— У меня точно никогда не было такого замечательного Рождества, — сказал Гарри несколько дней спустя, когда они собирались аппарировать из коттеджа.
— И такой ужасной гусятины тоже, — смеясь, добавил Драко.
— А я ведь предупреждал, что Incendio не сработает, — проворчал Гарри. — Гуся надо жарить на медленном огне. Мы же об этом говорили!
— Попробовать стоило, — Драко пожал плечами. — Откуда мне было знать, что Северусу не удастся снова сделать мясо сырым одним взмахом палочки? Я думал, мы сможем начать сначала!
— Ага, а в результате у нас на рождественский ужин был паленый гусь!
Но Гарри только смеялся. Это всё были пустяки, учитывая, что домовые эльфы все равно запасли куда больше еды, чем требовалось.
— Вы уже собрались? — прервал Снейп их перепалку.
— Нет, еще минутку, — пробормотал Драко. Он поднял крышку уже висевшего в воздухе сундука и что-то оттуда вытащил. — Вот, Гарри. Держи, а то я тебе так это и не отдал. Я сначала собирался сказать что-нибудь вроде: «Надеюсь, ты скоро поправишься», но теперь, думаю, уместнее будет: «Надеюсь, твоя магия скоро придет в норму».
В подставленную ладонь Гарри легло что-то тяжелое — подарок, на этот раз завернутый в золотую фольгу и перевязанный бордовой ленточкой. Гарри отложил в сторону свои вещи и неуверенно коснулся свертка.
— Ты... ты сказал, что эта штука проклята?
— А так оно и есть, — чуть усмехнувшись, произнес Драко. — Но не в плохом смысле.
Гарри ничего не понял, но, не сомневаясь, что Драко не причинит ему вреда, решился и распаковал подарок.
Под фольгой оказалась маленькая фигурка. Серебряный грифон, не выше трех дюймов ростом, сидел у Гарри на ладони, закрыв глаза и аккуратно сложив крылья. Однако стоило Гарри вздохнуть, как фигурка ожила: издав негромкое рычание, грифон выпятил грудь и взмахнул крыльями, окинув окружающих свирепым изумрудным взглядом. Рассмотрев поближе, Гарри решил, что глаза у него и в самом деле изумрудные.
— Очень интересно, — сказал он, поворачиваясь к Драко, который, кажется, даже немного нервничал. — Грифон, но в слизеринских цветах? А ты точно купил его до того, как меня усыновили?
— Да. Вспомни, я тогда как раз только что видел тебя в Самайн. Помню, меня поразила твоя хитрость: ты ударил Северуса, чтобы никто ничего не заподозрил, и при этом верил, что он тебя спасет... Конечно, я во всем разобрался куда позже. Но когда мне разрешили навестить тебя в больничном крыле, я подумал: «Он смел, как и положено гриффиндорцу, но далеко не так уж прост...» — Драко неожиданно усмехнулся. — Кроме того, ты был слеп. Ты бы не понял, что грифон из платины.
Гарри приподнял бровь.
— А это не серебро?
— Ну знаешь! Серебро... да это практически оскорбление, между прочим.
— Твой амулет на серебряной цепочке, — напомнил Гарри.
— Это другое дело. Тебя ведь иначе воспитывали, — огрызнулся Драко, доставая из-под воротника свой талисман. Некоторое время он рассматривал его, покачивая на цепочке, а потом спрятал обратно. — Он мне нравится, Гарри. Честное слово.
Гарри покосился на Снейпа.
— Надеюсь. Потому что если я не получу... точнее, если Северус не выделит мне карманные деньги, то к следующему Рождеству у меня ничего не останется.
— Куда, интересно знать, девалась твоя хитрость? — преспокойно поинтересовался Снейп. — Это наименее тонкий намек, какой только можно представить.
— Нет, наименее тонкий был бы: «Сколько вы мне выделите карманных денег?» — пошутил Гарри. И слегка обиделся, когда Снейп промолчал в ответ. Потому что Гарри действительно хотел знать, что делать, когда понадобятся галеоны.
— Так какое на нем проклятье? Это из-за него грифон движется? — спросил Гарри, снова поворачиваясь к Драко.
— Нет, это обычные чары. А проклятье такое: если ты держишь фигурку, когда рядом кто-то, кто искренне тебя ненавидит... грифон попробует его укусить.
— Не очень-то дружелюбно.
Драко окинул его спокойным взглядом.
— Зато очень полезно. Нет ничего плохого в том, чтобы знать, кто твои враги.
Теперь Гарри понял.
— И тогда, в больничном крыле, ты бы наверняка позаботился, чтобы я понял: грифон не пытается напасть на тебя, да? — он покачал головой. — Не думаю, что это многое доказало бы. Я бы просто решил, что ты соврал о том, как он заколдован.
Драко пожал плечами:
— Больше я ничего не смог придумать.
Словно желая еще раз доказать свои чувства, он протянул палец и погладил грифона по спине, прямо между крыльями. Тот заурчал.
— Одно то, что ты уже тогда хотел стать моим другом, многое значит, — негромко проговорил Гарри. — Спасибо. Хм, слизеринские цвета... ты словно предвидел, как все сложится.
