Удивительные приключения улицы Вожирар

[meriadok]

Удивительные приключения улицы Вожирар, или где ошибся Умберто Эко

Когда я была маленькой и первый раз прочитала «Трех мушкетеров», мне немедленно захотелось изучить карту Парижа, потому что я люблю не только приключения, но и карты. Однако единственной картой Парижа, мне доступной, была таковая на форзаце старого маминого учебника по французскому языку, и большую часть изысканий пришлось отложить. На ней еще можно было найти Лувр, Пале-Рояль и улицу Сент-Оноре, но не более того.

Много текста и 20 картинок

Затем, много позже, я прочитала замечательные лекции Умберто Эко «Шесть прогулок в литературных лесах» и страшно заинтересовалась, потому что там в одной из глав («Удивительные приключения улицы Сервандони») написаны удивительные вещи. Я приведу здесь кусок его рассуждений с некоторыми купюрами, потому что нас сейчас не интересует онтология текста, а интересует Париж Александра Дюма.

В первой главе «Трех мушкетеров» д'Артаньян приезжает в Париж и сразу же находит квартиру на улице Могильщиков, в доме господина Бонасье. Резиденция господина де Тревиля, в которую молодой человек немедленно направляет свои стопы, расположена на улице Старой Голубятни. Лишь в седьмой главе мы узнаем, что Портос живет на той же улице, а Атос — на улице Феру. Современная улица Старой Голубятни проходит вдоль площади Сен-Сюльпис, а улица Феру упирается в ее противоположную сторону, однако во времена, когда происходит действие «Трех мушкетеров», площади еще не существовало. Где же обитает скрытный и загадочный персонаж, именующий себя Арамисом? Об этом мы узнаем из одиннадцатой главы, где сообщается, что он живет на углу улицы Сервандони, а взглянув на карту Парижа, вы обнаружите, что улица Сервандони проходит параллельно улице Феру.
Однажды вечером, после визита к господину де Тревилю на улицу Старой Голубятни, д'Артаньян (который не спешит на покой — ему хочется пройтись и помечтать о своей возлюбленной госпоже Бонасье) возвращается домой, как следует из текста, «избрав самую длинную дорогу». Мы, однако же, не знаем, где находится улица Могильщиков, а взглянув на карту современного Парижа, там ее не обнаружим. Так что давайте последуем за д'Артаньяном, который идет «поглядывая на звезды и то улыбаясь, то вздыхая». Если бы мы читали текст Дюма, глядя на карту XVII века, то обнаружили бы, что д'Артаньян сворачивает по улице Шерш-Миди (которая, как отмечает Дюма, в те времена называлась Шасс-Миди), проходит по улочке, находившейся там, где сейчас пролегает улица Асса — это, вне всякого сомнения, была улица Кармелитов, — но не доходит до улицы Вожирар — а потом забирает влево, потому что «дом, где жил Арамис, был расположен между улицей Кассет и улицей Сервандони». Свернув с улицы Кармелитов, д'Артаньян, видимо, пробирается через пустырь возле монастыря Босоногих Кармелитов, спетливает на улицу Кассет, попадает на улицу Месье (ныне Мезьер) и пересекает в какой-то точке улицу Феру (носившую в те времена название Ферро), на которой, хотя д'Артаньян об этом и не подозревает, живет Атос (д'Артаньян, конечно же, просто блуждает без цели, как это свойственно влюбленным). Если дом Арамиса расположен между улицей Кассет и улицей Сервандони, он, судя по всему, находится на улице Каниве (хотя в 1625 году улицы Каниве, по всей видимости, еще не существовало). Однако он, безусловно, находится также и на углу улицы Сервандони («ул.?» на нашей карте), поскольку, оказавшись напротив дома своего друга, д'Артаньян замечает смутный силуэт, сворачивающий с улицы Сервандони (позднее мы узнаем, что это была госпожа Бонасье).
Увы, хотя наш эмпирический читатель и возрадуется при упоминании улицы Сервандони, потому что на ней жил Ролан Барт, Арамис на ней жить не мог никак, ибо действие происходит в 1625 году, а флорентийский архитектор Джованни Никколо Сервандони родился только в 1695-м, спроектировал фасад церкви Сен-Сюльпис в 1733-м, а улица была названа его именем лишь в 1806-м.
Хотя Дюма знал даже о том, что улица Шерш-Миди называлась в те времена Шасс-Миди, он допустил ошибку в отношении улицы Сервандони. Это не имело бы никакого значения, если бы речь шла только об эмпирическом авторе Дюма. Однако теперь, поскольку существует текст, мы, послушные читатели, должны следовать его инструкциям, и мы оказываемся в совершенно реальном Париже, идентичном Парижу 1625 года, вот разве только в нем есть улица, которой на деле не существовало.
[...] Однако на деле все еще сложнее, Где расположена улица Могильщиков, на которой живет д'Артаньян? Улица эта существовала в семнадцатом веке, но более не существует по очень простой причине: бывшая улица Могильщиков — эта та самая улица, которая теперь носит имя Сервандони. Итак: 1) Арамис живет на улице, которая не носила этого названия в 1625 году и 2) д'Артаньян живет на той же улице, что и Арамис, хотя и не догадывается об этом и, с онтологической точки зрения, оказывается в курьезном положении: он считает, что в его Париже 1625 года существуют две улицы с двумя разными названиями, тогда как на деле существует только одна и с одним названием.

