вторник, 20 сентября 2005
Текст здесьГлава 4. Все, что ты хочешь
На Диагон-аллее было жарко и шумно. Луций шел под руку с Нарциссой и, улыбаясь, наблюдал за мальчишками, которые бежали впереди. Гарри едва успевал вертеть головой, пытаясь рассмотреть витрины всех лавок и лавчонок, мимо которых они проходили. Драко очень старался выглядеть опытным и всеведущим, но, ясное дело, не знал и половины названий. Впрочем, того, что он знал, Гарри хватало по уши.
– Тут сов продают. Когда пойду в школу, обязательно куплю себе сову. Или лучше филина. Кому нужны золотые котлы? Не понимаю. Как будто из золота нельзя сделать что-нибудь получше. А это Аптека. Тут дядя Сев покупает всякую вонючую гадость.
– Зачем? – иногда Гарри даже удавалось вставить словечко.
– Он же Мастер Зелий. Ему для зелий нужны инги... игри...
– Ингредиенты, – усмехнувшись, подсказал Луций.
– Точно, – обрадовался Драко. – Спасибо, пап. В общем, я один раз с ним тут был, так меня чуть не стошнило.
– Драко! – возмутилась Нарцисса. – Что за неаппетитные подробности!
Луций и Гарри хихикнули. Из Аптеки и вправду воняло весьма примечательно.
– Мам, ну честное слово! Ты просто туда не заходила, – оправдывался Драко. – Ужас просто, особенно зеленые слизни.
Нарцисса слегка побледнела, и Луций решил, что пора менять тему разговора.
– Хватит про Аптеку. Если мы хотим попасть к Фортескью вовремя, сейчас самое время отправиться за подарком для Гарри. Идем.
Вскоре они оказались перед огромной стеклянной витриной, над которой висела большая вывеска:
У БЕФАНЫ
Всю витрину справа от двери занимал двухэтажный кукольный домик с садом. В саду в тени раскидистой яблони прятался столик, за которым сидела семья кукол: папа, мама и двое детей. Гарри с удивлением заметил, что куклы шевелятся: они пили чай и даже, похоже, разговаривали.
Драко тем временем прилип к витрине слева. Гарри подошел посмотреть: там над зеленым полем, чем-то напоминавшим футбольное, носились маленькие фигурки на метлах.
– Смотри, смотри, – Драко аж подпрыгивал от возбуждения. – Снитч!
Действительно, над головами игроков вдруг появилась крошечная золотая точка.
Чуть выше всего этого висел яркий рекламный плакат с маленьким мальчиком на небольшой метле. Если бы Гарри умел читать, он бы знал, что на плакате было написано:
Тебе уже пять?
Приводи родителей сюда!
«Aquila-100» – твоя первая метла! [1]
Драко читать уже немного умел, поэтому умоляюще уставился на отца.
– Даже и не думай, – покачал головой Луций. – Во-первых, пять тебе исполнится только через три с половиной месяца. Во-вторых, день рождения сегодня у Гарри... но и тебе что-нибудь перепадет. В-третьих, почему бы нам не войти внутрь?
Гарри вспомнил, как Дадли в таких случаях начинал вопить и кататься по полу, пока тетя и дядя не сдавались и не делали то, чего он требовал. Но Драко только слегка насупился, да и то ненадолго: когда они вошли в магазин, его глаза засияли с новой силой.
Гарри не сдержался и разинул рот. Потом спохватился и закрыл его – он не хотел выглядеть невоспитанным. Здесь было ВСЕ! Все мыслимые игрушки, какие только может вообразить себе ребенок, к тому же волшебные – почти все здесь двигалось, жужжало, пищало, сверкало или делало что-нибудь еще. Обводя взглядом все это великолепие, Гарри просто не мог сдвинуться с места. Из оцепенения его вывел голос Луция.
– Добрый день, леди Бефана, – вежливо поздоровался он.
Из глубины большого зала к ним вышла хозяйка магазина – высокая стройная женщина с черными как смоль волосами и яркими синими глазами. Ее и ее магазин знала вся магическая Британия, да и не только: это была троюродная племянница той самой, итальянской Бефаны. Кстати сказать, то ли колдовать она умела лучше, то ли обладала коммерческой жилкой, но дела у нее явно шли гораздо успешнее, чем у ее обожаемой магглами родственницы.
– Добрый день, Луций, – мелодичным голосом сказала она, протягивая руку для поцелуя. – Рада тебя видеть, Нарцисса. Чем могу помочь?
– У Гарри сегодня день рождения, и мы пришли за подарком.
– Что-нибудь конкретное? – уточнила хозяйка.
Гарри навострил уши.
– Нет. Думаю, мы поступим как обычно, – не совсем понятно ответил Луций и повернулся к Гарри: – Мы купим все, что ты захочешь. Выбирай.
Гарри снова открыл рот и снова закрыл его. «Все, что ты хочешь» – это было слишком много, слишком уж волшебно, чтобы поверить. Он все больше и больше боялся, что все это сон и он вот-вот проснется в своем чулане. Если он чего-нибудь и хотел, так это того, чтобы его никогда, никогда не вернули обратно к Дурслям. Но не просить же об этом в игрушечном магазине?
– Тебе уже метлу можно, – со вздохом сказал Драко, укоризненно покосившись на отца.
– Можно, – согласился Луций. – Драко, не мешай Гарри думать. Лучше пойди с мамой, присмотри себе чего-нибудь.
Драко тут же взял Нарциссу за руку и утянул ее вглубь зала.
Гарри медленно-медленно пошел вдоль стеллажей, разглядывая все вокруг. На полках шебуршались десятки игрушечных существ, которых, как он думал, и не бывает вовсе.
Большой жутковатого вида плюшевый пес с тремя головами вертелся вокруг своей оси, пытаясь поймать змеюку, заменявшую ему хвост. Головы толкались, ссорились и змеюку сцапать не могли.
Изящный белый конь с золотыми крыльями нервно переступал с ноги на ногу на краю соседней полки. Рядом с ним пристроился смешной длинноухий конек с двумя горбами: он, наклонив голову набок, наблюдал за трехголовой псиной, и выражение морды у него было самое что ни на есть ехидное.
