«Хоббиты всегда дарят другим подарки на свой день рождения — обычно недорогие, и не всем, как в этот раз; но обычай хороший».
«Властелин Колец»
(Вместо эпиграфа – 2)
Я очень хотела начать выкладку после того, как допишу третью часть и все вычитаю. Но сил моих больше нет терпеть, это раз. Остался мне ровно один эпизод последней, 34-й главы — это два. И, откровенно говоря, мне хочется "об этом поговорить" - это три Поэтому я решила, что день рождения — хороший повод форсировать события. Расскажите мне, что вы думаете насчет текста ниже.
(Вместо эпиграфа – 3)
— Вы в курсе, надеюсь, что в Британии существуют силы, которые вам не по зубам?
— Безусловно. Боюсь, с ними вам придется управляться домашними средствами.
«Семейные ценности Малфоев», глава 24
(По-моему, заставлять читателя вспоминать текст н-летней давности — мягко говоря, негуманно )
Глава 28. Домашние средстваГлава 28. Домашние средства
Север разглядывал заснеженный Хогвартс с площадки Астрономической башни и мрачно думал, что второй день кряду избегает директора, так как ждет нагоняя, точно нашкодивший мальчишка. А с какой, собственно, стати? В конце концов, они с Луцием взрослые люди и вольны поступать как заблагорассудится. В том числе применять малоизученную древнюю магию в личных целях. И вообще, если подумать, эти цели не такие уж личные. Разве безопасность Гарри не означает в конечном итоге безопасность всего волшебного мира?..
— Добрый вечер, Север.
Он вздрогнул, потом обернулся и кисло поинтересовался:
— Правда, господин директор?
Дамблдор удивленно посмотрел на него.
— Я что-то не то сказал? Если да, извини, пожалуйста. Или у тебя неприятности? Я могу чем-нибудь помочь?
Ну вот, теперь он еще и надерзил, как нашкодивший мальчишка. Север вдохнул поглубже, взял себя в руки и ответил:
— Это вы меня извините. Я отчего-то ужасно устал.
— Неудивительно. Некоторые ритуалы отнимают куда больше сил, чем кажется поначалу.
И как прикажете разговаривать с таким человеком? Ему и легилименция не особенно нужна...
— Когда вы узнали? — вздохнул он.
— Да, считай, сразу же, — задумчиво отвечал Дамблдор, — когда до Хогвартса волна дошла, и Реестр на полке подскочил. Минут в двадцать первого, если мне память не изменяет. С ноября все-таки немало времени прошло.
— Когда вам память изменит, — не удержался Север, — я в отставку попрошусь. На всякий случай.
Директор усмехнулся.
— Это смотря с кем... — загадочно сказал он вполголоса, то ли собеседнику, то ли сам себе. Шутки Север не понял, но уточнять не стал. Тоже на всякий случай.
— Погодите, — спохватился он. — Вообще-то я имел в виду...
— Йоль. Я знаю, — Дамблдор кивнул с прямо-таки невыносимым спокойствием. — Впрочем, это был уже предсказуемый шаг. А вот в ноябре, признаюсь, вам с Луцием удалось меня удивить.
— Я тут ни при чем! — выпалил оторопевший Север прежде, чем успел прикусить язык. — Послушайте, так вы все знали? И ничего не сказали?
— А что я должен был сказать? — старик вдруг смерил его суровым взглядом. — «Мальчики, вы играете в опасные игры»? Надеюсь, что вы это понимаете и без меня. «А подумали ли вы о последствиях?» Надеюсь, что подумали.
«Зря надеетесь», — чуть не брякнул Север. Почему-то в разговорах с директором на язык то и дело просилась какая-то ерунда.
— Я не мальчик, — вместо этого проворчал он.
— Впрочем, — как ни в чем не бывало продолжал Дамблдор, — пока что все складывается неплохо. В Йоль у вас прекрасно получилось. Вот и славно. Не буди спящего дракона.
— Вы думаете? — Поколебавшись, Север все же поделился своими сомнениями: — Я до сих пор не уверен, что мне следовало в этом участвовать. Но Луций меня заверил, что так будет лучше.
Теперь они стояли у парапета бок о бок. Дамблдор с обманчиво рассеянным видом глядел куда-то в сторону Запретного леса, над которым не происходило ровно ничего интересного.
— Луций всегда казался мне неординарным молодым человеком, который далеко пойдет, — сказал он. — Весь вопрос в том, в каком направлении.
Север поперхнулся.
— Как бы то ни было, в данном случае, — невозмутимо продолжал Дамблдор, — я с ним всецело согласен.
— Почему?
— Потому что с последствиями своих поступков всегда лучше разбираться самому.