— Ты имеешь виду, я предвидел, что Северус тебя усыновит? — Драко не скрывал издевки. — После пяти лет на совместных уроках зельеварения — как я мог в этом сомневаться? Вы оба прямо-таки образчик беззаветной любви!
Гарри и Снейп обменялись многозначительными взглядами, но не произнесли ни слова.
— Я снова превращу Сэл в браслет, — наконец сухо объявил Снейп и прикоснулся к змейке палочкой. — Драко, ты сумеешь аппарировать в штаб сам, или мне потом вернуться за тобой?
Гарри вздрогнул, вспомнив, как Драко расщепило руку. Но тот небрежно отозвался:
— Аппарируйте. Я сразу за вами. Мне же прямо не терпится поскорее вернуться в подземелья, где я, несомненно, просижу взаперти до следующих каникул.
— Между прочим, мог бы и спасибо сказать за отличные праздники, — заметил Гарри. — Он, знаешь ли, вообще не обязан был забирать нас из подземелий и пускать в свой дом...
— Гарри, это и твой дом тоже, — вздохнул Снейп.
— Да, точно...
— Знаете, что-то я за каникулы по горло уже сыт семейными нежностями, — неожиданно раздраженно заявил Драко. — Так что я, пожалуй, аппарирую первым, хорошо?
Без дальнейших предупреждений он исчез.
— Придется обсудить с ним его поведение. Еще раз, — сказал Снейп.
— Пожалуйста, не надо, — взмолился Гарри. — Обычно он ведет себя нормально, просто иногда... думаю, лучше дать ему... выговориться.
На лице Снейпа отразилось сомнение, но в конце концов он махнул рукой, соглашаясь оставить все как есть. Потом притянул Гарри к себе, прижал к груди, чтобы смягчить шок аппарации, и они вернулись в дом двенадцать на площади Гриммо.
На следующее утро, когда Снейп ушел через камин в кабинет зельеварения, Гарри с удивлением обнаружил, что Драко в столовой опять пишет какие-то письма.
— Студенты вернутся только через три дня, — сказал он, пододвигая еще один стул к столу. — Не могут твои бесконечные послания слизеринцам подождать?
— Это благодарственное письмо, — ответил Драко, едва удостоив его взглядом.
— И кого ты благодаришь?
На этот раз Драко на него посмотрел.
— Директора, Гарри, — снисходительно пояснил он и, видя, что Гарри по-прежнему не понимает, добавил: — Носки помнишь?
Справившись с изумлением — в конце концов, у Драко и правда были прекрасные манеры, хотя не сказать чтобы он всегда ими пользовался, — Гарри спросил:
— Думаешь, мне тоже стоит написать?
Драко сдвинул брови.
— Хочешь сказать, что, несмотря на свой бзик насчет благодарения людей, ты даже не писал им соответствующие открытки?
— Слушай, просто прими как данность, что меня растили совершенно невоспитанные люди, и объясни, а?
На лице слизеринца появилось знакомое снисходительное выражение.
— Что ж, Гарри, тут все очень просто. Если тебе дарят подарок, ты либо сразу благодаришь человека лично, либо пишешь открытку в ближайшее удобное для тебя время.
Звучало это так, будто Драко кого-то цитировал — скорее всего, мать. Но поскольку он был абсолютно серьезен, Гарри кивнул:
— Ладно, я понял. Хм, у тебя не найдется лишних открыток?
Драко подтолкнул ему через стол внушительную стопку.
— Побочный эффект популярности, Поттер, — буркнул он. — Горы благодарственных писем.
— Угу, — признал Гарри, машинально загибая пальцы: — Надо написать Дамблдору, и Невиллу, и Джинни, и... — Тут его голос стал задумчивым: — А, и Гермионе...
— О, хотел бы я видеть эту открытку, — намекнул Драко, и его лицо осветила загадочная улыбка.
Гарри, однако, не поддался.
— Забудь, это касается только ее и меня.
— Как знаешь, — Драко многострадально вздохнул, даже почти по-настоящему. — Ну, а со своими открытками на этот год я уже покончил. С целой одной. Надеюсь, ты представляешь, сколько подарков я вообще-то привык получать. У Малфоев обширнейшие связи, и практически все знакомые хотели выслужиться перед отцом.
— Зато теперь у тебя есть уважение профессора Снейпа, — заметил Гарри. — И шанс не попасть в Азкабан, куда бы ты непременно угодил, если бы продолжал в том же духе...
— Я не говорил, что оно того не стоит, Гарри, — прервал Драко, поднимаясь на ноги. — Просто к этому... куда сложнее привыкнуть, чем ты думаешь.
Гарри хотел вставить, что ему пришлось сначала привыкать к мысли, что магия существует, а потом к тому, что он ее потерял. Однако вслух он сказал только:
— Ладно, я займусь открытками.
Драко ушел.
Некоторые открытки написались легко, словно сами собой.
«Дорогой Невилл!
Спасибо за малину в шоколаде. Очень приятно, что ты помнишь, что это мои любимые конфеты. Теперь каждый раз, когда их ем, я вспоминаю, как ты пришел сюда в подземелья и сказал, что по-прежнему считаешь меня другом и товарищем по Дому и что, когда мне станет лучше, я снова буду ловцом нашей команды. Это очень много для меня значит. Ты замечательный друг, Невилл, и было бы здорово, если бы ты заходил чаще, знаешь?
