Глинтвейн с черным перцем
Автор: Мерри (allal1978@rambler.ru)
Бета: Хельгрин
Категория: слэш, гет
Герои/пейринг: СС/ГП (слэш), ДМ/ПП, ЛМ, куча детей и кое-кто еще
Жанр: рождественская сказка-комедия с элементами драмы
Рейтинг: PG-15
Краткое содержание: декабрь 2017 года. Жизнь идет своим чередом, дети растут и периодически преподносят сюрпризы, кое-что меняется, а кое-что остается неизменным. Но однажды у ворот Малфой-мэнора появляется большой черный пес... Шестой и последний фик «Барной серии».
Предупреждения: без учета 6-й и 7-й книги. В фике описываются гомосексуальные отношения, а также любящие супруги, маленькие дети, домашние животные и прочие телячьи нежности. В общем, флафф и легкий бедлам. Рождество, понимаете ли, располагает.
Отказ: HARRY POTTER, characters, names, and all related indicia are trademarks of Warner Bros. © 2007 and J.K. Rowling. Низкий поклон М.А.Булгакову, Аркадию и Борису Стругацким, Чарльзу Диккенсу и другим классикам.
Разрешение на архивирование: убедительная просьба НЕ размещать данный текст на других Интернет-ресурсах, не получив предварительно разрешение от автора. Фик на форумах: ЗФ, снарри. Предыдущий фик: «Запах хереса».
NB! Весь фик в пост не влез, 3-я глава в комментариях ;)
Читать дальшеГлава 1. Суета вокруг собаки
Относительно Рождества Северус Снейп испытывал смешанные чувства. С одной стороны, он давно перестал поддерживать свою былую репутацию хогвартского Скруджа и даже научился получать от праздника удовольствие. Правда, некоторые вещи – например, семейный обед с Рональдом и Гермионой Уизли – в понятие удовольствия, по мнению зельевара, никак не входили, но, к счастью, Гарри на них и не настаивал. Он даже ни разу не пытался протащить в Северусовы комнаты елку – что само по себе было удивительно. С другой стороны... праздник означал подарки, подарки означали хождение по магазинам, а к магазинам Северус испытывал почти столь же теплые чувства, как к ленивым и бесталанным студентам на его уроках.
Конечно, некоторые люди – в силу возраста или воспитания – с большим удовольствием обменивались традиционными подарками, избавляя друг друга от излишних мучений, связанных с выбором. Альбус, например, с удовольствием каждый год получал от него хорошие носки из зачарованной шерсти клобкопухов и бутылку сладкого кофейного ликера. Минерва неизменно радовалась шотландскому виски, Драко – хорошему портвейну, а Панси более чем благосклонно принимала очередной флакон магических духов, изготовленных Северусом собственноручно по уникальному рецепту. Люциус в принципе не признавал рождественских подарков для людей старше семнадцати лет, за что Северус был ему безмерно благодарен.
Однако с некоторых пор в жизни зельевара прочно обосновались еще два человека, которые относились к Рождеству куда более трепетно. И если Алексу – опять-таки, в силу возраста – можно было дарить книги, одежду и прочие полезные мелочи, то необходимость каждый год искать для Гарри что-нибудь необыкновенное и значимое сводила Северуса с ума. Несколько раз, отчаявшись, он пытался напрямую спрашивать, чего же Гарри хочется. Тот с неизменной легкомысленной улыбкой отвечал одно и то же: «Тебя!» Легче от этого не становилось.
В субботу шестнадцатого декабря Северус в обществе десятков таких же страдальцев бродил по Диагон-аллее, уныло разглядывая витрины, и время от времени заглядывал в тот или иной магазинчик – увы, только для того, чтобы спустя несколько минут покинуть его с пустыми руками.
Наконец в одном из них его угрюмые размышления прервал звонкий голос хозяйки:
– Ищете что-то для лучшей половины, сэр?
– В некотором роде, – буркнул Северус, оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, когда успел зайти в лавку старьевщика, а главное – зачем.
– Трудно найти подарок для молодого человека, у которого все есть, – понимающе произнесла женщина.
Северус резко повернулся к ней, но хозяйка встретила его сердитый взгляд с завидным спокойствием. Зельевар растерянно подумал, что она слишком молода, чтобы торговать старьем: на вид ей нельзя было дать больше тридцати; длинное зеленое платье очень шло к темным глазам и волосам. Ткань со странным металлическим блеском так переливалась, что на мгновение Северусу почудилось, что воздух вокруг женщины дрожит, но, сморгнув, он решил, что это обман зрения.
– Просто осмотритесь: вдруг приглянется какая-нибудь вещица? – весело предложила она. – Если здесь есть то, что ему подойдет, вы непременно узнаете.
Будь его «лучшей половиной» кто-нибудь, кроме Гарри Поттера, Северус бы обязательно ядовито поинтересовался, откуда настойчивой девице известны такие подробности, но за минувшую дюжину лет зельевар уже привык к мысли, что совершенно посторонние люди то и дело оказываются в курсе его личной жизни. Не сочтя нужным отвечать, он медленно пошел вдоль ближайшей к входу стены, внимательно рассматривая полки. В конце концов, что он потеряет, если пробежится взглядом по выставленному в шкафчиках барахлу? Ничего, кроме, разве что, четверти часа – а вдруг тут что-нибудь обнаружится?