На полке повыше разлеглись два дракона, черный и золотистый. Черный свесил с полки длинный, чуть раздваивающийся на кончике хвост и задумчиво покачивал им из стороны в сторону. Золотистый, казалось, спал, но когда Гарри посмотрел прямо на него, дракон открыл глаза – они оказались янтарными – и лениво, со вкусом потянулся, совершенно как большая кошка.
Дойдя до шкафа с детскими метлами, Гарри всерьез задумался. После того как Драко все утро рассказывал про квиддич, попробовать полетать ему очень даже хотелось. Но Луций ясно дал понять, что Драко летать пока что нельзя, и Гарри побоялся, что его новый друг расстроится или, того хуже, обидится.
И тут он увидел Чудо. Чудо было алым с серебряными колесами и серебряной же каймой вокруг трубы. Из трубы вылетали дымные колечки и медленно растворялись во воздухе. Полтора десятка алых вагонов во главе с восхитительным алым локомотивом в нетерпении ждали пассажиров у небольшой платформы со странной вывеской: 9 3/4. Гарри уже немного умел считать и даже узнавать время по часам, но что значила косая черта между цифрами, он не понимал. Впрочем, загадочное название станции тут же вылетело у него из головы, потому что великолепный поезд, как будто дождавшись понимающего зрителя, захлопнул двери и отправился в долгое путешествие по кругу: извивающиеся рельсы занимали добрую половину огромного стола. Вдоль железной дороги располагались игрушечные деревья, холмы и даже маленькие домики, а в середине возвышался самый настоящий замок.
Стол был низкий, так что вся эта сказочная страна раскинулась как раз перед глазами мальчика. Гарри замер, позабыв, что нужно иногда дышать и моргать. Он уже не помнил, где он и зачем сюда пришел, – и ни на минуту ему не пришла в голову мысль, что можно попросить себе такое чудо.
– Нравится? – негромко спросил Луций совсем рядом.
Гарри и не заметил, когда тот успел подойти к нему и присесть на корточки. Мальчик молча кивнул, не в силах выразить словами свое восхищение.
– Когда ты подрастешь, то поедешь учиться в школу точно на таком поезде, только настоящем, – улыбнулся Луций. – А пока тебе действительно хватит и игрушечного, – он выпрямился и обернулся к хозяйке магазина: – Леди Бефана!
Гарри затаил дыхание. Может быть, он чего-то не понял? Он боялся поверить и боялся спросить, потому что еще больше боялся услышать отказ.
– У мальчика безупречный вкус, Луций, – заметила Бефана. – Все будет доставлено в течение полутора часов, как обычно.
Гарри переводил изумленный взгляд с нее на Луция и обратно.
– Ну не пойдешь же ты есть мороженое в обнимку с поездом, правда? – усмехнулась хозяйка. – А когда вы вернетесь домой, твой подарок уже будет ждать тебя.
Гарри, который уже совершенно забыл про кафе-мороженое, удивился, откуда Бефана об этом знает, но не успел ничего спросить, потому что к ним подбежал Драко, показывая свое собственное приобретение: у него на ладони гордо топал серебряными копытцами маленький белый единорог.
Пока мальчики любовались крошечным (и довольно своенравным) созданием, Луций извлек из кармана алый с золотом гринготтский чек [2], вписал нужную сумму и поставил подпись.
– Идемте, Флориан ждет нас, – сказал он, отдав чек Бефане.
– И поблагодарите хозяйку, – тихонько напомнила Нарцисса.
– Спасибо, леди Бефана, – хором сказали мальчики и выбежали на улицу.
Нарцисса вышла вслед за ними, Луций на минуту задержался.
– Предупреждаю тебя, Луций, – вполголоса заметила Бефана, – мальчик будет спать в обнимку с этим паровозом.
Луций вопросительно приподнял бровь.
– Могу поспорить, это не только первый подарок в его жизни, но и первая собственная вещь. Если хочешь попробовать этому помешать, я прибавлю что-нибудь уютное и плюшевое... за счет фирмы, – она усмехнулась. – Не каждый день ко мне приходят клиенты, одной покупкой покрывающие трехмесячные расходы магазина.
– Не каждый, – согласился Луций. – Только два раза в год. Хотя теперь, пожалуй, три. Хорошо, выберите что-нибудь на свое усмотрение. Доброго вам вечера, – он поклонился и вышел.
----------------
[1] Aquila – орел (лат.)
Прим. авт.: пламенный привет всем, у кого в детстве был велосипед «Орленок» 
[2] Алый с золотом – это, судя по униформе гоблинов, традиционные цвета Гринготтса (см. "ГП и ФК", глава 5), а вовсе не дань Гриффиндору.
Глава 5. О змеях, деревьях и планах на будущее
От Фортескью они вернулись часам к шести. К тихому удивлению и несказанному удовольствию Луция, Гарри вел себя в кафе почти идеально – в отличие от Драко, которого с трудом уговорили не купать новенького единорога в апельсиновом соке: Драко очень хотелось узнать, окрасится ли белая шерстка игрушки в рыжий цвет.
Разумеется, железная дорога была к тому времени уже доставлена, и мальчики немедленно принялись раскладывать рельсы на ковре в детской. Луций наблюдал за ними, устроившись в кресле с книгой, и время от времени давал советы. От него не ускользнуло, что Гарри, хоть и увлеченный игрой, иногда поглядывал на него с тревогой, словно проверяя, не сделал ли он чего-нибудь не так.
«Привыкнет постепенно, – успокоил себя Луций, в очередной раз ободрительно улыбнувшись мальчику. – Надеюсь, Север не напугает ребенка до полусмерти».
Он представил себе Севера с точки зрения пятилетнего ребенка: высокий мрачный носатый тип с бледным лицом и длинными вечно сальными черными волосами – недокормленный вампир, да и только. В общем, приснится – не обрадуешься. Сам Луций давным-давно бросил попытки уговорить приятеля хоть немного следить за собой и не позорить древнее семейство Снейпов. Хочет человек себя уродовать – это его личное дело.
– Хозяин Луций, сэр, там у ворот мистер Снейп, – почтительно доложил один из домовых эльфов. – Он уже идет, сэр.
«Помяни черта к ночи...» – Луций отпустил эльфа небрежным движением руки и перевел взгляд на детей. Они как раз спорили, какого цвета должны быть флаги над башнями замка.
– Сделайте зеленый с серебристым, – посоветовал он. – Я пойду встречу Севера.