Так что не давай Снейпу себя отпугнуть. Он испытывает какое-то извращенное удовольствие, вселяя в гриффиндорцев страх, но, по-моему, он просто не может удержаться. Я точно знаю: он желает мне счастья, пусть даже ему придется тут терпеть полчища гриффиндорцев...»
«Дорогие Колин и Деннис!
Ого! Целый альбом моих фотографий! Я обязательно уделю этому подарку все внимание, которого он заслуживает...»
«Дорогой Дадли!
Я очень обрадовался, обнаружив утром на Рождество под елкой твой подарок. Связываться с миссис Фигг, чтобы она переслала его мне совиной почтой, наверняка было непросто. Ты молодец. Надеюсь, тебе понравился волшебный шоколад, который я тебе отправил. Можешь поверить тому, что написано на упаковке: никакого сахара и никаких жиров, а продавец поклялся, что вкусно будет как волшебникам, так и магглам. Я просто хотел тебя предупредить на всякий случай, чтобы ты не беспокоился: честное слово, он вовсе не похож на те конфеты, которые ты попробовал несколько лет назад. Он тебе ничего не сделает, разве только заставит улыбаться до ушей.
Теперь про твой подарок. Знаешь, ты очень здорово придумал! Возможно, это покажется странным, но у меня никогда раньше не было дневника. Я прочитал записку от Марши, которую ты вложил, и думаю, что она права: может быть, вести дневник — самый правильный способ разобраться в своих чувствах. А мне явно есть с чем разбираться! Помнишь, я однажды сказал, что профессор Снейп «как-то не очень папа»? Кажется, я был неправ — и все больше понимаю, насколько мне на самом деле этого хочется. Но это всё не так-то просто принять.
Передавай Марше от меня привет, хорошо? И скажи, что дневник — отличная идея...»
«Дорогой профессор Дамблдор!
Огромное спасибо за замечательную пару пушистых фиолетовых носков, которые Вы послали мне к Рождеству. И еще спасибо, что Вы переправили все мои подарки в коттедж. Это было замечательно — проснуться утром и неожиданно обнаружить, что столько моих друзей обо мне вспомнили...»
«Дорогая Парвати!
Я уже и забыл, каково носить очки, пока не надел присланную тобой зачарованную пару. В них все вокруг стало похоже на калейдоскоп — жалко, что у меня не было такой штуки на лекциях Биннса. Было бы здорово смотреть на что-то интересное. Спасибо, что подумала обо мне в это Рождество...»
«Дорогая Джинни!
Самым лучшим подарком для меня было благопожелание, которое ты мне вручила за несколько дней до начала каникул. Я знаю, что оно от всего Гриффиндора, но то, что принесла его именно ты и еще пожелала профессору Снейпу счастья, для меня много значит. Едва ли я мог ждать чего-то еще, но когда оказалось, что ты прислала мне на Рождество книгу о благопожеланиях... это было просто потрясающе. Хотел бы я сказать, что уже разгадал значение вашего благопожелания, но Северус настаивает, чтобы я даже растения в нем определил сам. (Долго объяснять, но если в двух словах — с благопожеланием от Драко я смухлевал.) В общем, когда я разберусь с растениями, обязательно воспользуюсь твоим подарком, чтобы узнать, что же мне пожелал Гриффиндор...»
Написав еще несколько подобных посланий, Гарри наконец добрался до того, которое тревожило его больше всего. Оно уж точно само писаться не хотело; после трех неудачных попыток Гарри решил больше не стараться полностью скрыть раздражение.
В результате у него получилось следующее.
«Дорогая Гермиона!
Спасибо за книгу по психологии. Будет приятно иметь свою собственную. До сих пор я брал почитать экземпляр профессора Снейпа — он купил эту книгу сразу после Самайна. Именно эту! Правда, если Северус, осознав, что мне нужна помощь, выбрал эту вещь, можно не сомневаться: это действительно великолепная работа. Вообще-то я сам читаю ее уже несколько недель, так что могу поручиться за качество. Если бы не эта самая книга, не знаю, смог ли бы я принять Северуса как отца.
Возможно, тебе будет интересно узнать, что даже Драко внимательно изучил ее от корки до корки. Он думал, что она с большой вероятностью способна помочь мне лучше разобраться в себе. Видишь, я так и знал, что у вас есть нечто общее...»
Гарри запечатал все письма и оставил посередине стола — там, где Северус их обязательно увидит. А еще... там, где наверняка можно заметить, если Драко попытается вскрыть их каким-нибудь заклинанием или еще что-нибудь такое придумает. Гарри теперь весьма хорошо к нему относился, но все-таки... слизеринец есть слизеринец.
— Мистер Уизли явится сюда сразу после ужина в Большом зале, — объявил Снейп в первый же вечер после начала занятий.
Гарри уронил вилку в картофельное пюре, затем торопливо поднял и попытался спросить как можно спокойнее:
— Можно узнать почему?
Темные глаза Снейпа казались еще неумолимее обычного.
