Глава 30. Кровь единорогаГлава 30. Кровь единорога
Никогда в жизни Гарри не было так страшно. Север стремительно шагал впереди; его гнев был до такой степени осязаем, что, казалось, развевался за спиной, точно черный шлейф. В гробовом молчании они дошли до его апартаментов; распахнув дверь с такой силой, что она с грохотом ударилась о стену, крестный жестом приказал им зайти.
Мальчики повиновались. Драко был так бледен, что мог сойти за привидение.
Север захлопнул дверь и, трясясь от ярости, наложил на нее заглушающие чары. Затем, стараясь взять себя в руки, принялся расхаживать туда-сюда; Гарри и Драко не смели шелохнуться и ждали, когда грянет гром.
Наконец Север заговорил.
— По-видимому, ваш отец и я существенно переоценили ваши умственные способности, — ледяным тоном заявил он. — Мы глубоко ошиблись, считая вас разумными для вашего возраста молодыми людьми, на чью рассудительность можно положиться в сложных обстоятельствах. К сожалению, оказывается, что вы оба самые обыкновенные избалованные безмозглые сопляки, которые думают только о себе! — он уже сорвался на крик. — Вы представляете, что было бы, застань вас Макгонагалл чуть раньше? Вы хоть на секунду задумались, какому риску подвергли безопасность всей семьи? ГДЕ ВЫ ВЗЯЛИ ДРАКОНА?!
Гарри почувствовал, что у него темнеет в глазах. Каждое слово Севера вбивалось в сознание, точно раскаленный гвоздь. Он и вправду даже не задумывался о том, что стало бы с их родителями, попадись они Макгонагалл вместе с незаконно выращенным драконом. Одно дело — школьное взыскание, это ерунда. Но что сказали бы в Министерстве? Что было бы с Луцием, которого и так до сих пор подозревают во всем? А что стало бы с опекунством?
Сквозь звон в ушах Гарри смутно слышал, как Драко, запинаясь, путано выкладывает всю историю Норберта с самого начала, но сам не мог выдавить ни звука.
Что же теперь будет? Ясное дело, Север все расскажет отцу — он ни за что не станет их покрывать в таком серьезном деле. Гарри живо представил разочарование Луция, огорчение Нарциссы — ничего себе благодарность от приемного сына. А вдруг они пожалеют, что... Тут перед глазами все поплыло; шрам словно вспыхнул, и накатила противная тошнота.
— Гарри?
В кабинете повисла тягучая тишина — только в ушах так и звенело.
— Гарри, в чем дело? — Север перестал кричать, но каждое его слово все равно отдавалось в голове болью и гулким звоном, как от удара в колокол.
— Драко... ни при чем... это я... виноват, — через силу выговорил Гарри.
Его цепко схватили за подбородок, развернув лицо к свету; Север заглянул ему в глаза, и от этого вдруг очень сильно закружилась голова. Потом ощущение пропало, крестный отпустил его и что-то пробормотал, а еще спустя несколько секунд Гарри почувствовал, что ему в рот вливают какую-то гадостно воняющую жидкость. Тошнота на миг усилилась и тут же пропала, а вместе с ней исчезли и все прочие неприятные ощущения.
— Ну, полегчало? — сухо поинтересовался Север. — Вот и хорошо. И будь добр, перестань думать такие глупости.
Драко странно посмотрел на них обоих, но ничего не сказал.
Гарри опустил голову.
— Все равно это я виноват, — повторил он. — Если бы не я, Драко сразу рассказал бы все профессору Дамблдору.
— И правильно бы сделал, — кивнул Север. — Дамблдор в состоянии незаметно вывезти из страны не то что драконье яйцо, а половину драконов Сноудонии!
Драко нервно хихикнул, но тут же смолк под суровым взглядом зельевара.
— Очень смешно, — скривился тот. — Но куда смешнее будет вашим товарищам по Дому, когда они обнаружат, что потеряли по вашей милости сто двадцать баллов за ночь.
Гарри и Драко обменялись полными ужаса взглядами. До сих пор им не приходило в голову представить, как отреагирует Дом, — настолько они боялись разноса у Севера.
— Может быть... — жалобно начал Драко.
Но Север безжалостно оборвал его:
— Даже не думайте. Если бы вас с самого начала застал я, дело обернулось бы иначе, но отменять решение Макгонагалл я просто не имею права. Точнее, я мог бы попытаться оспорить его у директора... но не стану. Между прочим, я вас предупреждал, забыли? Вижу, что забыли. А я ежегодно обращаюсь с речью к первокурсникам отнюдь не из любви к сотрясению воздуха. Вам давно пора на своей шкуре прочувствовать все последствия своих выходок. Ясно?
