрашивает: то ли «Как ты выжил?», то ли «Как ты мог?», то ли вовсе «Как теперь быть?». Краем глаза Гермиона видела, как Снейп кивнул ей и выскользнул за дверь. Судя по всему, счел ее присутствие достаточным, чтобы предотвратить апокалипсис. Такое доверие было, конечно, очень лестно — и пугало до оторопи.
     — Садитесь. Это долгая история, — Люциус вздохнул. — Которую придется, к сожалению, на некоторое время отложить.
     — У нас есть время, — нахмурился Драко, опускаясь в кресло.
     — Зато у меня нет возможности. Скажу только, что мне пришлось совершить долгое, познавательное и крайне необычное путешествие.
     — Но...
     — Я думаю, — мягко вмешалась Гермиона, усаживаясь, — что сейчас важнее обсудить будущее, а не прошлое.
     — Вы совершенно правы, Гермиона... вы позволите называть вас так? — любезно поинтересовался Люциус.
     Она кивнула.
     — Благодарю. Действительно, будущее сейчас куда более важная тема для беседы. Драко, ты окончишь школу через пару месяцев. Что ты планируешь делать дальше?
     Драко растерянно посмотрел на отца, потом на Гермиону.
     — Ты глава рода, — Люциус покосился на завязанные узлом волосы сына. — Ты должен принимать решения сам.
     — Что? — поразился Драко. — А как же... как же ты?
     — А что я? Я умер, — Люциус хмыкнул. — Меня нет. Или, точнее, я покину Англию, как только прояснится положение дел с...
     — С чем? — быстро спросила Гермиона, насторожившись.
     — С некоторыми из моих бывших, — он поморщился, — коллег. В частности, меня беспокоит одна из моих своячениц.
     — Тетя Белла, — мрачно кивнул Драко, наконец взяв себя в руки. — Что ты предлагаешь предпринять?
     — Я бы предложил ее спровоцировать, но вы прекрасно справились с этим сами, — усмехнулся Люциус, покосившись на Гермиону. Она почувствовала, что начинает краснеть. — Осталось только использовать ваши достижения. Вот почему Нарцисса интересовалась подоплекой вашего противостояния с мисс Скиттер.
     Гермиона улыбнулась: она не сомневалась, что эту часть ее приключений Люциус одобрит.
     — Мне удалось узнать некий факт из биографии нашей прославленной журналистки, который она отчаянно не желала предавать гласности. Мы заключили... сделку.
     — Восхитительно. В чем же тогда дело?
     — К сожалению, сделка касалась Гарри. Мне не пришло тогда в голову включить в условия и себя.
     — Понимаю. Могу я узнать, в чем заключался пресловутый факт?
     Гермиона и Драко переглянулись. Драко медленно улыбнулся.
     — Думаю, будет лучше, если об этом расскажу я.
     ——————————
     Люсьен Малиш — Lucien Maliche (фр.). Maliche — лангедокский вариант французского слова malice (лукавство, хитрость, уловка, козни, острота).
     Меня нет. Я скончался. Ушел в мир иной. Перестал существовать. Я экс-Малфой. — Люциус перефразирует знаменитый скетч о мертвом попугае из юмористического шоу «Летающий цирк Монти Пайтона». В скетче разгневанный покупатель пытается вернуть в зоомагазин купленного дохлого попугая, а продавец «отказывается» понимать, что птица мертва.
     Никто не ждет испанскую инквизицию! — еще одна цитата из «Монти Пайтона». В английском языке стала крылатой фразой.

@темы: Джен, Гет, Мои тексты, Лабиринт

А знаете ли вы, что святой Мунго, он же святой Кентигерн, был внуком Лота Оркнейского? Его мать была дочерью Лота - и, по всей видимости, Моргаузы, поскольку считалась бриттской принцессой и побочным ребенком явно не была.
Кстати, Мунго - это прозвище. Оно значит "милый друг".

@темы: Фольклор, ГП-канон, История

Ну вот, теперь наконец-то начинается самое интересное

Глава 17. Картонные крыльяГлава 17. Картонные крылья

И лишь чья-то рука
Заставляет порою дрожать
Наши картонные крылья.
Андрей Макаревич