Драко нетерпеливо кивнул, не поднимая головы, – в данную минуту его явно больше интересовал поезд, чем приход крестного. Гарри вопросительно посмотрел на Луция: вдруг от него что-то нужно – уйти куда-нибудь или, наоборот, пойти здороваться?
– Мы скоро придем, – пообещал Луций, на всякий случай еще раз улыбнулся и вышел.
* * *
К тому моменту, когда Луций неторопливо спустился в холл, Север был уже там и о чем-то беседовал с Нарциссой. На сей раз он выглядел на удивление по-светски и был явно любезен – завидев мужа, Нарцисса послала ему изумленно-предупреждающий взгляд. Снейп, однако, увидел, что собеседница смотрит ему за спину, и обернулся.
– Здравствуй, Луций, – сказал он почти без усмешки и даже попытался улыбнуться. – Разреши поздравить тебя с прибавлением в семействе.
«Дело нечисто, – тут же подумал Луций. Север никогда не придавал значения этикету и в обычных обстоятельствах не считал нужным сдерживать сарказм, во всяком случае при Луции. Подчеркнутая вежливость всегда означала, что Снейп что-то задумал. – Севу что-то от меня нужно. Посмотрим...»
– Да брось, Сев, – сказал он, махнув рукой. – Избавь меня от этого официоза. Я и так с самого утра камин топлю поздравительными письмами.
Север слегка расслабился, и натянутую улыбку сменило привычное чуть хмурое выражение.
– Сам виноват, – язвительно сказал он. – Нечего было такое проникновенное интервью давать. Тоже мне, чудо-отец для чудо-мальчика.
– Север, ты и вправду думаешь, что Люк дал это интервью? – рассмеялась Нарцисса.
– Ну не Вриттер же! – фыркнул Снейп. – Я пока что в состоянии отличить речь Малфоев от маловразумительного лопотания этой выскочки.
Луций с женой переглянулись, и Малфой усмехнулся.
– Интервью писала Цисси. Я в это время был занят выяснением отношений с Фаджем. Он, знаешь ли, был несколько удивлен таким поворотом событий, и мне пришлось... повлиять на его точку зрения.
– И дорого тебе это стало? – ехидно вопросил Север.
– Да не то чтобы очень, – пожал плечами Луций. – Сегодняшний визит к леди Бефане дороже вышел.
Север вопросительно приподнял бровь.
– У Гарри же сегодня день рождения, – пояснил Луций. – Я не привык скупиться, когда речь идет о детских подарках. Да, кстати...
– Луций, я пойду посмотрю, что там делается в столовой, – вмешалась Нарцисса. – За этими эльфами нужен глаз да глаз...
Извинившись, она ушла, а мужчины продолжили разговор, неспешно двигаясь по направлению к детской.
– Так вот, насчет Гарри, – подхватил Луций. – На удивление хорошо воспитанный ребенок, между прочим. Эти кошмарные магглы...
Снейп снова фыркнул.
– Не хочешь же ты сказать, что Вриттер написала правду? Я много во что могу поверить, но эти сентиментальные ужасы...
– Чистая правда, от первого до последнего слова. За вычетом некоторых формулировок, конечно. Но из пресловутого чулана я его забрал самолично, – Луций чуть посерьезнел. – У меня к тебе просьба, Сев...
– Да?
– Visus Perfectus [1] можешь изготовить?
* * *
Гарри начал нервничать. Чем дольше Луций не возвращался, тем больше мальчик беспокоился о том, что о нем подумает крестный Драко. И что потом скажет Луций. Дядя и тетя всегда старались прятать его от знакомых, а если уж не получалось, то за каждую мелкую промашку потом долго ругали. Он вздрогнул, вспомнив, как кричал на него дядя Вернон, когда он однажды при гостях нечаянно разбил чашку. А вдруг...
– Гарри? Ну Гарри! – Драко слегка потряс его за плечо, и Гарри очнулся.
– Чего?
– Дай мне во-он тот домик...
– А волшебное слово? – раздался укоризненный голос Луция. – И вообще, поздоровайтесь.
Гарри задрал голову: в дверях рядом с Луцием стоял высокий носатый черноволосый мужчина. Он очень странно смотрел на Гарри: на его хмуром лице мешались любопытство, неудовольствие и что-то еще, совсем непонятное.
– Дядя Сев! – радостно завопил Драко, вскочил на ноги, бросился к крестному и попытался облапить его. Получалось у него с трудом: он еле-еле доставал гостю макушкой до бедра. Мужчина скривился, и Гарри не мог решить, сердится он или смеется. Луций, глядя на них, широко улыбался.
Гарри было страшновато, но молчать стало уже невежливо, поэтому он заставил себя встать, слегка поклонился, как учила тетка, и робко сказал:
– Здравствуйте, сэр.
Видимо, он сделал что-то не так, потому что гость удивленно приподнял брови и вопросительно посмотрел на Луция. Тот в ответ улыбнулся и заговорил по-французски: Гарри, конечно, не понял ни слова, но язык сразу узнал, потому что тетя Петуния пыталась научиться говорить на нем, сколько Гарри себя помнил. Каждую субботу по утрам она включала свои кассеты на полную громкость и визгливым голосом повторяла французские фразы, но так, кажется, ничего и не выучила.
– Je t'ai dit que le garçon était trés bien élevé, – вполголоса сказал Луций. – Trop bien, peut-être. Ces moldus dégoûtants l'avaient tout à fait intimidé, je pense.
– Ah! Je te comprends maintenant. Tu sais, je me suis toujours méfié de moldus. Mais ces spécimens-là! Ils ont placé leur propre neveu dans un réduit! Cela simplement n’entre pas dans la tête.
– Oui, j'espère qu'il cesse d’avoir peur de faire une faute chaque instant... [2] – Луций посмотрел на испуганного Гарри и сказал: – Все в порядке. Север просто удивлен тем, как ты хорошо воспитан. В отличие от некоторых, – он перевел притворно строгий взгляд на Драко, который по-прежнему не оставлял попыток забраться на крестного, как мартышка на пальму. Драко только еще шире заулыбался.
– Все в порядке... Гарри, – чуть запнувшись, произнес Север. – Можешь считать меня своим крестным, – на его лице опять мелькнуло какое-то странное выражение, и он обменялся взглядом с Луцием.
– Можешь звать его дядей Севом, – усмехнувшись, посоветовал Луций, а Север скривился, будто лимон проглотил.