— Да, сэр, — унылым хором отозвались оба.
— Уже без четверти час, — сухо заметил Север. — Не смею вас больше задерживать. Хотя... Гарри, останься на минуту. Драко, подожди за дверью.
Бросив ему сочувственный взгляд, Драко вышел. Гарри покорно ждал продолжения взбучки — вполне справедливо, если Север хочет отчитать его дополнительно как зачинщика. Но, к его удивлению, тот заговорил совсем о другом:
— И давно у тебя болит шрам?
— Не очень, — промямлил Гарри, глядя в пол. Это же почти правда: раньше было не так скверно.
— «Не очень» — это сколько? Неделю? Месяц? Полгода? — допытывался Север, и голос его был встревоженным.
— Ну...
— Гарри, — в интонациях появились металлические нотки, — прекрати юлить. Это важно.
— Полгода... примерно, — сознался он шепотом. — Но в последний месяц стало хуже.
Север вздохнул.
— Ерунда, — поспешно прибавил Гарри, — я умею терпеть. Правда.
— Я заметил, — мрачно усмехнулся Север. Странно, но, кажется, он почти перестал сердиться. — Даже тогда, когда это совершенно излишне. С тобой раньше случалось такое? Как сегодня?
— Что именно?
— Тошнота. Головокружение. Приступы иррациональной паники.
— Вроде нет, — искренне удивился Гарри, потом нахмурился. — Хотя...
— Да?
— У меня постоянно одни и те же кошмары, — признался он. — С зеленой вспышкой. И чьим-то хохотом. Я думаю, это Смертельное проклятие.
Лицо Севера, и без того бледное, сделалось белым, как простыня. С полминуты он молчал, потом сумрачно ответил:
— Ясно. Пока не говори никому. Даже Драко. Если голова заболит очень сильно, или кошмар как-то изменится, или если ты в принципе почувствуешь себя странно, приходи ко мне немедленно. Немедленно, слышишь? Хоть посреди ночи, хоть посреди урока. Это приказ. Ты понял?
Ошарашенный Гарри кивнул.
— Хорошо. Надеюсь, у тебя хватит ума его не только понять, но еще и выполнить, — снова вздохнул Север. — А теперь брысь отсюда. Завтра нас всех ждет нелегкий день.
Проводив мальчишек, Север прислонился лбом к каменной двери и некоторое время стоял, зажмурившись. Нестерпимо хотелось напиться, но он прекрасно понимал, что сейчас не время и не место. Да и не поможет.
Зеленая вспышка. Хохот.
Гарри мог видеть Смертельное проклятье в действии только один раз.
Значит, он помнит?!
Мерлин всемогущий...
И при этом у него болит шрам. Что это — тоже воспоминание, своеобразная память тела? Но Смертельное проклятье считается безболезненным... в теории, конечно, потому что ни один человек не в состоянии рассказать потом свои ощущения. Кроме Гарри, который, оказывается, помнит... Севера замутило. Почти бегом он бросился в ванную, пустил холодную воду и сунул голову под струю. Полегчало почти мгновенно; он снова закрутил кран, а потом отправился к камину, на ходу применяя высушивающее заклятие. Луций, конечно, наверняка давно спит, но откладывать такой разговор никак нельзя.
Луций давно не видел своего друга в такой панике, и не будь предстоящий разговор столь важным, с удовольствием посмеялся бы. Усевшись в одно из кресел у камина, он терпеливо наблюдал, как всклокоченный Север расхаживает по комнате, размахивая руками, точно ворона — крыльями, и буквально захлебывается словами и негодованием. Когда тот все-таки прервался на мгновение, чтобы перевести дух, Луций взял инициативу в свои руки.
— Остановись, — сказал он веско, будто невзначай вертя в руках палочку и прибавляя к словам толику магической силы. Не проклятье подвластия, разумеется, а так, легкое внушение: — Сядь. И постарайся успокоиться.
Судя по тому, как быстро Север послушался, он действительно вымотался. Правда, воздействие, конечно, почувствовал.
— Не дави на меня, — буркнул он.
— Я не давлю. Ты просто устал.
— Я не просто устал. У меня приличных слов нет, чтобы описать, как я устал круглосуточно стеречь твоих детей!
— Ах, они теперь мои дети? — «удивился» Луций. К Гадесу патетический тон, им и без того хватает проблем.
— А чьи же?
— Считается, что нравственное воспитание входит в сферу обязанностей крестного.
— Нравственность здесь ни при чем. Им явно не хватает мозгов, так что это целиком и полностью твоя вина, — огрызнулся Север, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза. Помолчав с полминуты, он неохотно прибавил: — Спасибо.