Лавка была точь-в-точь такой, какой и полагается быть лавке старьевщика: небольшое, полутемное помещение, битком набитое всякой всячиной, пахнущее пылью, пряностями, лакрицей и древностью. Иронически покачав головой, Северус подумал, что в юности даже он, не колеблясь, назвал бы ее таинственной – а что лучше подобной атмосферы поможет продать всевозможные никчемные безделушки и ломаные разности? Какой человек в здравом уме зайдет в ярко освещенный магазинчик современного волшебника и купит снитч со сломанным крылом или хромоногий письменный прибор, некогда самостоятельно чинивший хозяйские перья, а теперь способный разве что ностальгически поскрипывать крышкой чернильницы? Здесь же брошенные былыми хозяевами жалкие предметы выглядели не мусором, годным только на выброс, а тенями прошлого, чьей-то жизнью, кусочками воспоминаний.
Неожиданно его внимание привлекла необычная вещь: тяжелая бронзовая шкатулка для писем, на мощных когтистых лапах. В центре узорчатой крышки красовался овальный ониксовый резной медальон с изображением большого черного пса. Запечатленный в прыжке, грозный зверь мчался над колышущейся на ветру высокой травой, не то стремясь догнать добычу, не то просто радуясь бегу. Северус осторожно взял шкатулку в руки, чтобы разглядеть получше, и замер, увидев витиеватую надпись по краю медальона: «Бег Грима». И, конечно, тут же вспомнил Блэка. За прошедшие двадцать с лишним лет ненависть к наглому гриффиндорцу утихла – хотя осознание того, что недруг давно на том свете, сыграло в этом не последнюю роль. Да, Блэк был мертв, а он, презренный слизеринец, жив, более чем доволен жизнью – и даже любим. И кем! Осторожно проведя пальцем по каменной шкуре Грима, Северус усмехнулся: а забавно было бы посмотреть на реакцию Блэка, узнай тот, с кем именно его крестник решил разделить свою жизнь. Разумеется, зельевар никогда бы не заговорил об этом с Гарри, зная, что в какой-то мере тот так до сих пор и не простил себе историю с пророчеством, завершившуюся гибелью Блэка. На какое-то мгновение Северус искренне пожелал избавить свою «лучшую половину» от этого бессмысленного чувства вины и тут же мысленно выругал себя за глупую сентиментальность. Даже Грим на крышке, казалось, ехидно подмигнул ему – но, конечно, это всего лишь пламя волшебных свечей отразилось в грани резного камня.
– Нашли что-нибудь? – поинтересовалась хозяйка, подойдя ближе. – А, вижу. Да, хорошая вещица.
– Почему она здесь?
– Мне говорили, что когда-то эта шкатулка исполняла желания, однако с тех пор, как некий не в меру жадный молодой человек потребовал бессмертия и власти над миром в придачу, она не то обессилела, не то закапризничала. Единственный случай, когда за последний век у нее вроде бы что-то вышло, – один маленький мальчик попросил, чтобы у его подружки выздоровела мать, потому что девочка очень плакала. Та, правда, в любом случае поправилась бы, так что никто точно не знает, сработала ли шкатулка. – Молодая женщина улыбнулась: – Зато в ней можно хранить письма или безделушки.
Северус снова погладил черный бок Грима и решил, что Гарри наверняка понравится и сама вещица, и связанная с ней история, а значит, проблема решена и он может вздохнуть спокойно – по крайней мере, до июля.
Выложив за шкатулку кругленькую сумму в тридцать галеонов, зельевар с легкой душой покинул лавку и отправился назад в Хогвартс. И, без сомнения, весьма удивился бы, если бы кто-нибудь вздумал ему сказать, что между кондитерской мсье Бриоша и аккуратным магазинчиком «Ведьмина пряжа» нет и сроду не было лавки – ни старьевщика, ни какой-либо еще.
Псу было холодно и отчего-то очень одиноко. Круглая луна злила его, смутно напоминая о чем-то давнем и неприятном, отчего смертельно хотелось ее укусить. Он сел и немного повыл, но тоску это никак не развеяло, а напротив, усилило. Ветер доносил издалека запах дыма, еды и человеческого жилья – но между псом и теплым домом была холодная железная решетка.
«Замерзаю, – грустно подумал он, посильнее сворачиваясь в клубок и безнадежно прикрывая нос хвостом. – Ну и пусть».
Декабрь в этом году выдался на редкость холодный. Парк Малфой-мэнора уже целую неделю украшали высокие сугробы – а также несколько разномастных снеговиков и целых две маленьких снежных крепости. Близилось Рождество, и Драко с нетерпением ждал праздника – конечно, уже не так, как в детстве, но все-таки...
Сегодня, после утомительной субботы, вынужденно проведенной в Министерстве, ему, вопреки обыкновению (и здравому смыслу), захотелось прогуляться. Посему, вместо того чтобы воспользоваться каминной сетью, он аппарировал к воротам поместья, где пролегала граница охранных заклятий. Уже давно стемнело, дул ледяной ветер, полную луну то скрывали, то открывали быстро пролетающие облака. В ее свете он и разглядел в сугробе у ворот какую-то темную груду.
Нахмурившись, Драко засветил палочку и осторожно приблизился. В снегу, свернувшись в тугой клубок, лежала большая черная лохматая псина.
– Эй! А ну, поди сюда! – позвал он.
Пес медленно приоткрыл странно-светлые глаза, на мгновение сверкнувшие в свете Люмоса, и снова закрыл их.
– Замерзнешь же, дурень, – с укором сказал Драко. – Иди сюда, кому говорят! Ко мне! – для убедительности он похлопал себя по ноге.
Пес не шевельнулся.
Вздохнув, Драко подошел к нему, присел на корточки и запустил пальцы в густую шерсть. Ошейника у пса не было.
– Ну и что мне с тобой делать? Левитировать, что ли? А ну вставай! – он бесстрашно потормошил лежащего зверя за загривок. Почему-то собаки его всегда любили, и он их никогда не боялся, даже очень больших и даже в раннем детстве.