Мысль о том, что д’Артатьян и Арамис живут на одной и той же улице, меня страшно заинтриговала, но прошло еще несколько лет, прежде чем я взялась изучать этот вопрос как следует. И оказалось, что сам Эко ошибается, только уже относительно Дюма.

Прежде всего, в пресловутой одиннадцатой главе «Трех мушкетеров» вовсе не говорится, что Арамис «живет на углу улицы Сервандони»! В тексте сказано вот что: «Дом, где жил Арамис, был расположен между улицей Кассет и улицей Сервандони» (La maison qu’habitait Aramis se trouvait située entre la rue Cassette et la rue Servandoni), только и всего. Больше того, в тексте романа много раз обсуждается точный адрес Арамиса. Ибо мы знаем, что г-жа Бонасье стучала сначала именно в его дом, и, собственно, поэтому д’Артаньян принялся за ней наблюдать — его заинтересовала женщина, которая стучится в окно его друга. Какой же это был дом? Вспомним, что говорит галантерейщик Бонасье кардиналу:

— ... У нее были дела с какими-то торговцами полотном, куда я и провожал ее.
— А сколько было этих торговцев?
— Два, ваша светлость.
— Где они жили?
— Один на улице Вожирар, другой на улице Лагарп.
— Входили вы к ним вместе с нею?
— Ни разу. Я ждал ее у входа.
— А как она объясняла свое желание заходить одной?
— Никак не объясняла. Говорила, чтобы я подождал, — я и ждал.
— Вы очень покладистый муж, любезный мой господин Бонасье! — сказал кардинал.
«Он называет меня „любезным господином Бонасье“, — подумал галантерейщик. — Дела, черт возьми, идут хорошо!»
— Могли бы вы узнать двери, куда она входила?
— Да.
— Помните ли вы номера?
— Да.
— Назовите их.
— Номер двадцать пять по улице Вожирар и номер семьдесят пять по улице Лагарп.

Д’Артаньян сам проводил г-жу Бонасье на улицу Лагарп (La Harpe), 75, где скрывался герцог Бэкингем. Причем при этом говорится следующее:

Д'Артаньян предложил г-же Бонасье руку, и молодая женщина оперлась на нее, уже готовая смеяться, но еще дрожа. Так они дошли до конца улицы Лагарп. Здесь г-жа Бонасье как будто заколебалась, как колебалась раньше на улице Вожирар, но затем по некоторым признакам, по-видимому, узнала нужную дверь.

Следовательно, адрес Арамиса — улица Вожирар, 25. Обе улицы, и Кассет, и Сервандони, перпендикулярны ей, и даже современный дом 25 находится между ними (хотя, несомненно, с тех пор нумерация наверняка сменилась не один раз). Эко, безусловно, прав в другом: улица Сервандони — это действительно и есть улица Могильщиков, ибо Сервандони во времена Людовика XIII еще не родился.