— Да не за что, обращайся, — фыркнул Луций. — Значит, так. Я сейчас скажу тебе несколько вещей и очень прошу выслушать меня до конца, прежде чем начинать спорить.
— Хорошенькое начало, — проворчал Север, не открывая глаз.
— Главное, не засни.
— Уж постараюсь.
— Во-первых, глупо, конечно, что дети не обратились к тебе или ко мне, но вообще-то они все сделали хорошо. Если бы не это дурацкое письмо, которое прошляпили не они, и не Ноттов щенок, никто бы ничего не узнал.
— Вот именно! «Если бы»! — Север выпрямился, и его глаза полыхнули гневом. — Я им сто раз повторял: не сметь молоть языком в коридорах!
— Повторишь в сто первый, — спокойно отозвался Луций. — Они дети, это нормально. Хотя, думаю, после такого прокола они станут осмотрительнее. Во-вторых, как бы нам ни хотелось завернуть их в вату до совершеннолетия, такой возможности у нас попросту нет. Волдеморт возвращается, наши друзья из магбезопасности пыхтят в спину, и Дамблдор тоже вряд ли сидит сложа руки. И со шрамом у Гарри непонятно что. Короче говоря, сто шансов из ста, что дети будут влипать в такие истории регулярно. Пусть лучше научатся выкручиваться самостоятельно хотя бы в половине случаев. Это сильно облегчит нам всем жизнь.
— Что-то я не припомню, чтобы ты был так спокоен после истории с троллем. Вы с Дамблдором, случайно, не породнились, пока я не смотрел? — ехидно поинтересовался Север.
Луций делано содрогнулся.
— Очень надеюсь, что нет. Не говори таких ужасных вещей, мне будут сниться кошмары. Нет, я всего-навсего по-прежнему женат на Цисси.
— И?
— И когда моя жена дает хорошие советы, я стараюсь ее слушать, — Луций улыбнулся. — Нет ни малейшего смысла так переживать из-за того, что мы не в силах изменить.
Судя по выражению лица, его друг был бы рад возразить, но не нашелся с ответом. Луций кивнул и продолжил:
— Кстати, о кошмарах. Не думаю, к сожалению, что эти боли у Гарри можно списать на воспоминания. Даже если Смертельное проклятие мучительно... я никогда не слышал и не читал о фантомных болях после заклятий, да еще столько лет спустя. Даже Пыточное, насколько мне известно, такого эффекта не имеет. Сев, когда появится возможность поговорить с ним наедине, спроси, не болит ли у него шрам в чьем-нибудь присутствии. Например, Квиррелла.
— Что?!
— Помнишь, ты говорил, что почувствовал Лорда? Через этого пропахшего чесноком идиота?
— Думаешь, — медленно уточнил Север, — шрам — это связь с Лордом? Вроде Метки? Как такое может быть?
— Понятия не имею. Но симптомы слишком похожи. В общем, проверь.
— Хорошо.
— Так, это у нас что было... в-третьих? Значит, теперь — в-четвертых. Сев, я настоятельно прошу — постарайся больше на детей не кричать. Гарри и без того, оказывается, до сих пор, как ты выразился, «думает глупости».
Север вспыхнул так, что щеки пошли уродливыми красными пятнами.
— Если ты считаешь мои методы неподходящими для своих драгоценных наследников...
— Не пори чушь, — отмахнулся Луций. — Просто побереги нервы, пожалуйста. И их, и свои собственные. А если ты совсем никак не в силах без этого обойтись, зови меня, и тогда можешь орать, я разрешаю.
Север поперхнулся.
— И подорвать авторитет?
— Чей? — Луций усмехнулся.
— И твой, и мой. Оба.
— Не при детях же. Что-то ты совсем не в форме, Сев. На меня можешь орать после, если уж так необходимо отвести душу. Хотя это вредно. Надо образ жизни менять, а то тебя совсем с ума сведут в этой школе. Жениться бы тебе, вот что.
— Ты совсем с ума сошел. Сейчас?! На ком?!
Луций припомнил предсказание двоюродной бабки Кассандры, мысленно хмыкнул и решил, что Северу о нем знать еще определенно рано.
— Не огорчайся, я пошутил.
— За такие шутки...
— Ладно, ладно, Сев, и не такое переживали. Дети целы, ни одного дракона не пострадало. Шрам этот... мы же давно подозревали, что с ним неладно. Разберемся. Я домой пойду, хорошо? И ты тоже иди спать. Если я не ошибаюсь, завтра у тебя будет веселый день. Ах да. Чуть не забыл. Будь добр, намекни мальчикам, что компрометирующую переписку следует вовремя сжигать, хорошо?