— По той пустяковой причине, что его необдуманные комментарии не должны остаться без последствий, — ответил он.
Гарри приходило в голову только одно наказание, из-за которого Рон должен был бы спуститься в комнаты Снейпа.
— Пожалуйста, — взмолился он, — не заставляйте его передо мной извиняться! От этого будет только хуже, сэр.
Ноздри Снейпа раздулись.
— Без сомнений, этот молодой человек не станет извиняться, даже если я сдеру с него шкуру живьем. — Заметив выражение лица Гарри, он продолжил: — Не смотри на меня с таким ужасом. Уверяю, я задумал куда более... цивилизованное наказание для твоего бывшего друга.
— Лично мне кажется, что «содрать шкуру» звучит здорово, — заметил Драко, запрокидывая голову, чтобы допить остатки вина. Странно: обычно он пил медленно, весьма церемонно и, к удивлению Гарри, ни разу не дошел даже до состояния легкого опьянения. Сегодня, однако, все явно вело именно к этому. Драко еще раз наполнил бокал и нахмурился, когда Снейп простым Evanesco опустошил его наполовину.
— Все удовольствие портишь, — пробормотал Драко.
— Лучше, чем портить отношения, — строго возразил Снейп. — Я не для того настоял на визите мистера Уизли, чтобы ухудшить и без того шаткое положение дел. Это ясно, Драко?
— Да, сэр.
Но Снейп на этом не успокоился.
— Если не можешь держаться в рамках приличий, будь любезен ограничить свое местонахождение спальней либо лабораторией. Это ясно?
Вместо ответа Драко резко встал и ушел в спальню, громко хлопнув дверью.
— Теперь о тебе, — без паузы продолжил Снейп. — Надеюсь, ты помнишь, что мистер Уизли явится сюда ради наказания, а не для того, чтобы пообщаться.
— Вряд ли он захочет пообщаться со мной, — заметил Гарри.
— В любом случае, будь добр, оставь его и не вмешивайся. Лучше всего вести себя так, словно его здесь нет.
— Хорошо! — огрызнулся Гарри, начиная нервничать. — А в чем вообще состоит его наказание? Вы явно решили, что мало будет испортить ему Рождество.
— О, ему всего лишь придется писать строчки, — произнес Снейп, взмахом палочки убирая со стола тарелки.
Писать строчки?
— Господи, только не это! — взмолился Гарри, задрав рукав, под которым на коже до сих пор виднелись следы старого наказания.
— Откровенно говоря, я оскорблен тем, что ты способен сравнивать меня с этой кретинкой Амбридж, — вспыхнул Снейп, потянувшись к Гарри и резко одернув рукав, чтобы скрыть оскорбительный шрам. — Возьмите на заметку, Поттер: я не пытаю студентов, чтобы доказать свою правоту, а также не ставлю на них эксперименты и не трансфигурирую их, когда они меня оскорбляют!
Захваченный врасплох, Гарри пробормотал:
— Я... я не думал, что вы знаете об Амбридж, сэр...
— Ты сам мне сообщил, когда лепетал после операции о чем попало. Поскольку ты был не в себе, то обвинял Локхарта, но я догадался, кто стоял за этим на самом деле. К сожалению, шрамозаживляющая мазь не сумела свести рубец после Самайна; кровавое перо, увы, оставляет проклятый шрам, а не обычный.
— Я не имел в виду, что вы заставите Рона пользоваться кровавым пером! — запротестовал Гарри.
— В таком случае, не соизволишь ли объяснить, что именно ты имел в виду? — Гарри еще никогда не слышал в голосе Снейпа настолько презрения.
— Я... я не знаю! Просто вы сказали «писать строчки», и я невольно вспомнил последний раз, когда мне пришлось это делать, и это было ужасно, сэр, просто ужасно!
— Несомненно, мистер Уизли сочтет свое наказание в той же мере ужасным, хотя его ждут всего лишь обычные перо и пергамент, — с издевкой проговорил Снейп. — Но такова уж привычка жалеть себя, которой в избытке наделено большинство подростков. Хвала Мерлину, тебе она свойственна куда меньше, чем твоим сверстникам. В противном случае, учитывая твою биографию, мы все утонули бы в слезах.
Гарри так и не решил, что это было: своеобразный комплимент ему или очередная гадость в адрес Рона.
— Если Рону придется всего лишь писать строчки, — решился спросить он, — для чего ему спускаться сюда?
Интересно, хватит ли Снейпу честности откровенно ответить: «Для того чтобы я мог часами критиковать его, конечно...»
— Для того чтобы он не мог жульничать, — рявкнул Снейп. — Или ты считаешь это прерогативой слизеринцев? Наполовину слизеринцев, в твоем случае. Я не позволю ему копировать строчки колдовством либо пользоваться самопишущим пером. Ему придется выполнять свой урок традиционным способом, попутно размышляя о своих прегрешениях.
Честно говоря, Гарри сомневался, что написание строчек вынудит Рона делать что-либо подобное. Уж скорее его друг только будет еще больше возмущаться и сердиться на Гарри. Еще он подумал, что Снейп вряд ли оценит, если ему сказать, что ссора с Роном — проблема скорее семейная, чем школьная. Зельевар и так был зол. Гарри решил, что если протестовать и дальше, Снейп только снимет кучу баллов с Рона — просто чтобы доказать свою правоту. Диво, что он до сих пор этого не сделал.
