У меня в самой холодной комнате +31.
За окном +37.
И я пытаюсь работать.
Давайте колдовать дождь?

UPD. Люди, мы вызвали дождь в Питере и Риге ))) А надо в МОСКВЕ

@музыка: волшебный ливень стучит по крыше

@настроение: я с духом соберусь, и с духом мы победим

Оказывается, если в гугле набрать "выход из лабиринта", то первым будет Лотман, а потом я

@темы: Сеть, Мои тексты, Кунсткамера, Лабиринт

Почти последняя. Дальше только эпилог.

Глава 25. Гордиев узелГлава 25. Гордиев узел

Личное благополучие профессионального убийцы
способствует общественному спокойствию.
Макс Фрай

     Северус мучился в колодках. Все тело ныло и затекло; руки и ноги не повиновались, и мысль о невозможности переменить позу казалась большей пыткой, чем сами физические страдания.
     — Северус.
     Увы. Он не мог ни сдвинуться с места, ни позвать на помощь, ни применить магию. Подвальная темнота не давала разглядеть, кто его зовет.
     — Сев! — ему вцепились в плечо и с силой встряхнули. — Ты все на свете проспал! Вставай!
     Очнувшись, Северус резко дернулся и не свалился на пол только благодаря крепкой хватке Люциуса.
     — Не надо было тебя впутывать, — вздохнул тот.
     — А?
     — Да нет, ничего, — Люциус пожал плечами. — Спина теперь будет болеть. Спишь, изогнувшись как флоббер-червь. Да еще сидя. Вставай, у нас непредвиденные осложнения.
     — Что происходит? — встревожился Северус.
     — То, чего и следовало ожидать. Дамблдор вмешался.
     Северус выругался.
     — Вот именно. У нас внизу незваные гости. Люпин, какая-то слизеринская девчонка и две штуки Уизли. Надо что-то с ними...
     В эту минуту с первого этажа донесся двойной хлопок, какой-то стук и девичий визг.
     Изменившись в лице, Люциус бросился вниз по лестнице, Северус следом.

* * *
     — ... очень удачное место, в такое время тут никого не до... — Гарри осекся.
     Слева в углу Рон, выставив палочку, загораживал собой Джинни и Блез Забини. Перед ними, готовые атаковать, замерли Ремус... и Нарцисса Малфой. В центре комнаты без сознания лежала связанная Беллатрикс Лестранж. Наконец, из открытого в полу люка высовывались головы Гермионы, Драко Малфоя и профессора Дамблдора.
     — Что-что? — уточнил за его спиной Том.
     — ... не должно быть, — растерянно договорил Гарри.
     — А. К сожалению, ты, кажется, ошибся, — заметил Том. — Или к счастью. Мне кажется, наша помощь придется весьма кстати. Зачем они связали Беллу?
     По лестнице снаружи прогрохотали ботинки, и в дверях показался встревоженный Северус Снейп в сопровождении какого-то смутно знакомого человека.
     — Люциус! — тут же обрадовался Том. — Какая приятная неожиданность.
     Гарри растерялся окончательно.
     — Это кто? — нахмурившись, спросил Рон у Ремуса. — Кто-то из наших?
     — Смотря что вы имеете в виду, мистер Уизли, — ответил профессор Дамблдор, с помощью Гермионы и Малфоя-младшего выбираясь из люка.
     Пояснять далее он, однако, не стал. Повисла короткая пауза, во время которой все участники немой сцены смотрели друг на друга. Снейп встретился глазами с Гарри, коротко кивнул и, кажется, слегка расслабился. Гарри перевел взгляд на своих друзей, удивляясь, что его никто не узнает.
     — Рон? — осторожно позвал он.
     — Гарри! — вдруг вскрикнула Джинни и кинулась ему на шею.

* * *
     Поднялся страшный гвалт и суматоха. Драко отошел в сторонку, брезгливо поморщившись, очистил заклинанием место на полу и тихо сел у стены, на всякий случай держа палочку наготове. Он усмехнулся: Джиневра явно не собиралась выпускать Поттера из рук в ближайшее время. Ее братец хлопал вернувшегося героя по спине и растерянно мямлил что-то. Гермиона счастливо улыбалась.
     Снейп, описывая встречу с Поттером в М-пространстве, чем бы оно ни было, нисколько не преувеличил. Тот действительно выглядел намного старше, и Драко ощутил легкий укол зависти. Теперь с Поттером очень трудно будет не считаться. Если тот все-таки вздумает вмешаться... что тогда решит Гермиона?
     — Ты чего хмуришься?
     Она села рядом, и Драко, недолго думая, обнял ее левой рукой и притянул к себе.
     — Ты не опасаешься, что Поттер будет недоволен?
     Гермиона тихонько фыркнула.
     — Теперь, когда он вернулся, — нет. Он счастлив, мы счастливы... все будет хорошо. Честно говоря, я даже не думаю, что Гарри сильно удивится. У него совсем другие глаза стали, знаешь? Он изменился.
     — Как и отец.
     Гермиона подняла бровь:
     — Думаешь?..
     Драко покачал головой.
     — Нет. Не знаю. И не уверен, что хочу знать. У меня такое ощущение, что этим не стоит интересоваться.
     — Может быть. — Она помолчала. — Как по-твоему, кто это такой?
     Явившийся с Поттером незнакомец отошел чуть в сторону и молча слушал, как Люциус препирается с директором:
     — Исключено.
     — Послушайте, Люциус, может быть?..
     — Нет.
     — А если попробовать?..
     — Ни при каких обстоятельствах.
     — Вы очень несговорчивый молодой человек, — вздохнул директор. — В таком случае, возможно...
     — Возможно. Если вы не станете участвовать.
     — Но угол консенциального поворота превысит девяносто градусов...
     Дальше последовала какая-то заумь, в которой Драко не понимал ровным счетом ничего. Незнакомец, однако, слушал внимательно, и, судя по тому, как он хмурился, услышанное ему не нравилось.
     Драко помедлил, подбирая слова.
     — Снейп говорил что-то про Темного Лорда, — наконец неохотно признал он. — Будто Поттер нашел с ним общий язык. Я, правда, тогда не поверил. И сейчас как-то...
     — Может, он тоже изменился? — очень неуверенно предположила Гермиона.
     — Горбатого могила исправит, — буркнул Драко.
     — Ну, в некотором роде он же действительно умер.
     — Прошлый раз это ему не помогло, — проворчал Драко и крепче сжал палочку.

* * *
     Гарри был головокружительно счастлив. Он был дома, в его объятиях была Джинни, и будущее казалось совершенно безоблачным. До тех пор, пока у него над ухом не раздался вкрадчивый голос:
     — Мне очень жаль отрывать тебя, но тут назревает небольшая катастрофа. Боюсь, мне не справиться одному.
     Гарри неохотно перестал целовать Джинни и медленно выпрямился.
     — В чем дело, Том?
     — Том? — Джинни резко повернулась.
     — Да, моя леди? — как ни странно, в тоне бывшего Темного Лорда не было издевки.
     Прищурившись, Джинни пристально оглядела его с ног до головы.
     — Значит, ты все-таки не умер, — заключила она, выделив слово «ты». — Это хорошо.
     — Благодарю, — Том слегка поклонился. — Еще раз прошу прощения, Гарри, но мне требуется твоя поддержка.

* * *
     — О чем это они? — ошалело поинтересовался Рон.
     Гермиона подняла голову: он слегка остекленевшим взглядом наблюдал за дискуссией Люциуса и профессора Дамблдора.
     — Не могу сказать, что это твое дело, Уизли, но они обсуждают, как именно корректировать память моей тетке, — сообщил Драко.
     — Зачем?
     — Ты видишь другой выход из положения?
     — Хороший вопрос, — вкрадчиво заметил явившийся с Гарри незнакомец, присоединяясь к разговору. Гарри и Джинни, а за ними и Блез тоже подошли ближе. Снейп, Ремус и Нарцисса остались караулить Беллатрикс. — У меня есть некоторые соображения на этот счет.
     — Поттер, это кто? — резко спросил Драко, выпрямляясь. Гермиона почувствовала, как он напрягся.
     Гарри и Джинни обменялись с незнакомцем загадочными взглядами, и тот кивнул.
     — Это... гм... Том, — неловко сообщил Гарри.
     — Не Гм Том, а Том Реддл, — ехидно поправила Джинни.
     Драко вскочил на ноги.
     — Поттер, ты совсем спятил?!
     Реддл покачал головой.
     — Оставлять даму на полу? Ну и манеры! — Он галантно подал Гермионе руку: — Позвольте, мисс Грейнджер.
     Сглотнув, Гермиона оперлась на его руку и тоже встала.
     — Спасибо.
     Он слегка поклонился:
     — К вашим услугам.
     Повисло неловкое молчание, которое наконец нарушил Рон.
     — Вы все не в своем уме, — пробормотал он. — Однозначно.
     Гарри рассмеялся, причем так заразительно, что это подействовало на всех. Джинни усмехнулась, Рон фыркнул. Блез согласно кивнула. Гермиона неожиданно перестала бояться, и даже Драко слегка расслабился.
     — По-моему, скорее наоборот, — между тем сказал Гарри. — Мы все наконец-то в своем уме. Том, так что у тебя за идея?
     — Я возьму ее с собой.
     — Куда?
     — Ты знаешь куда, Гарри, — Реддл улыбнулся, и у Гермионы по спине побежали мурашки, такая это была двусмысленная улыбка, сияющая и холодная одновременно.
     Гарри задумчиво нахмурился.
     — Как ты туда опять попадешь?
     — Последую твоему примеру. Главное — достаточно сильно хотеть.
     — А если ты там застрянешь?
     — Ты меня вытащишь, — усмехнулся Том.

* * *
     — Что там происходит? — обеспокоенная Нарцисса вглядывалась в группу студентов, окруживших бывшего Темного Лорда и, судя по всему, забросавших его вопросами.
     — Очевидно, у него есть какие-то соображения, — отозвался Северус. — Насчет Беллы. Сейчас он завербует себе сторонников и начнет издеваться над Альбусом.
     — Как ты можешь так спокойно об этом говорить? — возмутился Люпин.
     — Не волнуйся. Он не опасен.
     — Не опасен?!
     Северус фыркнул.
     — Согласен, слово неудачное. Скажем так: Темн... э-э... Том не причинит вреда никому из присутствующих. По крайней мере, намеренно.
     — Почему ты так уверен?
     — Ну, например, он не убил меня, — мрачно усмехнулся Северус, — хотя у него была и удачная возможность, и веская причина. Впрочем, это мелочи. Главное — он спелся с Поттером. Строго говоря, на твоем месте, Люпин, я бы боялся Поттера куда больше.
     — Почему?!
     — Он создал чудовище похуже франкенштейновского.
     — Что?
     — Он сделал из Темного Лорда гриффиндорца.
     Нарцисса слушала эту перебранку вполуха, пытаясь разобрать, о чем говорят дети с Томом Реддлом. Их беседа, судя по выражениям лиц и жестикуляции, тоже медленно, но верно переходила в спор.
     — Не можете же вы просто так взять и забрать ее! — звонкий голос мисс Грейнджер эхом отдался от пустых обшарпанных стен. Все присутствующие замолчали и воззрились на нее.
     — Разумеется могу, — улыбнулся Том Реддл.
     Нарцисса потом не могла описать, каким образом он в следующий миг очутился рядом. Он стоял, держа на руках Беллу, по-прежнему пребывавшую в беспамятстве. Оплетавшие ее волшебные путы исчезли.
     — Люци, Цисси, я о ней позабочусь, — твердо пообещал он.
     Обменявшись взглядом с мужем, Нарцисса медленно кивнула.
     — Гарри, что ты стоишь? — возмутился Уизли.
     Вместо ответа Поттер слегка пожал плечами.
     — Гарри, конечно, может меня остановить, — мягко заметил Том. — Но не станет.
     — Не стану.
     — В таком случае, прощайте, — объявил Том. — До свидания, Гарри.
     — Счастливого пути. Веди себя хорошо, — засмеялся Поттер.
     Том фыркнул.
     — Всенепременно.
     — Зови меня, если что.
     — А уж это тем более. Счастливо оставаться!

* * *
     Над Хогвартсом медленно вставало солнце. Гарри сидел на подоконнике в спальне гриффиндорских семикурсников и задумчиво глядел в розовеющее небо.
     — Значит, ты теперь так и останешься? — в третий раз спросил Рон, забравшийся с ногами на свою постель.
     — Ага, — терпеливо подтвердил Гарри. Шеймус, Дин и Невилл давным-давно спали.
     — Странно будет.
     — Не то слово. Мне в таком виде еще и ТРИТОНы сдавать. Представляешь, каким я буду выглядеть идиотом? А что напечатают в «Пророке»... — Гарри содрогнулся. — Будет хуже, чем на четвертом курсе.
     — Ну уж... — неловко сказал Рон.
     — Извини. Я не об этом.
     — Угу.
     — Знаешь, я даже подумывал, не сменить ли фамилию, когда вернусь.
     — Ага, — Рон тихо фыркнул. — На Эванс, например. Тогда точно никто не догадался бы.
     — Почему обязательно Эванс? Еще можно Дурсль. Гарри Дурсль.
     Рон сдавленно захихикал.
     — Вы угомонитесь или нет? — сердито буркнул Шеймус. — Дайте поспать.
     — Ты волшебник или нет? — насмешливо отозвался Гарри.
     Из-за балдахина кровати Шеймуса донеслось ругательство, потом заглушающее заклятие, и все стихло.
     — Все равно очки, — задумчиво сказал Рон.
     — Что?
     — Очки тебя выдают. И шрам. И вообще. Ты не то чтобы очень изменился. Просто... — он неопределенно махнул рукой.
     Гарри немного помолчал.
     — Вы меня не сразу узнали, — наконец заметил он. — Кроме Джинни.
     — Я был не в лучшей форме, — насупился Рон. — Слишком много слизеринцев вокруг.
     Гарри засмеялся.
     — Да, это утомительно. Зато забавно.
     — Угу, особенно Снейп.
     — И Том.
     Рон поморщился.
     — Как ты только... хотя нет. Пожалуй, я не хочу этого знать.
     — Хорошо, — Гарри кивнул, потом, помедлив, осторожно спросил: — Как Гермиона?
     — Говорит, что я ее лучший друг.
     — Ужасно.
     — Хуже некуда.
     — А Малфой?
     — Носит ее на руках, — скривился Рон. — Смотреть противно.
     — Хм... а Забини? Как ее вообще угораздило с вами связаться? — Гарри лукаво прищурился: — Или я пропустил еще что-то важное?
     Рона передернуло.
     — Нет. Она... одно слово — ведьма.
     — Я заметил, ее даже Снейп побаивается, — согласился Гарри. — По крайней мере, он вчера очень старался держаться от нее подальше. Эй, ты чего?
     — Мерлиновы подштанники, — пробормотал побледневший Рон. — Вот о чем она говорила.
     — Что?
     — Забини мне как-то сказала, что ей нравятся неправильные мужчины.
     — Гм. В этом есть смысл.
     — Да?!
     — Ты знаешь более неправильного человека, чем Снейп?
     Рон задумался.
     — Нет.
     — Значит, они отлично друг другу подходят.
     — Гарри, дружище, пожалуйста, давай сменим тему?
     — С удовольствием. Ты, случайно, не успел списать у Гермионы последние лекции по трансфигурации?

