Почему-то меня в последнее время преследует эта песня. И эта строчка.



Ordo Templi Solomoni



Из небесных ладоней января просыпается манна

На оковы твои,

На потерянный дом.

Кто блуждал по пустыне сорок лет - оказался обманут,

И остался рабом,

И остался рабом...



Зачарованным Каем на снегу бьюсь над проклятым словом.

Расцветает ли роза, мой сеньор, нынче в вашем окне?

Кто натаскивал гончих, мой сеньор, в ожидании лова?

Кто останется бел

Там, где праведных нет?



Но были ранее мы с тобой одно -

Я твоими руками бью хрусталь,

Я твоими губами пью вино,

Я твоими глазами вижу сталь

Прополосканных ветром плащаниц,

Кровь рассвета - как рана на груди,

Припорошена пеплом

Сизокрылых синиц.



Коронованный пламенем, лети - стало белое алым,

Медный колокол дня

Докрасна разогрет.

Проиграв королевство, мой сеньор, не торгуются в малом

На последней заре,

На последней заре.



Это сладкое слово, мой сеньор, было вовсе не "вечность" -

Смерть поставила парус, мой сеньор, на своем корабле.

Вы же поняли тайну, мой сеньор, вы составили "верность",

И дождетесь меня

На библейской земле.



Там, где были с тобою мы одним -

Я твоей рукой сжимаю стяг,

Твоим горлом кричу: "Иерусалим!"

Я твоими глазами вижу знак

На нагих и молчащих небесах,

Где сияет, открытый всем ветрам,

Опрокинутой чашей

Наш нетронутый храм.



(с) Лора Бочарова, 6.2000



Но самое странное - для меня эта песня ассоциируется совсем не с сюжетом "Тампля" и не с падением Ордена Храма. Для меня это песня о том, как из тебя наружу рвется Невыразимое, а у тебя нет ни достаточно сил, ни подходящих слов - на то оно и Невыразимое...