Север, разумеется, был прав. Следующий день, да что там! — следующая неделя оказалась не просто нелегкой, а совершенно невыносимой.
Увидев утром в воскресенье часы, в которых изрядно поубавилось изумрудов, слизеринцы в ужасе принялись перешептываться, пытаясь выяснить, что произошло. Конечно, ни Драко, ни Гарри не собирались сами ни в чем признаваться, и даже у Нотта хватило ума держать язык за зубами, хотя его доля вины в случившемся была существенно меньше. Увы, Перси Уизли вовсе не чувствовал себя обязанным молчать, и к обеду про двух первокурсников, со своим «выдуманным» драконом поставивших замок на уши, знала вся школа.
К сожалению, напыщенный буффондорец догадался умолчать об причастности к ночному переполоху своих братьев. Как это ему удалось, Гарри так и не узнал. Наверное, Чарли предусмотрительно не называл имен в письме... Так или иначе, Фред с Джорджем остались в стороне, и наказаны были только слизеринцы — они с Драко и Теодор Нотт.
Это была настоящая катастрофа.
Потерянные сто двадцать баллов отбросили Слизерин назад настолько, что ниже их в рейтинге оказался только Хаффлпафф. Гриффиндор, и так отстававший ненамного, вырвался вперед — студенты львиного Дома просто ликовали. Рэйвенкловцы, у которых вдруг появился шанс побороться за первое место, тоже были счастливы. Учитывая, что кубок школы доставался Слизерину предыдущие шесть лет вместе с кубком по квиддичу, трудно было удивляться радости трех других Домов.
К сожалению, радость эта быстро приняла неприятную форму. Незнакомые гриффиндорцы останавливали то Драко, то Гарри в коридорах и с издевками благодарили. Рэйвенкловцы посмеивались, потирая руки. Хаффлпаффцы и те не скрывали своего восторга.
Слизеринцы, правда, с достаточным пиететом относились к чести своего Дома, так что хотя бы за пределами общежития вели себя почти как обычно. Флинт даже как-то отогнал от Гарри двух прицепившихся гриффиндорских парней с четвертого курса, когда те подкараулили его в коридоре и попытались «торжественно качать», намереваясь заодно «нечаянно» наставить синяков и шишек.
— Спасибо, — тихо поблагодарил Гарри, когда придурки убрались прочь, испугавшись огромных кулаков его капитана.
— Заткнись, Поттер, — только и процедил в ответ Флинт, повернулся спиной и ушел.
Похоже, об этом происшествии узнал Север или еще кто-то из преподавателей, потому что к вечеру оказалось, что Слизерин получил за что-то двадцать баллов, а Гриффиндор столько же потерял.
И все равно в подземельях, на своей территории, с ними не разговаривала даже Оливия. Парни из квиддичной команды тоже скользили по Гарри взглядом, как по пустому месту. И даже то, что Нотту доставалась почти равная доля презрения, служило слабым утешением.
Конечно, Панси, Милли и Блейз и не думали их бросать. Однако это само по себе оказалось поводом для беспокойства: Гарри боялся, что пятно отчуждения ляжет и на друзей, которые вовсе ни в чем не виноваты.
Гермиона и Невилл, конечно, ужасно им сочувствовали, но помочь ничем не могли. Напротив, видя Гарри и Драко в компании гриффиндорцев, слизеринцы становились только мрачнее, и через два дня Панси, неловко помявшись, предложила «не встречаться, пока это все не утихнет». К счастью, ни Гермиона, ни Невилл не обиделись и даже сочли, что это разумно, но настроение у всех испортилось еще больше.
День за днем все свободное время они просиживали в библиотеке над учебниками, готовясь к экзаменам. Даже чудесная весенняя погода не могла разогнать их уныние. Гарри был настолько подавлен, что умудрился забыть о назначенном взыскании, и вспомнил лишь тогда, когда однажды утром они получили от Макгонагалл одинаковые записки: «Для отработки взыскания будьте в холле в одиннадцать вечера ровно. Мистер Филч скажет вам, что делать».
«Приглашение к чаю» от Дамблдора Север получил не за завтраком, как ожидал, а за обедом. Полдня он наблюдал, как его Дом, сплотив ряды, стойко держит удар, и испытывал по этому поводу законную гордость. Во времена Мародеров главным правилом Слизерина после «не попадаться» было «каждый за себя». Конечно, открытая война, в которой слизеринцы чаще других оказывались «не на той стороне», тоже повлияла на умы, но хотелось думать, что и его руководство сыграло свою роль. Во всяком случае, провинившихся мальчишек никто из Дома змеи обижать не собирался. А временный бойкот — неприятно, но не смертельно. И поучительно. Переживут.