* * *
     Портреты на стенах директорского кабинета дремали в своих тяжелых рамах; первые утренние лучи золотили высокие окна.
     — Долить тебе чаю?
     — Альбус... — Северус помолчал, разглядывая чаинки на дне своей чашки, — Альбус, почему вы... — он отвел взгляд и не договорил.
     — Почему я позволил тебе думать, что Люциус мертв?
     Северус нехотя кивнул.
     — Прежде всего, он сам меня об этом просил.
     — Как будто вас это когда-либо останавливало.
     — Смотря по обстоятельствам.
     — Но не в этом случае, — скривился Северус.
     — Ему нужна была свобода.
     — От кого?
     — От всех, кроме себя. Человек принимает иные решения, когда знает, что его ждут дома.
     — Да. Да, я знаю. Скажите, вы... в самом деле не знали, что Поттер жив?
     «Или вы водили меня за нос все это время?!»
     Дамблдор вздохнул.
     — Северус, я действительно не знал. Хотя и надеялся — после того, как ты обратил мое внимание на некоторые подробности.
     — И все равно ничего не сказали.
     — А ты бы хотел услышать мои догадки — в тот день, после педсовета?
     Северус задумался.
     — Нет, — наконец сумрачно признал он.
     — Ты стремился выяснить все сам.
     Если бы директор улыбнулся — сочувственно, понимающе или удовлетворенно, — не исключено, Северус запустил бы в него первым, что попалось под руку. Или просто вышел бы, хлопнув дверью. Словом, выкинул бы что-нибудь непростительно мальчишеское и неподобающее. Но Дамблдор смотрел на него спокойно и серьезно.
     — Если бы я хотел, я бы спросил, — согласился Северус.
     — Возможно, тебе станет легче, если я скажу, что Люциус тоже все устроил сам.
     — Да? — заинтересовался зельевар. — Он говорил что-то про сделку. Значит, вы не предлагали ему это заманчивое путешествие?
     — Нет, — в директорских глазах замерцало веселье. — Мне бы это и в голову не пришло, откровенно говоря. Чересчур радикальные меры, даже в столь неудачных обстоятельствах. Нет, наша сделка касалась только некоторого рода информации, которую я не мог получить от тебя. Когда положение стало критическим, Люциус пришел ко мне с готовым планом действий и потребовал поспособствовать.
     — И вы согласились.
     — Люциус человек очень настойчивый.
     Северус только фыркнул.
     — Вот именно, — усмехнулся Дамблдор. Потом коснулся палочкой пузатого малинового чайника, и из носика вырвалось облачко пара.
     — Ты точно не хочешь? — он снова наполнил свою чашку. — Как знаешь. Северус, можно задать тебе вопрос?
     — Разумеется.
     — На что похож М-переход?
     Северус изумленно уставился на директора.
     — Альбус, вы хотите сказать...
     — Да. Я там никогда не был. И не стану пробовать.
     — Но почему?
     — Видишь ли... М-пространство — вещь невероятно капризная. Очень могущественная. И вместе с тем довольно хрупкая. Я не знаю, что произойдет, если внутри окажется человек, который в него всерьез не верит.

* * *
     — Дико смотрится, — шепнул Драко в спину Гермионе. Теперь на зельеварении он неизменно сидел за ней.
     — Что?
     — Поттер. И Снейп.
     Гермиона, разливавшая готовое зелье во флаконы, бросила быстрый взгляд в сторону. Гарри сосредоточенно трудился над котлом, считая повороты черпака. Снейп, остановившись у его парты, наблюдал некоторое время, потом сделал какое-то замечание. Гарри так же тихо что-то ответил, и они принялись вполголоса беседовать. Вслушавшись, Гермиона разобрала что-то про полнолуние, час змеи и повышенную кислотность.
     — По-моему, они экспериментируют.
     — Вот я и говорю. Дико смотрится.
     — Мистер Малфой, — Снейп, оторвавшись от дискуссии, резко развернулся, — вы желаете чем-то поделиться с сокурсниками?
     — Нет, профессор. Извините.
     — Еще одно слово не по делу — и на моих уроках, как ни мало их осталось, вы сможете разглядеть мисс Грейнджер только в перископ.
     Драко непонимающе моргнул. Гермиона по привычке открыла рот, чтобы объяснить, но встретилась взглядом с учителем и быстро передумала.
     — Лингвистическая справка — в свободное время, будьте любезны, — кивнул тот. — Вы закончили?
     — Да, профессор.
     — Позвольте взглянуть.
     Снейп придирчиво исследовал нежно-бирюзовое содержимое ее котла. Затем взял флакон с образцом.
     — Приемлемо. Вы, мистер Малфой?
     — Я тоже, профессор.
     Зельевар повторил процедуру, на сей раз с творением Драко. Потом выпрямился.
     — К следующему разу — главы с тридцать восьмой по сороковую. И тест по всей четвертой части. Можете идти.
     Драко и Гермиона не заставили себя уговаривать — разрешение покинуть урок раньше времени можно было считать щедрым подарком. Они были уже в дверях, когда в классе что-то громко хлопнуло.
     — Поттер!
     Гермиона обернулась.
     Гарри, задрав голову, с интересом разглядывал густую массу кобальтового оттенка, с хлюпающими звуками падавшую с потолка.
     — Любопытно, — задумчиво произнес он.
     Снейп, кажется, онемел — во всяком случае, он несколько секунд не мигая смотрел на Гарри и заляпанный потолок.
     — Мисс Терпин, мисс Патил, мисс Паркинсон, вы закончили? — наконец тихим угрожающим голосом спросил он.
     Девочки наперебой поспешили заверить, что у них все готово.
     — Восхитительно. Образцы я возьму сам. Задание на следующий раз, если не слышали, спросите у мисс Грейнджер. Кроме Поттера, все вон — у вас шестьдесят секунд! Мистер Малфой! Вас обоих это тоже касается!
     Через полминуты пятеро из шести студентов уже были в коридоре. Из-за закрытой двери кабинета доносилась пространная, не очень связная, но весьма пылкая речь профессора Снейпа о чьих-то мозгах, руках, разнообразных анатомических и психических отклонениях, а также приближающихся экзаменах.
     — Уф, — с облегчением выдохнул Драко. — Кажется, все нормально.

* * *
     «Хогвартс-экспресс» медленно набирал скорость. За окнами уже проплыла назад окраина Хогсмида и потянулись поросшие лесом холмы.
     Дверь купе с лязгом открылась.
     — Привет. А где Грейнджер?
     — Со своими гриффиндорцами, — пожал плечами Драко. — Обещала прийти позже. Садись, Блез. Ну, как ты?
     — Хорошо.
     — А как же?..
     — Я не стала ему ничего говорить.
     — Но почему?
     — Слишком рано. У него сейчас было бы слишком много аргументов против. Будет лучше, если мы встретимся потом. И не в школе.
     Драко засмеялся.
     — Бедный Снейп. Похоже, у него нет шансов.
     Блез загадочно улыбнулась и сменила тему:
     — А ты как?
     — Прекрасно. Родители ждут нас в Йере тридцатого.
     — Вас? С Грейнджер? — Блез приподняла бровь.
     — Представь себе, — Драко усмехнулся. — Между прочим, ей повезло. Не будь мама занята собственной свадьбой, она бы похитила Гермиону прямо с перрона, чтобы побыстрее познакомить с парижскими портными.
     Блез расхохоталась.
     — И мы бы потеряли Грейнджер навсегда.
     — Это вряд ли, — фыркнул Драко. Потом нахмурился: — Представляешь, она хочет познакомить меня со своими... родственниками.
     Блез принялась смеяться еще сильнее.
     — Тебе смешно! А они магглы! Которые что-то делают с человеческими зубами!
     — Я знаю, Драко, — выдавила Блез, отирая слезы. — Не бойся. Все будет хорошо.

@темы: Джен, Гет, Мои тексты, Лабиринт

by  Карта., со встроенной гарридракой и гарритомом.



Нарси: Драко жив? Он жив? Жив Драко?
Гарри: Да киваю я! Киваю!
Нарси: А он в Хогвартсе? А он пообедал? А он тепло одет?
Гарри: Ежели в Хогсмит не пойдёт, то не замёрзнет.

И это еще шикарно!И это еще шикарно:

Ал Поттер: Пап, а если я попаду в Слизерин?
Гарри: Тогда Слизерин получит отличного студента, а профессор Снейп - инфаркт.
Ал Поттер: А правда, что ты назвал меня в честь него, чтобы позлить?
Гарри: Нет, чтобы позлить его, я хотел назвать тебя "Нагайна, ням-ням", но твоя мама была против. Но ничего! Через два года в Хогвартс пойдёт Лили Поттер!


PS. И это я еще не смотрела, заметьте

@темы: Фандом, Кино, Слэш

Какой я прочитала мозговыносительный английский снейполюц.
Я даже не могу сказать, в каком именно смысле - в прямом или переносном. В обоих
Во-первых, он после войны. То есть после Хижины.
Во-вторых, автор милосердно заставил Цисси умереть от тоски по Темному Лорду. Вот прямо так сразу и без обиняков. Видимо, чтобы снейполюц ее не мучил своим существованием. Я слегка обалдела, но, думаю, ладно. Поглядим.
А дальше началось прекрасное. Любителям Вудхауза будет особенно прикольно
много спойлеров вплоть до пересказаЭто ПОВ. От первого лица. Поочередно Люциус и Северус.
Представьте себе Берти Вустера. Нет, представьте себе ДВУХ Берти Вустеров. Одного радостного, а другого типа печального.
И вот, понимаешь, радостный Вустер сидит в Мунго между двумя койками, на одной из которых утром померла его жена, а на другой лежит печальный Вустер с забинтованной шеей. И к ним приходит тетя Далия Макгонагалл и говорит, что ей до зарезу нужны преподаватели зельеварения и ЗОТИ. Снейп спрашивает, мол, с какой стати ему соглашаться, а Макгонагалл с милой улыбкой тети Далии говорит, что его, придурка Пожирателя, все равно больше никто на работу не возьмет. Да-да, и второго придурка тоже не возьмет, так что пусть они у нее вместе работают.
В общем, они начинают в Хогвартсе преподавать. Несмотря на протесты родителей и прочее.
И все это от первого лица двух Вустеров. Тот, который Люциус, тот даже конкретно вустеровские словечки говорит, вроде whatnot. Тот, который Северус, немного менее идиот, зато играет на фортепьяно печальные песни собственного сочинения
Еще они пьют, дерутся, издеваются друг над другом и считают себя лучшими друзьями.
Если бы это еще не было слэшом (правда, условным, но все равно), этой штуке вообще не было цены
Слэш смешной (в смысле, еще более смешной, чем обычно), бессмысленный и беспощадный и состоит из одного поцелуя на слабо, и еще двух или трех в общественных местах и на них все время натыкается Трелони
Самое смешное, что при всем при этом читается как адекватный текст. Они какие-то очень живые. И цельные. Вот читаешь и веришь, что Люц такой... незамутненный Но он добрый до не могу, текст.
Да, а еще там Люци очень... самокритичный.
В общем, я порадовалась.
Если хотите, можете тоже порадоваться:
www.fanfiction.net/s/3885715/1/Contemplations