Вот и теперь пес не озлился, а лишь послушно поднялся, явно с трудом передвигая лапы, и вопросительно посмотрел на Драко мутными серыми глазами. Он был еще больше, чем казалось на первый взгляд, и в холке достигал почти четырех футов. В общем – вылитый Грим, если можно себе представить это дитя преисподней продрогшим, жалобным и несчастным.
– Ничего, доковыляешь как-нибудь, здесь недалеко. Давай, иди за мной... – Драко впустил собаку внутрь и, снова заперев ворота, неторопливо пошел к дому, то и дело останавливаясь, чтобы убедиться, что зверь не отстал. Тот послушно трусил сзади.
Пес уже начал было засыпать, но тут рядом раздался легкий «чпок», и он в последнем приступе любопытства приоткрыл глаза – совсем-совсем чуть-чуть. Там, где только что никого не было, стоял высокий человек в темном плаще. От него исходила странная, чужая смесь запахов. Человек вытащил из-под плаща длинную палку, пробормотал что-то, и на кончике палки засветился огонек.
– Иди сюда! – позвал человек. Пес откуда-то знал, что такое «сюда» и «иди», но слушаться не было ни сил, ни желания, и он просто равнодушно прикрыл глаза, надеясь, что тогда его оставят в покое. Не тут-то было. Человек продолжал звать, а после того как он и тогда не пошевелился, просто подошел и принялся ерошить густую песью шерсть. Пес подумал, не зарычать ли, но сдержался – прикосновение было приятным. Потом его начали тормошить сильнее, и уже ничего не оставалось, кроме как послушаться и встать. Замерзшие лапы ныли, идти никуда не хотелось... но его упорно звали – туда, откуда пахло едой, теплом и домом.
И пес пошел.
Панси встретила Драко в дверях – разумеется, хозяйка поместья знала о возвращении мужа с той секунды, как он шагнул в ворота парка.
– Решил прогуляться? – улыбнулась она и тут же заметила пса: – Мерлин! Кого же это ты притащил?
– Да вот, приблудился, – пожал плечами Драко, запирая дверь и снимая тяжелый зимний плащ. – Не оставлять же его снаружи. У Малфоев в поместье не должны валяться замерзшие насмерть собаки, ты не находишь?
– Не должны, – согласилась Панси и наклонилась погладить мохнатого гостя. Тот не мигая смотрел на нее серыми глазами, терпеливо снося прикосновение незнакомых рук. – Бедолага... Надо его отогреть, вымыть и накормить.
– Папа! Папа пришел! – со второго этажа с топотом и шумом наперегонки спускались дети. Самостоятельно, впрочем, спускались только старшие – Марк и Гай, потому что трехлетняя Дейзи царственно восседала у Люциуса на руках, не отвлекаясь при этом от захватывающей игры «потяни дедушку за бороду». Драко к отцовским экспериментам над собственной внешностью относился с большим сомнением и до сих пор внутренне вздрагивал при взгляде на отпущенные Люциусом бороду и усы, но, конечно, старательно делал вид, что ничего не происходит.
– Смотри-ка, радость моя, – обратился Люциус к самой младшей внучке, – какое черное чудовище папа в дом притащил. Можно подумать, нам дяди Северуса мало.
– Папа! – возмутился Драко. – Ты чему ребенка учишь?
– Где чудовище? – завертелся Гай.
– Дедуля, это собака! – снисходительно сообщила Дейзи.
– А кого дядя Северус в дом притащил? – поинтересовался Марк. – Дядю Гарри?
– Мерлин милостивый... – вздохнул Драко, заранее представляя, на что станет похож дом через четыре дня, когда сюда на каникулы вернутся оставшиеся члены семьи: Касси, Гарри, Северус и Алекс. А потом мысленно поблагодарил богов, что Касси не пришло в голову пригласить на праздники своих новых приятелей – Фабиана и Гидеона Уизли, особенно с родителями. К счастью, Рон Уизли, более или менее нормально относившийся к самому Драко и даже в конце концов неохотно смирившийся с наличием Снейпа в жизни Гарри, Люциуса ненавидел настолько, что в Малфой-мэноре не появился бы даже за миллиард галеонов. Так или иначе, а праздничного нашествия Уизли – вдобавок к обычному домашнему безумию – Драко бы точно не вынес.
– Не волнуйся, дорогой, – успокоила его Панси. – Дети, дедушка шутит. Смотрите, какой песик. Только не тормошите его, – поспешно предупредила она, видя, что дети готовы немедленно подвергнуть несчастное животное ласкам третьей степени. – Он замерзший, усталый и голодный... кстати, можете пока подумать, как мы его назовем.
– Блэки, – тут же предложила Дейзи, которую Люциус уже опустил на пол. – Он весь челный.
«Песик» тряхнул левым ухом. Взрослые переглянулись.
– Нет, детка, – мягко сказала Панси, – лучше не надо.
– Несолидно для собаки Малфоев, – кивнул Драко.
Люциус тихо фыркнул.
– Тогда Мерлин, – предложил Гай.
– Или Цезарь, – добавил Марк.
– Дейзи это не выговорит... – задумалась Панси. – Может, Кабаль? Помните, у короля Артура был пес Кабаль?
– Кабаль, Кабаль! – захлопала в ладоши Дейзи. – Иди сюда! Кабаль!
Пес, склонив голову, посмотрел на нее долгим взглядом, потом неторопливо поднялся, шагнул к девочке и лизнул ее в лицо большим шершавым языком. Та восторженно засмеялась и обняла пса за шею – для этого ей пришлось встать на цыпочки.
– Все, оставьте Кабаля ненадолго в покое, – строго велел Драко. – Идите в детскую. Я поужинаю и приду. Марк, присмотри за ними, хорошо?
– Конечно, пап, – кивнул мальчик с видом человека, осознающего важность порученного ему дела. – Пошли, – он взял за руки брата и сестру и увел их наверх.