Север мрачно улыбнулся своим мыслям.
Интересно, Минерва сама нянчится с младшими? Или перекладывает это на старост?..
— С ними все в порядке? — тихо поинтересовалась она, прервав его размышления.
Зельевар покосился на нее.
— А что может быть не в порядке? — уточнил он ровным тоном.
Минерва смутилась.
— Ну... они так подвели Дом, что... а вдруг...
— Кажется, вчера это тебя не слишком волновало, — он не отказал себе в удовольствии немного отомстить, продлив ее беспокойство.
— Север!
— Признаешь, что перестаралась? — усмехнулся он. — Не переживай, Слизерин не такой гадючник, как многим приятно думать. Остальное никого не касается.
Вздохнув, Минерва кивнула.
— Хорошо. Я должна еще предупредить... Альб сказал, что взыскание выберет сам.
Север поднял бровь.
— Вот как? С каких пор ты с ним советуешься?
Декан Гриффиндора поморщилась.
— Если хочешь знать, мое утро началось со срочного приглашения на чашку чая с очередными маггловскими шоколадками. Какие-то «Хиханьки» или вроде того.
— Ясно.
Значит, шутки кончились. Дамблдор в подобных случаях обычно «вмешивается, не вмешиваясь», а то и просто закрывает глаза на происходящее: мол, пустяки. Если директор счел нужным действовать открыто... надо держать ухо востро. И готовиться торговаться.
Действительно, поговорив с пять минут о разнообразной ерунде вроде сезонного повышения цен на некоторые ингредиенты, Дамблдор перешел к сути дела. И эта суть Северу очень не понравилась.
— Нет. Только через мой труп.
— Север, с детьми пойдет Хагрид. Им ничего не грозит.
— В лесу, где убивают единорогов? Вы рехнулись?!
Дамблдор внимательно посмотрел на него поверх сползших на кончик носа очков и улыбнулся.
— Мне кажется, или ты совсем перестал меня... стесняться?
На мгновение Север смутился, а потом понял — да, перестал, и давно. И еще ему показалось, что директор хотел сказать «бояться», но решил пощадить его самолюбие.
— Прошу прощения, — буркнул он. — Вы не рехнулись, а утратили остатки здравого смысла. Надеюсь, временно.
Дамблдор засмеялся.
— Я очень рад, — сказал он, не уточняя, чему именно. Потом заговорил серьезно: — К сожалению, я опасаюсь, что это абсолютно необходимо. Во всей этой ситуации есть нечто, что мы упускаем. Нечто очень важное. А времени у нас мало. И... Север, ты уверен, что мальчики тебе рассказали все? — Он поднял ладонь, предупреждая возражения. — Я не прошу излагать мне то, что ты услышал. Поверь, я целиком полагаюсь на твое суждение. Я просто спрашиваю: ты уверен?
Север задумался и тут же пришел к выводу, что нет, не уверен. Совсем необязательно дети что-то скрыли нарочно — просто могли не придать значения. Нужно обладать большим опытом выживания, чтобы уметь превращать мутные ощущения и предчувствия в сформулированные гипотезы. А им всего одиннадцать. Ну хорошо, почти двенадцать, но все же...
Он мрачно покачал головой.
— Нет.
— Вот именно. Кто знает, что им удастся заметить теперь? Сейчас не столько нам, сколько им нужно обладать всей информацией, которую можно заполучить.
Север скрипнул зубами.
— Я не пущу их в лес одних.
— Они пойдут с Хагридом.
— Толку от него, — Север скривился. — Нет, я не сомневаюсь в его способностях справиться с какой-нибудь лесной тварью. Даже, — его передернуло, — даже с оборотнем. Может быть. Надеюсь. Но случись там кто-нибудь из... моих бывших коллег? Нет. Я не хочу рисковать.
— А я не хочу, чтобы кто-либо знал, что это не обычное взыскание. Твое участие может отпугнуть того, кого мы ищем.
— Квиррелла?
— В том числе.
— Все равно я против.
Дамблдор снова улыбнулся.
— Север, а ты давно перечитывал свой контракт?
— Достаточно, — зельевар нахмурился. — Намекаете, что статус прямого приказа директора выше, чем распоряжений декана?
— Нет. Просто любопытствую. Возможно, меня подводит память, но, кажется, там не было пункта, запрещающего преподавателям гулять в Запретном лесу, когда вздумается. В свободное от уроков время, конечно. У тебя же нет уроков по ночам?
— Пока, хвала Мерлину, не было.
— Вот и прекрасно. — Директор подмигнул ему: — Главное, постарайся не назначать взысканий на следующую субботу.
Уже на пороге Севера остановил негромкий голос старого мага:
— Кстати, если тебе это не покажется очень трудным...