@темы: Английский язык, Рекомендации, Фандом, Слэш

@темы: Снейп, Малфои, Фандом

@темы: Перевод, Рабочие заметки

Вы уже поняли, что сегодня на нашей улице праздник

Глава 44. Формальности        Глава 44. Формальности
        Снейп отрицательно качнул головой еще до того, как Тислторн договорила это безумное предложение до конца.
        — Усыновить обоих? — сухо повторил он, и отчего-то в его устах сама фраза прозвучала как нечто абсурдное. — Совершенно исключено.
        — Могу я узнать почему?
        — Прежде всего, Драко Малфой — гордый и умный юноша. Уверяю вас, он не оценит столь запоздалую уступку.
        Тислторн оперлась ладонями о стол, обдумывая услышанное.
        — Более того, существуют серьезные моменты практического характера, которые следует принять во внимание, — продолжал Снейп, и в его голосе появились довольно язвительные нотки. Похоже, он считал, что этой женщине следовало многое принять во внимание, прежде чем открывать свой болтливый рот. — Поскольку Драко был признан совершеннолетним раньше времени, он сейчас номинально владеет довольно большим состоянием, которое прежде управлялось по доверенности. Если он сейчас снова получит статус несовершеннолетнего, Люциус Малфой подаст апелляцию, чтобы присоединить эти фонды к общему наследству. Нужно ли упоминать, что в этом случае Драко не увидит ни галеона из тех денег, которые по праву принадлежат ему?
        — Разве мистер Малфой-младший не может предварительно забрать деньги?
        Снейп покачал головой.
        — Драко владеет ими номинально, — повторил он. — На доступ к этим средствам наложено множество ограничений до тех пор, пока он не женится и не произведет на свет достойного наследника.
        — Достойного?
        — Чистокровного и не сквиба.
        — Ясно, — вздохнула Амелия Тислторн. — Да, это проблема. Лишить его остатков наследства — значит усугубить эмоциональный шок, который ему пришлось перенести, когда от него отказался отец.
        — Проблема не только в эмоциях, — ровным тоном ответил Снейп. — Это вопрос политики. Драко с рождения учили, что деньги — это власть, а власть — всё, что имеет значение.
        — Хм-м... Значит, вы уже обдумывали эту возможность.
        Темные глаза Снейпа сверкнули.
        — Очевидно.
        — То есть это не было бы запоздалой уступкой, — торжествующе заметила она.
        — Важно не то, чем было бы такое решение, а то, как Драко его воспримет, — Снейп ловко уклонился от ответа. — Помимо этого, мне представляется непредусмотрительным усугублять бешенство Люциуса Малфоя. Довольно и того, что он потерял контроль над сыном.
        Тислторн нахмурилась и поерзала на стуле, который скрипнул под ее весом.
        — Но мистер Малфой уже поклялся убить его! Именно поэтому мы одобрили эмансипацию, чтобы мальчик мог остаться здесь, в безопасности и вне досягаемости его отца. Что тут еще усугублять?
        Даже Гарри понимал, насколько это глупый вопрос. И восхитился сдержанностью Снейпа, чей ответ был на удивление лишен издевки. В обычном случае зельевар содрал бы шкуру с любого, кто осмелился бы говорить с ним настолько бездумно... Но Снейп был воплощением Дома Слизерин. И уж точно не собирался оскорблять чиновницу, от чьего мнения зависело, будет утверждено усыновление или нет.
         От этой мысли на душе у Гарри сразу потеплело.
         Конечно, причиной тому мог вообще быть оборот, который приняла беседа. Уже ясно было, что как бы ни настаивала их въедливая гостья, Снейп не собирался усыновлять никого, кроме Гарри.
        И только его.
        «Вот вам!» — хотелось ему крикнуть.
        — Не спорю, Люциус действительно желает убить Драко, — между тем отвечал Снейп. — Однако в настоящий момент основным мотивом его действий является желание оправдать себя в глазах Волдеморта. Драко отказался от всего, чему его учили с детства и что связывало его с Упивающимися Смертью, — ради того, чтобы оказать существенную помощь Гарри. Таким образом, и сам Люциус оказался под подозрением, от которого надеется очиститься, пожертвовав сыном. Однако стоит Люциусу узнать, что я завладел чем-то, что он считает своим, и его желание уничтожить нас обоих возрастет стократно. Неужели вы полагаете, будто подослать сюда Горация Дарсуэйта — это худшее, на что способен Люциус Малфой?
        — Я понимаю вас, — наконец признала Тислторн. — Очень жаль. Мне думается, мальчику пошло бы на пользу, если бы ваши взаимоотношения были оформлены официально.
        Снейп резко кивнул.
        — В любом случае, я всегда готов помочь ему наставлением и советом. В конце концов, я его декан и старый друг семьи. Я намереваюсь сделать все, что в моих силах, чтобы помочь Драко.
        Гарри казалось, что он наблюдает за теннисным матчем или еще каким-то подобным соревнованием и что Снейп наконец одержал победу. Не сознавая того, он все это время сидел, затаив дыхание, и только теперь облегченно выдохнул. Снейп иронически покосился на него, и Гарри постарался в ответ принять невинный вид. Увы, без сомнения, безуспешно. Снейп явно знал, о чем он думал; знал, что Гарри совсем, совсем не хочет, чтобы Драко тоже усыновили.
        Теперь-то этого точно не случится, какие бы дурацкие сны про братьев ему ни снились.
        Интересно, что же тот сон тогда означал?
        Может, Гарри удалось изменить будущее, направить события в иное русло? Ведь был же день, когда ему страшно хотелось дать по физиономии ухмыляющемуся Рону... но он тогда сдержался. Кто знает, может, тот момент и был решающим, изменив все, что должно последовать дальше? Может, теперь он никогда не ударит Рона, и ни о какой чепухе в духе мы-с-Малфоем-братья можно не беспокоиться.
        Может, предсказания — это вообще полная ерунда, как он всегда и считал, его так называемые вещие сны — ну, или некоторые из них — абсолютная белиберда.
        Гарри улыбнулся.
        Снейп сощурился.
        Гарри пожал плечами.
        Ноздри Снейпа раздулись, но потом он отвернулся.
        Тислторн тем временем снова занялась своими свитками. Размашисто подписав один из них, она объявила:
        — Я рекомендую одобрить ваше прошение. Теперь вам обоим следует поставить подписи. Когда все документы будут окончательно утверждены и заверены в Магической службе защиты семьи, вы официально станете родственниками.
        Она протянула перо Снейпу, но тот проигнорировал ее и повернулся к Гарри.
        — Мы собираемся подписать магически обязывающий договор. Ты осознаешь последствия этого поступка?
        — Как бы да, — протянул Гарри, уязвленный. — Я, конечно, вырос в маггловском доме, но не совсем уж ушами хлопал тут пять лет. Это серьезный шаг, теперь я стану вашим... подопечным.
        — Подопечным? — переспросил Снейп, презрительно закатывая глаза.
        — Не торопите его, — мягко посоветовала Тислторн.
        — Неважно, — поторопился вставить Гарри, чувствуя себя ужасно скверно. И как только у него выскочило это дурацкое слово — «подопечный»? — Но у меня нет магии, чтобы скрепить договор, как же я подпишу?
        — У тебя есть магия, чтобы скрепить договор.
        Наверное, Снейп имел в виду змееяз. Пожалуй, не стоит упоминать о нем при Тислторн — похоже, ей не очень-то нравились эти способности. Слишком волдемортовские, наверное, хотя Гарри ничего не мог с этим поделать. Видит Мерлин, он даже не мог управлять ими! Сунь ему под нос змею — и все, пожалуйста...
        — Так где мне подписать?
        Снейп взял у Тислторн свиток и протянул Гарри; пера он, впрочем, не дал. Пожав плечами, Гарри потянулся через стол, но вздрогнул и замер, потому что зельевар протянул:
        — Настоятельно рекомендую сперва прочесть то, на что ты подписываешься.
        Гарри последовал совету, но сосредоточиться было нелегко, потому что его затопило осознание собственной невероятной глупости. Можно подумать, ему в самом деле шесть! У него ведь хватало ума сообразить, что нельзя подписывать контракты, не прочитав, хотя кто теперь этому поверит? Он поднял взгляд, ожидая встретить в глазах Снейпа насмешку, но тот просто читал второй экземпляр договора.
        В итоге, в документе не оказалось ничего необычного, кроме длины. Гарри подумал, что там ужасно много слов, чтобы передать всего несколько идей.
        Большая часть договора выглядела вполне разумной. Грубо говоря, Снейп соглашался заботиться о нем, а Гарри соглашался на эту заботу, в том числе признавал родительские права Снейпа принимать решения, влиять на его образование и так далее. Поскольку он доверял зельевару, ничто из перечисленного его не обеспокоило.
        Однако он почувствовал себя неуютно, дочитав до фразы «право наследования». Он сразу вспомнил лицо Снейпа в зеркале. А вдруг из-за него Снейпа убьют? При мысли, что после этого он может что-то унаследовать, Гарри стало слегка дурно. От того, что с Сириусом все ровно так и случилось, тоже легче не становилось. Не в первый раз Гарри задался вопросом, как поступить со счетом Блэков и особняком на площади Гриммо.
        Стараясь об этом не думать, Гарри продолжил чтение.
        — Что такое «право на кров»? — спросил он чуть позже.
        — Это означает, что ты имеешь право жить в любом месте, где проживаю я, — довольно рассеянно отозвался Снейп.
        Забыв про Тислторн, Гарри выпалил:
        — Разве вы не всегда живете здесь?
        Снейп поднял голову, и в темных глазах мелькнуло веселье.
        — Моя жизнь не ограничивается Хогвартсом.
        — А, ну ладно, — пробормотал Гарри, чувствуя себя еще глупее, чем раньше. Он положил контракт на колени и снова взял чашку, хотя чай в ней уже совсем остыл.
        — У тебя нет других вопросов? — поинтересовался Снейп, извлекая из кармана мантии перо.
        — Кажется, нет...
        Пристально глядя на Гарри, Снейп протянул ему перо.
        — Ты уверен?
        Гарри, возможно, не улавливал всех нюансов в речи зельевара, но сейчас мгновенно понял истинную суть услышанного. Снейп спрашивал не просто о том, не осталось ли у него вопросов о контракте. Он хотел знать, действительно ли у Гарри не осталось никаких сомнений насчет усыновления.
        Гарри тут же устыдился своей реакции на весь разговор о Драко. Да, он не хотел, чтобы тот стал ему братом, но теперь, когда с этим вопросом было покончено, понял, как по-детски было сидеть и злиться, что ему, возможно, придется делиться.
        Он вдруг подумал, что хотел бы этого усыновления, даже если бы Снейп все-таки решил предложить то же самое Драко. И даже если зельевар, Мерлин упаси, все-таки передумает и в самом деле это предложит. Ведь Снейп же мог передумать, правда? Например, найти какой-то способ обойти все эти трудности с деньгами. Или, может, Люциуса приговорят к поцелую дементора... хотя это вряд ли, учитывая, что министерство было у того считай что в кармане. Так или иначе, препятствия могли исчезнуть. И что тогда будет с Гарри? Он станет братом Малфоя, вот что. В точности, как предсказывал его сон.
        И если всерьез, то Гарри попросту не должен соглашаться на усыновление, если не готов к такому повороту событий.
        «Но я хочу согласиться, — осознал он. — Даже если потом окажусь братом Малфоя».
        — Да, я вполне уверен, — спокойно ответил он, хотя видел, как Снейп поднял бровь в ответ на долгое молчание. И, невзирая на уверенный ответ, рука Гарри слегка дрожала, когда он потянулся за пером, которое зельевар так и держал все это время.
        Пальцы учителя дотронулись до его руки, ободряя, хотя прикосновение было поистине мимолетным.
        — Подпишите здесь, — подсказала Тислторн, ткнув пухлым пальцем в пустую подчеркнутую строку внизу свитка.
        Гарри так и сделал, вздрогнув от удивления, когда подпись Снейпа возникла над его собственной. Он покосился на разбросанные по столу документы и увидел, что это происходит со всеми копиями.
        — А моя подпись не скопировалась, — заметил он, дописав свое полное имя.
        — Пергамент, скорее всего, заколдован так, что реагирует на светлую магию, — тихо сказал Снейп. — Ничего страшно. Просто подпиши все вручную.
        Копий оказалось девятнадцать штук, и Гарри подумал, что это явный перебор.
        Тислторн высушила чернила на свитках заклинанием, а потом призвала все, кроме двух, и спрятала в папку из драконьей кожи.
        — Эти временные копии — ваши, — объяснила она. — Когда усыновление будет утверждено официально, вы сразу узнаете, поскольку поверх ваших подписей появится печать Магической службы защиты семьи.
        — И когда это произойдет? — поинтересовался Снейп.
        — Вроде завтра, — вставил Гарри. — Я это... уже спрашивал.
        В лице зельевара мелькнуло что-то похожее на одобрение, и это было приятно.
        Однако Тислторн предупреждающе подняла ладонь:
        — Я сказала, скорее всего завтра. Так или иначе, вы получите также официальный документ, на гербовом пергаменте, вскоре после окончательного одобрения нашей службой, и сможете вставить в рамку.
        — Мы будем весьма признательны, мисс Тислторн, — вежливо сообщил Снейп и встал, чтобы убрать свою копию договора в ящик стола. — Полагаю, на этом ваши дела на сегодня окончены?
        Вот вам и уместность, подумал Гарри. Снейп явно намекал ей, что пора бы убираться отсюда, притом без тени невежливости. Впрочем, еще тогда, с миссис Фигг, Гарри убедился, что Снейп умеет быть любезным, когда пожелает, — просто обычно не дает себе труда.
        Уловив намек, Амелия Тислторн встала.
        — Пожалуйста, примите в расчет чувства мистера Малфоя, — предупредила она. — Сколь важны бы ни были причины данного решения, из его беседы со мной очевидно, что в результате этого поворота событий он будет чувствовать себя отвергнутым.
        Снейп в ответ наклонил голову, а потом проводил чиновницу к камину.
        — Ну что, все уже? — бодро поинтересовался Драко, когда Гарри вошел в спальню. Его веселье выглядело натянутым. Все книжки по травоведению были убраны, но не успел Гарри сказать что-нибудь на этот счет, как Драко продолжил: — Ты теперь Снейп?
        — Я не собираюсь менять фамилию.
        — Разумеется, я спрашиваю в переносном смысле, — немного высокомерно ответил Драко.
        — Завтра все будет официально, — неловко сказал Гарри, не зная, как не обидеть Драко. Он хотел спросить, все ли в порядке, но решил, что это будет слишком уж навязчиво, во-первых, и что Драко вряд ли ответит честно, во-вторых. Нет, скорее всего, слизеринец притворится, что все распрекрасно, потому что иначе его Дом потеряет сотню баллов. Тяжело что-то делать в таких обстоятельствах, сообразил Гарри и нахмурился. Если Драко в самом деле пытается уговорить слизеринцев сражаться против Волдеморта... вот блин! Да не просто тяжело, а почти невыносимо!
        — Что-то не так? — спросил Драко, жестом предложив Гарри сесть напротив него на другую кровать.
        — Да нет, все нормально, — помотал головой Гарри, хотя и сел.
        — Ты не передумал?
        — Нет.
        Драко скривил губу.
        — А, знаю. Право слово, неудивительно, что ты нервничаешь.
        — Ничего я не нервничаю! — запротестовал Гарри. — Я хорошо отношусь к Снейпу!
        Драко засмеялся, хоть и немного мрачно.
        — О, это весьма очевидно, как бы сюрреалистично это ни звучало. Я просто подумал, что тебе наверняка неуютно менять Дом.
        — Что-о?!
        — Северус сказал, что говорил тебе, — заметил Драко, ухмыляясь так, будто смаковал что-то очень вкусное. — Про твой хогвартский Дом, Гарри. Есть одно старое правило, начала пятнадцатого века или около того. Если в Хогвартсе учится ребенок кого-то из преподавателей, он по умолчанию становится членом того же Дома, что и его родитель, в дополнение к собственному, если, конечно, это разные Дома. Вопрос неприкосновенности родительского авторитета и все такое, чтобы ты не мог разозлить Северуса, а потом заявить: мол, Макгонагалл тебе разрешила. Разве Северус тебе не говорил?
        Гарри ошалел от неожиданности, но вынужден был признать:
        — А, да. Вообще-то говорил. Упомянул мимоходом. Но я в тот момент заполнял все эти анкеты... и не очень-то слушал.
        — Странно, что пять лет уроков у Северуса не научили тебя ничему. Он не сотрясает воздух понапрасну. — Со странной улыбкой на губах Драко поднажал: — Ты точно не против? Стать слизеринцем тоже? Не против, что об этом будут знать?
        — Похоже, придется, — легкомысленно отмахнулся Гарри. Учитывая, что он мог бы учиться в Слизерине все это время, если бы сделал иной выбор, как-то глупо было расстраиваться. И уж точно нельзя сказать, что Снейп его не предупреждал. — Ты думал, я расстроюсь?
        — Я думал, ты перепугаешься насмерть.
        — Не-а, — ответил Гарри, не уверенный, стоит ли говорить что-то еще. Но отчего-то казалось, что стоит. В конце концов, Драко многое для него сделал. Вернул палочку, занимался с ним часами... и, несмотря на ревность, не воспользовался своим собеседованием, чтобы помешать усыновлению. Конечно, он по большей части поступал так ради Снейпа, а не ради Гарри, но что Гарри сделал для него в ответ?
        Не очень-то много.
        Так что сейчас Гарри чувствовал, что просто обязан признаться. К тому же он уже начинал, пусть очень немного, доверять Драко, хоть и был уверен, что не знает о причинах скандального перехода слизеринца на сторону Света чего-то очень, очень важного.
        — Штука такая, — наконец начал Гарри, слегка краснея. — Понимаешь, Распределительная Шляпа вроде как хотела отправить меня в Слизерин с самого начала.
        — Вроде как хотела?
        — Ну, скорее пыталась меня уговорить.
        Драко медленно выдохнул.
        — Гм, интересно. Это может значить только одно: в тебе есть что-то слизеринское. Как же ты тогда оказался в Гриффиндоре? Шляпа же вообще-то не позволяет выбирать.
        — Я сидел и думал: «Только не в Слизерин, только не в Слизерин!», пока она не сдалась.
        — Очень лестно, — протянул Драко. — Хотя, полагаю, ты к тому времени уже знал, что там учился Темный Лорд, посему вполне логично... — он умолк, увидев, как Гарри мотает головой.
        — Про Волдеморта я не думал. Но ты уже прошел распределение, и в этом было все дело.
        — О, чрезвычайно лестно, — только и ответил Драко, но, судя по всему, не очень обиделся. — А Северус обо всем этом знает?
        — Да, он сказал, что мне следовало предоставить Распределительной Шляпе делать свое дело.
        — Хотя если бы ты так сделал, — смеясь, заметил Драко, — ты бы вряд ли пережил всю эту шумиху насчет Наследника Слизерина.
        — Мы с Роном и Гермионой думали, что Наследник ты, — признал Гарри.
        — Ах как мило! Учитывая, что в итоге выяснилось, что Комнату открывал какой-то маньяк-полукровка.
        — Опять ты про чистоту крови, Драко? — вздохнул Гарри.
        — Нет, я не об этом. Просто Салазар был помешан на этом, да? Как же глупо думать, что... Реддл может быть его так называемым истинным наследником. Он ведь даже не смог бы здесь учиться, если бы Салазар добился своего. — Драко оценивающе посмотрел на Гарри. — Значит, ты и слизеринец тоже, причем не только номинально. Что ж, невзирая на то, как сейчас ко мне относятся в Слизерине, мы поддерживаем друг друга. По крайней мере, обычно.
        — Это ты так говоришь, что будешь поддерживать меня?
        — Блин, Гарри, я которую неделю тебе это талдычу! Но это усыновление... — Его губы снова искривила та же странная полуусмешка: — Полагаю, мы с тобой теперь братья, а?
        Гарри замер и уставился на Драко, чувствуя, как мир вокруг перевернулся вверх тормашками и закружился. Он рассмеялся, и радость прогнала прочь все его треволнения — невероятное чувство облегчения нахлынуло и словно очистило его целиком с головы до пят. «Столько беспокойства, — думал он, булькая от смеха, — а этот сон значил совсем не то, что я думал! С чего я решил, что «братья» — это обязательно в буквальном смысле? Сон был вещий, по-настоящему вещий, но это совсем не важно, такой пустяк...»
        Зажав рот ладонью, Гарри чуть не взвыл от хохота.
        Драко, кажется, озадачился.
        — Я знаю, что другие Дома все слегка странные по нашим понятиям, — осторожно заметил он, — но разве вы в Гриффиндоре не считаете себя братством?
        Гарри попытался взять себя в руки.
        — Ну-у... да, наверное, — умудрился выговорить он, хихикая. — Правда, так никто никогда не говорит. — В очередном приступе смеха он плюхнулся на бок на кровати. — Знаешь что? Мы только наполовину братья! Потому что я только наполовину слизеринец! Или, может, с-сводные... — выдавил он. — Потому что я, так сказать, приемыш...
        И тут хохот сотряс его до глубины души, достигнув грани истерики, потому что в голове весело вертелось: «Снейп не усыновит Драко, Снейп никогда не усыновит Драко, мы никогда не будем братьями! Снейп будет моим опекуном, и только моим, и мне никогда не придется делиться, никогда, никогда!»
        Он чувствовал себя так, как бывает, когда кошмарный сон вдруг бесследно исчезает из памяти.
        В чем-то так оно и было.
        — Гарри, ты забыл свою... Мерлин, что здесь происходит? — раздался резкий голос Снейпа.
        Все еще дрожа, Гарри оттолкнулся руками и сел. Он увидел, что учитель стоит на пороге, держа в руке одну из копий контракта. Гарри попытался объясниться, но смех по-прежнему так и булькал в горле.
        — Он считает, что быть слизеринцем — это смешно до колик, — фыркнув, сообщил Драко.
        — Что в этом смешного? — требовательно спросил Снейп несколько оскорбленным тоном.
        Это умерило веселье Гарри, хоть и ненадолго.
        — Ну, я просто представил, что ношу алое, серебряное, золотое и зеленое сразу, — на ходу вывернулся он. Однако его фантазия немедленно решила выйти из берегов, прежде чем он успел одуматься: — Я подумал, что Добби может сшить для меня как-нибудь оба шарфа, и мне придется носить непарные носки, а еще можно разрезать галстуки пополам и как-нибудь соединить посередине...
        — Просто добавь змею в герб на твоем плаще, и хватит! — взорвался Драко. — Необязательно же выглядеть как дебил, Поттер!
        — Десять баллов со Слизерина, — вздохнул Снейп, взмахнув палочкой. — Право слово, я думал, вы уже выросли из таких перебранок.
        — Малфой просто не одобряет мой вкус в одежде, — парировал Гарри, произнося фамилию, просто чтобы увидеть, что будет.
        — И десять с Гриффиндора, — добавил Снейп, снова махнув палочкой. Потом замер и насторожился, будто прислушивался к чему-то очень-очень далеко. Сосредоточившись, он даже глаза закрыл. — Счетчики... — простонал он наконец. — Я и не сообразил.
        — Что такое? — спросил Гарри, хотя подозревал, что и так знает.
        Снейп сердито посмотрел на него.
        — Они сняли десять баллов со Слизерина. А потом пять с Гриффиндора и еще пять со Слизерина, потому что я оштрафовал тебя.
        Гарри опять расхохотался. Он как раз гадал, как его распределение в два Дома сразу отразится на счетчиках баллов. Теперь он знал наверняка.
        — Это не смешно! — возмутился Драко. — И почему вообще так получилось, а? Усыновление станет действительным только завтра, Гарри мне сказал!
        — Я подписал магический контракт, — заявил Снейп. — Мне не нужно одобрение какого-то министерского чиновника, чтобы для меня что-то стало действительным. Вот почему. — Он протянул Гарри копию документа: — Спрячь куда-нибудь понадежнее. Когда появится печать, лучше всего будет оставить контракт в твоем сейфе.
        Драко все еще злился.
        — Если мы будем ссориться и ты станешь снимать баллы, как обычно, Слизерин уйдет в минус, — пожаловался он, — а Гриффиндор даже ничего не почувствует! Гарри теперь может саботировать всю систему штрафов!
        Снейп едва удостоил Гарри взглядом.
        — Может, но не станет.
        — Почему нет? — требовательно поинтересовался Драко, показав зубы.
        — Потому что он и гриффиндорец тоже, — объявил Снейп, причем без всякого презрения, что очень понравилось Гарри. — Гарри, учитывая, как повели себя счетчики баллов, думаю, что охранные чары тоже сработают. Мы повторим ритуал сегодня вечером. Скажешь своему кузену? — легкая гримаса на лице зельевара яснее всяких слов говорила, что ему не слишком нравится, когда на его диване в гостиной средь бела дня дрыхнет маггловский мальчишка.
        — Да, конечно, — ответил Гарри, разгладив копию контракта и глядя на нее.
        Драко попереминался с ноги на ногу, потом вдруг бросился вон из комнаты, крикнув на ходу, что ему надо закончить какое-то зелье.
        — А я-то думал, он занят своим проектом по травоведению, — легкомысленно пошутил Гарри. — Нет у него там никого зелья. Иначе б вы уже читали ему нотацию, что не надо оставлять зелья без присмотра.
        — Он, без сомнения, желает побыть один, —заметил Снейп и, сощурившись, посмотрел на Гарри. — Я, возможно, не согласился на предложения Тислторн, но ее анализ ситуации надо признать безошибочным. — Он опустил взгляд на контракт: — Не выставляй его напоказ. Сделай, как я сказал, и убери его.
        — Я хотел посмотреть, как появится печать...
        — Убери.
        — Хорошо, сэр, — кивнул Гарри.
        Судя по виду, Снейп хотел сказать еще пару слов, но передумал, пробормотал что-то насчет того, что у него есть дела в классе, и стремительно вышел.