– О Мерлин, да отцепись же ты от меня, Драко, – несколько раздраженно сказал он. – Я тебе что, дерево – по мне лазить?
Гарри вспомнил утренний разговор и заулыбался. И тут же похолодел от ужаса, потому что Драко заявил:
– А Гарри спрашивал, умеешь ли ты лазить по деревьям?
– Что?!
Бедный Гарри покраснел как помидор и боялся поднять глаза.
– Ну, я ему сегодня говорил, что ты не любишь лазить по деревьям, а он спросил, а вдруг ты просто не умеешь?
Луций рассмеялся. Гарри осмелился взглянуть на него: его приемный отец, полусогнувшись, прислонился к косяку, плечи его тряслись – он хохотал до слез. У Севера на скулах проступили красные пятна. Ошарашенный Драко с изумлением переводил взгляд с одного на другого и обратно.
– Да нет, – умудрился наконец выдавить Луций, отирая слезы, – он очень хорошо... умеет... по деревьям...
– Луций... – свистящим шепотом предупредил Север, но тот его не слушал.
– Особенно... когда за ним... гонится...
– Луций! – было видно, что Север с трудом сдерживается, чтобы не закричать в полный голос.
– ... огромная разъяренная змея! – договорил Луций, слегка отдышавшись. – А все потому, что Сев думал больше о том, как добыть яйца из ее кладки для очередного зелья, чем о том, что скажет хозяйка гнезда. И к тому же умудрился уронить свою палочку.
Драко тоже рассмеялся. Гарри неуверенно посмотрел на... дядю Сева? Нет, это имя ему совсем не подходило. Север был явно очень смущен и раздражен, и Гарри ему от всей души посочувствовал: он хорошо знал, как неприятно, когда над тобой смеются. Он подошел поближе и задрал голову, чтобы посмотреть Северу в глаза.
– Я бы тоже убежал или залез куда-нибудь, – сказал он, чувствуя себя немного неловко. – А что тут еще сделаешь?
Похоже, Север этого не ожидал, потому что опять посмотрел на Гарри озадаченно. Но потом уголок его губ дернулся, как будто он очень старался не улыбаться.
– Ты совершенно прав... Гарри. В сложившихся обстоятельствах, – он сердито глянул на усмехающегося Луция и все еще хихикающего Драко, – это было единственное разумное решение.
В голосе Севера позвучали одобрительные нотки, и Гарри широко улыбнулся. Он знал, что его поняли.
* * *
Остаток светской части вечера завершился, по мнению Снейпа, вполне удовлетворительно. Тихий семейный ужин прошел под аккомпанемент детской болтовни (в основном говорил, ясное дело, Драко), последних министерских сплетен от Луция и Нарциссиных новостей о чистокровных семействах: кто где родился, женился или умер. Север наслаждался шедеврами французской кухни, понимающе кивал, время от времени делился забавными школьными происшествиями и осторожно наблюдал за Гарри. Худенький тихий мальчик был одновременно и похож, и не похож на Джеймса Поттера. Да, черты лица, растрепанные черные волосы – несомненно, отцовские. А вот огромные зеленые глаза, отсутствие очков и неестественная робость мальчика ничем не напоминали о Джеймсе.
«Впрочем, – подумал Север, – последнее скоро изменится, если я хоть сколько-нибудь знаю Луция. Вероятно, к школе мальчишка будет вылитый отец – донельзя избалованный, наглый и самоуверенный воспитанник богатого чистокровного семейства. Жаль, жаль... Хотя какое мне дело?»
После десерта мальчики попрощались с гостем, и Нарцисса увела их укладываться спать. Мужчины перешли в гостиную, и Луций приказал подать коньяк.
– Ну, – сказал он, отпив небольшой глоток, – что скажешь?
– Ребенок как ребенок. Чересчур тихий, но, я думаю, это быстро пройдет. Учитывая, – Снейп хмыкнул, – какой пример у него перед глазами.
Луций пожал плечами.
– Дети есть дети. Я никогда не придерживался теории, что их следует в чем-нибудь ограничивать... пока они ведут себя как должно. Но я не о том. Что ты думаешь... обо всем этом?
– Недоумеваю, – искренне сказал Снейп. Он не хотел высказывать никакой оценки, пока не получит более подробной информации. – Зачем тебе все это?
– Попытаюсь объяснить, – помедлив, вполголоса сказал Луций и откинулся в кресле. – Я много думал в последнее время... и пришел к выводу, что хорошо тебе известная политическая эскапада чистокровных семейств была крайне неудачной.
Снейп приподнял брови.
– Ты имеешь в виду... ее печальный финал? – осторожно спросил он.
Луций долго и пристально смотрел на него.
– Нет, – наконец сказал он. – Я имею в виду методы. И... лидера.
Север напрягся. По бесстрастному лицу Луция нельзя было понять, лжет он или нет. Конечно, все, кто раньше тайно или явно поддерживали Темного Лорда, теперь на публике или громко осуждали его, или клялись, что их заставили, принудили и околдовали. Но сейчас они беседовали с глазу на глаз, а Луций за последние четыре года вообще ни разу не заговорил о прошлом. Значило ли это, что он заподозрил в Снейпе шпиона? Или он все-таки был искренен?
– Было ошибкой, – меж тем продолжал Луций, – полагаться на человека с подобным происхождением и воспитанием, к тому же столь... несдержанного. Я уже не говорю, – он брезгливо поморщился, – о ненормальном пристрастии к пыткам и театральным эффектам.
– А что у... него с происхождением? – старательно удивился Снейп. Он знал историю Тома Реддла от Дамблдора, но не думал, что она известна кому-нибудь из Упивающихся Смертью.
– Он полукровка, выросший в маггловском приюте, – хмыкнул Луций. – Пусть он сто раз дальний потомок Салазара – с точки зрения мышления он был больше магглом, чем магом, и уж точно не аристократом. Нам – древним чистокровным семействам – нужен политический лидер, который заставил бы магический мир служить нашим интересам.
«Ого! – мысленно усмехнулся Север. – Да ты никак в министры метишь, друг мой?»
Вслух же он сказал:
– Я совершенно с тобой согласен. Но при чем тут младший Поттер?