Север на мгновение окаменел, потом процедил сквозь зубы:
— Благодарю за напоминание.
Дамблдор вздохнул.
— Это не упрек, а простая констатация факта. Более того, я убежден, что это один из фундаментальных законов природы. И магии, разумеется.
— Теперь понятно, почему вы полжизни потратили на Темного Лорда, — съязвил Север.
— Вот именно, — негромко и серьезно отозвался директор.
Поежившись, Север поплотнее завернулся в плащ: несмотря на согревающие чары, ему казалось, что на вершине башни ужасно холодно.
— Извините, — снова пробормотал он.
— А впрочем, — неожиданно заявил старый волшебник, — это все пустяки. Если я правильно помню особенности применения таких чар, ты довольно скоро снова почувствуешь себя человеком. Всего-то месяца через полтора. Сам удивишься, насколько у тебя изменится взгляд на вещи. Леденец хочешь?
На сей раз Север не стал дожидаться удобного случая и на следующий же день сразу после завтрака отправился в Малфой-мэнор, нарочно пренебрегая всякой конспирацией. Раздражение, обуревавшее его после ночного разговора с директором, требовало немедленного выхода. К тому же в замке было ужасно холодно, и Север надеялся, что в Уилтшире по-прежнему намного теплее.
Луций оказался в библиотеке. Облаченный в отвратительно роскошную шелковую мантию с изумрудно-зелеными драконами на черном фоне, он возлежал на диване в «карточном» углу и читал что-то легкомысленное, вроде трактата Ляо Чжая о лисьей магии. Словом, от одного его вида Север разозлился еще сильнее.
— Дамблдор знает все, — прошипел он, не здороваясь.
Луций спокойно опустил книгу на колени, заложив страницу плетеной закладкой с кисточками, и поднял взгляд.
— Думаю, ты все же преувеличиваешь, хотя отчасти понимаю твое восхищение.
Север тихо прорычал нечто некуртуазное. Улыбнувшись, Луций сел, спустив ноги с дивана, и махнул рукой в сторону кресла напротив:
— Располагайся. Сейчас эльфы подадут что-нибудь прохладительное...
— Лучше горячее, — поспешно вставил Север, которому зябко было даже смотреть на летнюю мантию хозяина дома.
— Кофе по-ирландски подойдет? Отлично. А теперь, пожалуйста, излагай подробно, какое именно «все» знает твой директор.
Вздохнув и подкрепившись глотком кофе, Север принялся излагать.
— И знаешь, как он меня напутствовал напоследок? — ядовито пожаловался он, завершая свой возмущенный рассказ. — Мол, с последствиями своих поступков всегда лучше разбираться самому.
Все это время Луций слушал его пылкий монолог с такой невозмутимостью, что Северу хотелось его проклясть. Однако теперь его друг наконец оживился:
— В жизни не слышал такой глупости.
— Да? А Дамблдор утверждает, что это фундаментальный закон природы.
— Очень возможно. Даже наверняка. Но это не значит, что следует принимать его как руководство к действию. Если ты прыгнешь с крыши, чтобы реализовать закон всемирного тяготения, то результат выйдет очень нелепый, тебе не кажется?
Север не нашелся с ответом, и Луций спокойно продолжил:
— Пытаться в одиночку контролировать все последствия своих поступков — совершенно нерациональный расход сил, средств и времени. Да и невозможно это. Между прочим, твой Дамблдор сам так не делает.
— Он не мой!
— Ну не мой же, — фыркнул Луций. — Это ты ловишь каждое его слово... Впрочем, неважно. Я готов поставить сотню галеонов, что ваш директор имел в виду нечто другое. Ты его просто не понял.
— Раз вы так прекрасно друг друга понимаете, — вспылил Север, — может, тебе начать самому с ним общаться? Мне надоело чувствовать себя идиотом!
— Так не чувствуй, в чем вопрос?
— Ну знаешь! — Север вскочил на ноги, с трудом удержавшись, чтобы не запустить в Луция чашкой с остатками кофейной гущи. — Раз тебе в голову не приходит ничего лучше кретинских шуток...
— Сев.
Луций сказал это таким тоном, что зельевар замер в дверях библиотеки.
— Вернись и сядь. И послушай меня. Пожалуйста.
Север сжал кулаки, глубоко вдохнул, развернулся и медленно вернулся в кресло.
— Я тебя слушаю.
— Во-первых, я не хотел и не хочу тебя обидеть.
— Хорошо.
— Во-вторых, мне нужно задать тебе несколько странных вопросов.
Заинтересовавшись и насторожившись одновременно, Север забыл свой гнев.
— В чем дело?
— Ты себя нормально чувствуешь?