– Пойдемте, я ужасно есть хочу, – пожаловался Драко и направился в столовую, хлопнув себя по ноге: – Кабаль, за мной!
– Можно подумать, – хмыкнул Люциус, обращаясь к Панси, – что я неожиданно вернулся лет на тридцать назад.
– Можно подумать, я в детстве каждый день приводил домой собак, – проворчал Драко.
– К счастью, обошлось, – театрально вздохнул Люциус. – Зато теперь ты натащил полный дом собак, гриффиндорцев и еще Мерлин знает кого.
– Пенни, – задумчиво произнес Драко, – по-моему, папе срочно нужны очки...
Пес сыто дремал у стола, положив морду на вытянутые лапы. Кажется, ему повезло, и он обрел вечное собачье счастье: уютный дом, правильных хозяев и приятное, звучное имя. На самом деле то имя, которое предложила маленькая хозяйская дочка, ему нравилось больше, но и Кабаль тоже ничего. В общем, ему было так хорошо, что он даже забыл, что еще час назад собирался замерзать в снегу. И ему даже в голову не пришло удивляться – не собачье это дело! – почему он совершенно не помнил, что было раньше.
Глава 2. Суета в Сочельник
Поздно вечером двадцать четвертого декабря, когда детей – включая Алекса – удалось загнать в постель, взрослые обитатели Малфой-мэнора наконец получили возможность вздохнуть спокойно. Поскольку их было пятеро, бридж исключался, так что вся компания просто собралась в библиотеке – посидеть, наслаждаясь долгожданной тишиной и обществом друг друга, а также горячим глинтвейном.
Драко, полулежа на диване у окна, нашептывал что-то на ухо устроившейся рядом Панси, та слушала его молча, перелистывая модный журнал, и улыбалась. Люциус занял одно из кресел у камина и с удовольствием пил глинтвейн. Гарри, уютно расположившись на втором диване, прихлебывал ароматное вино маленькими глоточками и любовался, как Северус, водрузив на длинный крючковатый нос очки в изящной серебряной оправе, изучает какую-то цапнутую с полки старинную книгу в бархатном переплете. В темных волосах, по-прежнему спадавших на плечи блестящими тонкими прядями, начала пробиваться седина. Перевернув страницу, зельевар оторвался ненадолго, чтобы отпить чуть-чуть из своего бокала, потом откинулся на спинку кресла, поправил указательным пальцем очки и снова погрузился в чтение.
– Пижон, – насмешливо заметил Люциус, щелкнул пальцами и жестом велел появившемуся домовику налить еще вина.
Северус не обратил на него никакого внимания. Гарри улыбнулся, но ничего не сказал.
– Позер, – ехидно добавил Люциус.
– Люци, – страдальчески вздохнул Северус, – тебе почитать вслух? Я могу. «... Таким образом, вопреки расхожему взгляду, будто народ, находясь у власти, изменчив, непостоянен и неблагодарен, я заявляю, что эти пороки свойственны ему в такой же степени, как любому государю. Тот, кто порицает за эти недостатки как народ, так и государей, поступает справедливо...»
– Все, все, – поспешно сказал Люциус. – Я понял намек, хватит.
– Ну почему же, – развеселился Гарри. – Мне, например, нравится. Только почему с пятьдесят седьмой главы? Давай с начала.
– По-моему, – вставил Драко, – это была пятьдесят восьмая глава.
– Да? – беспечно отозвался Гарри. – Ну, может быть. В любом случае, начать стоит с первой.
Люциус переводил взгляд с одного на второго с преувеличенным ужасом и неподдельным изумлением.
– Люци, – мягко напомнил зельевар, – твой сын возглавляет британский Аврорат. Было бы странно, если бы у него не было исторического образования.
– А, – вздохнул тот, – тогда все в порядке. Я уже испугался, что вы без меня открыли клуб поклонников Биннса. Сев, с чего ты выбрал такое странное чтение?
– Если вы не уйметесь и не перестанете мне мешать, – проворчал Северус, – я вам почитаю учебник по зельеварению для первого курса.
Первая мысль, пришедшая ему в голову при пробуждении, была: «Почему так жестко?» Вторая – «Какого Мордреда я лежу на полу?!» С третьей мыслью пришло осознание того, что он абсолютно голый, и Сириус в ужасе вскочил на ноги, дико озираясь и тщетно стараясь прикрыться. Он находился в просторной гостиной, в двух шагах от гигантской рождественской елки и, к превеликому облегчению анимага, в полном одиночестве.
Торопливо завернувшись в первую попавшуюся тряпку, Сириус растерянно огляделся еще раз и попытался понять, где находится и как сюда попал. Последнее, что он помнил отчетливо, – дуэль с Беллой в Департаменте Тайн и сбившее его с ног проклятье. Комната вокруг казалась смутно знакомой, словно он уже был здесь давным-давно. Глубоко вздохнув, анимаг завязал тряпку на поясе потуже, на всякий случай вооружился весьма кстати подвернувшимся под руку подсвечником, подкрался к двери и очень осторожно выглянул наружу.
В полутемном коридоре, освещенном волшебными свечами в стеклянных лампах, никого не было, и Сириус запоздало сообразил, что на дворе ночь, а обитатели полузнакомого дома, скорее всего, крепко спят. Он прислушался – и разобрал доносящийся со второго этажа тихий гул голосов и смех. Значит, спят все-таки не все... Сжав подсвечник покрепче, он на цыпочках двинулся наверх.
– Нет уж, Дрэй, уволь, – засмеялся Гарри, закидывая ногу на ногу, – я отказываюсь брать на себя всякую ответственность. Я не Распределительная Шляпа.
