Поскольку перерыв был мучительно долгим, не стану терзать читателей вынужденным ожиданием и вывешу сразу две главы
Итак, глава 24, «Все за одного» Глава 24. Все за одного
— Квиррелл? — Драко не верил собственным ушам. — Этот идиот? Не может быть, Грейнджер. Ты что-то путаешь.
— А я тебе говорю, точно он! Я в бинокль все видела! Уставился на Гарри, нацелился палочкой и бормотал что-то. Даже не моргал. Я все знаю о таких заклятьях, не сомневайся!
— Север тоже глаз не отводил. Ты и про него такое подумаешь?
— Нет конечно, — возмутилась гриффиндорка. — Про профессора Снейпа мы все знаем. А про этого Квиррелла... и потом, когда у него мантия загорелась и он отвлекся, метла Гарри сразу перестала кувыркаться! Уж это-то не просто так!
— Да, — Драко задумался, — это правда. Мы про Квиррелла ничего толком не знаем, и он не так давно тут работает, как Макгонагалл, Флитвик или Спраут. Кого бы расспросить... Севера-то нельзя.
— Что? — удивилась Грейнджер. — Разве ты ему не скажешь?
— Про Квиррелла? Скажу, конечно, — Драко с досадой помотал головой. — Не в этом дело. Расспрашивать его особо нельзя. Заподозрит, что мы суем нос куда не надо, и опять надает взысканий, чтобы за нами присматривать. Или, еще хуже, Степлтона к нам приставит.
— То есть надо расспросить кого-то из учителей, да еще так, чтобы никто ничего не заподозрил?.. — задумалась Грейнджер. — Не знаю...
— Я знаю. Вам надо поговорить с Хагридом! — Драко просиял. — Он совсем не умеет держать язык за зубами.
— Нам? Кому нам?
— Тебе и Лонгботтому.
— А как же вы с Гарри?
— Во-первых, его теперь до вечера не вытащишь из подземелий. Команда будет праздновать. Да и меня скоро хватятся. А во-вторых, после прошлого раза Хагрид нам вряд ли что-нибудь расскажет.
Грейнджер поколебалась еще немного, потом наконец решительно кивнула.
— Хорошо. Мы навестим его сегодня ближе к вечеру. А с вами... давайте встретимся завтра после завтрака в библиотеке.
— Почему там? — нахмурился Драко.
— Там никто не обратит на нас внимания. А если я приду напрямую в подземелья и меня кто-нибудь увидит, сразу заинтересуется, что я там делаю.
— Действительно, — Драко тихо фыркнул. — Зато никто не заинтересуется, что ты делаешь в библиотеке.
Отчего-то Грейнджер совсем не обиделась, только улыбнулась и убежала.
Драко пожал плечами и отправился в общежитие — праздновать.
Получив с вечерней почтой официального вида свиток, Луций самодовольно усмехнулся.
— La voilà enfin.
В самом деле, с Хэллоуина минуло уже девять дней, а министерство до сих пор молчало, вопреки всем ожиданиям. Он сломал печать и развернул пергамент. Однако на сей раз письмо оказалось не от мадам Боунс.
«Дорогой мистер Малфой!
Я вижу теперь, что Вы не шутили, говоря о нетрадиционно традиционных методах. Даже не зная, зачем Вам это понадобилось, я прекрасно понимаю ценность данной информации, в особенности для, скажем так, нежелательного круга лиц.
В связи с этим мне представляется абсолютно необходимым обсудить с Вами возможные дальнейшие действия, как официальные, так и неофициальные, которые необходимо предпринять для сохранения вышеупомянутой информации в глубокой тайне.
Свободны ли Вы завтра в первой половине дня?
Искренне Ваш,
К. Ш.»
— Sapristi!
Судя по всему, старший аврор Шеклболт был далеко не так прост, как казалось на первый взгляд. Что это — шантаж? Завуалированное предложение о сотрудничестве — тогда ради чьей выгоды? Или все-таки искреннее беспокойство?.. Но почему тогда в столь странной форме?