— Да? — зельевар остановился, но не обернулся.
— Пожалуйста, попробуй называть меня по имени.
Север замер, а потом кивнул, сам удивляясь, почему так развеселился.
— Ладно. Попробую. Чем пикси не шутят, вдруг получится?
Услышав, что им предстоит идти с Хагридом в Запретный лес, Нотт, конечно же, принялся громко вопить.
— Туда детям нельзя! У вас права нету! Вы еще пожалеете! — верещал он. — Вы хоть знаете, кто мой отец?!
— Промотавшийся мелкий чиновник, — негромко, но отчетливо произнес Драко. Гарри удивленно посмотрел на него, а Нотт чуть не лопнул от злости.
— Заткнись, Малфой!
— Довольно, — оборвал их Хагрид. — Так директор велел, значит, так и будет. Пошли за мной, и слушайте внимательно, не хватало еще только, чтобы с вами случилось что.
Пока они шли к лесу, Хагрид рассказывал про раненого единорога, а Гарри размышлял, при чем же здесь директор. Взыскание ведь должна была назначить Макгонагалл... впрочем, оно явно было необычным. И уж точно опасным. Интересно, а Северу сообщили? Неужели он одобрил? А если нет... Гарри поежился, представляя, какой тот учинит скандал, когда узнает.
— Тут мы разделимся, — объявил Хагрид, остановившись на развилке. — Двое с Клыком пойдут, один со мной.
— Я с собакой! — поспешно заявил Нотт, вцепившись в поводок.
— Как хочешь, — пожал плечами Хагрид. — Хотя псина-то трусливая. Со мной кто?
Гарри и Драко посмотрели друг на друга. Дело было даже не в том, что в лесу где-то бродит непонятное нечто, сумевшее ранить единорога. Просто ни одному из них не хотелось идти с Ноттом.
— Бросим жребий? — предложил Драко. — У кого есть монетка?
Почему-то Хагрид не стал спорить, а наоборот, принялся шарить в своих огромных карманах и извлек оттуда медный кнат. Идти с Ноттом выпало Гарри. Драко очень старался не показывать своей радости, но выходило плохо.
— Ладно, Гарри, — объявил Хагрид, протягивая ему один из двух фонарей, — бери этого идиота, и ступайте. Главное, с тропинки не сходите. И зовите, если что.
Гарри с Ноттом и Клыком углубились в лес. Прошло пять минут, потом десять. Нотт трясся так, что зубы стучали, и, вскрикивая, шарахался от каждого шуршащего на ветру куста.
— Заткнись уже, а? — не выдержал Гарри. — На тебя сбегутся все оборотни в округе.
На слове «оборотни» глаза у Нотта сделались круглые, как блюдца, а у Клыка шерсть на загривке стала дыбом.
— Зд-десь в-водятся об-боротни?
— А то, — хмыкнул Гарри. Ему и самому было не по себе, но рядом с таким трусом он начинал больше злиться, чем бояться. — Их испокон веку кормят студентами, которые любят совать нос не в свое дело, — старая шутка Севера пришлась как нельзя кстати.
— Я н-назад п-пойду! — взвыл Нотт. — Так нельзя! Отец на вас в суд подаст! На всех!
В эту минуту в кустах раздался громкий хруст.
— А-а-а-а! — Нотт дико завопил и сломя голову кинулся назад. Прежде чем испугаться сам, Гарри успел мстительно пожелать идиоту заблудиться. Клык, к несчастью, действительно оказался трусом: бросившись следом за Ноттом, пес в два прыжка исчез в темноте.
— Ну и что теперь делать? — растерянно сказал Гарри вслух.
— Ждать. И не сходить с тропинки, — сухо посоветовал ближайший куст очень знакомым голосом.
Гарри чуть не умер от облегчения.
— Север! Что ты тут делаешь?
Кусты зашуршали, и крестный вышел на тропинку, вытряхивая из волос листья.
— Гуляю. Директор любезно напомнил мне, что, в отличие от студентов, преподавателям это отнюдь не возбраняется.
Гарри кивнул. Значит, профессор Дамблдор не стал полагаться только на Хранителя Ключей, но...
— Это тайна?
— Более или менее, — кивнул Север. — Официально меня здесь нет. Просто жди. Думаю, Хагрид или сам сейчас прибежит, или Драко с собакой пришлет. Второе было бы лучше... в общем, разберемся. Если что, я рядом.
Потрепав Гарри по плечу, он исчез в зарослях, причем совершенно бесшумно. Значит, Нотта он спугнул нарочно? Или все-таки случайность?..