– До тебя у нас в семье гриффиндорцев не было, – проворчал Драко, прижимая Панси к себе покрепче.
– Признайтесь, Гарри – туше? – подмигнул Люциус.
– Туше, – вздохнул Гарри. – Хотя, пожалуй, этот результат был предсказуем. С тех пор, как Касси стукнула Кровавую Мэри балдахином по голове... Ох, Панси, прости, пожалуйста! – виновато произнес он, заметив, что ту передернуло.
– Ничего, – отмахнулась она. – И, кстати, заподозрить неладное можно было гораздо раньше, когда ребенок к третьему дню рождения насобирал себе в детской целый львиный прайд.
– Откровенно говоря, – меланхолично заметил Северус, не отрываясь от книги, – я не видел еще ни одной девочки, которая в этом возрасте требовала бы в подарок серпентарий.
Шутка вышла так себе, но все засмеялись – больше от облегчения, чем от радости. Тем не менее, короткое напряжение рассеялось.
– В любом случае, – продолжал Гарри, – Минерве не позавидуешь. Каждый раз, как я вижу Касси в компании этих двух рыжих хулиганов...
– Ты совершенно точно понимаешь наконец, – с удовлетворением подхватил Северус, – что чувствовал преподавательский состав, когда кое-кто поступил на первый курс.
– Ну-у... – протянул Гарри, – Касси пока еще не начала играть в квиддич, не поджигала тебе мантию, не вывозила из Хогвартса драконов контрабандой...
– Это было во втором семестре, – с усмешкой поправил его Северус, и Люциус поперхнулся.
– Неужели эта дикая история – правда? Я был уверен, что Драко... э-э-э... по меньшей мере, сильно преувеличивает.
– Ну что ты, папа! – Драко был сама невинность. – Разве я когда-нибудь лгал? Особенно насчет Поттера?
– В этом попросту не было необходимости, – рассмеялся Гарри. – Полного комплекта наших похождений хватило бы, чтобы исключить любого нормального студента в тридцать секунд!
– Будем надеяться, что Касси все-таки не станет повторять все подвиги обожаемого крестного, – подытожила Панси.
– Да уж, – проворчал Северус, наконец поднимая голову. – Еще одного подобного семилетия я могу и не пережить. Вспомнить хотя бы твой третий курс. Я едва не обзавелся язвой желудка, пытаясь тебя укараулить и опасаясь, что ты все-таки ринешься ловить Блэ... – неожиданно зельевар осекся, увидев что-то в проеме приоткрытой двери.
Проследив за его взглядом, Гарри распахнул глаза и побелел как полотно.
Подобравшись к приоткрытой двери, Сириус предусмотрительно остановился в тени коридора, так чтобы его не было видно изнутри, и стал подслушивать. Не прошло и двух минут, как он забыл о всякой осторожности и слепо подвинулся ближе, не веря собственным ушам и надеясь, что зрение окажется надежнее.
Гарри? Его Гарри, его крестник – в компании этих слизеринских ублюдков?
Однако представшее глазам Сириуса зрелище заставило его еще больше сомневаться в собственном рассудке. Когда, спрашивается, Гарри успел вырасти, а ненавистный Сопливчик – начать седеть и обзавестись очками? И что они делают в библиотеке у Люциуса Малфоя? В том, чей это дом, у анимага не было никаких сомнений, ибо он вспомнил, при каких обстоятельствах был здесь раньше – на помолвке кузины Цисси.
– Я едва не обзавелся язвой желудка, – презрительно цедил Сопливчик, – пытаясь тебя укараулить и опасаясь, что ты все-таки ринешься ловить Блэ... – нечаянно встретившись с анимагом взглядом, слизеринец осекся на полуслове.
Не сдержавшись, Сириус нагло ухмыльнулся: знай наших. Правда, почти тут же увидел, как побледнел заметивший его Гарри, и ухмыляться перестал. Резко шагнул в комнату – и снова замер, оценив угрожающий жест Люциуса, немедленно выхватившего палочку.
– Сев, – выдавил Гарри, – по-моему, у меня галлюцинации.
– Коллективных галлюцинаций не бывает, – отрезал Снейп, вскакивая на ноги. К большому удивлению Сириуса, это оказалась единственная реакция Сопливчика на его присутствие. Вместо того чтобы начать, как обычно, плеваться ядом, шипеть и вообще нервничать, Снейп преспокойно повернулся к нему спиной, уселся на диван и взял Гарри за руки.
Шокированный Сириус потерял дар речи и машинально сделал еще шаг вперед, но не тут-то было.
– Стоять! – Не замеченный им ранее второй блондин – несомненно, Люциусов отпрыск – загородил ему дорогу, поигрывая палочкой: – Руки подними. Медленно.
– Драко, – неожиданно хихикнул женский голос, – нельзя ему руки поднимать. С него же все свалится!
Придерживая и в самом деле сползающую тряпку, Сириус растерянно покосился в сторону второго дивана: красивая чуть располневшая блондинка, зажимая рот ладошкой, глядела на него и очень старалась не смеяться. Все остальные (включая Гарри, который, кажется, немного пришел в себя) тоже уставились на него во все глаза, так что он смешался окончательно.
И тут Снейп захохотал. Он смеялся до слез, взахлеб, согнувшись вдвое и отирая глаза тыльной стороной руки, и постепенно Гарри тоже начал хихикать, Люциус – усмехаться, а Драко – улыбаться до ушей. Обескураженный Сириус молча ждал развития событий, потому что уже совершенно не понимал, кто же из присутствующих сошел с ума.
– Гарри, я тебя поздравляю, – отсмеявшись, заявил Снейп. – Это действительно твой блохастый крестный. Только Сириус Блэк мог вернуться с того света голым и по дороге завернуться в белую кружевную скатерть.