Луций покачал головой. Жаль, что Лиам Ллойд так мало сообщил о Шеклболте. После сентябрьского предупреждения Луций — крайне осторожно — возобновил знакомство с Лиамом. Тот явным образом не возражал, но держался весьма отстраненно. И хотя вроде бы вполне охотно предоставил сведения о младшем коллеге, они оказались довольно скудны и мало чем отличались от общедоступных. Шеклболты — старинное, хоть и обедневшее английское магическое семейство, на чьем генеалогическом древе преобладали гриффиндорцы и рэйвенкловцы; кое-где встречались редкие слизеринцы. Боевые маги — отсюда герб; путешественники; ученые. Никаких политиков. Почти полтора века назад очередного Шеклболта по имени Генри, одержимого страстью к перемене мест, занесло в Атланту, откуда он вернулся с женой-южанкой. Брак оказался удачным, но бездетным, и в результате Генри наследовал младший брат жены, согласившийся отказаться от американской родовой традиции ради английской. Он был достаточно чистокровен, а Шеклболты достаточно либеральны, чтобы счесть такое слияние семей удачным выходом из положения. Далее почти век не происходило ничего особенного любопытного, если не считать влечения новых Шеклболтов к девушкам иноземного происхождения. Отец нынешнего Шеклболта, тоже Генри, женился на француженке, художнице, и в настоящий момент, судя по слухам, пропадал где-то в Мексике, исследуя корни латиноамериканской магической традиции. Сам Кингсли Шеклболт учился в Бобатонской Академии и после этого сразу поступил в Аврорат — в восемьдесят третьем, когда эхо первой войны уже поутихло. В его биографии не было ровным счетом ничего, дающего хоть какую-то зацепку или представляющего хоть какой-то интерес.
Если не считать этого любопытного письма.
Нахмурившись, Луций взял перо и написал короткий ответ.
Сказать, что Север был крайне недоволен или испуган происшествием на квиддичном матче, означало бы сильно исказить действительность. Он не был ни напуган, ни недоволен — его попеременно охватывали ужас и плохо сдерживаемое бешенство. Причиной второго был хогвартский директор, фактически настоявший на участии Гарри в игре вопреки всем возражениям и опасениям слизеринского декана. Причинами первого Север пока не был готов делиться ни с кем, кроме Луция, но последнего, увы, под рукой не случилось, поэтому приходилось терзаться молча.
К полуночи Флитвик мрачно объявил, что даже его обширные познания в распознающей магии исчерпаны. Минерва и сам Север сдались двадцатью минутами ранее. Насколько они могли судить, метла Гарри не была никак заколдована; кроме обычных полетных и прочих спортивных чар, на ней не нашлось ни проклятий, ни сглаза, ни следов каких-либо других злокозненных заклинаний. Это означало, что вредоносную магию применяли именно во время матча, и подтверждало самые худшие подозрения зельевара.
Попрощавшись, Флитвик ушел спать; Минерва задержалась, и Север молча налил ей и себе по чуть-чуть Старого Огденского — события дня к глинтвейну явно не располагали.
— Как ты думаешь, кто это может быть? — медленно произнесла Минерва несколько глотков спустя. Что она имела в виду, уточнять не требовалось.
— Не знаю, — мрачно отозвался Север. — Мои подозрения, равно как и подозрения директора, указывают на одного и того же человека, но... — он осекся.
— Что «но»? Кто это?
Он заколебался.
— Говори же!
— Никто ведь так и не выяснил, как тролль попал в школу. А Квиррелл повел себя тогда более чем странно. И Дамблдор поручил мне приглядывать за ним.
— За Квирреллом! — гриффиндорский декан презрительно фыркнула. — Не может быть. Этот простофиля ни на что не способен. Тем более на такую мощную магию. Я же видела, с каким трудом тебе давалось контрзаклятье!
— Именно, — мрачно согласился Север. — Но если не он, то кто?
— Какой-нибудь не в меру талантливый семикурсник?