* * *
        — Заходили твои друзья, — заметил Дадли за ужином. — Этот рыжий парень страшно разозлился, что Драко не пустил его к тебе.
        — Ты и Северус были на собеседовании, — спокойно объяснил Драко, грациозно наколов на вилку креветку во фритюре. — Я подумал, не стоит вас прерывать.
        С этим не поспоришь, подумал Гарри.
        — Значит, Рон. А кто еще?
        — Грейнджер, Лонгботтом и какая-то из сестер Патил, понятия не имею которая.
        — Ладно, я им напишу, — решил Гарри.
        — Собираешься поделиться последними новостями? — вопросил Драко, холодно изучая Гарри.
        — Да, конечно! — сорвался Гарри, но, заработав гневный взгляд Снейпа, сбавил тон: — Но не в письме, наверное. А... что ты им сказал?
        — Что ты занят, — протянул Драко.
        — Слишком занят, чтобы увидеться с ними, — прибавил Дадли. — Но рыжий парень в это не поверил. Обозвал Драко лживой гадюкой. Потом лохматая девушка сказала, чтобы он успокоился, а другая девушка попыталась переступить порог, и ее чем-то ударило вроде тока, и она сказала, что так и знала, что не надо было приходить сюда к Гарри, и что не понимает, почему ты не обедаешь в Большом зале, а потом Драко сказал, что она дура, если пытается зайти без приглашения, и неужели она не понимает, что преподаватели знают толк в охранных чарах, чтобы защитить свои комнаты...
        — Спасибо, Дадли, — прервал Гарри этот поток. Снейп начинал злиться, и Гарри решил, что не стоит подливать масла в огонь, ссорясь с Драко, и лучше замять все дело. В конце концов, после ужина они собирались повторять охранный ритуал. Пусть лучше Снейп в это время будет спокоен. По крайней мере, Гарри думал, что так будет лучше: наверняка он не знал.
        Гм, может, поэтому его собственная магия отказывалась работать? Ведь каждый раз, когда он пытался произнести заклинание, он испытывал страх, отчаянное беспокойство, что ничего не получится, что он никогда не вернет свои способности?
        Позже в тот вечер Гарри так и не смог решить для себя, спокоен Снейп или нет, но обряд прошел без сучка без задоринки. Его учитель опустился на колени, призвал все свои силы, чтобы удержать чары на месте, и Дадли поклялся, что добровольно дает свою кровь ради защиты Гарри. И на этот раз, когда кровь Дадли потекла на сияющий серебром и золотом шар, паривший перед Снейпом, чары впитали ее, связав с самой сутью магии.
        Шар сделался густо-алым, завертелся, а затем начал светиться темным флуоресцентно-зеленым цветом. А потом взорвался, и магия брызнула в стороны, залив стены, пол и потолок, заново покрыв все комнаты — даже затекла в камин, а оттуда вверх по дымоходу, где Гарри ее уже не видел.
        Снейп, дрожа, поднялся на ноги и слегка пошатнулся, но в этот раз он не ругался, а выглядел довольным.
        — Готово, — сказал он, добрался до кресла и практически рухнул туда.
        — Правда? — пробормотал Драко, удивленно глядя по сторонам, потом повернулся к Гарри: — Очень слизеринский цвет.
        — Это цвет любви моей матери, — сообразил Гарри, вспомнив слова Снейпа. Но почему именно такой оттенок? Гарри не думал, что это как-то связано с ее глазами. Нет, похоже, оттенок чар, покрывших стены, в точности повторял цвет Авады Кедавры, потому что суть любви его матери состояла в том, что она приняла проклятие вместо него. И умерла вместо него.
        Ему не очень-то нравилось видеть этот цвет.
        — Кто-нибудь, вылечите Дадли, пожалуйста? — попросил он, чтобы отвлечься.
        — Северус, у тебя совсем нет сил, — заметил Драко, когда Снейп попытался встать. — Я все сделаю.
        Одно короткое движение палочкой, простое заклинание, и порез исчез с ладони Дадли.
        По его дрожащим щекам потекли две огромные слезы.
        — Жа... жалко, что ты не мог так помочь маме. Мы с папой... мы думали, что это будет так просто...
        — Ох, Дадли... — Гарри не выдержал. Он обнял плачущего кузена и притянул к себе. На этот раз он не почувствовал уколов призрачных игл, ему просто было очень грустно.
        — Я буду жутко скучать, — признал Дадли, когда они отодвинулись. — Странно, да? Мы вместе выросли, столько лет прошло, но я только теперь хоть немного знаю тебя по-настоящему.
        Гарри мог бы ответить, что трудно узнать кого-нибудь по-настоящему, когда колотишь его, травишь или пытаешься сесть сверху.
        — Мы еще увидимся, — пообещал он.
        Дадли сглотнул.
        — Ну... когда у тебя теперь есть настоящая волшебная семья, не знаю, как часто ты сможешь выбираться к... в маггловский мир. Когда мы увидимся?
        Гарри не знал, что сказать, потому что это мало зависело от него. Он вопросительно покосился на Снейпа — глаза у зельевара были закрыты, но он, по-видимому, внимательно слушал, потому что ответил:
        — Летом, если удастся взять под контроль его магию. Если нет, мы, скорее всего, не рискнем появляться в Лондоне, но придумаем что-нибудь еще.
        — Спасибо, — сказал Дадли.
        — Это мне следует вас благодарить, — поправил Снейп, поднимаясь на ноги. — За то, что помогли мне защитить Гарри, я благодарен вам от всей души. А теперь прошу меня извинить: мне нужно выспаться и восстановить силы. Утром директор организует ваше возвращение в дом вашей тетки. — Его голос начал слегка прерываться, когда он договаривал: — Не забудьте вернуть кольцо Альбусу Дамблдору, прежде чем вы расстанетесь...
        Он пошатнулся, и Драко подхватил его под локоть.
        — Пойдем, Северус, — сказал он и увел зельевара по коридору к спальне. Охранные чары слегка моргнули, когда Драко просунул руку в дверь, подталкивая Снейпа в комнату, к постели.
        — Ты доверяешь чарам Северуса? — поинтересовался Драко, вернувшись.
        — Ну да, — отозвался Гарри, озадачившись. — Конечно доверяю.
        — Отлично. Я тебе хочу кое-что показать, — Драко подошел к входной двери. — Abrire.
        — Что ты делаешь?! — воскликнул Гарри. — Тебе нельзя туда!
        — Я должен.
        Но Драко только и сделал, что шагнул наружу в темный коридор, постоял там секунд пять, а потом снова вернулся внутрь, сквозь тонкую, светящуюся зеленью пелену, затягивавшую дверной проем. Потом закрыл дверь рукой.
        — Зачем все это? — спросил Дадли.
        Прошло с минуту, пока Гарри сообразил, в чем дело.
        — А. Комнаты его впустили, — сказал он кузену. — Чары не должны впускать кого-либо, кто хочет причинить мне вред. — Он повернулся к Драко: — Полагаю, ты думаешь, это значит, что я должен тебе доверять.
        — Нет, Гарри, — разозлился Драко, — ты не должен. Плевать, что чары твоего отца прекрасно мне доверяют. Это факт, но это не важно. Ты живешь в собственном маленьком мирке. Можешь вообще не обращать на меня внимания.
        — А, тебе нужны факты? — скривился Гарри. — Вот тебе один. Дом номер четыре по Тисовой был прекрасно защищен, правда? И не должен был впускать внутрь никого, кто хотел бы причинить мне вред. Так каким же образом мой дядя каждый день возвращался домой после работы? И как Дадли — прости, Дадли, — проходил через ту же дверь?
        — Потому что они там жили! — горячо возразил Драко и тут же прибавил потерянно: — Ой. Честное слово, я думал, это сработает.
        Дадли переводил взгляд с одного на другого, но предпочел не вмешиваться.
        — Я пойду спать, — решил он. — Э-э... Драко, ты не мог бы?.. — он махнул куда-то в сторону дивана.
        Драко покачал головой, все еще расстроенный, и сказал:
        — Теперь, когда чары работают, я больше не нужен Гарри, чтобы защищать его, если что. Так у вас будет хоть шанс поговорить напоследок.
        Кивнув, Дадли побрел в спальню.
        Гарри тоже устал, но хотел выпить еще зелья Правдивых Снов. Увы, дверь Снейпа была закрыта, и Гарри не хотел его беспокоить, особенно если учесть, что зельевар все равно наверняка бы ответил, что не слишком умно принимать такое средство каждую ночь.
        Но он очень хотел снова увидеть во сне отца и мать.
        — Что такое? — спросил Драко усталым голосом.
        — Я... ничего, — Гарри сдался, чувствуя себя несчастным. Может быть, неправильно было мечтать увидеть во сне умерших родителей в первую же ночь после того, как его усыновили. Может быть, Служба защиты семьи и не считала еще договор «действительным», но счетчики баллов — да, и чары тоже. И Снейп.
        И этого было достаточно. Гарри уже усыновили. Раз и навсегда.
        «Надо было сказать Снейпу хоть что-нибудь, — сообразил он. — Но что? Он не любит, когда его благодарят... Может, действительно попробовать называть его по имени?»
        — Что такое? — допытывался Драко.
        — Чары на стенах бледнеют, — произнес Гарри. Это было правдой, но он уж точно не поэтому задержался в гостиной.
        Драко пожал плечами, потом заговорил:
        — Послушай, я знаю, что твой кузен тоже не любит твою змею, но я просто не засну, думая, что она может взять и заползти на меня...
        — Но ты спал тут столько ночей кряду!
        — Угу. Я... в общем, я ее обездвиживал на ночь.
        — Драко!
        — Тихо, ты Северуса разбудишь, а ему нужен отдых. Межосевое колдовство очень изматывает. Короче, я пытался сказать, что я не хочу больше этого делать, ладно? Поэтому не мог бы ты просто забрать с собой свою проклятую змею? Пожалуйста.
        Гарри с сомнением посмотрел на него.
        — Хорошо, конечно. Но ты же знаешь, она может проползти под дверью, пока ты спишь.
        — Ты что, нарочно? Хочешь, чтобы у меня были кошмары? — Драко вздохнул. — Я собираюсь заколдовать щель, чтобы она не пролезла.
        — Ладно, — согласился Гарри. Он подобрал Сэл, не обращая внимания на отвращение на лице Драко, и ушел в спальню.
        То ли оттого, что Сэл обвернулась вокруг его руки, успокаивая его своим тихим дыханием, то ли Гарри просто перегорел, но, так или иначе, никаких кошмаров он в ту ночь не видел.