– По-моему, – спокойно начал Люциус, когда всеобщий хохот стих, – нашему... гм... гостю следует одеться. Я даже готов пожертвовать для этой благой цели частью своего гардероба.
Сириус осознал, что находится в присутствии дамы в малопристойном одеянии, и густо покраснел. Его крестник нервно хихикнул напоследок и встал, ни на секунду не сводя с лица анимага зачарованно-восторженного взгляда. Снейп тоже поднялся, придвинулся к Гарри ближе, положил руку на плечо, и Сириус немедленно почувствовал, как в нем воскресает знакомое желание – как следует дать Сопливчику в челюсть.
– Не волнуйся, никуда он теперь не денется, – между тем говорил вконец обнаглевший Снейп, обнимая Гарри за плечи. Тот почему-то не только не сопротивлялся, но и как будто обмяк слегка, прижавшись к зельевару спиной, чуть откинув голову и полуприкрыв глаза. – Хотя, конечно, для пущей уверенности можешь его пощупать, если тебе от этого станет легче.
Гарри прыснул, открыл глаза и, чуть повернувшись, поцеловал зельевара туда, куда дотянулся, – в скулу.
– Что здесь происходит?! – заорал Сириус, от ужаса обретая дар речи, и бросился спасать честь своего крестника. И, возможно, преуспел бы, если бы не проклятая скатерть, которая в этот момент все-таки развязалась окончательно.
– Блэк! – Воспользовавшись его замешательством, оба Малфоя наконец воспользовались преимуществом в виде двух волшебных палочек и левитировали анимага в коридор, не забыв закрыть за собой дверь. – Уймись!
– Что здесь происходит?! – почти в отчаянии повторил он.
Младший Малфой встал перед ним и, глядя в глаза, внятно произнес:
– Ты провел двадцать лет на том свете.
– Ч-что? – обалдел Сириус.
– Ты провел двадцать лет на том свете, – спокойно повторил тот. – Даже чуть больше. Думаю, ты уже понял, что за это время здесь многое изменилось.
Анимаг невольно вздрогнул, покосившись на дверь библиотеки.
– Да, – подтвердил Драко. – И это далеко не все. Ты в состоянии держать себя в руках, или тебе принести успокоительное?
– В состоянии, – скрипнул зубами Сириус.
– Вот и отлично, – кивнул Драко. – Папа, ты найдешь ему что-нибудь? Думаю, Гарри захочет с ним поговорить. Я распоряжусь насчет позднего ужина, чего-нибудь выпить и, наверное, пойду спать. Пенни устала, а дети нас завтра поднимут рано.
– Да, уж это точно, – согласился Малфой-старший. – Я потом тоже лягу. Отвести его в бежевую спальню?
– Угу. Она достаточно далеко от зеленой, чтобы никто никого не беспокоил. – Драко зевнул, прикрыв рот ладонью. – Спасибо, пап. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Люциус быстро шел по коридору, нимало не заботясь, поспевает ли за ним босой, путающийся в скатерти Блэк. Как ни комично было его загадочное появление, Малфой-старший ничуть не сомневался, что оно сулит куда больше неприятностей, чем радостей – даже для Поттера, не говоря уже обо всех остальных.
– А где Цисси? – спросил Блэк ему в спину.
«Вот вам, пожалуйста, – мрачно подумал Люциус. – Начинается».
– Умерла, – угрюмо ответил он.
Это заткнуло анимага, но ненадолго.
– Что Гарри здесь делает?
– Живет, – огрызнулся Люциус.
– А Сопливчик?
Мерлин милостивый, угомони этого идиота!
– Северус, как и Гарри, член семьи. Разумеется, они вольны проводить здесь сколько угодно времени, когда их расписание это позволяет.
– Какой такой семьи?! Что это за бред?
Терпение Люциуса лопнуло. Он резко развернулся и смерил едва не налетевшего на него Блэка тяжелым взглядом.
– Значит, так. Мой сын, нахватавшийся в Министерстве разнообразных гриффиндорских сентиментальных глупостей, очевидно, считает необходимым нянчиться с тобой, потому что ты крестный его лучшего друга, крестного его дочери, любовника его крестного и кем еще там он считает Гарри. Я, в отличие от него, не страдаю подобными бессмысленными заблуждениями, поэтому предупреждаю тебя прямо, дорогой шурин. По-семейному, так сказать. Если ты начнешь тут мутить воду, я отправлю тебя туда, откуда ты так некстати явился. Ясно?
Побледневший Блэк кивнул, хотя, сказать по правде, Люциус отнюдь не был уверен, что тот вообще слышал вторую половину его тирады.
– Любовника? – очень тихо переспросил анимаг.
– А что, ты думал, у твоего крестника есть привычка целовать кого попало? – ехидно поинтересовался Люциус, возобновляя свой путь, как ни в чем не бывало. Дойдя до нужной двери, он снова остановился. – Вот твоя спальня. Располагайся. Минут через пять я пришлю домового эльфа с какой-нибудь одеждой.
Не дожидаясь ответа, он развернулся и ушел, оставив ошарашенного Блэка стоять столбом посреди коридора.
Едва домовики принесли в библиотеку еще глинтвейна и кое-какие закуски, Драко и Панси пожелали спокойно ночи и ушли – несомненно, для того, чтобы предоставить своим друзьям возможность поговорить наедине, прежде чем вернется Сириус.
Гарри тяжело опустился на диван, облокотившись о колено и подпирая подбородок кулаком. Северус отошел к окну и пару минут молча смотрел в ночь.
– Ты счастлив? – спросил он наконец.
– Конечно.
– Боишься?
– Очень, – признался Гарри. – Даже не знаю, чего больше. Того, что он начнет постоянно вмешиваться в мою жизнь. Ваших неминуемых склок. Того, что он скажет об Алексе...