— Да... вроде бы.
— Да? Или вроде бы? Можешь точнее? Ты не замечал за собой ничего необычного в последнее время? Поверь, это отнюдь не праздный интерес.
Усилием воли Север подавил снова накатившую волну раздражения и попытался оценить свои ощущения.
— Кажется, нет, — наконец решил он. — Если не считать того, что я занимаюсь какой-то ерундой и меня все раздражает вдвое больше, чем обычно. А что?
Вместо ответа Луций достал палочку, молча сотворил букет королевских нарциссов и эффектным движением отослал цветы куда-то — наверное, Цисси. Севера пробрала дрожь, и он поежился. Проклятые сквозняки! Подумать только, а ведь раньше он любил зиму!
— И что? — буркнул он.
— Ты ничего не чувствуешь? Совсем?
— Ну, — удивленно признался Север, — я мерзну. Но я что-то в эту зиму постоянно мерзну.
Луций поморщился.
— Ты мерзнешь и раздражаешься, мне жарко и все кажется смехотворно глупым, а Цисси голодна и от этого жаждет напиться чьей-нибудь крови... слава Мерлину, пока что в переносном смысле. И это каждый раз, когда кто-нибудь из нас троих колдует. Причем, заметь, все равно кто.
Север нахмурился, взглянув на возмутившие его претенциозные шелка в новом свете.
— Расстояние не имеет значения?
— Нет. Во всяком случае, отсюда и до Лондона не имеет. Дальше мы с Цисси не проверяли, но раз ты сам не связал перемены своего настроения с собственным применением магии... полагаю, и до Хогвартса докатывается.
Север обдумал эту информацию.
— Думаю, ты прав, — подтвердил он, хмурясь. Потом вдруг вздрогнул: — Проклятье! Дамблдор говорил... — он осекся.
— Что именно? — тихо и серьезно спросил Луций, и Север почти простил ему сегодняшние издевки.
— Он сказал, цитирую, «ты довольно скоро снова почувствуешь себя человеком, всего-то месяца через полтора».
Луций вздохнул.
— Что ж... Надеюсь, ты сумеешь полтора месяца выносить мои кретинские шутки.
— Посмотрим, — усмехнулся в ответ Север, которому наконец стало чуточку легче. — Еще что-нибудь?
— Что Дамблдор сказал насчет Реестра?
— Пока он не понадобится Минерве в июне, можно не беспокоиться.
— И все?
— Еще сказал, опять цитирую, «вам с Луцием удалось меня удивить», — скривился Север. — Я честно ответил, что я тут ни при чем.
Луций вдруг засмеялся.
— Ты никогда не умел принимать комплименты. — Север зыркнул, но его друг продолжил лукаво: — Что касается общения с Дамблдором, ты прекрасно справляешься. Не думаю, что у меня самого хватит терпения. Кроме того, после «Фонтана фортуны»...
— После чего? — удивился Север.
— О, а ты не знаешь эту историю? Да, ведь тебя же осенью восьмидесятого занимали совсем другие вещи. Странно, что Дамблдор не рассказывал.
— Когда он вообще кому-нибудь что-нибудь добровольно рассказывает?
— Действительно. Сказать по чести, это была самая ужасная осень в моей жизни. Не помню, чтобы я когда-нибудь так боялся, до или после. В свой двадцать шестой день рождения, — улыбка Луция вышла самоуничижительной и ностальгической одновременно, — я надрался, как бездомный домовик. Отец с матерью были в Болгарии по делам Темного ордена. Цисси нянчила Драко. А я пил и от скуки пытался читать первое, что попалось под руку. Это оказались «Сказки Барда Биддля».
— И что?
— Под утро я написал послание Дамблдору с требованием изъять их из школьной библиотеки, — усмехнулся Луций. — Мол, пропаганда браков с магглами и все такое прочее.
Север уставился на него, пытаясь понять, шутка это или нет.
— Ты с ума сошел?
— Нет, я просто был очень пьян. И очень молод. Но это еще не все, самое смешное дальше. Представь себе, он ответил. Что-то про генеалогию и маггловскую кровь во всех чистокровных семействах. Невероятно оскорбительно. Разумеется, к тому времени, когда пришло его письмо, я уже был совершенно трезв, поэтому отвечать не стал.
— Но?.. — Север уже догадывался, что последует продолжение.
— Но это оказался не последний раз, когда мне было... не по себе, — хмыкнул Луций. — Наша переписка длилась, со значительными перерывами, больше года. Он усердно подвергал сомнению мою родословную и взгляды, а я — его вкусы, привычки и интеллект. При этом, опасаюсь, я был несколько менее осторожен в выражениях. В общем, история вышла забавная, но возобновлять неофициальное общение я как-то не готов. Так что придется тебе пока поработать посредником, уж прости.