     Вздохнув, Драко в последний раз бегло просмотрел наконец-то вымученное письмо, аккуратно сложил, засунул в конверт и запечатал. «Будь что будет, — подумал он. — Надеюсь, мама не ответит вопиллером». Главное, чтобы послание успело раньше утреннего «Пророка». После сегодняшней сцены за ужином можно не сомневаться: среди студентов непременно найдется хоть один отчаянный сплетник, который свяжется либо с Ритой Скиттер, либо с кем-то из ее коллег.
     Драко взял конверт и быстро вышел из спальни. В гостиной оказалось темно, тихо и безлюдно. Странно: он не думал, что уже так поздно. Хорошо, что статус старосты позволяет беспрепятственно бродить по школе по ночам! Выскользнув из общежития, Драко двинулся к выходу из подземелий, надеясь, что вездесущий профессор Снейп не попадется по дороге.
     Надежда эта одновременно и сбылась, и нет. На самого Снейпа Драко не наткнулся, но с удивлением обнаружил, что дверь кабинета зельеварения приоткрыта, и оттуда в коридор падает тонкий луч света. Стараясь ступать как можно тише, Драко стал осторожно пробираться мимо, когда до него донеслись обрывки разговора. Он замер и прислушался.
     — ... ты уверен, Северус? — спросил профессор Дамблдор.
     — Как я могу быть уверен? — с некоторым раздражением отозвался Снейп. Судя по звукам, он расхаживал туда-сюда. — Это же Поттер.
     Поттер?! Драко бесшумно подкрался как можно ближе к приоткрытой двери и прижался к стене у щели, весь обратившись в слух.
     — Прежде всего, у меня только косвенные данные, — продолжал Снейп. — Метка, палочки. Но учитывая специфику устройства снитча...
     — Да-да, — нетерпеливо ответил Дамблдор, — я в курсе.
     — Лабиринт — единственная известная глобальная макросистема, основанная на том же принципе. И к тому же родственная Теням. Короче говоря, я не знаю другого мира, куда можно уйти, оставив тело, но взяв палочку. Однако это не значит, что его не существует.
     — Связь тела с Тенью вообще явление... малоисследованное, — заметил Дамблдор довольно странным тоном.
     Снейп фыркнул.
     — В самом деле. Удивительно, не правда ли, что желающих экспериментировать с этой связью днем с огнем не сыщешь?
     — Людям, как правило, свойственно дорожить своей жизнью, — мягко согласился директор.
     Драко передернуло, хотя он не понимал ровным счетом ничего. Правда, это только еще больше распаляло его любопытство.
     — Вопрос в том, возможно ли в данном случае возвращение... и чье именно, — между тем мрачно произнес зельевар. — Как вы полагаете, Темный Лорд знает что-нибудь о законах М-пространства?
     — Понятия не имею. Но не думаю, — отвечал Дамблдор. В его голосе появилась легкая насмешка: — Это ведь сплошь голая теория, к тому же довольно мутная. Метамагия, если так можно выразиться. Связь чувства и рассудка, многомерность сознания, переход между материальным и идеальным... Том, как правило, не интересуется такими скучными, бесполезными, непрактичными вещами.
     — Я, как правило, тоже, — язвительно отозвался Снейп.
     — Ничего, мой мальчик, у тебя другие достоинства.
     Драко с величайшим трудом сдержал смешок.
     — Не удивлюсь, — как ни в чем не бывало продолжал Снейп, — если они оба вернутся. Что Поттер, что Темный Лорд всегда отличались исключительным упрямством.
     Поттер? Темный Лорд?! Драко обмер. Несмотря на давешнюю свою браваду в беседе с деканом, открыто противостоять Волдеморту он не жаждал. И Гермиона... да ведь она непременно полезет за своим ненаглядным Поттером в самое пекло!
     Голос Дамблдора прервал его душевные метания:
     — И что ты теперь собираешься предпринять?
     Драко затаил дыхание.
     — За теорией должна следовать практика. Думаю, я готов поставить эксперимент.
     — Не стану тебя отговаривать. Хотя правды ради замечу, что в данном случае это несколько рискованно.
     — Это всегда рискованно. Но М-переход выглядит довольно несложно... в теории, разумеется. Я попробую.
     — Ты можешь не вернуться.
     — Мне доводилось отправляться туда, откуда обычно не возвращаются, — спокойно отозвался Снейп. — Как видите, довольно успешно.
     — Я знаю. Однако...
     — Я знаю, Альбус, — зельевар говорил непривычно мягко. — Но на сей раз вы меня не просили. Это мое решение. Думаю, впрочем, что целесообразнее отложить этот вопрос... скажем, до следующей субботы. На всякий случай. Так всем будет удобнее.
     Драко понял, что пора убираться. Не дыша и боясь моргать, он мелкими шажками двинулся прочь, к выходу из подземелий. Добравшись до первого же незапертого класса по дороге, он нырнул туда и снова затаился. Нет сомнения, скоро Дамблдор пройдет мимо — а попадаться директору очень не хотелось. Драко сел на парту и глубоко задумался. Снейпу в данном случае он верил безоговорочно: раз зельевар считал, что возвращение Темного Лорда весьма возможно, значит, так оно и есть. Осталось решить, как действовать дальше. Первой мелькнула малодушная мыслишка: дождаться, пока Дамблдор поднимется к себе, прошмыгнуть назад в общежитие и лечь спать. А завтра как-нибудь дать понять Грейнджер, что у них ничего не сложится и что так будет лучше для всех... Драко не считал себя трусом, но и в самоубийцы не метил. Впрочем, нет. Отступиться — не выход. Во-первых, после сегодняшнего спектакля повести себя так — выставить себя идиотом перед всей школой. Во-вторых, добровольно отказаться от желаемого? Ни за что! Он хотел Гермиону Грейнджер, он получил ее — ну, почти — и расставаться с завоеванным не собирался. «Она моя, — со странным удовлетворением подумал Драко. — А я уж как-нибудь найду способ сохранить свое».
     В коридоре послышались уверенные шаги директора. Невзирая на преклонный возраст хогвартского директора, его походка ничем не напоминала старческую. Он нисколько не шаркал и не волочил ноги, а ходил легко и даже пружинисто. Только по темпу Драко догадался, что это не Снейп — ибо зельевар чаще всего носился по коридорам так, словно понятие «неторопливо» не было ему известно вовсе.
     У двери в класс звук шагов неожиданно прекратился. Драко замер, боясь шелохнуться и выдать себя, и одновременно лихорадочно старался сообразить, что же такое сказать в свое оправдание, если его все-таки обнаружат.
     — Наши решения, — медленно и отчетливо произнес Дамблдор за дверью, — куда больше определяют, кто мы есть на самом деле, нежели природные способности.
     Шаги послышались снова — теперь они удалялись, а потом постепенно затихли совсем. Драко так и не понял, предназначалось сказанное ему или же директор просто размышлял вслух после беседы со Снейпом. И то и другое было возможно в равной степени: старый маг обладал необъяснимой способностью видеть и знать то, что невидимо и неведомо другим. Драко посидел, размышляя, еще минут пять, чтобы обезопасить себя наверняка, затем выскользнул из класса и отправился в совятню.

