* * *
        На Драко коттедж впечатления не произвел, и это мягко говоря.
        — Я-то думал, мы отправляемся отдыхать, — пожаловался он. — Вся эта лачуга вместе с лужайкой поместится в жалкой квартиренке, которую тебе выделили в Хогвартсе! — Гарри как следует пихнул его локтем, но Драко предпочел не понять намека. — И тут только одна спальня! — продолжил он. — А ванная выглядит так, словно ее сто лет не обновляли! Как мы втроем протянем тут две недели?
        — Если мой дом оскорбляет твои чувства, ты всегда волен вернуться в подземелья.
        Драко замер.
        — О нет, только не это, — он театрально содрогнулся. — Я предпочту жить в палатке, чем вернуться туда прямо сейчас... Погоди-ка, Северус... ты сказал, это твой дом?
        Снейп ограничился кивком. Лицо его оставалось непроницаемым.
        — О, — пробормотал Драко с запоздалым пониманием и опустился на свой сундук. — Ну, тут очень... мило, Северус. И... э-э-э... уютно. Такая... старомодная оригинальность.
        — Хватит уже, — простонал Гарри. — Ты и правда врать не умеешь.
        — Неправда. Поверил же Уизли, что ты никогда не спал в постели Северуса.
        — Насколько я помню, как раз не поверил, — парировал Гарри, оглядевшись. Похоже, комнатка, где они находились, служила своего рода гостиной: весьма потертый диван у одной стены, грубо сбитый стол — у противоположной, а между ними — лоскутный коврик и больше ничего. Не было даже кухни, хотя на столе стояли несколько коробок и ящиков; наверное, там хранились продукты. — Куда нам положить вещи, сэр?
        — Полагаю, вы с Драко займете спальню, — ответил Снейп, махнув рукой в сторону второй комнаты.
        Драко, уже стоявший в дверях, чуть кивнул:
        — Конечно. Я только трансфигурирую большую кровать в две поменьше, — он взмахнул палочкой, словно показывая, что собирается делать.
        Гарри опешил от такой бесцеремонности. Вначале оскорбления, пусть даже непреднамеренные, а теперь еще и это?
        — Мы не можем выгнать вас из вашей собственной спальни, профессор, — заупрямился он, подходя к Снейпу: тот уже собирался разжечь чарами огонь, чтобы чуть прогреть выстывший дом. — Ну правда же. Я лучше на полу буду спать, чем опять лишу вас кровати.
        — Волшебники никогда не спят на полу, — фыркнул Драко. — Достаточно какой-нибудь щепки да минимальных познаний в трансфигурации — и voilà, приемлемая постель готова.
        — Драко несколько преувеличивает, но по большому счету прав, — пробормотал Снейп. — Будь это важно для меня, я мог бы просто расширить здесь пространство. В любом случае, я настаиваю, чтобы вы заняли спальню. Мне хочется, чтобы оба хорошо отпраздновали Рождество.
        Гарри мог бы возразить, что отпразднует не хуже, устроившись в гостиной, как бы там ни считал Драко, но отказываться снова было бы невежливо.
        — Спасибо, сэр, — негромко произнес он.
        Снейп раздраженно глянул на него, явно намекая, что сын не должен благодарить отца за любую мелочь. Гарри вообще-то полагал, что должен, но решил не спорить и по этому поводу тоже.
        — Идите разбирать вещи, — посоветовал Снейп. — Можете переставлять все, как вам удобно. Чувствуйте себя как дома... в общем-то, ты действительно дома, Гарри.
        «Право на кров», припомнил Гарри и кивнул. Вся идея до сих пор казалась странной: он слишком привык думать, что дома у него нет. Здорово, конечно, что Снейп выделил ему комнату в своих апартаментах, но Гарри все равно порой чувствовал себя там гостем, хоть и знал, что это не так. А тут... Он снова огляделся. В подземельях было совсем неплохо, но этот дом ему сразу пришелся по душе. Очень.
        Может быть, потому, что здесь не было ничего лишнего, зато потертая, простая обстановка создавала ощущение уюта. Дом казался полной противоположностью месту, где он вырос, но которое так и не стало ему родным. Гарри улыбнулся. Тут он совсем не ощущал себя в гостях, а значит, все шло как надо.
        Зайдя в комнату, он увидел, что Драко валяется на постели, водя палочкой туда-сюда. Повинуясь этим движениям, его одежда выпархивала из сундука, влетала в платяной шкаф, явно видевший лучшие дни, и аккуратно устраивалась там на вешалках. Это производило впечатление, хотя и казалось несколько бессмысленным — почему бы не сделать это руками? Сам Гарри не считал, что волшебник непременно должен быть лентяем.
        — А это что? — спросил он, кивнув в сторону чуть запыленной коробки на постели Драко.
        Тот едва удостоил ее взглядом.
        — Нашел в комоде, — ответил он, подтолкнув коробку к Гарри. — Должно быть, это Северуса.
        — Пойду спрошу, что с ней делать, — заявил Гарри. И то сказать, оставлять ее на полу едва ли было бы прилично. Он уже направился к двери, как Драко вдруг привстал на колени и, потянувшись вперед, ловко выхватил коробку у него из рук, поднес к уху и потряс.
        — Ты что делаешь?
        — А вдруг это рождественский подарок? — протянул Драко, и плутоватая улыбка озарила его лицо. — Интересно, это тебе или мне?
        И он начал снимать крышку.
        — Подарок был бы завернут, — возразил Гарри. — Положи на место; какая разница, что там — это все равно личные вещи Снейпа.
        — Он же предложил чувствовать себя как дома, — напомнил Драко и сорвал крышку, не слушая дальнейших возражений. — Гм, всего-навсего какая-то старая одежда, — заметил он, вытаскивая содержимое коробки и встряхивая.
        Что-то упало на каменный пол. Гарри наклонился поднять, и тут у него перехватило дыхание, и рука замерла в воздухе.
        В ту же секунду Драко догадался, что именно у него в руках.
        — Блин! — воскликнул он, отшвырнув от себя то, что держал, и отскакивая в сторону. Черная ткань медленно опустилась на пол и развернулась, напоминая лежащего человека. Примерно там, где должна была бы быть голова, оказался предмет, выпавший ранее из складок ткани.
        Рядом лежали они на сером полу.
        Мантия и маска.
        Мантия с капюшоном. Маска Упивающегося.