– Мальчик – могущественный маг, – серьезно отвечал Луций. – При должном воспитании и обучении он будет лучшим магом столетия. К тому моменту, когда Гарри пойдет в школу, он будет доверять мне полностью. Я уверен, что он сделает отличную политическую карьеру... при должном содействии. И, Север... Дамблдор не вечен, знаешь ли.
Север призадумался. Значит, Луций затевает глобальную игру... по-слизерински обстоятельную и продуманную. И явно намекает на возможность сотрудничества. Мерлинова борода! Он бы солгал, если бы сказал, что идея совсем не привлекала его. Террор вызывал у него отвращение, а вот политика... возможно, это стоило обдумать. Возможно.
– Да, Луций, я знаю, – медленно сказал он.
– Я никогда не забываю друзей, – небрежно произнес Луций, прикончив последний глоток коньяка. – Равно как и врагов.
Север кивнул и допил свой коньяк. Луций наполнил бокалы заново.
– За будущее, – предложил Север, приподнимая свой.
– За будущее, – кивнул Луций.
Оба помолчали.
– Кстати, о будущем, – вдруг сказал Луций. – Ты знаешь, что Даркрайт уходит?
– Нет, – на этот раз Север действительно был удивлен. Он ничего не знал об отставке декана своего Дома и мысленно пообещал попенять Дамблдору за это упущение.
– Он собирался остаться еще на год, но в последнее время ему все хуже и хуже, – покачал головой Луций. – Не сегодня-завтра Дамблдору на стол ляжет прошение об отставке, – он немного помолчал. – Семейства Дома Слизерин обеспокоены тем, кто может прийти ему на смену.
Север пожал плечами.
– Я все равно ничего не могу сделать. Повлиять на выбор Дамблдора самому Мерлину не под силу, – сказал он рассеянно.
Луций расхохотался.
– Сев, иногда ты все-таки производишь впечатление идиота, – фыркнул он и тут же посерьезнел: – Чистокровные семьи хотят видеть деканом тебя.
– Ты шутишь? – Север удивленно воззрился на давнего приятеля.
– Нисколько. Через неделю заседание Попечительского совета, и весь Дом Слизерин проголосует за тебя. Кроме того, я сомневаюсь, что Дамблдор будет против. У меня сложилось впечатление, – Луций понимающе подмигнул, – что ты у него в фаворе.
Север вздохнул. У него складывалось впечатление, что ближайшие лет десять-пятнадцать покоя ему не будет.
– Я сделаю все, чтобы оправдать доверие Дома Слизерин, – несколько чопорно сказал он, и Луций снова рассмеялся.
– Кто бы сомневался, Сев. Хватит патетики, давай лучше выпьем.
* * *
Проводив Севера, Луций зашел в детскую, перед тем как отправиться спать. В комнате горел ночничок, тишину нарушало только тихое мальчишеское сопение. Драко разметался во сне, приоткрыв рот, и светлые волосы рассыпались по подушке, из-под сбившегося одеяла торчала розовая пятка. Гарри свернулся калачиком, положив левую руку под щеку, а правой крепко прижимая к себе алый паровоз. Подаренный Бефаной белый плюшевый дракончик лежал позабытый на ковре. Луций усмехнулся про себя: Гарри явно знал, чего хотел.
«Когда-нибудь, – с удовлетворением подумал он, – этот мир будет принадлежать нам».
Он подоткнул одеяла обоим мальчикам и тихо вышел.
---------------------------
[1] Visus Perfectus – идеальное зрение (лат.).
[2] диалог Луция и Севера по-французски:
– Я же тебе говорил, что мальчик хорошо воспитан. Даже слишком хорошо. По-моему, эти отвратительные магглы совершенно его запугали.
– Да, теперь я понимаю. Знаешь, я никогда особенно не доверял магглам. Но эти... экземпляры! Засунуть собственного племянника в чулан! Просто в голове не укладывается.
– Да, я надеюсь, что он перестанет бояться каждую минуту сделать что-нибудь не так...
Moldu – фр. вариант слова «маггл».
~ Конец 1 части ~
Часть II. Семейные хроники
От автора: отдельное горячее спасибо уникальному автору R1312. Кто не читал его «Ископаемое», прочтите немедленно. Примерно половина представлений о деканстве Снейпа честно украдена оттуда.
Глава 6. Иней Рождества [1]
декабрь 1985 года
Зима в этом году выдалась на удивление холодная, особенно для южной Англии. Малфой-мэнор выглядел точь-в-точь как старинные усадьбы на сентиментальных открытках начала века: заснеженный парк с аккуратно расчищенными дорожками, сияющие на солнце сугробы, развешанные по деревьям разноцветные фонарики (правда, пока что они не светились – едва-едва перевалило за полдень).
Север Снейп, хогвартский Мастер Зелий, медленно шел по главной аллее к дому и размышлял о том, как усложнилась его жизнь за последние полгода. Едва-едва он только смирился с мыслью о том, что обязан преподавать сложную науку зельеварения трем сотням бестолковых детей, как вдруг весьма неожиданно для себя оказался еще и деканом одного из четырех хогвартских колледжей – Дома Слизерин.
Как и предсказывал Луций, предыдущий декан Даркрайт в середине августа подал в отставку по состоянию здоровья. Сменившая его на посту преподавателя нумерологии молоденькая профессор Вектор, по единогласному мнению Попечительского совета, была слишком неопытна, чтобы взять на себя заботу о Слизерине. То, что сам Север был всего на год старше ее и отнюдь не чувствовал себя хоть сколько-нибудь более опытным, отчего-то никого не волновало.
За прошедший семестр Север в полной мере познал на своей шкуре все «удовольствия» деканства. Хнычущие в тоске по дому по ночам первокурсницы. Вызывающие друг друга на поединок «до первой крови» третьекурсники – непременно в полночь в трофейном зале и почему-то чаще всего по вторникам и четвергам. Охваченные жаждой мести пятикурсники – ох, сколько труда ему стоило предотвращение кровавых конфликтов со студентами остальных трех Домов! Он никогда не думал, что может быть так благодарен кому-либо из шумного и утомительного семейства Уизли: вопреки всем ожиданиям, Билл оказался хорошим старостой и умудрялся как-то сдерживать гриффиндорских хулиганов и в том числе собственного неугомонного братца Чарли. Иначе Север давно бы заавадился на месте. Ну и, наконец, шести- и семикурсники: эти умудрялись использовать для свиданий абсолютно все хоть сколько-нибудь укромные углы. Никогда прежде ему не приходило в голову, что нет зверя страшнее, чем одержимые гормонами подростки. Незапланированная беременность слизеринских (да и всех прочих тоже) старшекурсниц беспрестанно снилась ему в кошмарных снах. Каких-нибудь три с половиной месяца – и он чувствовал себя совершенно измочаленным.