Север даже не удостоил это нелепое предположение ответом, да и по неуверенному тону Минервы было слышно, что она сама не верит в собственную гипотезу. Некоторое время оба молчали, уставившись в свои опустевшие бокалы.
— А что «но»? — вдруг вспомнила она.
— Видишь ли, — вдруг решившись, нехотя признал Север, — когда я колдовал, то почувствовал присутствие одного человека, которого там быть не могло.
Минерва подняла на него встревоженный взгляд, и зельевар медленно и угрюмо кивнул в ответ.
— Сколько можно ковыряться? Возишься с этой кашей, как с Полиморфным зельем. Когда ты уже доешь?!
Гарри несколько озадаченно посмотрел на Драко. Они пришли в Большой зал всего десять минут назад и только-только устроились завтракать. Впереди ждало чудесное длинное воскресенье.
— Что за муха тебя укусила? — поинтересовался он, нарезая яблоко.
— Никто меня не кусал! — возмутился Драко. Потом неожиданно понизил голос: — У нас важная встреча!
— Какая встреча?
— Важная! Мерлин, ты что, не можешь жевать быстрее?
Гарри решил, что проще уступить, и поспешно доглотал остатки овсянки.
— Ну? А теперь куда?
— В библиотеку!
Не зная, смеяться или сердиться, Гарри покорно последовал за братом в библиотеку. Он нисколько не удивился, увидев там Гермиону: обложившись толстенными книгами, она явно что-то разыскивала в одной из них. Однако он не мог не удивиться, когда Драко, небрежно пройдя мимо нее, вдруг остановился, повернулся и спросил:
— Грейнджер, тебе обязательно было брать «Алхимию для начинающих»?
— Что? А, доброе утро, Драко. Да, мне нужна эта книга, — отозвалась Гермиона.
— В таком случае, мне опять придется терпеть твое общество, — безапелляционно заявил Драко и уселся напротив нее. — Гарри, мы будем тут заниматься.
Гарри озадаченно посмотрел на обоих и тоже сел.
— Вы оба чокнулись, — тихо, но твердо заявил он. — Если не перестанете валять дурака, полшколы сообразит, что вы что-то затеяли. Может, все-таки расскажете, в чем дело?
Драко и Гермиона переглянулись.
— Давай ты, — кивнул Драко.
— Мы с Невиллом вчера пришли к Хагриду, как раз когда он собрался пить чай, — вполголоса начала Гермиона. — Конечно, он нас тоже пригласил. Он все восхищался, как ты держишься на метле, Гарри, и было совсем нетрудно перевести разговор на интересующую нас тему.
— Какую тему? — с подозрением спросил Гарри. — Я упустил что-то важное?
Драко и Гермиона снова переглянулись.
— Мы думаем, что на тебя вчера напали, — тихо сказал Драко.
— Спасибо, я и сам заметил, — Гарри поморщился. После вчерашней безумной скачки на взбесившейся метле у него до сих пор все болело. — Север, Флитвик и Макгонагалл весь вечер проверяли метлу. Флинт говорит, так ничего и не нашли.
— Гарри, мы думаем, что это Квиррелл, — сообщила Гермиона взволнованным шепотом.
— Ты думаешь, — поправил Драко.
— Я практически уверена. Он весь матч не сводил с тебя глаз, Гарри, а когда я подожгла ему мантию и он отвлекся, твоя метла тут же выровнялась.
— Странно, — задумчиво согласился Гарри. — Но при чем тут Хагрид?
— Мы хотели его расспросить. Узнать, что ему известно насчет...
— И как? — нетерпеливо вставил Драко.
Гермиона сердито посмотрела на него.
— Сейчас расскажу, если кое-кто перестанет меня перебивать. Мы говорили о том, что случилось с метлой Гарри. Я сказала, что это точно было проклятие и колдовал наверняка кто-то из учителей, потому что студенты так бы не смогли. Хагрид начал возражать, мол, никто из преподавателей не стал бы причинять вред ученикам. Я говорю: «Ой, а вы, наверное, тут всех давно-давно знаете, да?» Он заулыбался и давай рассказывать. Оказывается, он учился с профессором Макгонагалл, представляете?