— Вам обоим просто нравится развлекаться за мой счет, — буркнул Север.
— Ты еще скажи, что сам не развлекаешься по ходу дела, — отозвался Луций.
Север вздохнул, но промолчал.
— Вот видишь. — Луций поднялся с дивана. — Пойдем посмотрим, чем там заняты дети. Они с самого утра предоставлены сами себе, а праздным рукам известно кто работу находит.
— Дамблдор? — кисло поинтересовался Север.
Его друг споткнулся о карточный столик и чуть не упал.
— Знаешь, — с чувством сказал он, потирая ногу, — по-моему, ты все-таки садист.
Через несколько дней наконец распогодилось. Едва земля подсохла настолько, чтобы перестало хлюпать под ногами, Гарри и Драко удрали на верховую прогулку.
— Тебе удалось что-нибудь найти? — поинтересовался Гарри. — Эй, тише, Билл, тише.
Биллом звали его пони — тот был очень умный, очень рыжий и ужасно норовистый.
— Как же, — вздохнул Драко. — С этими уроками... Папа с мамой как сговорились с нас глаз не спускать. А тебе?
— Кое-что. Пока ты вчера делал вид, что никак не научишься превращать шерсть в шелк. Это ты здорово придумал.
Драко хмыкнул.
— А то! Ну, что ты узнал?
Гарри понизил голос, хотя они заехали довольно далеко от дома.
— Эта трехголовая псина называется кербер. Классическое античное чудовище. Был там один такой тип, звали его Орфей... подробности пересказывать?
— Обойдусь, — отмахнулся Драко. — Я не Грейнджер. Давай главное. И проблемы.
— Главное в том, что этот монстр засыпает от музыки.
— Прямо как Сев, — хихикнул Драко. — А проблемы?
— У нас нет ни одного музыкального инструмента, который можно взять в школу.
— М-да. Мамин клавесин вряд ли подойдет.
— К тому же мы не умеем ни на чем играть.
— А, — отмахнулся Драко, — плевое дело. Научимся. Надо только достать что-нибудь, что помещается в карман.
— А где?
Драко задумался.
— Попросим Грейнджер?
Гарри покосился на брата.
— Тебе не кажется, что мы и так уже ее впутали в неприятности? И вообще, у тебя теперь что ни слово, то Гермиона.
Драко вспыхнул.
— Это потому, что она постоянно путается под ногами. И, между прочим, все из-за тебя! Н-но!
И он пустил своего пони в галоп.
Гарри рассмеялся.
— Давай, Билл! Вперед!
Билл фыркнул и помчался следом.
Остатки каникул растаяли как дым, и первое утро триместра обрушилось на Севера почти неожиданно. Ковыряя вилкой яичницу, он мрачно взирал на гомонящих за завтраком студентов и размышлял, как лучше обставить допрос — то есть, пардон, воспитательную беседу — с девчонкой Грейнджер.
Назначить взыскание? Трудновато найти причину, да и внимание Минервы это привлечет мгновенно. Какое-то время он раздумывал, не поставить ли декана Гриффиндора в известность насчет «шуточки» ее подопечной. Тогда Минерва и взыскание одобрит, и еще наверняка прибавит что-нибудь от себя. Но, неохотно признал Север, девчонку жаль. Грейнджер, в конце концов, пыталась помочь, хотя и неуклюжим способом. Кроме того, подбили ее на это его собственные крестники. После истории с троллем зельевар не сомневался, что юная гриффиндорка ни за что не выдаст друзей, но мальчики явно не обрадуются, если он сделает их подружку жертвой преподавательского гнева. Кроме того, Минерва вовсе не глупа и тем более не простодушна: она вряд ли поверит в детский розыгрыш, зато вцепится в подозрения насчет Квиррелла, и тогда придется посвящать ее во все. Нет, подумал он, так не пойдет. Нужно найти повод побеседовать с девчонкой, не вызывающий подозрений.
— Простите, профессор, можно с вами поговорить?
Вздрогнув, Север поднял голову: Грейнджер стояла перед ним с совершенно невинным видом и терпеливо ждала разрешения продолжить. Покосившись в сторону слизеринского стола, он увидел, что Гарри и Драко пристально наблюдают за происходящим. А, значит, они ее предупредили и решили форсировать события. Прекрасно.
— В чем дело, мисс Грейнджер? — буркнул он с тщательно отмеренным раздражением, помня, что Минерва тоже не спускает с них глаз, точно коршун, готовый броситься на добычу.