        Гарри застыл, не в силах пошевелиться. Не просто одежда лежала перед его глазами, но последний человек, которого он видел в отвратительном облачении, которого Волдеморт требовал от своих последователей.
        Люциус Малфой при всех «регалиях» Упивающегося Смертью.
        Гарри чувствовал, как жжет глаза, как вскипает внутри ярость, как каждую клеточку наполняет желание вернуть мучителям ту же причиненную ему боль. Он вновь чувствовал все, что ему пришлось претерпеть от рук этого человека, — жажду, иглы... и лижущий тело огонь.
        Драко что-то кричал, дико размахивая руками, но Гарри не слышал ничего: в ушах висел рев, в котором смешались его собственные крики в Самайн, целая лавина воплей боли. А за ними пришли тогдашние чувства — испуг, и боль, и ужас... а следом еще что-то. Ненависть, которую не выразить словами. Жажда мести, которую не утолить ни Азкабаном, ни жалкими подачками вроде суда, и приговора, и наказания. Жажда мести, неспособная ждать, равнодушная к мысли, что Непростительные проклятья названы так не всуе.
        Руки его взмыли вверх, пальцы растопырились, когда сила ударила изнутри, как взбесившийся бладжер. Жар рванулся сквозь кожу и ринулся наружу. Дикая, стихийная магия всплеснулась, как знамя, и расцвела, готовая сжечь и дом, и тех, кто в нем был, и даже луг вокруг дома.
        Но не сожгла.
        Гарри чувствовал, как плещется внутри магия, чувствовал гнев и бешенство, что с легкостью могли бы стереть целое графство с лица земли, но чувствовал и что-то еще.
        Способность этой силой управлять.
        С яростным воплем он вытянул руки к лежащей на полу омерзительной одежде. Ослепительные изумрудные вспышки рванулись с кончиков пальцев, уничтожая отвратительные тряпки. Снова и снова появлялись они в сиянии гнева, в буре магии. Мантия вспыхнула, маска начала плавиться, и комнату наполнил едкий дым. Гарри кричал до хрипа, задыхаясь от недостатка кислорода, — он не успевал даже вдохнуть.
        Отверстия для глаз и рта в маске исказились, словно от боли, и мантия шевелилась, сгорая, а ему представлялось, что это Люциус лежит перед ним, корчась в огне...
        Время замедлило бег и почти остановилось. Драко, казалось, медленно двигался, но Гарри видел его лишь краем глаза — все внимание занимал огонь, добравшийся почти до соломенной крыши, ярко-зеленое пламя цвета смертельного проклятья.
        Это могло продолжаться бесконечно, но неожиданно кто-то схватил его сзади, крепко прижав руки к бокам, и чья-то ладонь прикрыла глаза, ослепив, как в Самайн. Гарри дернулся, пытаясь вырваться, и вопль ярости сменился испуганным мальчишеским криком. Время снова потекло с обычной скоростью, все вокруг закружилось, и мир сместился, словно сработал порт-ключ.
        Шум в ушах стих, прошлое исчезло, сменившись настоящим. Бледный как мел Драко поливал потолок струями воды из палочки, сбивая огонь. Чьи-то руки по-прежнему крепко держали Гарри. Густой дым забивал ноздри, мешая дышать.
        Гарри поперхнулся и закашлялся. Снейп сзади пробормотал:
        — Хвала Мерлину, ты наконец пришел в себя. Дыши, Гарри... вот так, хорошо. Пойдем-ка сядем на постель.
        Какое-то время в комнате царила тишина, прерываемая лишь шумом плещущей по камням воды. Потом Снейп снова заговорил:
        — Ну что, тебе уже лучше?