* * *
В середине декабря Север Снейп пришел к Дамблдору и в категорических выражениях заявил, что ни за что не останется в школе на рождественские праздники и пусть на Святочном балу и в Сочельник дежурит кто-нибудь другой. Когда Альб сразу согласился, Север тут же заподозрил, что дело неладно, но было уже поздно.
– Север, – лукаво сказал директор, сверкая из-под очков хитрющими голубыми глазами, – я прекрасно помню, что ты каждый год получаешь приглашение провести Рождество в Малфой-мэноре.
«Что-то раньше это вас никогда не останавливало», – подумал Снейп, а вслух сказал:
– Да, я стараюсь выполнять свои обязанности феи-крестной.
Он поморщился, вспомнив, что этих обязанностей, благодаря последней авантюре Луция, у него теперь вдвое больше.
Весь август и сентябрь он добросовестно каждые два дня варил для Гарри Visus Perfectus: это зелье требовало немало времени и сил, а хранить его долго было нельзя. Когда доктор Арденн наконец объявил, что зрение у мальчика выправилось и зелье больше не нужно, Снейп вздохнул с облегчением и смог выспаться как следует – впервые с начала учебного года. Однако не успел он оглянуться, как наступил Хэллоуин, а вместе с ним и школьный бал – очередное испытание его и без того истрепанных нервов.
Две недели спустя был день рождения Драко, и несносный мальчишка совершенно заездил крестного и родителей, бессовестно выпрашивая метлу. Однако по каким-то неведомым причинам Луций метлы не купил и строго-настрого запретил это Северу. Не то чтобы Снейп собирался ее покупать: такие дорогие и бесполезные игрушки были ему не по карману. Две войны – с Гриндельвальдом и с Волдемортом – мало что оставили от фамильного состояния, а жалованье хогвартского преподавателя и декана было хоть и солидным, но налоги и расходы на содержание семейного особняка съедали большую его часть. Верный своим привычкам, он остановил свой выбор на книге «Волшебные животные и растения вокруг нас» – это было специальное детское издание, с большим количеством иллюстраций и крупным шрифтом, и Север счел ее полезной. Луций полунасмешливо-полуодобрительно хмыкнул, но ничего не сказал.
И вот теперь надвигалось Рождество и все связанные с ним обязанности. Север подавил вздох.
– Я думаю, – между тем продолжал Альб, – что тебе следует принять приглашение. Ты ведь давно не видел нашего мальчика, верно?
«Как будто это ваш мальчик...» – мысленно хмыкнул Север и кивнул, продолжая думать о своем. Может, это будет не так уж и плохо... У Луция всегда был неплохой коньяк, домовые эльфы под чутким руководством Нарциссы великолепно готовили, а двое детей, пусть даже шумных, – это гораздо, гораздо лучше, чем триста. И даже лучше, чем двадцать – обычно примерно столько студентов оставалось в школе на рождественские каникулы.
– Бал у нас двадцать первого, – сообщил Дамблдор, – это суббота. Думаю, ты заслужил небольшой отпуск, мой мальчик. Так что можешь считать, что с двадцать первого по двадцать шестое ты свободен. А за твоими змейками я присмотрю.
Север вздрогнул. Он очень уважал Альба и даже, наверное, по-своему любил, но манера старого мага не спросясь читать чужие мысли раздражала его невероятно. Он тщательно скрывал ото всех невесть откуда взявшееся чувство собственности по отношению к слизеринским студентам и никогда и никому не говорил, что стал мысленно именовать их змейками – особенно тех, кто помладше. От слова «змееныши», которым его подопечных порой награждали за глаза, Севера просто трясло.
– Я буду вам очень благодарен, Альб, – сказал он вслух.
– Ну вот и договорились, – удовлетворенно сказал тот.
* * *
Размышления Севера были прерваны самым неожиданным образом: в левый глаз молодому профессору прилетел довольно увесистый снежок.
– Ну, знаете! – возмущенно воскликнул он, потирая бровь и пытаясь разлепить ресницы.
Из-за кустов слева донеслось сперва испуганное «Ай!», затем приглушенный смех, а потом удаляющееся пыхтение – оттуда явно кто-то быстро улепетывал.
– Интересное дело, – проворчал Север, поднимаясь на крыльцо и гадая, оставил ли инцидент следы у него на физиономии, – в глаз получаю я, а «Ай» кричат они. Вот паршивцы!
– Север, что это у тебя с лицом? – поинтересовался, усмехнувшись, Луций в качестве приветствия.
– А ты не догадываешься? – кисло ответил Север. – Это твои дорогие мальчики поздоровались со своим любимым крестным.
Луций, разумеется, расхохотался. Отсмеявшись, однако, он щелкнул пальцами и позвал домовика.
– Добби, где мальчики?
– В парке, хозяин Луций.
– Передай им, чтобы сию минуту явились в мой кабинет. Потом скажи Цисси, что Сев уже здесь.
Добби кивнул и исчез. Север проследовал за Луцием в кабинет. Хозяин дома занял кресло у камина, Север расположился на диване, предвкушая предстоящий разговор. Ждать им пришлось недолго: минут через пять дверь распахнулась и в комнату ворвались двое мальчишек – как были, в отороченных мехом плащах, вязаных шапочках и зимних сапогах, оставляя на полу мокрые следы, оба раскрасневшиеся с мороза и запыхавшиеся. Луций встал.
– Папа? – радостным хором воскликнули они.
Странное дело. Север терпеть не мог Поттера-старшего. Он понимал, что Гарри никогда не знал своего родного отца, Луций был единственным, кого мальчик мог называть папой, и у Севера не было решительно никаких причин для разочарования. Он сознавал, что в этом возрасте дети быстро привыкают ко всему новому. Но отчего-то это все равно казалось неправильным.
– Дядя Сев? – тут уже прозвучали виноватые нотки.
«Ага, чует кошка, чье мясо съела», – удовлетворенно подумал Север.