* * *
        К полудню следующего дня Дадли уехал.
        К вечеру кольцо матери снова висело у Гарри на шее; директор забрал его у Дадли, когда они прибыли на вокзал Кингс-Кросс и перешли на обычную платформу.
        Обещанная официальная копия контракта, однако, так и не прибыла; печать на копии Гарри тоже не появилась. Он знал, поскольку проверял чуть ли не каждые полчаса. После того, как он в шестой раз сбегал в спальню посмотреть на спрятанный в сундук документ, Снейп настоял, чтобы он занялся чем-нибудь еще.
        — Может быть, сыграем в шахматы? — предложил он.
        Гарри был абсолютно уверен, что Снейп разобьет его наголову, но помотал головой вовсе не по этой причине.
        — А вдруг они откажут? — спросил он, неприятно удивленный тем, как задрожал его голос.
        Снейп указал на диван и дождался, пока Гарри не прекратил нервно расхаживать туда-сюда и не сел.
        — Почему они должны это сделать?
        — Ну, вы же знаете... — пробормотал Гарри, опустив глаза и глядя на руки.
        — Вероятно, ты намекаешь на мое прошлое?
        — Нет! — воскликнул шокированный Гарри. — Мерлина ради, вы же спасли меня от Волдеморта! Не могут же они в самом деле думать, что это проблема... — У него вытянулось лицо: — Или могут?
        — Директор заверяет меня, что нет.
        — Шикарно, — буркнул Гарри. — Он до сих пор обижен, что я не хочу вываливать ему все мои переживания. Когда он привел сюда Дарсуэйта, то едва сказал мне два слова, а сегодня, когда возвращал кольцо, — и того меньше...
        — Если бы Альбус Дамблдор не считал усыновление хорошей идеей, он бы, безо всякого сомнения, не отправил бы Люпина на континент.
        — Наверное, мне просто кажется, что по-моему никогда не выходит, — признал Гарри. — Ни одного нормального года еще не было.
        — Это в твою пользу, я полагаю. Кто бы предсказал на Распределении в этом году, что еще до декабря тебя усыновит ненавистный преподаватель зельеварения? Да еще добровольно.
        Гарри поднял взгляд.
        — Я... я вас не ненавижу.
        — Именно.
        — Я думал, что надо, наверное, попробовать называть вас по имени, — признал Гарри и слегка нахмурился. — Но... не знаю. Я себя чувствую при этом как-то неправильно. Слишком хорошо я помню ваши уроки, наверное. Для Драко-то не так, он же знал вас раньше.
        Снейп откинулся на спинку кресла и положил ногу на ногу.
        — Я уж точно не рекомендую обращаться ко мне по имени на уроке. Но вне класса ты можешь поступать так, как тебе кажется правильным.
        — Вряд ли это важно. Все равно в класс я больше не вернусь, — вздохнул Гарри.
        — Вернешься.
        — Хоть бы мне кто сказал когда.
        — Предсказания не моя стезя. Боюсь, здесь я тебе помочь не могу.
        Это замечание подняло Гарри настроение.
        — Зачем вы тогда выбрали этот курс на уровне ТРИТОНов, профессор? Я имею в виду, какой смысл сдавать экзамен, если все равно получишь «тролля»?
        Драко услышал это из спальни, и манерной походкой вышел в гостиную.
        — А ну выкладывай. Северус за что-то получил «тролля»?
        — За предсказания, — проворчал тот.
        — Но кто угодно может сдать предсказания, главное побольше наврать, — рассмеялся Драко. — Всякий, у кого есть хоть капля ума... ой, извини. Я не это имел в виду.
        Гарри не думал, что можно смотреть на кого-то одновременно сердито и добродушно, но именно таким взглядом Снейп наградил Драко.
        — Да ладно, расскажи уже, — настаивал Драко, усаживаясь рядом с Гарри. — Я знаю, что все не так просто. Я знаю, что ты мог бы преспокойно наврать с три короба, как Гарри или я. Так почему ты этого не сделал?
        Добродушия во взгляде Снейпа несколько поубавилось, когда он признал:
        — Мной владело некое тщеславное убеждение, что я сумею доказать абсолютную несостоятельность данной дисциплины. Темой моего эссе на экзамене ТРИТОНа оказалось нечто в духе «Проанализируйте пять различных методик предсказания и для каждой приведите подробные примеры впоследствии исполнившихся пророчеств».
        Драко издал низкий смешок.
        — Дай угадаю. Ты подробно проанализировал пять заданных методик, ничего не упуская.
        Приятное воспоминание заставило губы Снейпа изогнуться в улыбке.
        — О да, весьма подробно, но мои примеры, мягко говоря, служили скорее опровержению, чем наоборот. Если не ошибаюсь, мой тезис звучал как: «Не существовало и не может существовать никаких возможных способов предсказания будущего». Разумеется, перспектива минувших двадцати лет позволяет мне заметить, что моя тогдашняя точка зрения была чрезмерно отвлеченной.
        Гарри покосился на Драко и с облегчением заметил, что тот тоже в недоумении.
        — Я был неправ, — пояснил Снейп, обменявшись взглядом с Гарри.
        Пророчество... «...рожден теми, кто трижды противостоял ему... на исходе седьмого месяца...»
        — Угу, — кивнул Гарри.
        Драко явно не понимал, о чем идет речь.
        — Ты имеешь в виду вещие сны Гарри?
        — Помимо прочих подобных явлений. Но у всех у них есть общая черта: их нельзя вытребовать. — Снейп сцепил пальцы в замок и посмотрел на мальчиков поверх своих рук. — Будущее не открывается по приказу. Но когда оно желает нам открыться, то всегда найдет способ.
        — Так что нас ждет в будущем? — спросил Драко, придвигаясь ближе к Гарри.
        — Чтоб я знал, — беспечно ответил он.
        — Не хочешь мне говорить, значит?
        Снейп пришел ему на помощь.
        — Всегда остается еще вопрос интерпретации, Драко.
        — Ага, я в самом деле ничего не знаю, — подтвердил Гарри. И, пожалуй, это было правдой: вон как он промахнулся с этим сном про братьев! Он совсем не понял, что все это значило. А сон-то оказался насчет того, как он относится к слизеринской части себя. В точности, как говорил Ремус.
        Пока Гарри размышлял надо всем этим, из камина вывалился какой-то пакет: плоский, квадратный, завернутый в пергамент; сверху была прикреплена маленькая сложенная записка. Гарри привстал, но Драко схватил его за руку и дернул назад на диван.
        — Да что с тобой такое? — рассердился Гарри. — Это сертификат об усыновлении!
        — Подожди, — ответил Драко и указал на Снейпа. Тот осторожно обошел пакет кругом, держа палочку наготове. Несколько заклинаний спустя он удовлетворенно кивнул.
        Постоянная бдительность, вспомнил Гарри. Да, конечно, теперь камин был безопаснее некуда, если сложить обычные чары самого Снейпа и защиту крови, но лучше все равно соблюдать осторожность.
        Сорвав с пакета записку, Снейп развернул ее и прочитал вслух.
        «Северус, это доставили на твое обычное место в Большом зале за ужином. Я намекну Службе защиты семьи, что им лучше обзавестись совами поумнее, поскольку тебя там однозначно не было. Полагаю, тебе стоит обдумать возможность иногда разделять с коллегами трапезу.
        Твой и т.д.,
        Альбус Персиваль Вульфрик Брайен Дамблдор»
        Гарри осознал, что раздраженно скрипит зубами.
        — Вы там почти всегда обедаете! И ужинаете тоже иногда.
        Снейп покачал головой и постучал палочкой по пакету. Пергамент исчез, и внутри оказался простой деревянный ящичек.
        — Что, вы едите у себя в кабинете, когда вы не с нами?
        Ответа не последовало.
        — Значит, вы просто не едите? — заключил Гарри. — Ну, это никуда не годится.
        — Ты, — с нажимом сказал Снейп, доставая из ящичка документ и передавая ему, — здесь, кажется, не родитель.
        «И вы тоже», — чуть не ответил Гарри, но теперь он не мог так сказать, верно? Тем более, когда ему под нос сунули сертификат об усыновлении. В каждом углу была маленькая печать, подтверждающая подлинность документа, а поверх их подписей стояла печать побольше — с большой птицей, распахнувшей крылья над птичками поменьше. Снейп протянул ему свидетельство, и Гарри взял, чувствуя, как его наполняет удовлетворение. Но, вместе с тем, и страх — неизвестности, того, что все слишком серьезно, что все это значит для него слишком много, больше, чем следует.
        Однако по большей части он просто был доволен.
        — Что мы с ним сделаем? — спросил Гарри.
        — Тислторн предлагала повесить на стену.
        — Ага, Тислторн, — передразнил Гарри. — Она вообще много чего предлагала, да?
        — Довольно об этом, — предостерег Снейп, и было очевидно, что он имеет в виду. По крайней мере, для Гарри.
        — Хорошо, сэр, — тихо сказал он.
        — Можно я посмотрю? — спросил Драко, удивив их обоих.
        — Да, конечно, — согласился Гарри и отдал ему сертификат.
        Драко несколько секунд смотрел на документ, но, кажется, не читал; он просто уставился на пергамент в целом, а не проглядывал строчку за строчкой. Потом встал, вернул его Гарри и сказал:
        — Прошу меня простить.
        Гарри решил, что лучше ничего не говорить о том, как поспешно он вышел.

*продолжение в комментариях*

@темы: Перевод, Джен, Год, какого еще не бывало, Мои тексты

Глава 21. Лабиринты любвиГлава 21. Лабиринты любви

В лабиринтах люди имеют обыкновение теряться.
Сэр Алан Эйкборн

     Наутро Драко поджидал Гермиону у дверей гриффиндорского общежития. Он был в прекрасном настроении и выглядел бодрым, хотя выспаться никак не мог успеть: «семейный совет» затянулся чуть не до третьего часа ночи, несмотря на негодование Снейпа.
     — Ты восхитительно выглядишь, — улыбаясь, заявил он.
     — Не верю, — фыркнула Гермиона. — Я смотрела в зеркало, знаешь ли.
     — Да? — удивился Драко. — А что тогда у тебя на щеке?
     Гермиона машинально попыталась вытереться, прежде чем сообразила, что ее дразнят.
     — Зараза! Перестань!
     — Как скажете, моя леди, — он галантно поклонился и подал руку: — Позвольте проводить вас к завтраку?
     Гермиона засмеялась и сдалась. Они неторопливо спустились вниз, даже успев пару раз поцеловаться на пустующих площадках: все ранние пташки уже давно завтракали, а засони еще только собирались выползать из кроватей.
     У дверей Большого зала они остановились и заглянули внутрь. За слизеринским столом уже собралась вся компания старшекурсниц. То одна, то другая из девушек косилась на двери в зал, словно кого-то поджидая.
     Гермиона лукаво улыбнулась.
     — По-моему, тебе лучше пойти туда. Твой гарем, того и гляди, полопается от любопытства.
     Глаза Драко сверкнули, и он притянул ее к себе, пользуясь тем, что в коридоре никого не было.
     — То есть ты не возражаешь против гарема?
     — Посмотрим.
     — На что?
     — На твое поведение. Если ты пообещаешь вести себя как джентльмен...
     — Зачем мне тогда гарем?
     — Ну, не знаю... — Гермиона состроила задумчивую физиономию. — Писать конспекты. Чинить перья. Собирать информацию. Отстирывать чернильные пятна на мантиях, наконец.
     — Для всего этого есть магия. И домовые эльфы, — фыркнул Драко.
     — Значит, придется обойтись без гарема.
     — Совсем? — он попытался выглядеть жалобно, но не преуспел. — Так и быть. И в самом деле, зачем мне гарем, когда у меня есть ты.
     — Да, — важно кивнула Гермиона. — Можешь всегда рассчитывать на мои конспекты по маггловедению за третий курс.
     Оба покатились со смеху.
     — Ладно, — вздохнул Драко. — К сожалению, ты права. Мне лучше сегодня завтракать с нашими, а тебе — со своими. Особенно учитывая обстоятельства. Блез меня еще бы простила, но остальные — нет. Да и Уизли вряд ли сумеет долго сдерживаться в моем присутствии. Я обязан быть снисходительным в такой ситуации, ты не считаешь?
     — Ага, — вздохнула Гермиона. По правде говоря, Рон сейчас совершенно не занимал ее мысли. — Значит, идем?

* * *
     Стоило Драко занять свое место, как на него обрушилась лавина девчоночьего щебета.
     — Что-то случилось?
     — Чего хотел от вас Снейп?
     — Почему вы так долго?
     — Вы не поссорились опять?
     Приходилось признать, что по части женского любопытства слизеринки мало отличаются от гриффиндорок. Драко мужественно пытался есть, отделываясь короткими фразами: «Нет», «Ничего особенного» и «Это вас не касается, мисс О’Нил». Блез только посмеивалась, наблюдая за его мучениями.
     — Молчишь? Предательница, — тихо проворчал он.
     — Ничего подобного, — парировала Блез. — Если я присоединюсь к беседе, тебе придется отвечать всерьез, ты останешься без завтрака и опоздаешь на зельеварение. Снейп решит, что во всем виноват твой эпический роман, и начнет с ним бороться. Представляешь, что тогда будет?
     Драко представил. И чуть не подавился тостом с ежевичным джемом.
     Блез снисходительно похлопала его по спине.
     — Вот именно.
     — Вообще-то я рассчитываю на твою помощь, — вполголоса признался он.
     — В чем?
     — Сейчас увидишь. Когда почта прилетит.

