Клуб выдающихся джентльменов 10. Клуб выдающихся джентльменов
Гостей он любил, но он любил знакомых гостей
и предпочитал приглашать их сам.
Джон Рональд Руэл Толкиен
и предпочитал приглашать их сам.
Джон Рональд Руэл Толкиен
Люциус Малфой наслаждался в библиотеке тишиной и покоем. В последнее время это случалось не слишком часто: с тех пор как Северус с Блэком вернулись с Мадагаскара, в доме крайне редко бывало тихо. Сейчас, к счастью, они оба куда-то удалились каждый по своим делам, и Малфой-мэнор (по крайней мере, та его часть, куда не добрались ни Темный Лорд, ни ремонт) погрузился в блаженное спокойствие. За окнами шуршал осенний дождь, в камине пылал огонь — словом, жизнь была прекрасна.
До тех пор пока по дому не прокатился негромкий, но хорошо слышный звон: кто-то у дверей ударил в волшебный гонг.
Люциус с сожалением отложил «Дневник чумного года» и отправился открывать.
На крыльце стоял высокий и очень худой — если не сказать истощенный — джентльмен преклонных лет в бледно-голубой мантии. Его слегка вьющиеся седые волосы доходили до плеч и были тщательно уложены по романтической волшебной моде «Поющих двадцатых»; серые глаза глядели пристально и цепко.
— Чем могу помочь? — доброжелательно поинтересовался Люциус. На фоне оккупировавшего его дом передвижного цирка «Снейп, Блэк и К» все остальные гости, даже незваные, казались приятным разнообразием.
— Покорнейше прошу прощения за вторжение, — произнес незнакомец на прекрасном английском языке времен Георга V, что с головой выдавало его хорошее образование и иностранное происхождение, — но у меня здесь назначена встреча с одним старым другом, чье имя я предпочел бы не называть.
— В таком случае, вы ошиблись адресом, — усмехнулся Люциус. — Господин, чье имя предпочитают не называть, обитает в данный момент в Лондоне по адресу площадь Гриммо, 12, а здесь бывает только по выходным. Правда, не думаю, что ваша встреча будет очень познавательной. Насколько я знаю, он теперь способен только пищать.
Гость нахмурился.
— Боюсь, я скверно вас понимаю. Прошу простить, я лишь недавно вернулся в Англию и, вероятно, не знаком с современным английским сленгом.
— Не обращайте внимания, это была просто чересчур злободневная шутка. Неважно, — отмахнулся Люциус. — Будьте любезны, проходите.
Незнакомец поклонился и с достоинством проследовал в гостиную, где соблаговолил принять из рук хозяина бокал коньяку и усесться в кресло.
— Я вам невероятно благодарен, — заметил он, пробуя коньяк. — Погода ужасная.
Люциус пожал плечами.
— Да, пожалуй. В ноябре вообще лучше всего сидеть дома. Не сочтите за назойливость...
— Да?
— ... но я предпочел бы все же знать, кого именно вы ждете.
К удивлению Люциуса, пожилой джентльмен слегка смутился.
— Мне не хотелось бы его скомпрометировать...
Люциус рассмеялся.
— Поверьте, скомпрометировать кого-либо из посетителей этого дома попросту невозможно. Каждый из нас совершил по меньшей мере одно крупное преступление, а некоторые и более того. Если ваш друг назначил вам здесь встречу, это означает, что чему-чему, а репутации он никакого значения не придает.
Гость поглядел на него с сомнением; он явно собирался возразить, когда в большое французское окно постучали снаружи.
Клювом.
Люциус поднялся.
— Полагаю, это именно тот, кого вы ждете, — любезно заметил он и отправился открывать окно: — Добрый вечер. И как вы только летаете в такую погоду!
Феникс влетел внутрь, отряхнулся — отчего по всей гостиной побежали радужные блики — и плавно опустился на ковер, на ходу превращаясь в профессора Дамблдора.
— И вам добрый вечер, Люциус, — приветливо отозвался он. — Потому и летаю, что ходить пешком по такой погоде совершенно невыносимо. — Затем он перевел взгляд на незнакомца, и лицо Дамблдора сделалось виноватым и недовольным одновременно. — Ну, я здесь. В чем дело?
Джентльмен в голубой мантии в гневе вскочил на ноги.
— В чем дело? У тебя вообще совесть есть?!
— Интересно слышать это от тебя, — сдержанно заметил Дамблдор.
— А что я? — огрызнулся тот. — Это ты вытаскиваешь меня из Нурменгарда — о чем, заметь, я вовсе не просил! — бросаешь в какой-то шотландской чертовой дыре, а потом исчезаешь на полгода без единого слова!
— Во-первых, — сухо отвечал Дамблдор, — не смей называть фамильный коттедж моей матери «шотландской чертовой дырой». Во-вторых, тебе не кажется, что, каковы бы ни были мои обязательства перед тобой, я совершенно не обязан при этом с тобой разговаривать?
— Черта лысого ты не обязан, Альбус!
Люциус, за все время этого разговора незаметно отступавший к двери, бесшумно выскользнул в коридор, предусмотрительно прихватив свой бокал.
— Пап, ты видел, что там делается? — Драко заглянул в библиотеку, куда Люциус удалился коротать время в ожидании развязки.
— А что такое?
— У нас на лужайке Дамблдор дерется с каким-то стариком.
— И кто же побеждает?
— Понятия не имею. Темно и дождь идет. Одни вспышки видны. А кто это? И что происходит?
Люциус хмыкнул.
— Это, детка, два самых выдающихся волшебника современности выясняют отношения. Полвека непредъявленных взаимных претензий — страшная вещь.
— Но почему они это делают у нас дома?! — возмутился Драко. — Будто нам Блэка мало! И Поттера с компанией!
— Боюсь, — флегматично ответил Люциус, разглядывая последний глоток коньяка на дне своего бокала, — наше поместье потеряло неприкосновенный статус частного жилища, еще когда сюда вселился Темный Лорд. Нынешний клуб выдающихся джентльменов можно считать значительным достижением, ты не находишь?
— И леди, — прибавила Нарцисса, входя в комнату.
— Что? — удивился Драко.
— Джентльменов и леди, — ответила Нарцисса. — Вчера заглядывала Перенелль, принесла гобелен Мелюзины. Подлинный. Говорит, неплохо помогает от змей.
— А что, у нас есть змеи? — удивился Люциус.
— Пока нет, — улыбнулась его жена. — Но никогда ведь не знаешь, кто здесь еще появится.