* * *
     Вопреки обыкновению, Рон пробудился в воскресенье ни свет ни заря. Заснуть снова не удалось, и, поворочавшись несколько минут под тихое сопение Невилла и храп Шеймуса, он выполз из кровати, оделся и тихонько прошмыгнул в гостиную. Там никого не было: видно, все еще спали. Он окинул хмурым взглядом разбросанные по ковру подушки там, где накануне третьекурсники играли в карты; оставленные кем-то на столе свитки, перья и учебники; чью-то шахматную доску на столике у камина... вздохнул и пошел вниз, в Большой зал.
     Столы еще не были накрыты — слишком рано для обычного студенческого завтрака. Оказалось, впрочем, что любителям утренней тишины — равно среди учителей и учеников — домовые эльфы все равно готовы предложить чай, кофе и лепешки с маслом. Рон жевал свежеиспеченную, еще горячую лепешку и меланхолично скользил взглядом по залу. За хаффлпаффским столом было пусто. За рэйвенкловским Энтони Гольдштейн завтракал, уткнувшись носом в какую-то книгу, а Луна Лавгуд мечтательно смотрела в пространство, помешивая в чашке волшебной палочкой. За слизеринским столом с одного края сидели какие-то незнакомые девчонки курса с третьего или четвертого, а ближе к преподавательскому столу устроилась в одиночестве красотка Блез Забини. Рон поморщился. Он всегда раньше думал, что она липнет к Малфою с той же целью, что и Паркинсон, и откровенно не понимал, почему Забини в последнее время так интересуется Гермионой и Джинни. «Вот же сводница», — с досадой пробормотал он себе под нос. Словно почувствовав чужой взгляд, Забини подняла голову и посмотрела прямо на него. Смертельно захотелось отвернуться, но Рон усилием воли подавил это желание. Что он, боится какой-то девчонки? «Ведьма», — проворчал он тихо. Забини медленно улыбнулась, встала и плавной походкой пошла вдоль учительского стола, плавно покачивая бедрами... Рон сглотнул и вдруг сообразил, что она направляется к нему. Он встал, смутно надеясь притвориться, что ничего не заметил, и сбежать — но было уже поздно. Забини стояла перед ним.
     — Доброе утро, Рональд Уизли, — мелодично произнесла она.
     — Зд-дравствуй, — выговорил Рон, не в силах отвести взгляда от ее синих глаз. «Ведьма», — опять невольно подумал он.
     — Да, я ведьма, — Забини мрачно улыбнулась, и Рон вспыхнул, с ужасом сообразив, что, видимо, произнес свою мысль вслух. Девушка между тем продолжила: — Иначе я бы не училась в Хогвартсе, верно?
     Рон опять сглотнул и заставил себя выговорить:
     — Чего тебе нужно?
     — Я думаю, Рон Уизли, что нам нужно поговорить.
     — Сейчас? — выпалил он.
     — А чем плохо? Ты, кажется, уже позавтракал?
     Растерявшись окончательно, Рон кивнул.
     — Прекрасно, — уверенно сказала слизеринка и протянула ему руку. — Я буду тебе крайне признательна, если ты проводишь меня в сад.
     Ошалевшему Рону осталось только повиноваться.