– Ну, и как это понимать? – грозно спросил Луций, изо всех сил стараясь не улыбаться. – Кто из вас запустил снежком дяде Севу в глаз?
Мальчишки потупились, немедленно приняв вид провинившихся отпрысков благородного семейства. Они молча разглядывали паркет под ногами, на который медленно натекали лужицы с сапог. Драко шмыгнул носом, у Гарри пламенели уши. К этому моменту у Севера уже не оставалось сомнений, что снежок бросил Гарри, а подбил его на это, судя по хитрому выражению мордашки, Драко.
– Так как это понимать, молодые люди? – повторил Луций и скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что не отпустит их, пока не получит ответ.
– Я нечаянно, – почти шепотом сказал Гарри, не выдержав. Драко тихонько пихнул его локтем в бок, явно выражая неодобрение такой уступчивости.
– Что нечаянно? – неумолимо продолжал Луций.
– В глаз, – еле слышно отозвался Гарри. – Я не хотел... в лицо.
Мальчик выглядел таким несчастным, что Север собрался было вмешаться, но раздумал, решив, что это будет непедагогично.
– Ну тогда извинись, раз не хотел, – смягчился Луций и неожиданно добавил: – И в будущем постарайся попадать туда, куда хочешь, а не туда, куда получится.
Услышав это милое наставление, Север невольно подумал, что лучше бы он все-таки вмешался. Если он хоть что-нибудь понимал в малфойской педагогике и детской психологии, Луций только что дал детям разрешение швыряться в людей снежками, сколько влезет. И судя по улыбке Драко, Малфой-младший все отлично понял, и не было никаких сомнений, что он в ближайшее время разъяснит это Гарри.
– Север, прости, пожалуйста, – Гарри шмыгнул носом и жалобно посмотрел на Севера.
– Ничего страшного, – великодушно отозвался тот и, не удержавшись, добавил: – Драко, сознайся, твоя была идея?
Драко изо всех сил постарался принять невинный вид. Получилось не очень. Север хмыкнул, Гарри хлюпнул носом.
Луций нахмурился и поочередно пощупал воротники обоим мальчикам.
– Да вы мокрые оба, как клобкопухи под метлой! – ахнул он. – А ну брысь переодеваться немедленно! И чтобы до обеда из детской ни ногой, ясно?
– Да, пап! – хором отозвались дети, довольные, что легко отделались, и умчались.
Закрыв за ними дверь, Луций снова опустился в кресло.
– Двадцать пятого мы едем обедать к Паркинсонам, – заявил он. – Там еще, кажется, будет Агата Буллстрод с дочерью. Ты едешь с нами, конечно.
Север попытался отвертеться.
– В таком виде?
Разумеется, отправляясь к Малфоям, он и не подумал изменить своим привычкам и теперь надеялся, что это, возможно, его спасет. Не тут-то было.
– Сев, с каких это пор тебя заботит внешний вид? – прищурился Луций. – По-моему, ты просто пытаешься увильнуть. Не смей даже думать об этом! Во-первых, мальчики тебя месяц не видели. Во-вторых, если ты вдруг ни с того ни с сего хочешь выглядеть прилично, я одолжу тебе парадную мантию, только, Мерлина ради, не бросай меня одного. Ты же помнишь: Паркинсон невероятно нудный тип. Я буду вынужден развлекать трех женщин одновременно, и они меня заездят...
– Ну хорошо, хорошо, – со вздохом сказал Север, поднимая руки и признавая свое поражение.
* * *
Утро Рождества выдалось морозным и ясным.
Согласно традициям, а они в Малфой-мэноре соблюдались безупречно, детям не позволялось видеть елку в Сочельник, и двери в гостиную были заперты весь день накануне, несмотря на все мольбы и укоризненные взгляды. Неудивительно, что наутро Драко и Гарри проснулись раньше всех, не дали взрослым выспаться и теперь нетерпеливо скакали у закрытых дверей, ожидая, когда же их впустят внутрь.
Луций, улыбнувшись, взмахнул палочкой:
– Alohomora!
Двери распахнулись, и дети хором ахнули.
Елка была огромной. Ее украшали тонкие золотые цепочки, серебряные снежинки и старинные прозрачные стеклянные шары, а ветви были присыпаны волшебным нетающим снегом. Шторы в комнате были раздернуты, и все это великолепие сверкало и переливалось в ярком солнечном свете. На подоконниках красовались свечи и букеты остролиста, на стенах висели венки из омелы. И конечно, под раскидистыми лапами ели скрывались груды аккуратно завернутых подарков, и к каждому была привязана карточка с именем.
Север не слишком любил Рождество, терпеть не мог шумных праздников и часто жаловался Луцию, что у Альба Дамблдора совершенно отсутствует вкус. Собственно, он первый раз за последние три года видел елку, наряженную не в гриффиндорской гамме. И на какое-то мгновение совершенно искренне пожалел, что ему не пять лет.
– Рождество! Рождество! – мальчики с воплями бросились к елке.
Взрослые прошли в гостиную вслед за ними и уютно расположились на диване. Драко немедленно плюхнулся на четвереньки и нырнул под пушистые ветви, Гарри тут же последовал его примеру.
– Осторожней там, – окликнул их отец. – Кто у нас младший? Драко? Значит, он достает свертки по одному, а Гарри читает, кому они.
Драко принялся извлекать из-под елки подарки один за другим, а Гарри, сосредоточенно нахмурив лоб, старательно разбирал надписи на карточках – его, конечно, уже давно начали учить читать, и он занимался весьма усердно.
Новая трость черного дерева для Луция, бриллиантовое колье для Нарциссы, какие-то редкие манускрипты для Севера, две детские метлы для мальчиков (Север чуть не оглох от радостных воплей) и снова книги, конфеты и прочие мелкие приятные сюрпризы. Наконец, когда пол был усыпан ленточками и обертками, подарки были розданы, а детей удалось ненадолго разлучить с метлами, все отправились завтракать.
– Когда нас ждут Паркинсоны, Люк? К обеду? – поинтересовалась Нарцисса.
– Ну да, а что? – рассеянно отозвался Луций. – Гарри, перестань размазывать овсянку по тарелке. Вкуснее она от этого не станет, совсем даже наоборот.
– А не поехать ли нам на санях? – предложила Нарцисса. – Здесь недалеко, и в кои-то веки такой снег выпал!