— Я бы хотела сделать дополнительную работу по зельеварению, сэр, — заявила девочка с волнением школьницы-перфекционистки. Ее искренности мог позавидовать любой актер. — Можно обсудить ее с вами, профессор?
— Вообще-то, — проворчал Север, так и чувствуя, как под пристальным взглядом Минервы волосы у него на загривке встают дыбом, — первокурсникам не рекомендуется выполнять дополнительные проекты. У вас и без того хватает нагрузки. Однако если вы так настаиваете... зайдите ко мне сегодня вечером после уроков.
Грейнджер просияла, поблагодарила и удалилась под восхищенное и озадаченное бормотание студентов всех семи курсов.
— Она и ко мне приходила, — заметила Минерва с такой довольной улыбкой, будто лично произвела на свет это гриффиндорское чудо. — Признаюсь, я тоже не устояла.
Вот как? Любопытно. Либо он ошибся и все это не более чем удачное совпадение... либо Грейнджер намного предусмотрительнее, чем можно ожидать от гриффиндорки ее возраста. Или кто-то ей подсказал? Мальчики? Еще кто-то из слизеринцев?
— Она скоро сядет нам на шею и не слезет до самого выпуска, — буркнул Север. — Вот увидишь, на третьем курсе она захочет изучать все дополнительные предметы сразу. А на пятом примется готовиться к ТРИТОНам. Или писать диссертацию. Или и то, и другое.
Минерва засмеялась.
— Нужно ее как-то ограничивать, — мадам Помфри озабоченно цокнула языком. — Уроки уроками, но они же еще совсем дети. Здоровье для них сейчас важнее всего.
Север и Минерва переглянулись и хором фыркнули. Ограничивать? Гриффиндорку? Для этого понадобятся по меньшей мере кандалы. И какое-нибудь темное подземелье. И то, пожалуй, лучше на многое не рассчитывать.
— Прекрасно! — сказал Гарри, повертев в руках грубую самодельную флейту, и подул в нее.
Накануне вечером у входа в Большой зал его остановил Хагрид и, помявшись, вручил маленький сверток из простой оберточной бумаги.
— Ты извиняй, что я вовремя-то не послал, — смущенно сказал лесничий. — Только я подумал, а вдруг твои приемные отец с матерью не одобрят, что ты со мной водишься. Одно дело в школе, а тут все ж таки... — он замялся, но Гарри понял.
— Спасибо! — улыбнулся он. — Не волнуйтесь, они никогда не говорят мне, с кем водиться, а с кем нет. И потом, мы же дружим с Гермионой.
— И то верно, — Хагрид повеселел. — Видать, любят они тебя. Ох, чуть не забыл: большущее спасибо тебе за подарок! И Драко передай, а?
— Обязательно!
Немало поломав голову, они послали лесничему на Рождество бутылку «Старого Огденского» и маленький собачий свисток — подзывать Клыка.
— Ну, пойдем-ка поторопимся, не то ужин пропустим, — сказал Хагрид и двинулся в зал. Поворачивая к слизеринскому столу, Гарри услышал, как полувеликан бормочет себе под нос: «Вот оно как. Мож, и правда это было, про подвластие-то...», — и вздохнул.
— Что тут прекрасного? — поинтересовался Драко, вернув его в настоящее. — На сову какую-то похоже, а не на музыку.
Они сидели вдвоем в покоях де Комбрэ, улизнув туда сразу после ужина.
— Прекрасно, что у нас есть инструмент, — парировал Гарри. — Раз мы так и не решились попросить Гермиону. Главное, чтобы Север теперь ее не убил. Она, конечно, здорово придумала сама к нему пойти. Но я бы не решился.
— Ты помнишь, где она учится? Они же все чокнутые! — отозвался Драко. — А знаешь, что самое смешное? Я не удивлюсь, если она всерьез собирается делать этот свой проект. Совсем ненормальная.
Ровно через пять минут после того, как топочущее стадо вечно голодных пятикурсников покинуло кабинет зельеварения, торопясь на ужин, в дверь постучали.
— Войдите, — буркнул Север. У него болела голова — а у кого она не заболит от бесплодных попыток вколотить хоть унцию знаний в головы этих слонопотамов? Причем, пожалуй, по части неуклюжести каждый второй гриффиндорский пятикурсник мог дать любому слонопотаму сто очков вперед.
Пунктуальная Грейнджер вошла, вежливо поздоровалась и уверенно закрыла за собой дверь.
— Что вы хотели мне рассказать? — ворчливо поинтересовался Север, решив не тянуть книззла за хвост. — Да, — прибавил он, махнув рукой в сторону парт, — сядьте куда-нибудь, не стойте столбом. И поторапливайтесь, не то Макгонагалл начнет упрекать меня, будто я морю голодом ее питомцев.