Или, по крайней мере, Гарри ничего об этом не слышал... правда, он почти не сомневался: сними Снейп баллы с Гриффиндора, наверняка бы об этом упомянул.
— Да, сэр, — пробормотал он. — Я понимаю.
Снейп наградил его выразительным взглядом — мол, «ты понимаешь гораздо меньше, чем думаешь», — и это заставило Гарри погрузиться в размышления: что же отец затеял? Однозначно происходило что-то слизеринское, в этом он был уверен.
«Может, настоящее наказание Рона вовсе не строчки, — решил Гарри, искривив губы в усмешке. — Скорее всего, настоящее испытание состоит в том, выдержит ли он целый вечер там, где ему меньше всего хотелось бы находиться».
Когда пергамент у двери объявил о приходе Рона, Драко не вышел из комнаты; очевидно, он предпочел последовать совету Снейпа и не показываться на глаза. Гарри подумал, что, учитывая обстоятельства, это весьма разумно.
Снейп пошел открывать дверь, и Гарри последовал за ним, слегка беспокоясь. Он знал, что Рон вряд ли будет в хорошем настроении; наказания Снейпа никогда не бывали особенно приятны, к тому же Гарри прекрасно представлял собственные ощущения, если бы год назад пришел отрабатывать взыскание в личных комнатах зельевара... И все-таки они с Роном поссорились почти три недели назад. Может, Рон уже перестал дуться?
Он старался не думать о том, как на четвертом курсе его друг извинился за свое поведение только после Первого задания.
— Добрый вечер, мистер Уизли, — поздоровался Снейп низким и как никогда мрачным голосом. Под внешним спокойствием бурлил гнев, и приветствие казалось зловещим. Или, возможно, злорадным. Словно Снейп собирался наслаждаться каждой минутой этого конкретного взыскания.
Хотя кто знает: может, Снейп всегда ими наслаждался.
— Добрый вечер, профессор, — угрюмо ответил Рон.
— Проходите.
Когда Рон миновал Снейпа, Гарри увидел в его руках какой-то сверток. На нем были изображены улыбающиеся дети с рождественскими хлопушками в руках. На мгновение вспыхнула надежда, что все будет хорошо...
...пока Рон ее не уничтожил: он не глядя сунул Гарри подарок, словно боялся заразиться, даже если просто посмотрит ему в глаза.
— От мамы, — с трудом выдавил он. — Будь по-моему, я бы даже передавать его не стал, только неохота получать месячный запас вопиллеров!
Гарри вздрогнул. Да, никаких сомнений: у Рона было просто отвратительное Рождество.
— Вы здесь не для того, чтобы грубить моему сыну, мистер Уизли, — сурово произнес Снейп, с грохотом захлопывая дверь.
Ничуть не устрашившись, Рон процедил сквозь зубы:
— Возможно, тогда мне следовало бы писать строчки где-нибудь в другом месте, сэр!
— Возможно, вам придется писать еще столько же, когда закончите, если вы еще хоть раз заговорите с Гарри в подобном тоне, — сообщил в ответ Снейп. Скрестив руки, он гневно уставился на Рона сверху вниз, словно в надежде, что тот осмелится возразить. Когда тот промолчал, зельевар коротко кивнул. — В таком случае, садитесь за стол и приступайте к работе. Я приготовил перо и чернильницу, но можете писать на собственном пергаменте.
Когда Снейп отвернулся, Гарри увидел, как Рон одними губами произнес какую-то грубость. Кажется, «Подавись ты, гнусный гад», хотя в точности не скажешь.
Рон протопал через комнату, с грохотом швырнул сумку на стол и, выругавшись себе под нос, плюхнулся на жесткий деревянный стул. Продолжая издавать недовольные звуки, он яростным движением выдернул пергамент из сумки, всему свету показывая, как с ним несправедливо обходятся.
До этой минуты Гарри было его немножко жалко. Но такое абсолютное нежелание признавать, что, возможно, получил по заслугам за свои собственные слова... пожалуй, наказание пойдет Рону только на пользу. Гарри смотрел, как Рон окунает перо в чернильницу, разбрызгивая темные капли, и начинает писать какое-то предложение. Охваченный любопытством, Гарри шагнул к столу. Теперь он стоял достаточно близко, чтобы разглядеть, как Рон копирует какую-то фразу, но прочитать ее не удавалось.
— Так и будешь на меня весь вечер пялиться, Поттер?
Поттер... Вот теперь Гарри разозлился, и разозлился всерьез.
— Нет, думаю, я посмотрю на подарок, а потом напишу подробное благодарственное письмо твоей маме, — насмешливо сообщил он. — Ей что-нибудь передать?
Глаза Рона вспыхнули гневом, но он и теперь смотрел не на Гарри, а куда-то за его левое плечо.
— Ага, — протянул он. — Передай, что в мусорном ведре лежит коробка сахарных перьев, которую я выкинул. Если кто-то захочет, пусть их забирает, потому что я точно не хочу.