* * *
     Нарцисса Малфой любила завтракать в постели, но за многие годы брака это ей нечасто удавалось. Люциус не то чтобы не одобрял этой привычки, но сам такой склонности не имел: неудобно, мол, и повсюду крошки. И вообще совместное присутствие в постели, как правило, быстро приводило обоих к мыслям, крайне далеким от английского завтрака. За год вдовства Нарцисса приучилась баловать себя по мелочам — и все же каждое утро щемило сердце... Пока Драко был рядом, она крепилась: не хватало еще только лишний раз огорчать сына. Но, оставаясь одна, никак не могла перестать тосковать.
     Вместе с завтраком домовые эльфы принесли ей свежий «Пророк» и — неожиданность — письмо от Драко. «СРОЧНО!» — значилось на конверте крупными буквами. Нарцисса нахмурилась: что такое могло стрястись? Не удостоив газету даже взглядом, она поспешно распечатала конверт, сняла маскирующие чары с пергамента и принялась читать. С первых же строк глаза у нее буквально полезли на лоб. Наконец она растерянно выпустила из пальцев послание сына и медленно взяла с подноса газету.
     «МЕГА-МЕЗАЛЬЯНС МАГИЧЕСКОГО МИРА! — кричал заголовок первой полосы. — МОЛОДОЙ МАЛФОЙ И МАГГЛОРОЖДЕННАЯ МЕГЕРА». Под заголовком на крупной колдографии Драко целовал Гермиону Грейнджер прямо посреди хогвартского Большого зала.
     — О Моргана, — пробормотала ошеломленная Нарцисса и принялась читать подробности очередного скандала, вышедшего из-под пера Риты Скиттер.

* * *
     Апрельское утро было свежее и ясное; Рон, впрочем, мало что замечал, кроме слизеринской девицы, которая невесть зачем потащила его в сад. Забини прогуливалась с ним под руку так уверенно и непринужденно, словно делала это регулярно. Наконец он не выдержал:
     — Ты сказала, что нам нужно поговорить.
     С полминуты Забини молчала, все так же медленно шагая по посыпанной гравием дорожке. Затем спокойно, будто о погоде, заговорила.
     — Я подумала, что тебе стоит знать несколько важных вещей. Во-первых, Паркинсон последнюю неделю вне себя от ярости. Во-вторых, не только у вашего Криви есть колдокамера. — Девушка покосилась на него, чтобы удостовериться, что он слушает, и продолжила: — В-третьих, вчера вечером много кто побывал в совятне...
     Рон Уизли, возможно, был не слишком внимательным человеком, но глупым не был никогда.
     — Ты думаешь, в сегодняшнем «Пророке» будет какая-нибудь дрянь про Гермиону.
     Забини кивнула.
     — Самое позднее — в вечернем выпуске. Но я бы поставила на утренний.
     Рон тихо выругался, потом осекся. Слегка покраснев, остановился и повернулся к своей неожиданной собеседнице.
     — Извини, Забини. Спасибо за предупреждение. Я только... — он замялся, подбирая слова.
     — Ты хочешь спросить, почему я говорю об этом тебе, — усмехнувшись, подсказала слизеринка.
     — Да.
     Забини снова помолчала.
     — Видишь ли, Рон Уизли... — наконец произнесла она, — я люблю моих друзей. И очень не люблю тех, кто делает им больно. А у тех, кого я очень не люблю... — она, сощурившись, посмотрела ему прямо в глаза, — обычно вскоре начинаются неприятности. Большие неприятности.
     Она высвободила руку и повернулась, чтобы уйти, но Рон, стряхнув легкое оцепенение, снова подхватил ее под локоть.
     — Стой.
     — Хочешь мне что-то сказать? — чуть насмешливо поинтересовалась она, и в ее синих глазах появились лукавые огоньки.
     Рон вдохнул поглубже, собираясь с духом.
     — Хочу кое о чем спросить.
     — Спрашивай.
     Заглядевшись на нее, Рон вдруг выпалил совсем не то, что собирался:
     — Ты меня что, приворожила?
     — Я — тебя? — Забини засмеялась. — Нет. Тебя так просто не приворожишь, Рональд Уизли. И мне нравятся менее... правильные мужчины.
     — Это Малфой, что ли? — скривился Рон.
     Девушка фыркнула.
     — Нет. Драко романтик, но никогда не был и не будет авантюристом. К тому же он уже нашел свою прекрасную даму.
     — Я заметил, — мрачно буркнул Рон.
     — А тебе пора найти свою, — мягко заметила Забини. — Это легче, чем многие думают. Нужно только уметь искать. А сейчас я бы на твоем месте вернулась в замок. Думаю, ты скоро понадобишься Гермионе. Чао.
     Она подмигнула ему и ушла по дорожке прочь — к теплицам. Некоторое время Рон растерянно смотрел ей вслед, потом помотал головой, словно стараясь стряхнуть наваждение, развернулся и зашагал к замку.