Нахальная девчонка послушалась — и уселась на парту, а затем четким ясным голоском круглой отличницы принялась излагать совершенно дикую историю о Квиррелле, квиддичном матче и синем пламени, а потом — не менее дикую о подслушанном разговоре учителя ЗОТИ неизвестно с кем. Завершив всю эту повесть рассказом об анонимном письме, Грейнджер смущенно призналась:
— Простите, сэр, это была моя бредовая затея.
— Какая именно? — угрюмо уточнил Север.
— Предупредить вас таким письмом, сэр. Не знаю, что на меня нашло.
Север вздохнул.
— Мисс Грейнджер, у меня очень мало свободного времени. У вас, учитывая вашу любовь к бессистемному поглощению информации и поиску приключений на свою голову, наверняка тоже. Поэтому я вас убедительно прошу: будьте любезны, прекратите мне лгать. Не хотите говорить всю правду — пусть так. Поверьте, если мне действительно понадобится, я ее из вас вытрясу. Но не нужно тратить мое и ваше время на пустые россказни и тщетные попытки выгородить моих крестников. Это ясно?
У Грейнджер хватило совести — или неопытности? — покраснеть и опустить глаза.
— Да, сэр.
— Поймите меня правильно, — слегка смягчившись, продолжил Север. — Судя по некоторым признакам, у вас имеются мозги и зачатки умения ими пользоваться. Поверьте, в данном учебном заведении это редкость. Посему я прошу вас в будущем все ваши соображения излагать мне прямо. Если я сочту их бредовыми, не сомневайтесь, я не премину об этом сказать. Если нет, это существенно сэкономит нам время и силы. Вы и сами понимаете, что дело серьезное.
— Да, сэр. Я постараюсь.
— Очень хорошо. Спасибо, что нашли способ сообщить мне все подробности. Еще что-нибудь?
— Да, профессор, — глаза Грейнджер засияли. — Про мой проект...
Север, расхаживавший во время своей речи по кабинету, споткнулся на ровном месте.
— Что?
— Про мой проект. Меня очень интересуют нестыковки в биографии Джона Ди. Магической и маггловской биографии, понимаете? Я бы хотела...
Север почувствовал, как головная боль накатывает с новой силой.
Гарри рывком сел в постели, потирая взмокший лоб. В спальне было темно и тихо, если не считать храпа не то Крэбба, не то Гойла, но в ушах Гарри еще звенел холодный пронзительный смех, преследовавший его во сне. И шрам опять покалывало.
Вздохнув, Гарри опустился на подушку.
Эти отвратительные сны начались с самого возвращения в школу. Вспышки ядовито-изумрудного света и леденящий душу хохот мучили его каждую ночь. Он достаточно читал о первой войне с Волдемортом, чтобы догадаться: ему снится Смертельное проклятие. Возможно даже, то самое, которое убило Джеймса и Лили Поттеров. Но почему сейчас? И почему при этом неизменно болит шрам?
Раньше шрам ныл, когда Гарри ловил на себе пристальный взгляд Квиррелла. Но в последнее время преподаватель ЗОТИ — настоящий или поддельный — не только не пытался напасть, но даже, кажется, избегал обращаться к ним с Драко на уроках. А когда они случайно встречались в коридорах или оказывались одновременно в Большом зале, Квиррелл неизменно отводил глаза. И шрам даже ни разу не кольнуло.
Гарри перевернулся с боку на бок и закрыл глаза, сонно размышляя. Конечно, ему давно следовало рассказать кому-нибудь из взрослых про ноющий шрам, да и про сны тоже. Но... бесстрашная Гермиона только-только уладила их предыдущий промах такого рода. Идти к Северу и признаваться... нет, решил он, не сейчас. Может, через неделю. В конце концов, вдруг это просто совпадение?
— Поттер, — рявкнул мрачный как туча Флинт, врываясь в слизеринскую гостиную, — на два слова.
Несмотря на то, что тон капитана не обещал ничего хорошего, Гарри с удовольствием оторвался от учебника по истории магии. Вряд ли что-то могло быть хуже попыток вызубрить даты бесконечных гоблинских мятежей. Судя по шагам за спиной, Драко тоже последовал за ним.
Отведя их в сторонку, Флинт очертил палочкой круг и произнес заглушающее заклятье.
— Поттер, — угрюмо повторил он.
— Что случилось?
— Хиггс ушел из команды. Вообще отказывается играть. У него, видите ли, ТРИТОНы, — Флинт скривился, будто раскусил лимон. — До матча с Воронами пять дней. Ты должен выйти на поле.
Гарри вытаращил глаза.