Действительно, поместье Паркинсонов лежало всего-навсего в десятке миль от Малфой-мэнора, и туда можно было легко добраться по лесной дороге.
– А магглы? – нахмурился Север.
– А что магглы? – удивилась Нарцисса. – Во-первых, в такое время года санями никого не удивишь, а во-вторых, Obliviate на что? Драко, Мерлина ради, прекрати хватать бекон руками. И не облизывай пальцы! Ты не маггловский дикарь. Ну так что скажешь, Люк?
– Мне нравится эта идея, – одобрительно сказал Луций. – Неизвестно, когда еще выдастся такая зима. Мальчики, опять же, порадуются...
– Если только не просидят над остывшей кашей до завтрашнего дня! – заметила Нарцисса.
Под строгим взглядом матери Драко и Гарри принялись торопливо расправляться с овсянкой.
* * *
Сорокалетний Дик Арчер был одним из немногих слуг в Малфой-мэноре помимо домовых эльфов. Разумеется, он был чистокровным магом – по крайней мере поколений на пять по обеим сторонам: слишком мало, чтобы занимать серьезное положение в снобистском слизеринском обществе, но вполне достаточно, чтобы Луций Малфой позволил ему не только работать в поместье, но и разговаривать с детьми. На попечении Арчера были конюшня и псарня, и Драко с Гарри частенько прибегали к нему покормить лошадей или повозиться с собаками.
Когда мальчики, нарядно и тепло одетые, наконец выбежали в парк, за воротами уже стояли большие зеленые сани, запряженные парой лошадей, и Гарри в очередной раз подумал, что попал в сказку. Раньше он такое видел только на картинке. Арчер педантично проверял богато украшенную упряжь, из-под застежки его темно-зеленой мантии тоже торчала веточка остролиста.
– Вот это настоящее Рождество, мастер Гарри, – одобрительно сказал он. – Магглы-то давно забыли, как это надо праздновать.
– С Рождеством, ми... Дик, – вежливо ответил Гарри. Он все никак не мог привыкнуть называть Арчера по имени, хотя тот неоднократно просил его об этом. Еще сложнее было привыкнуть к тому, что к нему самому и к Драко при этом непременно обращались на «вы» и «мастер».
– Благодарствую, мастер Гарри, – степенно ответил Арчер, не отрываясь от дела.
Драко между тем надоело молча бродить кругами, и он, недолго думая, запустил Арчеру снежком в спину.
– Хулиганите, мастер Драко? – медленно пробасил Арчер, неторопливо нагнулся, столь же неторопливо слепил снежок и метким броском сбил с Драко капюшон.
– Ай!
– Поделом ему, – заметил подошедший Луций.
– Берегись, пап! – расшалившийся Драко угостил снежком и Луция.
– Ах, так?
Не успел мальчик и глазом моргнуть, как отец схватил его в охапку. Драко, хохоча, попытался вырваться, но скоро обнаружил, что Луций держит его на вытянутых руках над большим сугробом в стороне от дорожки. Он пискнул и перестал барахтаться.
– Сдаешься?
– Не-а.
– Может, отпустить тебя?
– Луций, не надо, он же весь мокрый будет, – вмешалась подошедшая Нарцисса. За ее спиной открыто ухмылялся Север: он явно чувствовал себя отомщенным.
– Мистер Малфой, все готово, можно ехать, – невозмутимо сообщил Арчер.
– Ладно, считай, что на сегодня ты помилован, – королевским тоном сообщил Луций, поставил взъерошенного Драко на дорожку, и Нарцисса тут же принялась приводить чадо в порядок.
Гарри с невольной завистью наблюдал всю эту сцену, и внимательный Арчер тут же это заметил.
– Хотите со мной править, мастер Гарри? – негромко предложил он, кивнув в сторону облучка.
Мальчик засиял, потом неуверенно оглянулся на Луция.
– Можно, пап?
– Конечно. Дай, я тебя подсажу.
Луций подхватил Гарри на руки и посадил на облучок, потом помог Нарциссе сесть в сани на заднюю скамью, в то время как Север, вздохнув, устроился на передней вместе с Драко. Тот уже сообразил, какую забаву упускает, и принялся выклянчивать у Арчера тоже попробовать.
– Мальчишки, – покачала головой Нарцисса.
– А девчонки что, лучше? – ответил Луций, садясь рядом с ней, и тут же осекся, вспомнив об обеих свояченицах. Эта тема, по молчаливому соглашению, была в доме запретной.
Нарцисса тихо сжала его руку.
– Ничего, не обращай внимания, – шепотом сказала она и скомандовала: – Поехали!
Арчер уже занял свое место и показал Гарри, как держат поводья.
– Ну, храни нас Мать-Эпона [2]!
Сани помчались по дороге. Луций улыбался, обнимая жену за плечи и прижимая ее к себе, Драко ухмылялся до ушей и вертелся, не в силах усидеть на месте, Гарри крепко вцепился в поводья, счастливый как никогда. Один только Снейп сидел с каменным лицом, нахохлившись, как ворона на заборе в дождливый день.
Нарцисса повернулась и лукаво посмотрела мужу в лицо.
– Может, споешь?
– Дорогая моя, ты сегодня из меня веревки вьешь, – отозвался Луций. – Мальчики, подпоете?
Драко аж подпрыгнул, Гарри обернулся и закивал, и даже Арчер одобрительно усмехнулся в бороду.
Луций взмахнул палочкой, и бубенцы на сбруе принялись отбивать такт мелодии.
Как звонко на скаку
Бубенчики звенят,
По свежему снежку
В даль белую манят!
Люблю трезвону в такт
Поводьями крутить.
Как здорово вот так
На легких саночках катить!
И к баритону Луция присоединились звонкие голоса Нарциссы и мальчиков:
Бубенцы, бубенцы
Радостно галдят!
Звон идет во все концы,
Саночки летят!.. [3]
Север откинулся назад и прикрыл глаза. Кажется, вопреки всему, Рождество получилось замечательное. Не то чтобы он собирался в этом кому-нибудь признаваться.
------------------------
[1] Иней Рождества – название знаменитой рождественской песни White Christmas в переводе Г. Васильева (см. диск «Семь подарков к Рождеству»).
[2] Эпона – кельтская богиня, покровительница коневодства.
[3] Начало знаменитой рождественской песни Jingle Bells в переводе Г. Васильева (см. диск «Семь подарков к Рождеству»).