Что ж, по крайней мере, теперь Гарри знал, как обошлись с его рождественским подарком.
— Обязательно упомяну об этом, — произнес он, мстительно надеясь, что Рон в самом деле получит вопиллер за такое ужасное ребячество.
В свою очередь, он демонстративно громко протопал к дивану и плюхнулся на него, а потом распаковал подарок миссис Уизли.
Очередной джемпер... Как обычно, в гриффиндорских цветах. Однако сверху лежала незамысловатая открытка — раньше таких не было. С легким опасением Гарри вытащил ее и начал читать.
«Гарри, дорогой,
Северус прислал нам сову и сообщил твои замечательные новости. Еще он в довольно неприятных подробностях поведал, как ужасно Рон ко всему этому отнесся. Как бы то ни было, знай, пожалуйста, что мы с Артуром очень за тебя рады. Конечно, мы много лет выслушивали жалобы всех наших детей на профессора Снейпа, но, право слово, чего еще ждать? Никому никогда не нравится учитель зельеварения, и, как бы я ни любила Фреда и Джорджа, мне самой страшно представить, что они, должно быть, вытворяют на уроках. Неудивительно, что Северус старается быть строгим с учениками — включая Рона, — поэтому не принимай никакие подобные претензии близко к сердцу.
Мы с Артуром довольно хорошо знаем Северуса по делам старой компании, и, сказать по правде, милый, у меня никогда не было причин относиться к нему иначе, как с уважением. Я знаю, что у вас с ним раньше всегда были непростые отношения и вам многое предстоит преодолеть, но тут имеет значение только твое желание справиться с этой задачей. Надеюсь, Рон скоро возьмется за ум. Я также надеюсь, что ты будешь помнить одну вещь: Рон всегда был окружен большой семьей. Если он не понимает твоего желания, чтобы вас с Северусом связывали родственные узы, не сомневаюсь, это лишь потому, что в глубине души он не представляет, как вообще можно тосковать по семье. Боюсь, он принимает нас всех как должное.
В «Норе» тебе всегда будут рады; приезжай, когда захочешь, с Роном или без. Ты много для нас значишь, Гарри, и, сложись все иначе, мы были бы счастливы принять тебя в нашу семью. Но возможно, хорошо, что все вышло именно так. В некоторых отношениях, пожалуй, Северус сможет поддержать тебя куда лучше, чем сумели бы мы.
С любовью,
Молли Уизли»
Дочитывая письмо, Гарри улыбался.
— Хорошие новости? — непринужденно поинтересовался Снейп, появляясь из кабинета с кучей свитков в руках.
Уже не в настроении подначивать Рона, Гарри не хотел говорить при нем лишнее.
— Да... Вот, взгляните. По-моему, здорово.
Снейп взял письмо и некоторое время изучал его, полуприкрыв глаза. Затем просто кивнул.
— Раз мы уже удостоверились за ужином, что ты догнал однокурсников по всем предметам, не найдется ли у тебя времени помочь мне с этими эссе?
— Конечно, — Гарри шагнул к коридору, ведущему в кабинет Снейпа.
— Нет, я подумал, что лучше сесть здесь за столом.
Интересно, это только для того, чтобы присматривать за Роном, или?..
Пожав плечами, Гарри сел напротив Рона (чем дальше, тем лучше) и развернул первый попавшийся свиток.
— На этот раз только орфографию? — уточнил он, взяв протянутое Снейпом зеленое самонаполняющееся перо.
— Думаю, и грамматику тоже, — хмурясь, пробормотал зельевар, который уже приступил к чтению. — Ты ее достаточно хорошо знаешь. Просто подчеркивай любые нелепые формулировки, хотя, если возникнут сомнения, всегда можешь уточнить у меня.
Рон между тем упорно игнорировал все, происходящее вокруг. Он даже не поднял взгляд, когда Снейп опустился на стул слева от него, просто методически продолжал писать строчку за строчкой. При этом он морщился досадливо и одновременно стоически.
Гарри начал проверять первое эссе, но постоянный скрип пера Рона отвлекал его. Что же он там такое пишет снова и снова? С такого расстояния было не разглядеть, да и Гарри не очень-то ловко читал вверх ногами. Однако, что бы ни говорилось в предложении, которое Рону приходилось переписывать, оно было ужасно длинным.
— Гарри, — мягко упрекнул Снейп.
Помотав головой, чтобы прояснить мысли, Гарри вернулся к проверке орфографии и грамматики. Снейп тем временем изучал содержание работ и оставлял на полях язвительные замечания касательно полной некомпетентности в данном вопросе того или иного студента. Час спустя Гарри добрался до работ, которые Снейп уже просмотрел. Он старался не читать надписи красными чернилами на полях, но иногда не мог удержаться. А прочитав, всякий раз не мог удержаться от вздоха.
— Что-то не так? — сухо вопросил Снейп.
Гарри прикусил губу, чтобы ничего не ляпнуть, но так как Снейп уставился на него в ожидании ответа, все-таки пробормотал:
— Вот это замечание... вам не кажется, что оно... резковато? Я не думаю... то есть, я думаю, вряд ли у этого студента и правда каша вместо мозгов.