— Но...
— Не думаю, что профессор Снейп это одобрит, — холодно вставил Драко. — Особенно после того, что случилось в прошлый раз.
Флинт сник.
— Да знаю я. Я думал, если вы как следует попросите, он даст согласие...
— Взыскание он нам даст, а не согласие, — проворчал Драко.
Гарри наконец обрел дар речи.
— Послушай, — осторожно сказал он, — ты же знаешь: я хочу играть. — Услышав это, Драко со свистом втянул воздух сквозь зубы и крепко наступил ему на ногу, но Гарри и не думал останавливаться: — И уж чего я не хочу, так это подводить Дом. Но просто так профессор Снейп никогда не согласится. Нужно, чтобы его кто-нибудь уговорил.
— Кто? — быстро спросил Флинт.
— Угадай.
Их капитану понадобилось полминуты, чтобы сообразить.
— Дамблдор!
Окрыленный, Флинт развернулся на каблуке, уже бросаясь к двери, когда Гарри схватил его за рукав.
— Стой. Если профессор узнает, что мы имели к этому отношение...
— Не учи ученого, — огрызнулся Флинт. Впрочем, вид у него был довольный. — Никто ничего не узнает, если вы сами сумеете удержать языки за зубами. Тренировка завтра в семь! Кто опоздает, тому придется пожертвовать завтраком!
И он умчался, хлопнув портретной рамой.
— Ты совсем спятил? — прошипел Драко. — Как можно так подставляться!
Гарри пожал плечами.
— В прошлый раз все обошлось. И это при том, что никто ничего не знал! А сейчас Север будет начеку, и вы все тоже.
— Но зачем?..
— Мне до смерти надоело ждать нападения из-за угла, — признался Гарри очень тихо.
— До смерти — это точно, — буркнул Драко.
— Да ладно тебе, — отмахнулся Гарри. — Все будет нормально. Может, мы его даже поймаем с поличным.
«И, может быть, — прибавил он про себя, — тогда эти кошмары наконец прекратятся».
— Вы спятили, — тихо простонал Север, опускаясь в кресло. — Со всем возможным почтением, вы все-таки наконец спятили.
Альб Дамблдор спокойно смотрел на него через стол.
— Это любопытная тема для дискуссии, — заметил он, — но несколько несвоевременная. Нам нужно решить, как обезопасить Гарри на время матча. Ты возьмешься судить?
Север резко выпрямился.
— Что?
— Мне кажется, тебе следует самому судить этот матч. Так ты постоянно будешь рядом с мальчиком. И на этот раз я буду присутствовать, обещаю, — даже если Министерство начнет гореть Адским пламенем. Думаю, я сумею присмотреть за Квирином.
— Но, директор...
— А как ты думаешь поступить, Север? — Дамблдор подался вперед. — Круглосуточно стеречь Гарри, день за днем ожидая нового нападения? Ты не хуже меня понимаешь, что тогда оно произойдет в самый неподходящий для нас момент.
— Вы предлагаете, — медленно произнес зельевар, — контролируемый эксперимент?
— Вроде того. Судя по всему, что ты успел мне рассказать, Квирин просто вынужден в ближайшее время попробовать еще раз.
Север нахмурился.
— Если вы будете на трибунах, — наконец сказал он, — он не решится. Он, конечно, глуп, но не настолько же!
Дамблдор широко улыбнулся.
— А если так, то Гарри ничего не грозит и нет никаких причин запрещать ему играть.
Шах и мат, мрачно подумал Север. Шах и мат.
Как ни странно, Север не только не запретил Гарри играть, но даже не особенно протестовал на сей счет.
— Я буду судить этот матч сам, — сухо объявил он, вызвав мальчиков к себе в кабинет на следующий день. — Дамблдор присмотрит за преподавательской трибуной. Гарри, передай своим рыжим приятелям, пусть захватят метлы и глядят в оба.
То ли меры предосторожности оказали должное воздействие, то ли просто планы Квиррелла на этот раз были другими, но матч в субботу прошел без сучка без задоринки, если не считать того, что Гарри слишком рано поймал снитч и за это схлопотал разнос от Флинта наряду с поздравлениями. Несмотря на победу, разрыв с Рэйвенкло по очкам получился недостаточно велик, и теперь многое зависело от того, как пройдет матч с Хаффлпаффом в начале мая и как потом сыграет Рэйвенкло с Гриффиндором.
Тем не менее, настроение у всей команды было весьма радужным, даже слишком: слизеринцы на радостях учинили в квиддичной раздевалке нелегальное празднование, потихоньку пустив по кругу фляжку с чем-то явно крепче сливочного пива. Гарри притворился, что ничего не заметил, но в глубине души почувствовал себя польщенным: старшекурсники уже явно считали его своим и верили, что он не донесет Северу. Однако веселиться с ними ему было неловко, он распрощался и вышел, собираясь вернуть метлу Хиггса на место в сарай для метел.