* * *
     Гермиона проспала. Причем проспала так сладко, как ей давно уже не удавалось. Она проснулась почти на час позже обычного, позволила себе понежиться в постели еще минут двадцать и только потом встала. Даже затянувшаяся ссора с Роном не могла испортить ей настроение. Гермиона отправилась завтракать, предвкушая чудесное весеннее воскресенье.
     Эйфория, однако, продлилась недолго. Улыбнувшись Полной Даме, Гермиона шагнула за порог гриффиндорской гостиной и встала как вкопанная — такое неожиданное зрелище предстало ее глазам.
     У противоположной стены Драко, Джинни и Рон разглядывали что-то в «Ежедневном пророке». Драко, судя по побелевшему носу и щекам, был в ярости. Раскрасневшийся Рон — тоже. Стоявшая меж ними Джинни держала газету так, чтобы разделить ею соперников, но те в кои-то веки не обращали друг на друга никакого внимания.
     Радужное настроение Гермионы тут же лопнуло как мыльный пузырь.
     — Доброе утро, — тихо сказала она, но все трое подскочили, словно от звука разорвавшейся хлопушки. — Что стряслось? Что там такое?
     — Доброе утро, — Драко шагнул навстречу и легонько поцеловал ее в щеку, но взгляд у него был рассеянный. — Ничего фатального. Просто... некоторые неприятности, — произнес он тоном, обещавшим неприятности кому-то еще, кроме присутствующих.
     — Думаем, как предотвратить семейную катастрофу, — нарочито бодро добавила Джинни.
     Гермиона невольно повернулась к Рону. Он посмотрел ей прямо в глаза — невесело, но не колеблясь.
     — Я просто напишу маме, — непонятно пообещал он. — Джинни, дай Гермионе газету.
     Гермиона растерянно взяла протянутый «Пророк». Одного взгляда на первую полосу хватило, чтобы разобраться.
     — Вы меня напугали! — с легкой досадой выдохнула она. — Я думала, произошло что-то ужасное. Несчастный случай или еще что-то такое.
     — А это, по-твоему, мелочи? — вспылил Драко. — Если бы я вчера не написал матери...
     — Конечно, мелочи... Что? — вздрогнула Гермиона. — Что ты написал? О чем?
     Драко вздохнул, явно стараясь взять себя в руки.
     — Я написал... о нас, — скованно признался он. — По крайней мере, моя мать должна заранее знать, что на этих бульварных листках — обычная клевета, только и всего.
     — Чья бы корова мычала, — вдруг криво усмехнулся Рон. — Как будто не ты науськал когда-то Скиттер писать всякие гнусности про Гарри.
     Драко вспыхнул и сделал шаг вперед, но Гермиона схватила его за руку.
     — Перестаньте. Прекратите оба. Эта газетенка не стоит того, чтобы из-за нее ссориться. Мне все равно, — солгала она. — Пусть пишут что хотят. Мне важно, что думают мои друзья, только и всего. А вы знаете правду.
     Рон неожиданно опустил взгляд.
     — Да, — негромко сказал он. — Ладно, я пойду напишу маме.
     — Я с тобой, — поспешно вставила Джинни. — Еще одно письмо не помешает.
     Не давая брату опомниться, она схватила его под локоть и потащила в Гриффиндорскую башню. Гермиона растерянно смотрела им вслед. Голос Драко вернул ее к действительности.
     — Тебя надо накормить завтраком, — объявил он, обнимая ее за талию. — Идем на кухню. Там нас никто не потревожит. К тому же, — он понизил голос, — я должен тебе кое-что рассказать.
     — Что? — Гермиона тоже заговорила вполголоса. Странно, насколько спокойней она чувствовала себя в объятиях Драко, хотя еще недавно они были если не врагами, то недругами точно.
     — Вчера вечером я случайно слышал одну невероятную вещь...