Снейп, однако, не пришел в ярость от такой самонадеянности, а вместо этого предложил:
— Прочитай абзац рядом с моим замечанием, а потом поведай, как ты сам оцениваешь интеллект мистера Хигглслота. Разумеется, эта просьба подразумевает твою собственную способность целиком и полностью оценить опасности, связанные с неадекватной подготовкой ингредиентов...
Когда голос Снейпа стих, Гарри начал читать эссе. Действительно читать, а не просто проглядывать.
— Гм, — нахмурился он. — По-моему, язык гадюки испортит зелье, если измельчить его так, как он предлагает...
На губах Снейпа появился намек на усмешку.
— И даже более того, — подтвердил он. — Избыток вытекающей крови наделит простейшее зелье для роста волос свойством растить их внутрь, что вызовет сильнейший дискомфорт и, если немедленно не принять антидот, весьма неприятную смерть.
— Да уж, — пробормотал Гарри. — Но обязан ли... э-э... — он покосился на пергамент, — обязан ли Генри знать об этом?
— Это обсуждалось в течение трех уроков подряд, не говоря уж об упоминании в учебнике. Без сомнения, ты испытываешь некоторое сочувствие к мистеру Хигглслоту, поскольку твое собственное обобщение услышанного на уроках и материала учебника на втором курсе было, мягко говоря, небрежно.
Гарри постарался отвечать спокойно:
— Нет, я испытываю сочувствие, потому что слова «у вас каша вместо мозгов» не заставят его что-нибудь выучить. Я знаю, каково получать такие замечания на своих работах...
Рон шепотом буркнул что-то вроде: «Спорим, ты их больше не получаешь, а?..»
— Эй, для справки, Снейп до сих пор оценивает меня со всей строгостью! — запротестовал Гарри. — То есть профессор Снейп, то есть Северус...
Рон громко фыркнул и продолжил писать.
— Гарри, дай мне посмотреть работу, — спокойно попросил Снейп. Взяв свиток, он что-то дописал, а потом снова передал через стол.
Теперь на пергаменте было написано «словно у вас каша вместо мозгов».
— Что ж, это лучше, — уступил Гарри. — Но вы все равно заденете его чувства.
— Мистер Хигглслот переживет, — сухо отметил Снейп. — Ты сознаешь, что мы будем варить это зелье на следующей неделе и я бы предпочел, чтобы он принял мое замечание всерьез? Зельеварение — серьезная дисциплина, и я не могу себе позволить ни с кем нянчиться. В моем классе еще никто никогда не умирал, и я не желаю, чтобы несчастный сосед мистера Хигглслота начал новую традицию.
Последовал еще один приглушенный комментарий от Рона. На этот раз Гарри не разобрал ни слова, но острый, натренированный слух Снейпа уловил всё.
— Нет, мистер Уизли, — протянул он, — я не имел в виду, что отправляю учеников в больничное крыло, чтобы они умерли за пределами моего класса.
Щеки Рона вспыхнули гневным румянцем, и он с такой силой надавил на перо, что сломал кончик.
— Можете заточить его, — надменно сообщил Снейп. — Ножом. Никакой магии.
Гарри слегка удивился, как это Рон от злости не швырнул вытащенный из сумки нож. Правда, он принялся точить перо такими яростными движениями, что чуть не испортил его окончательно.
— Дай мне, — вполголоса предложил Гарри, когда Снейп собрал свитки и вернулся к себе в кабинет.
Рон по-прежнему его игнорировал и наконец сумел более или менее приемлемо заострить перо. Потом, всем своим видом показывая, что у него есть вещи куда поважнее, чем разговаривать с неким Гарри Поттером, снова склонился над своими строчками.
Терпение Гарри наконец лопнуло. Даже не пытаясь делать что-либо потихоньку, он схватил уже законченный Роном свиток и прочел:
«56. Поскольку преподавательский состав Хогвартской школы чародейства и ведьмовства состоит из всецело преданных своему делу профессионалов, заслуживающих глубочайшего уважения,
я предприму все усилия, чтобы в дальнейшем воздержаться от инсенуаций в адрес профессора Снейпа.
57. Поскольку преподавательский состав Хогвартской школы чародейства и ведьмовства состоит из всецело преданных своему делу профессионалов, заслуживающих глубочайшего уважения,
я предприму все усилия, чтобы в дальнейшем воздержаться от инсенуаций в адрес профессора Снейпа».
Гарри понизил голос до еле слышного шепота и наклонился через стол:
— Эй, я не очень уверен, но, по-моему, слово «инсинуации» пишется не так.
— Ну да, ты же у него теперь ручной корректор, — съязвил Рон, даже не пытаясь говорить тихо.
— Слушай, нужно же мне тут чем-то заниматься — я бы иначе спятил от скуки!
— Нет, тебе здесь нравится, я же знаю. Иначе с чего бы ты так пыжился от гордости, что он теперь твой отец?
Гарри не успел ответить, так как из кабинета через коридор донесся низкий голос:
— Мистер Уизли, я не желаю слышать ничего, кроме скрипа вашего пера.
Рон злобно зыркнул, так ужасно при этом оскалившись, что уродливая гримаса исказила все его лицо.