Так как же шел д’Артаньян? Он и в самом деле выбрал самую длинную, кружную дорогу домой, чтобы помечтать о г-же Бонасье.

«Предаваясь любовным мечтам, разговаривая с ночным небом и улыбаясь звездам, д'Артаньян шел вверх по улице Шерш-Миди, или Шасс-Миди, как ее называли в те годы. Оказавшись поблизости от дома, где жил Арамис, он решил зайти к своему другу, чтобы объяснить ему, зачем он посылал к нему Планше с просьбой немедленно прийти в мышеловку.
[...]
Было тепло и тихо. Д'Артаньян шел переулком, находившимся в том месте, где сейчас пролегает улица Асса. Воздух был напоен благоуханием, которое ветер доносил с улицы Вожирар, из садов, освеженных вечерней росой и прохладой ночи. Издали, хоть и заглушенные плотными ставнями, доносились песни гуляк, веселившихся в каком-то кабачке. Дойдя до конца переулка, д'Артаньян свернул влево. Дом, где жил Арамис, был расположен между улицей Кассет и улицей Сервандони».

Итак, начиная с некоторого момента, д'Артаньян шел кружным путем не просто так, а именно для того, чтобы зайти к Арамису.

«Д'Артаньян миновал улицу Кассет и издали видел уже дверь дома своего друга, над которой ветви клена, переплетенные густо разросшимся диким виноградом, образовывали плотный зеленый навес. Внезапно д'Артаньяну почудилось, что какая-то тень свернула с улицы Сервандони. [...] Молодая женщина между тем продвигалась вперед, отсчитывая дома и окна. Это, впрочем, не требовало ни особого труда, ни времени. В той части улицы было только три дома, и всего два окна выходило на эту улицу. Одно из них было окно небольшой пристройки, параллельной флигелю, который занимал Арамис, второе было окно самого Арамиса».

Таким образом, Арамис никак не мог жить на углу улицы Сервандони/Могильщиков, поскольку г-жа Бонасье, свернув с нее, пошла навстречу д’Артаньяну по улице Вожирар, разыскивая дом Арамиса.

Взглянем на карту современного Парижа. Красными стрелочками обозначены блуждания д'Артаньяна, синим — передвижение мадам Бонасье. Нынешний дом 25 по улице Вожирар отмечен там гугловским шариком. Пока что все сходится, кроме того, что вдоль улицы Вожирар тянется Люксембургский сад, а напротив перекрестка с улицей Сервандони находится Люксембургский дворец, уже построенный тогда. Впрочем, как я уже сказала, номера домов по улице Вожирар, скорее всего, были совсем другие.



Словом, пока что мы не видим ничего удивительного (кроме вполне понятной ошибки, когда Дюма называет улицу Могильщиков улицей Сервандони, путая старое и новое название). Правда, в тексте отчего-то не упомянута улица Феру, которая пролегает между улицами Кассет и Сервандони и на которой живет Атос. Но это еще полбеды. Допустим, Дюма решил здесь, что это излишне. Но в предыдущей главе происходят куда более странные вещи. Сначала д'Артаньян и г-жа Бонасье бегут из дома на улице Могильщиков:

«Даже не прикрыв за собой дверей, они, выйдя из дома, побежали по улице Могильщиков, завернули на Королевский Ров и остановились только у площади Сен-Сюльпис» (Et la jeune femme et le jeune homme, sans se donner la peine de refermer la porte, descendirent rapidement la rue des Fossoyeurs, s’engagèrent dans la rue des Fossés-Monsieur-le-Prince et ne s’arrêtèrent qu’à la place Saint-Sulpice).

Что такое Королевский ров (la rue des Fossés-Monsieur-le-Prince — буквально «улица рвов г-на принца», т.е. принца Конде)? Это нынешняя улица Rue Monsieur-le-Prince, которая раньше была дорогой, тянувшейся вдоль парижских укреплений. Называется она так из-за особняка принцев Конде, располагавшегося почти на ней:

В треугольнике слева между улицами и обозначен особняк (H. de Condé.