        Гарри обессиленно привалился к отцу, чувствуя себя опустошенным и больным. Он пытался не смотреть на пол, но не мог отвести глаз. Мантия и маска, изуродованные до неузнаваемости, лежали в луже почерневшей от пепла воды.
        — Прости, — услышал он свой голос, словно со стороны. Это слово наполняла глубокая внутренняя уверенность, и она пугала. Это тебе не вещий сон, который можно обдумывать, и анализировать, и подвергать сомнению от начала до конца. Нет, это было истинное пророчество. А может, и еще проще — это была сама истина.
        — Дом не пострадал, — ответил Снейп, осторожно поглаживая Гарри по спине. — Впечатляющее проявление контроля для стихийной магии. Не знаю даже, можно ли считать ее стихийной — она выполнила твое самое сильное желание.
        Гарри отчаянно замотал головой и попытался объяснить лучше:
        — Нет. Я не вам. Ему. Драко, — прохрипел он между вдохами. Нужные слова ускользали за мгновение до того, как он успевал их произнести. Он умолк и постарался успокоиться, с трудом втягивая воздух.
        Серебристые глаза Драко были полны страха и изумления. Он посмотрел на Снейпа, и Гарри чувствовал, как тот пожал плечами.
        — Что? — спросил Драко. — За что ты просишь прощения?
        И еще один вдох. Потом Гарри снова взглянул на изуродованные остатки мантии и маски — свидетельство зла, наполнявшего его жизнь с тех пор, как ему исполнился год.
        — Когда-нибудь я снова это сделаю, — процедил он сквозь зубы. — С другой такой же одеждой. Только она будет на твоем отце. И когда это случится, тебе будет больно. И поэтому... — он не мог продолжать, хоть и ненавидел Люциуса Малфоя всей душой. Но он не ненавидел Драко. Каким бы мерзавцем ни был Люциус, он все-таки был отцом Драко. А тот, может, и хотел, чтобы отец оказался в Азкабане, но не желал ему смерти.
        Однако Гарри желал.
        Он посмотрел Драко прямо в лицо.
        — Прости, — снова повторил он голосом, хриплым от боли и решительности. Он знал, каково это — потерять родителей... но когда дело касалось Люциуса, его бы это не остановило, просто не остановило бы. Не в силах больше выносить взгляд этих серых глаз, он зажмурился, уткнулся лицом в теплую мягкую шерсть отцовской мантии и разрыдался.
        _____________________
        je ne sais quoi — сам не знаю что, нечто неуловимое (франц.).

Ох. Бедный Северус, бедный Драко. Сколько им всего выпало.

LantanaA,

Мне вот было интересно: на этой стадии Северус уже вполне понял, во что вляпался?..
Эти дети даже Дамблдора с его бесконечным терпением свели бы с ума.
Правда, в этом фике Северус вполне себе метит в сыновья Дамблдора. По всем параметрам практически.

Что касается Драко, он очень упрямый мальчик ))) В этом они с Гарри два сапога пара ))

Я то и то дело зову его Малфоем
Споткнулась. "Я-то то и дело зову его Малфоем"?

Ура, ура, ура! Продолжение!
Спасибо!

Сталина,

ой, да, конечно спасибо

Свет,

Ура, товарищи, я могу прочитать дома, как белый человек! Мерри, спасибо!
Я понимаю, что этоТ плащ достался тебе от Джеймса, но все эти годы ты использовал эту вещь отнюдь не для сентиментальных воспоминаний.

Сталина,

Ага, спасибо. Это я вчера последние правки вносила кривовато. Чуть переделала фразу.

Это я вчера последние правки вносила кривовато
Вот уж имеешь право после такой работы!