Гарри покачал головой: пожалуй, подумал он, лучше оставить Рона в покое. Забрав письмо Молли Уизли, он направился было в спальню... но потом решил, что ему сейчас точно не до разозленного Драко. Вздохнув, он опустился на диван и начал обдумывать благодарственное письмо Молли Уизли.
Много, много позже Снейп снова вышел из кабинета. Посмотрев Рону через плечо, он объявил:
— Триста двенадцать. Что ж, прогресс невелик, верно? Думаю, в таком случае, я увижу вас здесь завтра.
Собрав исписанные Роном свитки, он заклинанием отправил их на полку.
Рон промолчал в ответ и даже не пожелал Гарри спокойной ночи. Он просто запихал чистые свитки в сумку, швырнул перо Снейпа на стол и потопал к двери, прямо-таки выкрикнув открывающее заклинание, которое выпустило бы его наружу.
— М-да, это было, мягко говоря, неприятно, — заметил Гарри, когда дверь с грохотом захлопнулась. — А сколько всего раз он должен это написать?
— О, всего десять тысяч, — самым небрежным тоном отозвался Снейп.
У Гарри отвисла челюсть.
— Десять тысяч? — повторил он. — Десять тысяч? Он же будет писать неделями!
— Неужели?
— Вы прекрасно знаете, что так и есть!
— Что я прекрасно знаю, — по-прежнему беспечно проговорил Снейп, — так это то, что мистер Уизли теперь дважды подумает, прежде чем клеветать на меня снова.
Все равно возмущенный, Гарри возразил:
— Но вы же сами сказали, что он на самом деле не верит в тот бред, который тут наговорил...
— А тебе не приходило в голову, что именно по этой причине его поведение еще более заслуживает порицания? Думай он в самом деле, что ты здесь подвергаешься... домогательствам, его оскорбления были бы куда более понятны. Однако поскольку его единственным мотивом является ревность...
— Ревность?! — задохнулся Гарри. — Но у него-то есть семья! Из-за чего ему ревновать?
Снейп смотрел ему прямо в глаза.
— Из-за того, что у тебя появился кто-то, кому ты, вероятно, можешь быть предан, помимо своих гриффиндорских приятелей?
Гарри сцепил пальцы в замок.
— Не вероятно, профессор. То есть, — он сглотнул, — Северус... Это неправильно так звучит! Будто я нарочно веду себя неуважительно! Что за сын называет отца по имени? И я знаю, знаю, что «профессор» звучит вообще глупо, но я никогда не называл никого отцом, а когда пытаюсь, получается так, будто я попал в какой-то старомодный маггловский роман
или что-то вроде того, и это так неестественно...
— Дыши глубже, Гарри, — сухо посоветовал Снейп. — Мне кажется, ты слишком многого от себя хочешь. Или, возможно, Драко от тебя хочет. Меня мало заботит, как именно тебе удобнее ко мне обращаться; есть куда более важные вещи.
— Но вы сами предложили называть вас по имени, — слабо напомнил Гарри.
— Я предложил об этом подумать, — поправил Снейп. — В мои намерения уж точно не входило заставить тебя этим мучиться. Думаю, если ты попросту дашь себе немного времени, проблема разрешится сама собой. Кажется, у магглов есть подходящая поговорка... «Фивы не сразу строились».
— Там вроде бы про Рим, — пробормотал Гарри.
— А. Да, вероятно.
— Ладно, — Гарри немного расслабился. Снейп был прав. Со дня усыновления не прошло и месяца; наверное, ничего удивительного, что он пока не привык. — Насчет этих десяти тысяч строчек, которые вы Рону назначили...
— Гарри, — прервал его Снейп. — Вспомни, о чем мы говорили на Рождество. Полагаю, мы вновь столкнулись с разногласиями касательно того, как стоило бы поступить наилучшим образом. У тебя определенно есть свое мнение, но, учитывая мой куда более солидный опыт, я точно знаю, как именно следует наставлять мистера Уизли. И собираюсь поступить соответственно.
— Да, но десять тысяч? Ладно вам! Вам не кажется, что пяти бы вполне хватило, чтобы до него дошло? Или даже двух? И обязательно было давать ему такое длинное, вычурное предложение?
— Обсуждению это не подлежит, — строго заявил Снейп, — так что, будь добр, немедленно оставь тему. — Потом продолжил несколько более задумчиво: — Взамен, вероятно, стоит обсудить нечто другое, что не дает тебе покоя. А именно, то, что ты однажды назвал «карманными деньгами».
Гарри прищурился.
— Ой, очень по-слизерински. Сознайтесь, вы специально отложили это до той минуты, когда вам понадобится сменить тему, вот как сейчас!
— Неужели я неправ, когда не желаю ссориться с собственным сыном?
При такой постановке вопроса, подумал Гарри, пожалуй, и возразить-то нечего.
— Итак, какая сумма денег, по-твоему, будет целесообразной для молодого человека твоих лет? — надавил Снейп.
Да, очень по-слизерински... никаких сомнений.
— Ну ладно, — сдался Гарри. — Давайте поговорим про карманные деньги.
Обсудить наказание Рона, в конце концов, можно и позже. Ведь его отец был не единственным человеком в семье, кто умел по-слизерински ловко пользоваться моментом.