* * *
     Рон окончательно проснулся к концу третьего бутерброда.
     Накануне он тайком караулил в подземельях, пока Гермиона не вышла из кабинета Снейпа и не отправилась в сопровождении настырного Малфоя в Гриффиндорскую башню. Наблюдать за их нежным прощанием было мучительно, но Рон решил, что Гермиона важнее его страданий. Он не думал, что Малфой затевает какую-то пакость, однако к предупреждению Забини отнесся вполне серьезно. Было очевидно, что Паркинсон возненавидела Гермиону еще больше, чем раньше, если такое возможно. И Рон сильно сомневался, что она такая одна. Мало ли, что этим слизеринцам придет в голову?
     А вот в способность Малфоя кого-нибудь защитить Рон не верил абсолютно. Этот позер и выскочка только и умел, что распускать хвост. А в последнее время и вовсе вел себя так, будто ему от любви отшибло последние мозги. Так что лучше будет, решил Рон, позаботиться обо всем самому.
     — Рон, ты чего? — сестрица подергала его за рукав.
     — А?
     — Ты уже пять минут смотришь в одну точку, — объяснила Джинни.
     — Я думаю, — сумрачно объяснил он. — И ем.
     — Рон, — осторожно позвала Гермиона, — что-то случилось?
     «Ты сердишься?» — вот что слышалось в ее голосе.
     «Да. И сильно. Но я тебя все равно люблю», — хотел ответить он, а сказал только:
     — Все нормально. Я просто не выспался.
     Захлопали крылья, и в зал влетели десятки сов с утренней почтой. Рон меланхолично жевал четвертый бутерброд, глядя, как студенты шуршат свежими выпусками «Пророка».
     — Неожиданности будут? — поинтересовался он у Гермионы.
     Ответом на его вопрос стал вопль ярости, донесшийся со стороны слизеринского стола.

* * *
     Драко еле успел пригнуться: развернув газету, Панси завопила и швырнула ему в голову кувшин с тыквенным соком. Кувшин, к счастью, ни в кого не попал и разбился о стену.
     — Я тебя убью! — визжала Панси.
     — Не понимаю, при чем здесь я, — холодно сообщил Драко. — То есть, прошу прощения, не понимаю, при чем здесь ты.
     — Что здесь происходит? — грозно вопросил материализовавшийся рядом Снейп. Судя по интонациям, он не только не выспался, но и не простил до конца тех, кто лишил его законного отдыха накануне вечером. Так что Драко счел нужным скромно опустить глаза и дождаться, пока ответит кто-нибудь еще.
     К несчастью для себя, это оказалась Панси.
     — Я его убью! — продолжала верещать она, размахивая газетой.
     — Мисс Паркинсон! — рявкнул Снейп. — Прекратите балаган немедленно!
     Панси осеклась, полузадушенно всхлипнула и плюхнулась на свое место.
     — Так-то лучше, — заметил Снейп. — Я вижу, мисс Паркинсон неважно себя чувствует. Не могли бы вы, мистер... — он обвел взглядом семикурсников, — ... Гойл, проводить ее в больничное крыло? Мне кажется, ей требуется успокоительное. Если после осмотра у мадам Помфри мисс Паркинсон почувствует себя в силах присоединиться к нашим занятиям, проводите ее в подземелья.
     Грегори Гойл молча кивнул, поднялся, взял Панси за локоть и быстро вывел из зала, пользуясь ошеломлением своей подопечной. Гойл вообще был умнее, чем казался, хотя, конечно, академические успехи ему не светили ни в какой области.
     — Если я услышу еще хоть один звук из этого угла, кому-то не поздоровится, — мрачно объявил Снейп и торжественно удалился.
     Блез проводила его сочувственным взглядом.
     — Не волнуйся, — шепотом сказал Драко. — Он просто не выспался.
     Блез с подозрением покосилась на него.
     — А я здесь при чем?
     — Ни при чем, я так просто, — хитро улыбнулся Драко. — Он же наш декан, мы все за него переживаем.
     — Угу, — сумрачно отозвалась Блез, потом решила сменить тему: — Как думаешь, Грег сумеет?
     — Что сумеет?
     — Ему очень нравится Панси, — пояснила она. — С тобой он бы не стал соревноваться, а так...
     — А. Волшебный посох ему в руки, — пожал плечами Драко.

* * *
     «Редакция ЕП приносит свои глубочайшие извинения...» — мерцала красная надпись на первой полосе «Пророка», бегущая над большой статьей.
     Рон удивился и быстро просмотрел передовицу.
     «Непроверенная информация...», «риск ради наших обожаемых читателей», «сильнейшее огорчение в связи с ошибочными сведениями...»
     Это все было предсказуемо и понятно.
     Непредсказуемым и непонятным было интервью Драко Малфоя, не только истекавшее нежными чувствами к Гермионе Грейнджер, но и настойчиво пропагандирующее интересы магглорожденных волшебников. Статья заканчивалась прозрачным намеком на то, что читателям следует в ближайшее время ждать объявления о помолвке.
     — Грубо работаете, — проворчал он, складывая газету.
     — Что? — поразилась Гермиона.
     — Мало кто поверит такой ерунде, — сообщил он вполголоса, ткнув пальцем в колдографию Малфоя на первой странице. — Уж больно прямолинейно. Провокация какая-то.
     Гермиона просияла.
     — Так и задумано, — вполголоса ответила она, наклоняясь поближе. — Я тебе расскажу позже, если хочешь...
     Опоздавший Свин, громко хлопая крыльями, опустился на стол перед ней и, нахохлившись, выставил ногу с письмом. К счастью, это был не вопиллер, но Рон все равно огорчился от того, как вздрогнула Гермиона при виде письма его матери.
     — Ага, давай позже, — быстро сказал он, надеясь разрядить напряжение. — Что там тебе мама пишет?
     — Думаешь, стоит знать? — попыталась пошутить она.
     — Не дури, — вмешалась Джинни. — Мама — это мама. Если она не прислала вопиллер, значит, все отлично. Открывай.
     Гермиона вздохнула, распечатала конверт и принялась читать. Рон пристально следил за тем, как напряжение на ее лице сменялось облегчением.
     — Ну? — не выдержал он.
     — А?
     — Что там?
     Гермиона улыбнулась — так счастливо и открыто, что у Рона засосало под ложечкой.
     — Твоя мама совсем не сердится. Говорит, что мне лучше знать и что если все хорошо, так и слава Мерлину. — Она быстро наклонилась и тихо зашептала ему в ухо: — Я знаю, если бы не то, что ты ей написал, было бы совсем иначе. Спасибо. Ты... ты просто потрясающий друг.
     Рон стиснул зубы и постарался улыбнуться.

* * *
     — Люци, мне это не нравится, — взволнованная Нарцисса ходила из угла в угол. — Она все-таки моя сестра.
     — Ты не виновата, что у тебя сумасшедшая сестра, — возразил Люциус. — И потом, какие есть еще предложения? Сдать ее аврорам, пусть посадят назад в Азкабан? Во-первых, без Руди она там не выдержит. Очень жаль, что его убили, он был самый вменяемый из наших свойственников. Во-вторых, я против. Драко не нужны родственники в Азкабане. Учитывая перемены политического климата, это излишне.
     — Я не хочу, чтобы Белла сидела в Азкабане! — рассердилась Нарцисса. — Она и так сумасшедшая!
     — А я о чем?
     Нарцисса всплеснула руками, потом тяжело вздохнула и опустилась в кресло, подперев кулаком подбородок.
     — Ничего больше не могу придумать.
     — То есть ты согласна?
     — Раз нет другого выхода... Мерлин милостивый, у нас будет магглорожденная родственница!
     Люциус усмехнулся.
     — Не хочу тебя расстраивать, дорогая, но у нас и без того полным-полно магглорожденных родственников. Взять хоть мужа твоей второй сестрицы. И, опасаюсь, в ближайшем будущем их станет только больше.
     Нарцисса вздрогнула.
     — Я думала, это было фальшивое интервью.
     — Эти дети тоже так думают, — фыркнул ее муж. — Но я видел их вместе и, поверь, знаю, о чем говорю. Они сейчас не в состоянии толком соображать, иначе догадались бы быстрее. Однако месяца через два, максимум три, и до них дойдет, я полагаю.
     — Ты очень спокойно к этому относишься.
     — Можно подумать, у меня есть другой выход.
     — Почему? Я думала, — она помолчала, подбирая слова, — что из нас двоих я более...
     — Либеральна? — засмеялся он. — Так и есть. Магглы могут быть кое для чего пригодны и даже иногда забавны, но в родственниках я бы их видеть не желал. Однако Магическая Британия меняется, и перемены эти необратимы. Мне хотелось бы, чтобы Малфои оседлали волну, а не захлебнулись, барахтаясь и пытаясь плыть против течения.
     Нарцисса нахмурилась, собираясь с мыслями.
     — Эта девушка, — наконец сказала она, — Грейнджер... что ты о ней думаешь?
     — О, она ужасна, — отозвался Люциус. — Умна, амбициозна. Неравнодушна к политике. В затруднительном положении быстро соображает. Если верить Севу, способна ловко и правдоподобно лгать. Вообще я теперь подозреваю, что половина поттеровских эскапад спланированы ею. Довольно симпатична и будет весьма эффектна, если Драко научит ее прилично одеваться и держаться как следует.
     Нарцисса невольно рассмеялась.
     — Такое ощущение, что ты кому-то сватаешь собственную дочь.
     Люциуса передернуло.
     — Нет уж, спасибо. Невестки более чем достаточно.
     — Значит, ты уверен.
     — Практически абсолютно.
     — Если бы не родители-магглы...
     — Зубные медики, — поморщился Люциус.
     — Врачи.
     — Что?
     — Это называется «зубные врачи».
     — Откуда ты знаешь?
     — Я не люблю магглов, но стараюсь иметь о них хоть какое-то представление. Не уподобляться же Артуру Уизли, который приходит в восторг от того, на что даже сами магглы не обращают внимания.
     Люциус хитро прищурился.
     — А как насчет того, от чего сами магглы приходят в восторг?
     Нарцисса уставилась на мужа. Вернувшись из путешествия туда-не-знаю-куда, он уже не в первый раз ставил ее в тупик непредсказуемыми реакциями или предложениями.
     — Что ты хочешь этим сказать?
     — Сказать? Ничего. Есть кое-что, что я хочу тебе показать. Магглы называют это «движущимися картинками».
     — А. Да, я слышала. Думаешь, оно стоит того?
     — Я не думаю, я знаю. Впрочем, неважно, это всё после. Надо продумать, что мы делаем с твоей сестрицей.
     — Это будет непросто. Нужен дом. Деньги. Биография. Дело для целой команды обливиаторов.
     — Думаю, втроем мы как-нибудь справимся.
     — Втроем?
     — Дамблдор не станет мешать, но и напрямую к нему лучше не обращаться. У него свои представления обо всем и свои планы. Но Северус обещал помочь.

* * *
     — Люци, ты спятил?!
     — Не понимаю, что тебя так шокирует.
     — Да я даже не знаю, с чего начинать.
     — Лучше всего с начала, но тебе виднее.
     — Люци, ты считать умеешь? Ты в курсе, сколько варится это зелье? А изантус? До следующего полнолуния почти две недели! Уйдет никак не меньше месяца. А суббота через три дня! Три и тридцать — это немного разные цифры, тебе не кажется?!
     — Подумаешь, лишний нолик. Ладно, ладно, не нервничай. Было же предыдущее полнолуние. Наверняка есть люди, которые им воспользовались. Думаю, если ты поищешь как следует...
     — Когда?! Между контрольной у первокурсников и подготовкой старших обалдуев к СОВам и ТРИТОНам? Тебе не кажется...
     — Обратись к Дамблдору.
     — Ты с ним, похоже, и сам на короткой ноге. Вот ты и обращайся.
     — Северус, это неудобно. Зачем ставить директора школы в такое неловкое положение? Он ведь не может не поинтересоваться, зачем мне все это понадобилось. А тебе наверняка поспособствует, не задавая вопросов.
     — Угу. Только потом будет с месяц за мной следить. И подмигивать при каждом удобном случае.
     — Разве он тебе не доверяет?
     — Если бы. Его все это просто развлекает.
     — Сев...
     — Хорошо, хорошо, я все сделаю.

* * *
     — Как на сцене, — вздохнула Гермиона, положив голову Драко на плечо. Они сидели у озера и смотрели, как у дальнего берега плещется кальмар. — По-моему, полшколы на нас глазеет. И шепчется.
     — Не обращай внимания. Наглядятся и забудут.
     К своему стыду, Драко в ту минуту не было дела не то что до любопытствующих, но даже до семейных проблем. Он просто наслаждался тем, как уютно устроилась Гермиона в его руках, как пахнут ее волосы, какая она восхитительная на ощупь...
     — Ты правда так думаешь?
     — Что? — он с трудом сосредоточился. — А. Нет. Хотя бы потому, что после субботы у них появится новый повод глазеть и шептаться. Но можно же ненадолго притвориться...
     — Я немного боюсь.
     — С какой стати? — удивился он. — Нас там даже не будет. Мои... они все сделают без нас.
     С тех пор, как вернулся отец и они все уладили, Драко ни на секунду не сомневался, что теперь дела пойдут как надо. Отец признал его право принимать решения самому — да нет, скорее напомнил, что это его обязанность. И дал понять, что Драко может рассчитывать на поддержку. Во всем. Это было опьяняющее, головокружительное чувство. Но объяснить все это Гермионе было выше его сил.
     — А вдруг что-нибудь пойдет не так? Или кого-нибудь, — она поежилась, — убьют?
     Он с усилием заставил себя вернуться с небес на землю.
     — Ерунда. Никто никого убивать не станет. Все свои.
     — Так Бел...
     — Тс!
     — Так она же не знает! Что это «свои».
     — Неважно. Не волнуйся, все устроится как надо.
     Он впервые за много месяцев действительно в это верил.
     — Легко сказать «не волнуйся»... Знаешь, это даже как-то дико. Сидеть, ничего не делать и ждать, пока кто-то все устроит без тебя.
     Драко фыркнул.
     — Нет уж. Дико — добровольно лезть в неприятности с мыслью, что никто, кроме тебя, не спасет мир. Вот это — дико.
     Гермиона хихикнула немного нервно.
     — Слышал бы тебя Гарри.
     — О, — отозвался Драко, — когда мне представится случай пообщаться с Поттером, я с удовольствием ему об этом скажу.