* * *
     Нарцисса в третий раз перечитывала письмо сына, когда вдруг почувствовала в комнате чье-то присутствие. Очень осторожно она скользнула рукой под подушку, нащупывая волшебную палочку, и медленно подняла взгляд. В дверях спальни застыла высокая фигура, закутанная в темно-серый плащ. Лицо гостя скрывала тень от наброшенного капюшона, но фигура была до боли знакома.
     — Драко, это ты? — спросила Нарцисса, держа палочку наготове. Наложенные на поместье чары не должны были пропустить сюда никого, кроме...
     — Нет, это не Драко, — вполголоса отозвался человек у двери, опуская капюшон, и у Нарциссы перехватило дыхание. — Это я, Цисси.
     Словно завороженная, она опустила руку с письмом на одеяло, не в силах поверить глазам и ушам.
     — Ты?.. Ты...
     — Я.
     На мгновение она почувствовала себя девчонкой, перепуганной и влюбленной, у нее закружилась голова и почему-то зазвенело в ушах.
     — Цисси, все хорошо. Я дома. Я живой.
     Два длинных шага, один взмах палочкой, и поднос с завтраком исчез вместе с одеялом. Плащ был брошен на пол, весь мир сузился до невыносимо знакомых объятий. Он... живой! Нарцисса цеплялась за него, как потерпевший крушение — за обломки корабля, не вполне понимая, что происходит, а он с непривычной горячей жадностью целовал ее губы, шею, плечи...
     — Я так соскучился, — пробормотал он наконец, зарывшись пальцами ей в волосы.
     — Ты ублюдок! — у нее вырвался всхлип. — Как ты только...
     — Я знаю, — прервал ее Люциус, глядя сверху вниз и не давая приподняться. — Я знаю. Но так было нужно.
     — Ты... ты даже представить не можешь!..
     — Не могу, — прошептал Люциус, целуя ее в висок. — И не хочу. Я бы с ума сошел.
     — Ты расчетливый ублюдок... — Нарцисса чуть оттолкнула его, заглянула в глаза. Он встретил ее взгляд уверенно, словно ему нечего было больше скрывать. Она и забыла, когда он последний раз так смотрел — будто в целом свете никого больше нет, кроме них двоих. — Как же я тебя люблю...
     Люциус улыбнулся.
     — Ты самая прекрасная женщина на свете, — прошептал он, наклонился и поцеловал ее снова.

* * *
     Гермиона медленно опустилась на скамью и дрожащими руками поставила на стол чашку с какао. Что угодно она ожидала услышать, но только не это.
     — Ты... ты уверен? — выдавила она.
     — В чем? — нахмурился Драко. — В том, что я слышал именно то, что сказал? Или в том, что Поттер может вернуться? Или?..
     — Н-не знаю, — пробормотала Гермиона. Мысли путались, перескакивая с одного на другое. Она попыталась взять себя в руки. — Нет, я знаю, ты наверняка правильно понял все, что услышал. Боже мой, Гарри... если бы только это была правда! Если бы он вернулся!
     Повисла пауза.
     — Полагаю, Снейп вряд ли стал бы рисковать жизнью из пустой прихоти, — заметил Драко наконец. — Так что с точки зрения простейшей логики возвращение Поттера должно быть весьма вероятно.
     Сейчас только Гермиона заметила, насколько он напряжен и взвинчен — и это учитывая, что статья в утреннем «Пророке» и так не прибавила ему хорошего настроения.
     — Драко? — робко спросила она. — В чем дело? Я знаю, ты не любишь Гарри, но...
     — При чем тут вообще Поттер?! — сорвался Драко. — Ты вообще не слушаешь меня? Что будет, если вернется Темный Лорд? Что будет с... — он осекся, неровно и шумно выдохнул, потом медленно вдохнул и тихо сказал: — Прости.
     Он опустился рядом с ней на скамью и уткнулся лбом в ладони.
     — Я боюсь, — признался он глухо.
     Гермиона прекрасно понимала, насколько дорого это ему далось. Ей хотелось расцеловать Драко, но сейчас было явно не время, так что она просто пододвинулась и обняла его одной рукой.
     — Мы что-нибудь придумаем, — сказала она мягко, не притворяясь, что не поняла причин его страха. — Если ты согласишься рискнуть. Можно встречаться тайно... или попросить о помощи профессора Дамблдора... Но если ты не хочешь... я пойму, правда, — договорила она почти шепотом.
     — Нет, — хрипло сказал Драко. Не глядя потянулся и отпил остывшего какао из ее чашки. — Нет, — повторил он громче. — Я так не хочу. Я не хочу быть трусом. Если Снейп не боится, я тоже сумею. Как-нибудь...
     — Все боятся, — возразила Гермиона. — И Гарри, и Снейп... мне кажется, даже профессор Дамблдор.
     — А ты? — Драко повернулся к ней.
     — До дрожи в коленках, — призналась Гермиона. Она слабо улыбнулась: — Хочешь, скажу, чего я боюсь сейчас больше всего?
     — Ну?
     — Того, что скажет твоя мама, когда узнает.
     — Не «когда узнает», а «когда нас увидит», — хмыкнул Драко. — Она уже знает. Или из письма, или из газеты. — Он вздохнул. — Честно говоря, понятия не имею. Она никогда не запрещала мне дружить с Блез, несмотря на пристрастия Блез ко всему маггловскому. Но... я не знаю, — выговорил он, потом криво усмехнулся: — Строго говоря, она не может мне ничего запретить. Я глава Дома Малфоев. Я волен принимать те решения, какие сочту нужными.
     — Давай решать проблемы по мере поступления, — посоветовала Гермиона. — Мы все равно ничего не можем сделать, пока твоя мама не ответит на письмо. И пока... пока профессор Снейп не проверит свою гипотезу, — ее голос дрогнул.
     — Хорошо, — вздохнул Драко и притянул ее к себе. — Так хорошо... — еле слышно сказал он уже абсолютно другим тоном.
     — Да, — согласилась Гермиона, уютно прижимаясь к нему. — Как ты думаешь, — неуверенно начала она чуть погодя, — надо еще кому-нибудь сказать? Ну, что...
     — Только не Джиневре, — решительно объявил Драко.
     — Знаешь, — задумчиво сказала Гермиона, — так странно слышать это от тебя.
     — Я настолько не похож на человеческое существо? — делано оскорбленным тоном осведомился он.
     Гермиона фыркнула.
     — Я помню, ты так подписался. Это что, какая-то шутка?
     Драко пожал плечами.
     — Я никогда раньше всерьез не обращал внимания ни на кого в Гриффиндоре, кроме вас троих с Поттером. Джиневра была просто очередной Уизли, вот и все. Но потом...
     — Она рассказала мне, как ты ее утешал, — перебила Гермиона. — Ужасно мило с твоей стороны.
     — Я... — казалось, Драко слегка растерялся. Потом отвел глаза и пробормотал: — Я думал о тебе.
     Гермиона захихикала.
     — Ты утешал Джинни, потому что хотел мне понравиться? Какие лишения! — Чтобы смягчить насмешку, она поцеловала его в уголок губ. Потом прибавила серьезно: — Она хороший друг.
     — Да, — согласился Драко, — я знаю. Так что не надо ей ничего говорить. Если сбудется — сбудется. Если нет...
     — Да, — тихо кивнула Гермиона. — Лучше, наверное, вообще никому не рассказывать.
     — Согласен. А что мы будем делать сегодня?
     Гермиона покраснела.
     — Мне нужно... Я три дня не занималась.
     — Я тоже, — Драко рассмеялся. — Ладно, пошли в библиотеку.