— Тоже мне новость, — буркнул Драко.
— То есть ты об этом уже знал? — удивился Гарри. — Откуда?
Драко смутился.
— Ничего я не знал, — пробормотал он. — Но зачем нам Макгонагалл?
— На всякий случай, — парировала Гермиона. — Никогда не знаешь, что может понадобиться.
— Или не понадобиться, — проворчал Драко. — Ладно, молчу, молчу. Извини, — прибавил он, увидев обиду на лице Гермионы и укоризненный взгляд Гарри.
Гермиона откашлялась.
— Так вот. Он долго вспоминал, как учился тут и каким хорошим старостой была тогда профессор Макгонагалл. Мы решили не встревать с вопросами, а просто слушать. Когда люди не думают, что ты хочешь узнать что-то конкретное, они куда больше говорят.
Гарри и Драко переглянулись. Судя по физиономии Драко, ему отчаянно хотелось спросить, откуда об этом знать гриффиндорке, но он сдержался. Гермиона, однако, заметила, как они переглядываются. И, как ни странно, лукаво улыбнулась.
— Моим родителям сначала не очень нравилось, что я постоянно читаю что попало и задаю разные вопросы. Им казалось, что мне лучше выбирать книги по возрасту и интересоваться тем же, чем мои одноклассницы. В общем, я рано научилась слушать, о чем они говорят, когда думают, что я занята своими делами.
— А потом? — поинтересовался Гарри.
— Что «потом»? — не поняла она.
— Ты сказала «сначала не очень нравилось».
— А-а, — она пожала плечами. — Потом они просто привыкли.
— Я прошу прощения... — мрачно начал Драко.
— Ладно, ладно, — подхватила Гермиона, — ты прав, мы опять отвлекаемся. В общем, Хагрид сначала рассказывал о себе, а потом я как будто случайно спросила, кто вел у них тогда защиту... оказывается, эти учителя все время меняются! То есть, когда он учился, все было не так, у них был один учитель, а вскоре после войны они стали меняться и меняются теперь каждый год! Профессор Квиррелл сначала вел маггловедение, потом уезжал куда-то в отпуск на целый год, а только теперь стал вести защиту!
— Ну, по крайней мере, это значит, что в будущем году у нас будет кто-нибудь нормальный, — фыркнул Драко. — Хоть что-то хорошо.
— Значит, он уезжал, — задумчиво протянул Гарри. — Интересно...
— Да?
— А это точно вообще Квиррелл?
Драко и Гермиона изумленно уставились на него.
— Гм... — Драко нахмурился. — В этом что-то есть. С таким дурацким тюрбаном и заиканием изображать его, наверное, не очень трудно...
— А он раньше не заикался, — вставила Гермиона. — И тюрбана не носил. Хагрид как раз удивлялся, что это с ним такое приключилось. Квиррелл вроде бы не боялся вампиров, пока не уехал в этот свой загадочный отпуск. По крайней мере, не настолько.
Гарри вдруг подскочил на месте, едва сдержав вскрик.
— Стойте! — зашипел он. — Стойте, мы все болваны. То есть не все, а мы с Драко.
— Это почему это я болван? — обиделся тот.
— Мы же с тобой видели Квиррелла раньше! На Диагон-аллее, помнишь? Летом. И тогда он точно был без тюрбана. И действительно не заикался.
— Тогда все ясно, — мрачно заключил Драко. — Это наверняка не тот человек. Помнишь, он еще что-то такое на первом уроке сказал, мол, счастлив с тобой познакомиться? Наверное, он не знал, что мы с настоящим Квирреллом уже встречались.
— Но как такое возможно? — вмешалась Гермиона. — Почему никто до сих пор не заметил, что это не он? Вы — это я понимаю. Вы встречались только один раз. Но он же здесь уже работал! Его видели и другие учителя, и старшекурсники. Почему никто ничего не заподозрил? И зачем привлекать к себе столько внимания? Ладно, допустим, он правда заикается, но все остальное? Думаете, он на самом деле такой ненормальный? А если он притворяется, то зачем?