– Полагаю, это сущие пустяки по сравнению с тем, что он скажет о наших с тобой отношениях, – скривился Северус.
– Этого я как раз не боюсь, – грустно улыбнулся Гарри. – Я просто не хочу этого слышать и не вижу способа избежать разговора.
– Так скажи ему об этом, – пожал плечами Северус. – В конце концов, мне ты не стесняешься открыто сообщать все, что думаешь.
– Это потому, что ты меня действительно слушаешь, да еще и пытаешься понять время от времени...
– ... как бы это ни было затруднительно. Я рад, что ты ценишь мои усилия.
Оба рассмеялись, пусть и невесело. Снейп сел рядом с Гарри, потом, помедлив, обнял его одной рукой за плечи и притянул к себе.
– Обозначаешь позиции, Сев?
– Всего лишь хочу помочь тебе расслабиться. Ты склонен делать глупости, когда нервничаешь.
– Спасибо, – Гарри потерся щекой о его плечо. – Не дразни его, ладно? Пожалуйста.
Северус не стал делать вид, что не понял.
– Постараюсь.
У входа в библиотеку Сириус на мгновение замер, испытывая непреодолимое желание убежать, спрятаться и больше никогда не возвращаться – да что угодно, только бы не увидеть и не услышать подтверждения тому, о чем со всем возможным злорадством сообщил Малфой. Гарри – и Снейп? Сын Джеймса, воплощение Гриффиндора – и слизеринец? Его собственный крестник – и... Сопливчик?
Глубоко выдохнув и вдохнув, он шагнул через порог, словно кинулся в прорубь, – и увидел такое, от чего у него тут же снова перехватило дыхание. Гарри сидел на диване в обнимку со Снейпом, и во всей его позе было такое умиротворенное спокойствие, что Сириус мгновенно растерял всякие остатки самообладания.
– Какого дьявола ты с ним делаешь, ублюдок?!
Но Снейп не произнес ни слова, только отстранился и чуть подтолкнул Гарри вперед. Тот послушно встал – и мгновение спустя Сириус оказался в объятиях своего крестника – наконец-то!
– Сириус, прости меня, – пробормотал Гарри ему в плечо.
– За что? – растерялся анимаг. Почему-то он подозревал, что вряд ли мальчик имеет в виду то, что надо бы, – безрассудный и немыслимый роман со Снейпом.
– Ты погиб из-за меня, – всхлипнул Гарри, отодвигаясь и вглядываясь ему в лицо. Сириус запоздало осознал, что вряд ли крестника можно назвать мальчиком: тот выглядел много старше Джеймса, каким Сириус помнил своего друга.
– Гарри, Гарри, я живой... – анимаг снова прижал его к себе, успокаивающе похлопывая по спине. – Ты так вырос...
Снейп тихонько фыркнул, но Сириус решил не обращать на него внимания.
– Малфой сказал, двадцать лет прошло... – продолжал он.
– Двадцать один год, – выдохнул Гарри, явно стараясь взять себя в руки. – Мне тридцать семь. Но ты садись, садись... – он подпихнул Сириуса к креслу и снова опустился на диван рядом с зельеваром, хотя прислоняться к тому не стал. И на том спасибо.
Все так же молча, Снейп дотянулся до накрытого на троих столика и снял крышку с большой чаши – оттуда сразу повалил пряный пар.
– Глинтвейн? – коротко осведомился он у Сириуса, в то же время наполняя бокал для Гарри.
Анимаг кивнул, не желая разговаривать со слизеринцем больше, чем совершенно необходимо. По-видимому, тот придерживался такого же мнения, потому что тоже кивнул и наполнил еще два бокала, один из которых левитировал гостю в руки, другой взял сам.
– Гарри... ты можешь... – неуклюже начал Сириус, не зная толком, как задать мучивший его вопрос.
– Давай честно, Сириус, – фыркнул тот. – Ты сейчас хочешь задать только один вопрос: какого черта?
Он кивнул.
– Я не могу тебе на него ответить, – вздохнул Гарри, выпрямившись. – Точнее, могу, но не думаю, что этот ответ будет для тебя иметь смысл.
– А все-таки?
– Я люблю Северуса, – твердо ответил Гарри. – И, сказать по правде, считаю, что эту тему дальше обсуждать бессмысленно. Ссориться я не хочу, а изменить разговор ничего не изменит.
Сириус покосился на зельевара, ожидая от того злорадства, самодовольства, издевки – но увидел только полное спокойствие. Снейп, повернувшись боком, даже не глядел в его сторону – задумчиво пил вино и любовался профилем Гарри, будто они были одни.
– Ясно, – сказал анимаг, хотя ясно ему не было – и он испытывал сильнейшее подозрение, что не будет никогда.
– Как... – Гарри сглотнул и начал снова: – Как ты выжил? Как ты выбрался из-за Завесы?
– Какой Завесы? – нахмурился Сириус. Он до сих пор не вполне понимал, что имеют в виду Гарри и Малфои, – он-то здесь, живой и здоровый. И пусть даже, похоже, выпал из жизни на двадцать лет, – но ведь точно не умирал!
Гарри и Снейп загадочно переглянулись, зельевар кивнул, и Гарри снова повернулся к крестному.
– Сириус, ты помнишь дуэль с Беллатрикс Лестранж? – медленно спросил он.
– Помню, конечно, – недоуменно ответил Сириус. – Я немножко... увлекся, – признал он и неловко засмеялся. Его крестник, однако, и не думал улыбаться. – Сам не пойму, как пропустил тот удар – банальная, в общем-то, вещь. Она меня оглушила?