* * *
     Люциус блаженно откинулся на спину рядом с Нарциссой, закинул руки за голову и прикрыл глаза.
     — Ты восхитительная, — счастливо пробормотал он.
     — Я тебя очень люблю. — Она улыбнулась, повернулась на бок и нежно провела рукой по коротко остриженным волосам: — Какой ты теперь...
     — Какой?
     — Суровый, — она тихо засмеялась. — Загорелый, обветренный... хорошо, хоть без щетины.
     — За кого ты меня принимаешь? — возмутился ее муж. — Разве я могу явиться к жене небритым?
     — Ты можешь. Ты всё можешь, — Нарцисса постаралась собраться с мыслями. — Так где ты пропадал? И почему?
     — Твоя безумная сестрица узнала обо мне кое-что, чего не должна была знать ни в коем случае.
     — Ты... ты что, передумал?!
     — Скажем так: я заключил сделку, которую счел более выгодной. Да и теперь считаю.
     — С Министерством?
     — С Дамблдором.
     Нарцисса оторопела.
     — Но Северус...
     — Ему нельзя было знать. Его положение и без того сомнительно. Если бы я не сделал то, что сделал, вы не дожили бы до лета. Я не мог так рисковать. Моя смерть удовлетворила Беллу... — Он вдруг поморщился и сунул левую руку под спину: — На чем это я лежу? Неудобно!
     Он извлек из-под себя исписанный пергамент.
     — О! — на безоблачном небе Нарциссы неожиданно появилось предвиденное, но от этого не менее неприятное облако. — О! Драко мне написал... — она умолкла, подбирая слова.
     — Что случилось? — встревоженный Люциус принялся разворачивать письмо сына.
     — Ничего, просто... он ухаживает за одной девушкой, — осторожно сообщила Нарцисса.
     — Так это же прекрасно! — удивился Люциус.
     — Она магглорожденная.
     — Ясно, — отозвался он после некоторой паузы. — Я так понимаю, это еще не все?
     — Нет, — вздохнула Нарцисса. — Это Грейнджер.
     — Грейнджер?
     — Да.
     — Такая лохматая девица? Подружка Поттера?
     — Да.
     — Любопытный поворот, — задумчиво проговорил Люциус, снова откинулся на спину и уставился в потолок.
     — Ты сердишься? — осторожно спросила Нарцисса.
     — Нет. Я думаю, — рассеянно отозвался Люциус, лаская ее плечи. Потом неожиданно усмехнулся: — По крайней мере, наш мальчик не совсем безнадежен. Из всех магглорожденных девиц в Хогвартсе он выбрал в подружки единственную, которая может принести ему политическую пользу.
     «Единственную, которой почти невозможно было добиться. И роман с которой спровоцировал скандал на всю страну. Весь в тебя», — нежно подумала Нарцисса, наклоняясь к мужу, чтобы поцеловать его.