* * *
     Когда парочка поодаль на берегу принялась украдкой целоваться, Рон поморщился и перевел взгляд на сестру. Джинни, усевшись на толстой нижней ветке старой ивы, беззаботно болтала ногами.
     — Они очень милые, — с невинным видом заявила она.
     — Меня стошнит, — буркнул Рон.
     — Ты просто ревнуешь.
     — И как ты догадалась? — рявкнул он, не в силах сдержать гнев и досаду.
     Джинни перестала улыбаться.
     — Прости. Я просто сейчас могу только плакать или смеяться, одно из двух. А плакать я не хочу. Сил уже больше нет.
     Рон вздрогнул.
     — Ты прости. Я забыл.
     — Что?!
     — Не про Гарри. Я забыл, что ты... что тебе еще хуже, чем мне. Прости.
     — Не за что. Просто... приятно смотреть и знать, что хоть кому-то хорошо.
     — Не знаю, мне всех хочется убить.
     — Я понимаю. Выбрось из головы, это девчоночьи штуки.
     Джинни спрыгнула с ветки и ойкнула, зацепившись чулком за сучок.
     — Вот же ж! — она огорченно цокнула языком, разглядывая дыру. — Придется зашивать. Ладно, спрошу Лаванду.
     — О чем? — удивился Рон.
     — Маме не говори. Но штопательное заклинание мне так и не дается. Клобкопухово гнездо выходит, а не штопка. Так что я лучше вручную. Лаванда мне один раз показывала, это вроде несложно.
     — А. — Рон вздохнул. — Ты торопишься?
     — Да нет вроде. А что?
     — Посиди со мной.

* * *
     Часы укоризненно сообщили, что уже четверть первого. Хогвартс спал.
     Северус остановился, напоследок оглядев кабинет. Все было в безупречном порядке. Если он не вернется, Альбусу останется только найти другого ненормального, готового читать курс зельеварения ленивым, шумным и бестолковым детишкам. Хмыкнув, он вышел, закрыл за собой двери и тщательно запечатал чарами. Пароль Альбусу известен.
     — Добрый вечер, профессор, — сообщил девичий голос из темноты за спиной.
     Зельевар вздрогнул и резко развернулся.
     — Что вы здесь делаете, мисс Забини?
     — Ничего особенного. Жду вас. А что?
     — Я как ваш декан мог бы поинтересоваться, с какой стати вы бродите ночью по коридорам.
     — Вам как моему декану прекрасно известно, что это входит в мои полномочия старосты курса, — дерзко ответила девушка.
     — В таком случае, и вам должно быть известно, что я в любой момент могу вас указанных полномочий лишить. Как ваш декан. А затем снять баллы за нарушение режима.
     — Можете, — спокойно кивнула Блез.
     — Хорошо, — смягчился Северус. — Я в состоянии вам чем-нибудь помочь?
     Она покачала головой.
     — Вряд ли.
     Северус поднял бровь.
     — Я не понимаю. Вы хотели меня о чем-то попросить?
     Девушка заколебалась.
     — Говорите же, — нетерпеливо потребовал он. — Вы меня задерживаете.
     — Позвольте, — Блез запнулась, — позвольте, я вас провожу, сэр.
     На мгновение Северус онемел.
     — Куда? — наконец спросил он с угрозой в голосе.
     Увы, на эту девицу угрозы не действовали.
     — Вы же идете к себе в лабораторию? На нижний уровень?
     Зельевар не стал спрашивать, откуда она это знает.
     — Допустим.
     — Разрешите, я пройдусь с вами? Просто до двери?
     Северус глубоко вздохнул.
     — Мисс Забини... — начал он, не очень понимая, что следует говорить в подобной ситуации. До сих пор судьба милостиво избавляла его от таких бесед, но, видимо, везение не могло длиться вечно. — Я довольно мало похож на Драко Малфоя, — наконец сообщил он. — Или, — он поморщился, — на Рональда Уизли.
     — Поверьте, — без тени улыбки ответила Блез, — я знаю. Так можно?
     Следовало, конечно, отругать девчонку и отослать в общежитие, но сейчас у Северуса совершенно не было на это сил.
     — Как хотите, — он вяло пожал плечами. — Только быстрее, я тороплюсь.
     — Спасибо.
     Северус сухо кивнул, повернулся и направился к лестнице. Блез уверенно шагала рядом, слава Мерлину, не прикасаясь к нему и не пытаясь завести разговор. Ее длинные темные волосы поблескивали в свете факелов, и пару раз зельевару даже почудилось, будто они шевелятся сами по себе.
     «Глупости какие, — решил он. — Это от усталости».
     Несколько минут — и они остановились перед дверью в его личную лабораторию.
     — Ну вот, вы меня проводили, — заметил он. — Спасибо.
     — Вам спасибо, — тихо отозвалась Блез, шагнув к нему вплотную, и Северус испугался, что девушка сейчас сделает что-нибудь совершенно недопустимое. Однако она только посмотрела ему в глаза, несколько долгих мгновений удерживая взгляд, потом шепнула: «Удачи», отступила и неслышно исчезла в темноте за поворотом лестницы.
     ——————————
     Сэр Алан Эйкборн (Alan Ayckbourn) — британский драматург и поэт, автор либретто мюзикла By Jeeves («По Дживсу»), музыку к которому написал Эндрю Ллойд Уэббер. Процитированная строчка взята из этого мюзикла, из песни «Лабиринты любви» (Love Mazes). В оригинале звучит как «People in mazes do tend to get lost».
     Изантус — Isanthus brachiatus, или ложная болотная мята (false pennyroyal), растение семейства яснотковых.

@темы: Джен, Гет, Мои тексты, Лабиринт

И еще

Глава 20. РезонансГлава 20. Резонанс

Я чувствую, что ты где-то рядом,
И я знаю, что дело за мной.
Борис Гребенщиков

     Гарри молча любовался Городом внизу, чувствуя, что сделал правильный выбор. Здесь его... ждали.
     Он мог не торопиться. Неважно, сейчас, через час ли, или через три, но он спустится отсюда по длинной лестнице вдоль белой стены, повернет направо...
     — Простите, у вас огоньку не найдется?
     Гарри обернулся. Перед ним стояла высокая рыжая девушка в длинном синем сарафане, с рюкзачком за плечами и большим фотоаппаратом на шее. То ли туристка, то ли просто любительница ночных прогулок и фотосъемки. Она держала в руке незажженную сигарету.
     — Может быть, — медленно улыбнулся Гарри. — Закройте глаза.
     На лице девушки появилось подозрение.
     — Не бойтесь, — мягко сказал Гарри. — Это не опасно. Хотя, впрочем... можете и не закрывать.
     «Вряд ли здесь действует Статут, — подумал он, доставая из-за пазухи волшебную палочку. — В крайнем случае, если она сильно перепугается, можно просто дезаппарировать».
     Девушка застыла с протянутой рукой, ошеломленно глядя на него большими карими глазами. Гарри невольно подумал о Джинни и улыбнулся еще шире.
     — Вот, пожалуйста, — он продемонстрировал палочку. — Вы закуривать-то будете?
     Девушка хлопнула глазами раз, другой, потом, недоверчиво покосившись, поднесла сигарету к губам. Гарри прикоснулся к тонкой папиросной бумаге кончиком палочки и произнес слабое воспламеняющее заклятие. Девушка ойкнула и едва не выронила сигарету.
     — Это не опасно, — повторил он. Убрав палочку, он отвернулся, облокотился о парапет и снова стал смотреть на Город. Прохладный ветер с реки ласково ерошил волосы, и Гарри представил, как привезет сюда Джинни. Когда-нибудь. Они будут стоять здесь такой же теплой ночью, и разговаривать, и смеяться, и любоваться улицами внизу, и он обнимет Джинни за талию, и поцелует, и, может быть, даже сделает ей предложение именно здесь — почему бы и нет? Только, конечно, это будет не здесь, а там, в настоящем Городе...
     — О ком вы думаете? — спросила за спиной девушка с сигаретой, и Гарри вздрогнул: он был уверен, что она ушла.
     — О моей невесте, — ответил Гарри, поворачиваясь. С каждым разом это слово нравилось ему все больше и больше.
     — Она далеко? — тихо сказала девушка.
     — Да. Не то слово.
     — Почему?
     — Так получилось.
     — Вы поедете к ней?
     — Не сразу. Сперва я должен найти... край света.
     — Разве это возможно?
     — Конечно. Если хотеть. К счастью, я хочу. И, кажется, знаю, где искать.
     Они помолчали. Потом девушка снова спросила:
     — Она красивая?
     — Она потрясающая.
     — Расскажете про нее?
     Гарри улыбнулся, чуть запрокинул голову, прислонившись к парапету, и прикрыл глаза.
     — У нее рыжие волосы, карие глаза и самая чудесная улыбка на свете. Она ничего не боится и дерется не хуже любого парня. Она замечательный друг и талантливая ведьма. Она... лучше всех.
     «И я обязательно скажу ей об этом, когда вернусь».
     — Вы тоже... ведьмак?
     Гарри засмеялся. Он давно не чувствовал себя так легко и свободно. Может быть, даже вообще никогда.
— Почти. Это называется «волшебник».
     — Вот, значит, как вы зажгли мою сигарету.
     — Угу.
     — Ясно. — Девушка помолчала. — Мне пора. Скоро подсветку погасят, уже меньше часа осталось. Вы когда-нибудь гуляли у Собора ночью?
     — Пока нет.
     — Не хотите со мной? Там очень красиво.
     — Я знаю, — и он действительно откуда-то знал, что там будет очень красиво. Но он хотел впервые оказаться там вдвоем с Джинни. — В другой раз, спасибо. Мне уже тоже пора.
     — На край света?
     — Нет, пока поближе, — снова засмеялся он. — Удачной вам съемки.
     — И вам удачи! — донеслось ему вслед. Но Гарри уже спешил вниз по длинной лестнице у белой стены.

* * *
     Изможденный Том брел по пустыне куда глаза глядят. Идти было бессмысленно — очевидно, что он не проживет здесь долго, а добраться до воды и тени попросту не успеет. Но сидеть и просто ждать гибели... было еще невыносимей. Он машинально переставлял отяжелевшие ноги, стараясь ни о чем не думать, а в особенности — о том, как хочется пить, когда вдруг услышал откуда-то снизу:
     — Не нас-с-ступи на меня.
     Том замер.
     Потом опустил взгляд.
     На песке у его ног свернулась кольцом маленькая золотая змейка.
     — Ты с-с-слыш-шиш-ш-шь? Не нас-с-ступи.
     — Слышу.
     Отчаянно хотелось сесть, но от жара раскаленного песка даже ботинки спасали не до конца, и о том, чтобы опуститься наземь, нельзя было и думать. Том поднял воспаленные глаза к горизонту: солнце постепенно опускалось. Может быть, если повезет, он продержится еще ночь. Если сильно повезет — день и ночь за ними. Третьего дня ему не пережить точно.
     — Поговори с-со мной, — попросила змейка. — Мальчик уш-шел, мне с-скучно.
     — Мальчик? — насторожился Том. — Какой мальчик?
     — З-сдес-сь был мальчик. З-саблудилс-ся. Далеко от дома. Он с-со мной раз-сговаривал.
     У Тома заколотилось сердце. Здесь был мальчик, который может говорить со змеями? Поттер? И ушел? Может, он нашел здесь портал?
     — Как он выглядел? — спросил Том. — Высокий такой, темноволосый, в очках? А на лбу шрам?
     — С-совс-сем нет, — удивленно прошипела змейка. — Маленький. З-солотоволос-сый. Он говорил о роз-се. И о з-свез-сде.
     — Ясно, — устало сказал Том. Впрочем, какая разница, кто это был, если он сумел выбраться из этой преисподней? — А как он ушел? Здесь есть дверь?
     — Нет. Зс-десь ничего нет. Ес-сть колодец, но он с-с-тарый. Его з-са-с-сыпало. Пес-с-ском. А мальчик уш-шел к с-своей роз-се. Я помогла ему уйти.
     Том непонимающе смотрел на змею. О чем она говорит?
     — А мне, — осторожно спросил он, — ты можешь помочь?
     — Могу, — согласилась змея. — У меня хорош-ший яд. Только ты поговори с-со мной с-сначала. Мне уж-шас-сно с-скучно.

* * *
     Стена и лестница. Улица, спускающаяся к реке. Мост, но не тот, что со статуями, — тот остался правее, а другой, попроще. На ту сторону, чуть вперед, а теперь налево...
     В тихой улочке Гарри остановился у небольшой решетчатой двери в каменной стене. Заглянул внутрь: темно, тихо и зелено, как и должно быть. Он ненадолго заколебался: войти сразу или попробовать разыскать Хранителя?
     Пожалуй, лучше сразу. Хранитель сам найдет его, когда понадобится, если все, что Гарри узнал об этом месте, — правда.
     Он прикоснулся палочкой к замочной скважине и прошептал свое имя. Дверь беззвучно распахнулась перед ним, приглашая в черно-зеленые кущи. Гарри вошел и аккуратно прикрыл за собой дверь. Потом медленно двинулся вперед, осторожно ступая в темноте. Сюда не проникали отблески фонарей снаружи, только молодая луна и звезды лили мягкий свет на бесчисленные надгробья, одни резные и витиеватые, другие строгие и простые. Гарри шел меж ними, ведомый все тем же непонятным чутьем: ему нужна была одна могила, и он точно знал, где она, хотя никогда прежде здесь не бывал. Мельком он подумал, что еще недавно подобная прогулка вызвала бы у него ужас — и не столько сама по себе, сколько потому, что должна была напомнить о кладбище, где возродился Том. Однако теперь ему вовсе не было страшно. Он дышал ночным воздухом — нежно благоухали посаженные кое-где цветущие яблони и гигантские акации; он любовался черными резными тенями крапивных листьев на надгробьях; он слушал торжествующую песнь соловья. И был, как ни странно, счастлив.
     Наконец он увидел впереди розовый камень саркофага, к которому стремился.

* * *
     — ... и тогда я умер первый раз, — сказал Том, закрывая глаза.
     Змея привела его к невысокой стене каких-то развалин — увы, ни единой арки или двери там не было. Они не могли укрыть от зноя, но хотя бы давали прибежище от жгучих лучей беспощадного солнца. Здесь можно было наконец сесть, прислониться и вытянуть ноги.
     — Ты много раз-с умирал? — поинтересовалась змея, приподняв голову и слегка покачиваясь от любопытства.
     — Нет, — отрезал Том. — Не много.
     — Ну, нес-с-сколько?
     — Да. Несколько.
     — Тогда почему ты боишьс-с-ся?
     — Я не боюсь! Почему меня всегда окружают твари, которые считают меня трусом?!
     — Я не могу ответить на твой вопрос-с-с, — сдержанно отозвалась змея, но Том почувствовал, что она обижена. — Недос-с-статочно информацс-с-ии.
     Том медленно вдохнул — воздух становился прохладнее — и выдохнул.
     — Извини, — мрачно сказал он. — Смерть крайне неприятная вещь. Мне не хотелось бы переживать ее снова.
     — Но ты ж-ше потом прос-с-снеш-ш-шьс-ся?
     — Проснусь, — со вздохом признал Том. — По крайней мере, в этот раз. Но это будет весьма неприятно.
     — С-сбрас-с-сывать кож-шу тож-ше неприятно, — змея качнула хвостом и подперла им подбородок. — Вс-се з-судит и чеш-шетс-с-ся. Но потом хорош-шо.
     Повисла долгая тишина. Солнце окончательно село. Том, видимо, в какой-то момент задремал, потому что очнулся уже в темноте. Бархатно-синее одеяло ночного неба раскинулось над пустыней, осыпанное колючими искрами звезд. Песок совсем остыл. Золотистая змейка заползла ему на грудь и свернулась под воротом мантии, ища защиты от ночного холода.
     — Ты не с-спиш-шь?
     — Уже нет. Послушай...
     — Да?
     — Ты сказала, у тебя хороший яд?
     — Да.
     — И здесь нигде нет воды?
     — Да.
     — Если я попрошу тебя... это будет быстро?
     — Тот мальчик... он уш-шел очень быс-с-стро. Он ничего не почувс-с-ствовал.
     — Я не хочу медленно изжариться здесь под солнцем. Может быть... может, это и есть трусость?
     — Почему? Это прос-сто раз-сумно. Как с-с-сброс-с-ить кожу. Я не ж-шду, пока она с-с-слез-сет с-сама. Я чеш-шус-сь о камни, чтобы она с-слез-сла быс-с-стрее.
     — Да, наверное. Ты права. Я еще посижу чуть-чуть, хорошо?
     — Конечно. С-скаж-ши, когда нуж-шно кус-с-сать.
     — Скажу.