Современный Париж:


Синим обозначена улица Сервандони (Могильщиков), зеленым кругом — площадь Сен-Сюльпис (заметим, тогда не существовавшая — знаменитую церковь (голубой овал) рядом как раз и проектировал еще не родившийся тогда Сервандони), а красным — улица Monsieur-le-Prince. Мало того что она нигде не пересекается с улицей Сервандони, так еще и находится совершенно по другую сторону от Сен-Сюльпис! Во французском тексте к тому же сказано, что герои «спускались» по улице Могильщиков, т.е. бежали по направлению к Сене. Т.о., они могли разве что добежать до улицы Сен-Сюльпис и повернуть на ней налево. Эта часть улицы (между улицей Tournon и площадью Saint-Sulpice) много раз меняла свое название: rue du Petit-Bourbon, затем Saint-Sulpice (1580), Petite-rue-Saint-Sulpice (1616), du Petit-Bourbon (1628). Первое и последнее название — «маленького Бурбона», возможно, и заставило Дюма перепутать ее с улицей Рва Принца, поскольку принцы Конде, разумеется, были Бурбонами. Вероятно, именно по этой части улицы Сен-Сюльпис и бежали (повернув влево с улицы Могильщиков) д'Артаньян и г-жа Бонасье.

Однако и это еще не все.

— Но куда вы спрячете меня на это время?
— Нет ли у вас человека, к которому бы господин де Ла Порт мог за вами прийти?
— Нет, я не хочу никого посвящать в это дело.
— Подождите, — произнес д'Артаньян. — Мы рядом с домом Атоса… Да, правильно.
— Кто это — Атос?
— Один из моих друзей.
— Но если он дома и увидит меня?
— Его нет дома, и, пропустив вас в квартиру, я ключ унесу с собой.
— А если он вернется?
— Он не вернется. В крайнем случае ему скажут, что я привел женщину и эта женщина находится у него.
— Но это может меня очень сильно скомпрометировать, понимаете ли вы это?
— Какое вам дело! Никто вас там не знает. И к тому же мы находимся в таком положении, что можем пренебречь приличиями.
— Хорошо. Пойдемте же к вашему другу. Где он живет?
— На улице Феру, в двух шагах отсюда.

Улица Феру (Férou), как мы видим на карте, действительно одним концом упирается в площадь Сен-Сюльпис. Однако довольно странно, что д'Артаньян вспоминает о ней только теперь. На протяжении обеих этих глав он, кажется, не подозревает, где находится улица Феру относительно его собственного дома.

А теперь перейдем к фотографиям. Мы начнем с той самой не существовавшей еще тогда площади Сен-Сюльпис и пойдем оттуда по улице Старой Голубятни.





Взгляд назад:

Слева — та самая церковь Сен-Сюльпис, которую строил Сервандони.

Доходим до угла улицы Шерш-Миди:


И идем по ней:


Доходим до перекрестка с улицей Асса и оборачиваемся:


Угол Асса и Шерш-Миди:


Улица Асса


Дальше идем по улице Асса, пока не дойдем до пересечения с улицей Вожирар:




И двинемся дальше по улице Вожирар:


Доходим до пересечения с улицей Кассет и минуем ее:


Наконец, подходим к современному дому 25:

Это явно не тот дом, но все равно приятно.

Следуем дальше по улице Вожирар, пока не доберемся наконец до улицы Феру. Она славная, узенькая:




Наконец, подходим к той самой улице-загадке — Сервандони, она же улица Могильщиков. К сожалению, было уже довольно темно и у меня садился фотоаппарат, поэтому табличка немного расплылась.


Сама улица:


Вот и все. До улицы Лагарп мы не дошли, да и вообще есть много «мушкетерских» мест, которые еще можно снять. Например, я так и не добралась до моста, с которого плевал в воду Планше, хотя он был у меня в списке. Значит, до следующего раза!