@темы: Джен, Гет, Мои тексты, Лабиринт

А скажите мне, почему в моей френдленте никто не пишет, что Бильбо сыграет Мартин Фримен, а Смога озвучит Камбербэтч?
Учитывая, что Фрай играет губернатора Эсгарота...
Чтобы вынести мозг зрителю окончательно, им не хватает только Лори Джексон жжет!!!

PS. Камбербэтч еще и Некроманта озвучивает, гы! ))))))))))))))

@темы: JRRT, Шерлок Холмс, Бенедикт Камбербэтч, Фрай и Лори, Кино

Слушайте, тут такое дело. По разным причинам бетинг "Лабиринта" если будет, то что-то я не пойму когда. Мне, конечно же, невтерпеж. Поэтому у меня вопрос - а вам?

PS. Мне бы очень хотелось видеть комменты, особенно от людей, голосующих за п. 3 ) Невтерпежников-то я прекрасно понимаю...

UPD. Вопрос решился неожиданно приятно: Альтея написала, что если все пойдет нормально, отбеченный текст будет на той неделе. Так что я лучше подожду

@темы: Фандом, Мои тексты, Голосование, Лабиринт

@темы: Язык, Английский язык

В первый раз попала в дайри за две недели.
То они не работали, то я не могла. Времени нет вообще. Съездила на конференцию, сделала доклад.
Потом просто очень долго не могла войти.
Поскольку неизвестно, сколько продлится счастье, быстро пишу: если кому-то нужно со мной связаться, пользуйтесь, пожалуйста, почтой, аськой и ЖЖ.

У сообщества рецензентов упал нафиг дизайн, но пока ддос-атаки на дайри продолжаются, не думаю, что стоит писать в техподдержку, а у меня, к большому сожалению, потерян пароль. Нужно по идее, опять же, восстанавливать его через администрацию, но сейчас ни мне, ни им не до того. Дорогие модераторы: я не помню, можете ли вы менять дизайн. Если да, и если вам удастся прорваться туда через глючащие дайри, сделайте что-то хотя бы временно, чтобы не было белых букв на белом фоне!

В редкие свободные минуты работаю с СЦМ. Жду правку "Лабиринта" от Альтеи...

Сегодня Его Величеству 34. Расслабляемся

Всех люблю!

@темы: Гондорские хроники, Фандом, Мои тексты, Я

Хе-хе. Ну, практически. Там еще многое надо подчистить и доувязать. Но черновик дописан полностью.
Семьдесят с лишним тысяч слов, 175 страниц.
Я дописала свой первый макси
Естественно, он имеет крайне мало общего с задуманным )))))
Нет, чистки еще правда достаточно, и результат все равно будет диковат, потому что я не могу полностью переписать первую половину, а за 7 лет я сильно изменилась.
Но все равно ужасно, ужасно прикольно
Если все будет хорошо и моя обожаемая бета не побоится взять этого монстра на обработку, я скоро начну это выкладывать!

PS. Я даже не знаю, что прекраснее. Вышеописанное, или то, что я теперь смогу заняться СЦМ, которые мне снятся по ночам.

@темы: Джен, Семейные ценности Малфоев, Мои тексты, Лабиринт

Пока (ттт!) все очень хорошо. Ксюха довольно бодро ходит, ластится и постоянно ест. Она очень похудела, и аппетит у нее, кажется, теперь больше самой Ксюхи Она не стесняется нас будить спозаранку, требуя еды, и поъедает практически все предложенное. Надеюсь, она скоро отъестся, и ее перестанет шатать ветром.
Она умница!

@темы: Гондорские хроники

Мы вернулись.

Съездили мы очень хорошо, если не считать дикого количества просаженных денег и посеянного - увы! - в последний день моего фотоаппарата. К счастью, сохранились снимки с фотоаппарата Короля, в том числе из зоопарка.
 Murmeliini, спасибо тебе огромное!
Было потрясающе здорово повидаться!

Кошку нашу прооперировали в воскресенье. Она, благодарение Богу, проснулась после наркоза - шансы на другой исход были очень велики... Сегодня, скорее всего, поедем к ветеринару выяснять, что и как дальше делать. Времени у меня, разумеется, пока больше ни на что нет - только Ксюха и работа.

@темы: Гондорские хроники