Пока Гарри размышлял, вдали на тропинке показались огоньки, и вскоре в слабом свете ручных фонарей он разглядел сердитого Хагрида, который волок Нотта чуть ли не за шкирку, и Драко, завладевшего поводком и ведущего за собой Клыка. Пес не проявлял большого энтузиазма, но слушался.
— Слава Мерлину, ты в порядке! — выдохнул Хагрид. — А то этот болван на весь лес орал, мол, тебя оборотни съели! Нынче, конечно, и луна-то не полная, но мало ли... ума не приложу, что теперь делать. Он все живое распугал на три мили вокруг, не меньше.
— Давайте мы с Драко возьмем Клыка и пойдем как шли, — предложил Гарри. — А вы с Ноттом вернетесь на свою тропинку.
— Может, раз такое дело, всем вместе искать? — засомневался Хагрид.
— Так мы до утра проходим, — возразил Гарри, от всей души надеясь, что Драко не придет в голову спорить. — Не волнуйтесь, мы справимся.
Хранитель Ключей покачал головой, но согласился и ушел вместе с Ноттом. Когда они скрылись из виду, Драко повернулся к Гарри:
— Что происходит? Я знаю, что ты у нас любитель лезть к троллям под мост, но...
— В данном случае Гарри прав, — хладнокровно сообщил Север, снова выходя на тропинку. — Драко, ты справишься с этим слюнявым комком шерсти? — он кивком указал на Клыка. — Лучше, чтобы у меня руки были свободны.
Драко просиял.
— Конечно.
— Идем.
Они снова двинулись по тропинке вглубь леса. Гарри был уверен, что они идут в правильном направлении: серебристая кровь на корнях стала попадаться чаще. Наконец впереди показался просвет — они вышли к большой поляне. Следы крови вели к ней.
— От меня ни на шаг, — очень тихо распорядился Север. — И ни звука.
Очень осторожно они двинулись вслед за крестным к огромному дубу на краю поляны, чтобы выглянуть наружу.
Единорог, которого они искали, лежал там в лучах лунного света. Увы, Гарри сразу понял, что они опоздали. Длинные стройные ноги прекрасного зверя торчали под странными углами; жемчужно-белая грива безжизненно мерцала на темной траве. В тот же миг Гарри почувствовал, что они не одни: что-то таилось впереди во мраке, подкрадывалось ближе, точно хищник, источая злобу и угрозу. Кусты с другой стороны поляны зашуршали, и из них появилась темная фигура, облаченная в черный балахон с капюшоном. Скользнув по поляне к мертвому единорогу, она опустилась рядом на колени, наклонилась — и припала ртом к огромной рваной ране в боку животного.
Это что, вампир?!
Драко вцепился в плечо Гарри мертвой хваткой, и чувствовалось, что он дрожит всем телом. Гарри и сам боялся до полусмерти, и шрам опять заныл... какое счастье, что с ними Север!
— У-у-у-у-у!
Один Мерлин знает, что учуял или увидел трусливый Клык, но пес с диким и каким-то жалобным воем вырвался из рук Драко и умчался в чащу.
Фигура в балахоне повернулась к ним и поднялась во весь рост. С ее губ капала кровь единорога, оставляя на темной ткани светящиеся следы.
Север выругался и отшвырнул их с Драко за дуб, но было поздно: чудовище заметило людей и шагнуло к ним. Гарри от ужаса не мог даже закричать, не то что поднять палочку. Вдруг его шрам взорвался такой ужасной болью, какой он никогда прежде не испытывал, и как ни странно, именно это помогло сбросить оцепенение. Полуослепший от боли, он выпрямился, цепляясь левой рукой за шершавый ствол дуба, и попытался вспомнить сигнальное заклятие, которое им показал Хагрид. Что делал Север, он толком не видел, но ярких вспышек не было — крестный почему-то не атаковал. В воздухе расцвел букет красных искр — Драко, кажется, все-таки позвал на помощь.
Вдруг раздался топот копыт, и мимо с шумом и топотом пронеслось что-то большое, ринувшись в атаку на жуткую тень на поляне. Север что-то выкрикнул — заклинания Гарри не опознал, — и воцарилась тишина. Боль слегка ослабла, но не исчезла, и тошнота осталась. Драко помог ему подняться; почти повиснув на нем, Гарри доковылял до края поляны.
Чудовища там больше не было. Над телом единорога Север что-то негромко обсуждал... с кентавром. Тот был молод и светловолос, с красивой золотистой шкурой.
— Вы в порядке? — вежливо спросил он, повернувшись к мальчикам.
— Д-да, благодарю вас, — выговорил Гарри. — Что... что это было?
Кентавр промолчал, не сводя ярко-голубых глаз со шрама на лбу Гарри.