* * *
     Гарри стоял у розоватого саркофага и ждал неизвестно чего. Чутье привело его сюда — и исчезло. Впрочем, нет, не исчезло, а замерло в ожидании. Что-то должно было произойти сейчас, что-то невероятно важное.
     Над головой защелкал соловей, рассыпая звонкие золотистые трели над старым кладбищем. Зашелестел ветер в кронах. Где-то поодаль закуковала кукушка.
     Гарри не удержался.
     — Кукушка-кукушка, сколько мне жить осталось?
     — Ку...
     Сердце пронзила острая боль. Гарри схватился за грудь и тихо осел на землю.

* * *
     Больно не было. Почти. Иглой кольнуло под ребрами, и почти сразу же отпустило. В глазах заплясали цветные пятна.
     Сползая на песок, Том услышал:
     — Прощ-щай. С-спас-сибо тебе. Будь с-с-час-с-с-тлив.
     Последнее, что он успел подумать, было: «Только бы там была вода».

* * *
     Боль в груди всплеснулась еще раз и пропала. Гарри с опаской вдохнул — все в порядке. Он был все на том же месте, только теперь не стоял, а сидел на земле, прислоняясь спиной к могиле одного из величайших магов на свете. Он облегченно откинул голову на прохладный камень и опустил веки. Свежий ночной воздух бодрил, легкий ветерок приносил надежду. Соловьиная песнь над головой неистово гремела, прославляя все, что славят соловьи — весну, любовь, жизнь и ее продолжение.
     — С днем рождения меня, — пробормотал Гарри. — Интересно, это уже в который раз?
     — Молодой человек, вам нужна помощь?
     Гарри открыл глаза.
     Низенький толстоватый человек в какой-то темной хламиде стоял в двух шагах и с любопытством смотрел на него сверху вниз. По обеим сторонам круглого лица вились редкими кудрями седые пряди, почти неестественной белизной сиявшие в лучах луны.
     — Здравствуйте, — поспешно выговорил Гарри и попытался сесть.
     — Нет-нет, не вставайте, — столь же торопливо отозвался человек и непринужденно уселся напротив, прислонившись к другому надгробью. — Я вижу, вам еще слегка нехорошо. Здесь иногда такое случается. Сидите, скоро вам станет легче.
     Теперь, когда их головы оказались примерно на одном уровне, Гарри видел, что макушка незнакомца прикрыта маленькой бархатной черной шапочкой. Окладистая седая борода была аккуратно подстрижена, солидные белые бакенбарды обрамляли лицо. Толстяк уселся напротив, подобрав ноги под себя, и сложил руки на животе, сцепив пальцы в замок.
     — Вот, — сказал он, — теперь нам будет удобно говорить. Я могу вам чем-нибудь помочь?
     — Не знаю, — честно сказал Гарри.
     — А зачем вы сюда пришли?
     — Понятия не имею, — сознался Гарри. — Я чувствовал, что так надо.
     — А, — с пониманием отозвался незнакомец. — Это хорошо. По крайней мере, вы не пришли сюда загадывать безумные желания.
     — Я достаточно слышал об этом месте, чтобы не делать таких глупостей, — фыркнул Гарри, чувствуя себя, тем не менее, слегка неловко. Еще пару недель назад он бы наверняка не удержался. — А вы, наверное, Хранитель?
     — Наверное, — улыбнулся его собеседник. — Хотя сами понимаете, никогда нельзя сказать точно. Так что с вами случилось? Я видел, что вам плохо. Но теперь, кажется, легче?
     — Я и сам не знаю, — отозвался Гарри. — Видите ли, у меня есть... — он в растерянности остановился. Враг? Пожалуй, уже нет. Недруг? Ну, не друг, это точно. Товарищ по несчастью — возможно. Вся беда была в том, что он понятия не имел, что собой теперь представляет Том Реддл и как к нему относиться. — У меня есть один знакомый. И мы с ним то и дело... умираем. Одновременно.
     — Какие любопытные отношения, — заметил Хранитель. Потом щелкнул пальцами, и между ними возник медный поднос, а на нем — пузатый кувшин и две глиняные кружки, нарезанный ломтями хлеб и ароматный сыр. — Вы не откажетесь? У меня простая трапеза.
     — С удовольствием, — Гарри улыбнулся. — Давайте я налью?
     — Нет-нет, что вы, сидите. Вы же гость! — Хранитель улыбнулся, взмахнул рукой, и кувшин сам склонился над одной из кружек, наполняя ее пивом, затем над другой. — Ваше здоровье!
     — Ваше здоровье! — отозвался Гарри.
     — Так что там с вашим знакомым? — поинтересовался Хранитель, от души откусив от хлеба с сыром.
     — Его зовут... Том, — начал Гарри, отхлебнув пива. Оно оказалось темным и душистым. — Когда я был маленьким, Том убил моих родителей. И хотел убить меня, — он постучал по лбу указательным пальцем, — но у него ничего не вышло. Потом он сделал еще несколько попыток, с тем же успехом. Но теперь...
     — Пришло время равновесия, так? — Хранитель усмехнулся в бороду.
     — Возможно, — признал Гарри. — Один раз я убил его... нечаянно. Результат был тот же.
     — Так чего вы ищете? Мести? Прощения? Или оправдания?
     — Нет, — без колебаний ответил Гарри. — Вы же знаете, что я здесь... гость?
     — Безусловно, — качнул головой старик.
     — Я хочу вернуться домой. Но я уверен, что Том возвратится вместе со мной. Он пытался... разрушить мир, где я живу. Я не знаю, могу ли себе позволить даже искать...
     — Как вас зовут, молодой человек?
     — Гарри.
     — А знаете ли вы, Гарри, что обо всем этом думает Том?
     — Нет, — ответил он после долгого молчания. — Откуда бы?
     — Вот видите.
     — Вы думаете, мне следует его спросить?
     — Это было бы нелишне.
     — Хм... в этом есть смысл, — признал Гарри.
     Хранитель хмыкнул.
     — Но... я все равно хотел бы попросить совета. У Наставника. Это возможно?
     — Просить никогда не возбраняется. Он редко кому отказывает.
     — Да. Я слышал. Я просто не уверен, что готов услышать его советы.
     — А вы полагаете, кто-нибудь из приходящих сюда готов?
     — Судя по тому, что об этом рассказывают... вряд ли, — усмехнулся Гарри. — Так что мне делать?
     — Лучше всего — просто попросить. Если вы не передумали, конечно.
     — Ваши советы бесценны, — улыбнулся Гарри, поднимаясь на ноги. — Я обязательно им последую.
     — Благодарю, — Хранитель церемонно склонил голову, а потом тоже встал. Поднос с остатками трапезы куда-то исчез сам собой. — А теперь просто подумайте о том, в чем желаете наставления. Ничего конкретного не загадывайте, просто спросите.
     — Спасибо, я постараюсь.
     Гарри сосредоточился.
     Сначала ничего не происходило. Потом над головой взметнулся ветер, прошуршал листвой, растрепал волосы... Но Гарри продолжал стоять, не сводя глаз с гробницы, будто ничего не происходило. Ветер стих, листья умолкли, на кладбище воцарились покой и тишина. Даже соловей в ветвях робко щелкнул и снова умолк, будто пристыженный.
     Розоватый камень надгробия вдруг стал словно бы ярче в лунном луче.
     Мир замер, а затем на могилу с нежным шелестом легло перо феникса.
     Несколько мгновений стояла мертвая тишина, а затем снова зашелестела листва, залился песней соловей, и с дальних улиц донесся чей-то смех и пение.
     — Что это значит? — спросил Гарри шепотом, указывая на перо.
     — Можете взять, — тепло улыбнулся Хранитель. — Это хороший знак.
     Гарри повиновался. Перо было теплым, уютным на ощупь, и он вдруг понял, что без единой тени сомнения знает, какой именно феникс сбросил это перо.
     — Что это значит? — повторил он.
     — Строго говоря, я не могу сказать. Я ничего не знаю о вашем знакомом, поэтому моя интерпретация будет, скорее всего, очень далека от истины. Во всяком случае, куда дальше, чем ваша.
     — А все-таки?
     — Я думаю, вы вернетесь домой.
     Гарри замер.
     — Вы так думаете?
     — Разумеется, — в голосе Хранителя появились насмешливые нотки. — Иначе я вряд ли стал бы вам об этом говорить.
     — Спасибо. Спасибо за помощь.
     — Не за что. Это моя обязанность. Впрочем, в этом случае, должен признать, наша беседа доставила мне много удовольствия. Я искренне желаю вам не просто удачи, но и счастья, — Хранитель слегка склонил голову, и Гарри поспешно поклонился в ответ.
     Когда он выпрямился, рядом никого не было. Лихорадочно повертев головой, он убедился, что совершенно один на кладбище и рядом нет ни единой живой души.
     Гарри глубоко вдохнул, крепче стиснул в кулаке перо и двинулся к выходу.

* * *
     Ливень рассыпался перед глазами плотной завесой крупных капель. Он звонко лупил по перилам моста, словно подвыпивший барабанщик, в азарте напрочь позабывший о существовании других музыкантов в оркестре. По мостовой неслись бурлящие потоки, закручиваясь вокруг щиколоток маленькими водоворотами, взбухая крупными пузырями и щедро рассыпая брызги.
     Том стоял, запрокинув голову и подставив щеки хлестким струям. Пропитавшаяся насквозь мантия облепила его, сапоги наполнились так, что вода не только стояла в широких голенищах, но выплескивалась наружу игривыми водопадиками. Он нетерпеливо отбросил с лица спутанные мокрые волосы и рассмеялся. Небеса отозвались разлапистой, точно крона платана, молнией и хохочущим раскатом грома.
     Том не сомневался, что выглядит сейчас отъявленным сумасшедшим.
     Он был счастлив.

* * *
     Гарри встретил рассвет на одном из многочисленных мостов, усевшись на перила и опасно свесив ноги над ленивыми водами реки. Некоторое время он тихо смотрел, как светлеет серый восток — с запада за ночь нагнало дождевые тучи.
     Начало накрапывать.
     «Погреться бы», — лениво подумал он.
     Гарри прекрасно знал: стоит как следует сосредоточиться, стоит захотеть — и он отыщет Тома за первой попавшейся дверью. Больше того, он чувствовал, что достаточно и просто задержаться в одном месте — Том отыщет его сам.
     Но Гарри не был уверен, что этого хочет.
     А нерешительность в этом месте могла погубить все.
     «Нужно все как следует обдумать, — решил он. — Взвесить. И кое-что уточнить. Прости, Том».
     Не вставая с парапета, он аппарировал к двери последнего бара, который миновал по дороге сюда.

* * *
     Наконец Том промок и озяб до такой степени, что начали стучать зубы.
     Почему-то это ничуть не испортило ему настроения. Однако пора было что-то предпринимать, и Том, высушив на себе мантию, решительно направился к первому же бару по ту сторону моста, что была ближе.
     Проблему дверей он решил простейшим способом — аппарировал сквозь стену прямо к стойке. И уже собрался стереть память бармену, когда тот неожиданно улыбнулся:
     — Надо же. И в самом деле, будто из воздуха. Я вас ждал. Здравствуйте.
     Том прервал взмах палочкой на середине.
     — Ждали? — нахмурился он.
     — О да, — закивал бармен. — Меня предупредили. Такой любезный молодой человек. Он сказал, что вы, возможно, скоро зайдете.
     — Молодой человек в очках? — уточнил Том. — Темные волосы, зеленые глаза?
     — Да, да, именно, — бармен улыбнулся еще шире. — Оставил письмо. Просил передать, если вы появитесь.
     Поттер был здесь и знал, что Том следует за ним по пятам? И не просто сбежал, но хотел что-то сообщить? Любопытно.
     — Благодарю. Где письмо?
     — Вот, пожалуйста, — бармен протянул маггловский конверт. — Может быть, пива? Пока станете читать?
     — Можно, — рассеянно согласился Том.
     — Темного? Молодой человек сказал, что вы, скорее всего, предпочтете темное.
     — Юморист, — проворчал Том, распечатывая конверт. Внутри оказался плотно исписанный листок из карманного маггловского блокнота. — Красное есть?
     — Да, конечно.
     — Давайте. В его честь.
     Бармен пожал плечами, не поняв шутки, но пива принес.
     Том забрал кружку, устроился у окна, отхлебнул немного и взялся за чтение.

     «Привет, Том!
     Я знаю, ты идешь по моим следам. Забавно, да? Я часто чувствую твое присутствие. Кстати, что случилось сегодня ночью? Было неприятно. Надеюсь, ты уже в порядке».

     Том сморгнул. Перечитал последнее предложение. Оно не изменилось.
     — Поттер либо сошел с ума, либо... сошел с ума.

     «Нам надо поговорить, но время еще есть. Немного, правда.
     Не беспокойся, мы все успеем».

     — Однозначно сошел с ума.

     «Так или иначе, мне нужно еще три дня. Не ищи меня до тех пор».

     — Какое милое предложение, — он хмыкнул и сделал еще глоток. — Так и быть, Поттер, я подумаю.

     «Кстати, тебе удалось одолеть двери? Нужно помнить, куда хочешь попасть, только и всего. Не знаю, кто до такого додумался, но у него было странное чувство юмора».

     — Не то слово, — проворчал Том. — Чтобы помнить, куда хочешь попасть, нужно сначала знать это, между прочим.

     «Жди на тридцать шестой день к полудню. Счетчик у тебя наверняка тоже есть, так что не ошибешься. Где бы встретиться? Выбери что-нибудь побезлюднее. Морское побережье, например. Не хочу, чтобы нам мешали.
     До встречи,
     Гарри»

     Том долго задумчиво разглядывал послание, потом медленно улыбнулся. Побережье, значит. Мальчик, проводивший все каникулы либо в чулане под лестницей, либо в замке на севере Великобритании, желает ехать на море? «Ладно, Поттер, я тебе устрою... море».

@темы: Джен, Гет, Мои тексты, Лабиринт