– Она тебя убила, – мрачно отозвался Гарри. – То есть... не знаю, что это было за заклятье, я уже плохо все это помню, но ты потерял равновесие и упал. За Завесу. Дамблдор, – он осекся и опустил голову, потом продолжил глухо: – Дамблдор сказал мне, что ты погиб. Я не верил... но... – он беспомощно пожал плечами и умолк окончательно.
Этого оказалось достаточно, чтобы Снейп нарушил свой добровольный обет молчания, – что было не так уж и удивительно. Странно другое: слизеринец по-прежнему был полностью сосредоточен на Гарри. Даже когда обратился к анимагу с вопросом:
– Блэк, что ты первым помнишь здесь? Где ты пришел в себя?
Сириус, возможно, не удостоил бы его ответом, если бы не Гарри – тот опять поднял голову и умоляюще посмотрел на крестного.
– Я помню только, как очнулся на полу в гостиной, – честно ответил Сириус и, к своему неудовольствию, почувствовал, что снова краснеет, вспоминая свое явление хозяевам дома в полупрозрачной скатерти. – Вышел в коридор, услыхал ваши голоса и поднялся наверх.
Снейп и Гарри опять переглянулись.
– Кабаль, – сказали они хором.
– Что? – удивился Сириус.
– Кабаль, – восхищенно повторил Гарри. – Сири, ты не помнишь? Драко подобрал тебя на улице. С неделю назад.
– В собачьем виде, разумеется, – прибавил Снейп, хмыкнув.
Озадаченный Сириус попытался вспомнить – и, в самом деле, в сознании забрезжили какие-то обрывки, мутные и невнятные, словно сны. Маленькая беленькая девочка и мальчики постарше, тормошащие его, возня в снегу... Он ошалело помотал головой.
– Да... что-то помню.
– Но почему сейчас, за неделю до Рождества? – взволнованный Гарри повернулся к Снейпу. – И почему спустя столько лет?
На лице зельевара появилось задумчивое выражение, и Сириус насторожился: точь-в-точь такое появлялось у Сопливчика всегда, когда тот замышлял какую-нибудь пакость.
– Когда, ты говоришь, Драко его подобрал?
– В субботу, шестнадцатого, – тут же ответил Гарри. – Я точно запомнил, потому что в прошлое воскресенье Драко мне все уши про это прожужжал.
Снейп странно улыбнулся, так что у Сириуса аж мурашки по спине побежали.
– У меня есть одна довольно странная теория на сей счет, – между тем сообщил зельевар. – Но, с вашего позволения, я придержу ее до завтра.
– Сев! – взмолился Гарри. – Я умру от любопытства!
– От любопытства пока еще никто не умирал, и Минерва тому живое свидетельство, – усмехнулся Снейп, и Сириус с раздражением поймал себя на том, что улыбается, оценив шутку. – Кроме того, я пока попросту не готов изложить свои соображения.
– Ладно, до завтра, так до завтра, – покладисто отозвался Гарри, отламывая кусочек имбирного печенья, и Сириус опять не выдержал.
– С какой стати ты ему позволяешь за тебя решать?!
– Сири, оставь! – резко сказал Гарри. – Я же сказал, что не хочу это обсуждать. Лучше скажи, ты хочешь сейчас услышать краткую версию того, что происходило без тебя, или пойдем спать? Скоро два, а дети нас разбудят не позже половины девятого.
– Дети?
– У нас с Северусом приемный сын. Слизеринец, – сообщил Гарри, и Сириус поперхнулся глинтвейном. Краем глаза он заметил самодовольную усмешку Снейпа, но ему было уже все равно. – У Драко четверо, две девочки и два мальчика.
Сириус поперхнулся снова.
– У Малфоя четверо детей?!
– Угу. – Гарри улыбался. – Старшая, Касси, моя крестница. Гриффиндорка.
Сириус поперхнулся в третий раз, и Снейп счел нужным вмешаться:
– Гарри, имей совесть. Это негуманно.
Гарри рассмеялся.
– Прости, Сириус. Очень трудно удержаться, но это и в самом деле главная шутка года. Слизеринец Алекс Поттер и гриффиндорка Кассиопея Малфой. Альбус был в восторге, Минерва в шоке, а Рем не поленился специально приехать в Англию, чтобы полюбоваться на это безобразие лично.
– Приехать в Англию? – недоуменно переспросил анимаг.
– Ой, Гарри... – Снейп покачал головой, отчего у Сириуса осталось странное ощущение, будто зельевар и в самом деле заботится о его душевном здоровье, чего, конечно, быть не могло.
– Рем женился лет пять назад, – виновато улыбаясь, объяснил Гарри. – Его жена – директор новой школы для оборотней в Лапландии. У них двое детей, совершенно очаровательных.
– Думаю, тебе стоит съездить к ним в полнолуние, Блэк, – заметил Снейп с легкой усмешкой. – Четырьмя лапами больше, четырьмя меньше, в этом бедламе никто ничего не заметит.
– Сев усовершенствовал Волчьебойное зелье, – Гарри не скрывал гордости. – Рем говорит, что на вкус гадость такая же, но теперь трансформации совершенно безболезненны. Сири, это потрясающе!
– Аминь, – насмешливо прервал его Снейп. – Не знаю, как вы, а я иду спать. Гарри?
– Да, я тоже, конечно. – Гарри встал. – Сири, ты не заблудишься? Или тебя проводить?
– Не заблужусь, – уверенно сказал Сириус. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Он постоял немного в дверях библиотеки, глядя, как они уходят бок о бок. Размеренность и слаженность движений выдавали такое умение чувствовать друг друга, какое образуется только в результате многолетнего сосуществования, и ему стало даже немного завидно. Впрочем, он тут же отогнал эту мысль как совершенно абсурдную, тряхнул головой и решительно отправился спать.