— Вы сын Поттеров, — сказал он негромко. — И воспитанник Луция Малфоя.
Гарри кивнул.
— Вам лучше покинуть лес, здесь небезопасно. Особенно для вас, — заметил кентавр, продолжая его разглядывать, потом снова обратился к Северу: — Дети умеют ездить верхом? Так будет быстрее.
Крестный обвел их взглядом, оценивая положение. Нетрудно было угадать, о чем он думает: идти Гарри сможет разве что очень медленно, а если Север его понесет, то в случае повторного нападения не сумеет отреагировать быстро.
— Благодарю, Фиренце, это очень своевременное предложение, — решил он. — Гарри, справишься?
Гарри кивнул — и тут же пожалел об этом, потому что тошнота усилилась. Стиснув зубы, с помощью Драко он кое-как доковылял до кентавра. Север цокнул языком и сунул ему под нос какую-то склянку.
— Один глоток.
Гарри повиновался. И почему почти все целебные зелья такие мерзкие на вкус? Но тошнота и головная боль быстро отступили, хоть и не исчезли до конца. Север как раз помог им взобраться на спину Фиренце — Гарри впереди, Драко сзади, — когда снова послышался топот, и на поляну выбежали еще два кентавра, рыжий и черноволосый.
— Что я вижу, Фиренце? — в гневе взревел черноволосый. — У тебя на спине человек? Ты что, вьючный мул?
Север и бровью не повел, но Гарри видел, что он держит палочку наготове, скрывая ее в рукаве.
— Это сын Поттеров и его брат, — преспокойно объявил Фиренце. — Чем быстрее они покинут лес, тем лучше.
— Успокойся, Бэйн, — вставил рыжий.
Но Бэйн не унимался.
— Кому лучше? — возмутился он. — Мы поклялись не препятствовать воле небес! Что ты им наговорил?!
— Что Марс сегодня очень яркий, — усмехнулся Север, и новоприбывшие кентавры уставились на него так, будто только что заметили.
— Меченый, — нервно пробормотал рыжий и отступил на шаг.
— Успокойся, Ронан, — произнес Фиренце. — Север Снейп давно не служит тому, кто бродит по лесу сегодня ночью.
Гарри похолодел. Значит, это был Волдеморт? Это он убивает единорогов?
Возмущенный Бэйн заговорил снова:
— Это нас не касается! Кентавры не должны мешать тому, что предсказано звездами! И мы не мулы какие-нибудь — таскать на спине заблудившихся людей! Это наш лес, им здесь не место!
— Им? А тому, кто убил сегодня еще одного единорога? — тихо спросил Фиренце, и Бэйн неожиданно умолк. — Рано или поздно нам всем придется делать выбор. Тому, кто сегодня пролил здесь кровь, я буду противостоять, покуда жив. Даже если ради этого придется иметь дело с людьми.
Не сказав больше ни слова, он двинулся мимо дуба к тропинке. Ронан и Бэйн молча расступились, пропуская их — непонятно было, переубедил их Фиренце или нет. Север не отставал. Конечно, кентавр не бежал, а шел шагом, иначе никакому человеку за ним не поспеть, но и так они двигались намного быстрее, чем раньше. Некоторое время все молчали; потом Фиренце спросил:
— Гарри Поттер, вы знаете, зачем нужна кровь единорога?
Гарри нахмурился. На зельях они такого точно не проходили — он знал только, что это запрещенная субстанция.
— Нет, — ответил Север вместо него. — По крайней мере, я надеюсь, что у детей не было возможности добраться до недозволенной литературы.
— Не было, — с готовностью подтвердил Драко.
— Вот и хорошо, — сухо отозвался Север. — С вашего позволения, Фиренце, этот урок я бы предпочел отложить. Не только кентавры считают несвоевременное просвещение неуместным.
— Марс сегодня очень яркий, — отозвался Фиренце, и Гарри показалось, что в голосе кентавра прозвучал легкий смешок.
___________________
Какие-то «Хиханьки» или вроде того... — “Snickers” по-английски буквально означает «смешки», «хихиканье».
Благодарю, Фиренце... — остается гадать, отчего английский кентавр носит итальянское имя, тогда как у других известных нам кентавров имена родные для Британских островов (Бэйн — «погибель» по-английски; Ронан и Магориан — ирландские мужские имена). Возможно, это дополнительная причина их неприязни к Фиренце. Само это имя — итальянское название Флоренции, но поскольку в английском употреблено итальянское, а не английское название города (Florence), в переводе сохранена итальянская передача имени. Ср. в серии Assassin’s Creed Эцио Аудиторе да Фиренце — т.е. попросту Эцио Аудиторе из Флоренции.