В двух шагах от раздевалки он чуть не налетел на профессора Квиррелла.
— Ой, здравствуйте, сэр! Простите, пожалуйста!
Гарри старался держаться уверенно, но на душе у него заскребли кошки: кроме них двоих, вокруг никого не было. И, хотя до товарищей по команде рукой подать, вряд ли гомонящие парни услышат его сквозь закрытую дверь.
— Зд-дравствуй, Г-гарри.
Квиррелл как-то странно разглядывал его, ничего не говоря, и спустя полминуты Гарри не выдержал:
— А что вы тут делаете?
— Н-ничего особенного. Х-хотел вот позд-дравить тебя с п-победой.
— Спасибо большое, — кивнул Гарри, гадая, как бы половчее уйти, не поворачиваясь к профессору спиной.
— С-скажи мне, Г-гарри, — вдруг очень вкрадчиво начал Квиррелл, придвинувшись ближе, от чего у Гарри по спине побежали мурашки, — з-знаешь ли ты, что с-спрятано в з-запретном крыле?
— Нет, сэр. Это не мое дело.
— А как туда п-попасть, т-тоже не з-знаешь?
Так вот что ему нужно!
— Нет, сэр.
— А х-хотел бы узнать?
— Конечно нет, сэр, — отвечал Гарри как можно безразличнее, хотя сердце колотилось как бешеное. — Студентам запрещено туда ходить.
— Но т-ты же не п-простой с-с-студент...
Последнее слово вырвалось у чокнутого профессора с почти змеиным шипением, и Гарри уже был готов заорать во весь голос, зовя на помощь, когда, к его неописуемому облегчению, из-за угла появился Север.
— Здравствуй, Квирин, — холодно произнес он. — Не думал тебя здесь встретить.
Квиррелл быстро выпрямился и отступил назад.
— Я п-просто х-хотел п-поздравить Г-гарри, — промямлил он жалобно, и если бы Гарри только что своими ушами не слышал его омерзительное вкрадчивое шипение, то непременно поверил бы, что перед ними просто трусливый и слегка чокнутый учитель ЗОТИ.
— Очень любезно с твоей стороны, — ледяным тоном отрезал Север. — Теперь, выполнив долг вежливости, я надеюсь, ты позволишь мне обсудить со своими студентами некоторые вещи, которые касаются исключительно Дома Слизерин.
Квиррелл, поняв намек, кивнул и убрался прочь. Пока он не скрылся из глаз, Север не двигался с места, а потом резко шагнул вперед и почти до боли сжал плечо Гарри.
— Это моя вина. Знал ведь, что с тебя нельзя глаз спускать.
— Ну не мог же ты пойти за мной в раздевалку, — попытался отшутиться Гарри, но вышло неважно.
— Не мог, — согласился Север, — но нужно было прийти раньше. А почему ты один? Где Флинт и остальные?
Гарри покосился на дверь. Странно, кстати, что наружу оттуда не доносилось ни звука. Заглушающие чары? Если да, то кто их наложил: Флинт, чтобы никто не слышал, как они бузят, или Квиррелл — чтобы никто не успел прийти на помощь?
— Та-ак, — протянул зельевар нехорошим голосом. — Так-так-так...
Гарри поспешно схватил его за рукав.
— Не надо. Пожалуйста. Они же решат, что это я наябедничал.
Север остановился. Потом вздохнул.
— Так и быть. Поотрываю им головы в другой раз. Надеюсь, у тебя хватило ума отказаться?
— Я что, совсем дурак? — искренне удивился Гарри.
— Нет, — фыркнул Север и потрепал его по голове. — Не совсем. Пойдем, а то останешься без обеда.
Они отнесли метлу Хиггса в сарай и двинулись к замку.
— Чего он от тебя хотел? — негромко спросил Север.
— Спрашивал, знаю ли я, как попасть в запретное крыло, — так же тихо ответил Гарри. — Знаю ли, что там такое спрятано. Я сказал, что нет, не знаю и знать не хочу, а он стал намекать, что мог бы помочь мне туда попасть...
— Час от часу не легче. Надеюсь, у тебя...
— ... хватит ума туда не соваться?
— Именно.
— Я что, совсем дурак — ему верить?
Север засмеялся, и они сменили тему, но Гарри не мог не думать с чувством удовлетворения и лишь немножечко — стыда, что вывернулся очень и очень удачно: крестный не заставил его ничего пообещать.