— Это я как раз понимаю, — отозвался Драко. — Внешность-то поменять ничего не стоит, а вот манеры... но притворись идиотом-заикой — и никто не заметит, если ошибешься в какой-нибудь мелочи.
— Внешность поменять?.. — переспросила Гермиона.
— Есть одно зелье, — рассеянно пояснил Драко. — И другие способы. Потом расскажу, если хочешь. Тут неважно, как это сделали, важно, что это возможно... Надо будет проследить за ним. Ты еще что-нибудь узнала?
Гермиона осторожно огляделась по сторонам — не подсел ли кто-нибудь чересчур близко — и, убедившись, что их не подслушивают, ответила:
— Да. И это самое интересное. Когда Хагрид говорил про Квиррелла, Невилл вдруг сказал очень странную вещь. «Интересно, знает ли профессор Квиррелл, что охраняет трехголовая собака на четвертом этаже?»
— Что?! — Драко аж задохнулся.
— Вот и Хагрид тоже сказал: «Что?!» и даже чайник уронил, — взбудораженным шепотом поведала Гермиона. — Так перепугался! «Откуда вы знаете про Пушка?» А Невилл ему как ни в чем не бывало: «Какого Пушка?»
— Во дает! — вырвалось у Гарри.
— Ну? — потребовал Драко. — И что дальше?
Гермиона внимательно посмотрела сначала на одного, потом на второго.
— По-моему, вы знаете что-то, чего не знаю я, — проворчала она. — Короче говоря, Хагрид сказал, что этот трехголовый Пушок принадлежит ему. Купил у какого-то грека, которого год назад встретил в пабе, и этот Пушок теперь охраняет...
— Что? — Драко даже вперед подался от нетерпения.
— Неизвестно что, — вздохнула Гермиона. — Тут Хагрид спохватился и замолчал. Ну, почти. Сказал еще, что это все не наше дело и чтобы мы не совали в это нос, потому что очень опасно, а профессор Дамблдор и Николя Фламель сами разберутся.
— Фламель? — поразился Драко. — Ты уверена? Он точно сказал «Фламель»?
Гермиона кивнула.
— Ага. Я еще переспросила, а он, по-моему, ужасно распереживался, что опять проговорился. Я думаю, это кто-то важный.
Драко еле слышно застонал.
— Ты знаешь, кто это? — удивился Гарри.
— И ты бы знал, — огрызнулся Драко, — если бы читал что-нибудь по зельеварению, кроме учебника. Николя Фламель — самый великий алхимик в мире.
— А почему тогда его нет в «Великих волшебниках XX столетия»? — озадаченно спросила Гермиона. — Я точно знаю, я эту книгу два раза читала.
Драко загадочно улыбнулся.
— Потому что он прославился значительно раньше.
— В прошлом веке? — догадалась Гермиона. — Он такой старый?
Гарри, однако, по улыбке брата понял, что речь отнюдь не о прошлом столетии.
— Послушайте, — предложил он, понизив голос, — на нас уже косятся, что мы так долго шепчемся и ничего больше не делаем. Того и гляди, мадам Пинс придет. Надо встретиться в другом месте. Вы знаете где. Давайте сегодня после обеда. И еще. Надо обязательно позвать Невилла и поговорить вчетвером.
Драко энергично закивал.
— А профессор Снейп? — спросила Гермиона.
— Ты о чем?
— Вы ему скажете?
— Скажем, — пообещал Драко. — Но не сегодня. Сначала поговорим с Лонгботтомом.
На этот раз Кингсли Шеклболт не улыбался и не шутил; во всех его движениях чувствовалась напряженная сосредоточенность. Он проследовал за Луцием в кабинет, принял приглашение сесть, жестом отказался от предложенного кофе и надолго замолчал, уставившись в пространство.
Луций терпеливо ждал.
— Думаю, — наконец произнес Шеклболт, — будет лучше, если мы сначала покончим с официальной частью моего визита.
— Я вас внимательно слушаю.
Аврор извлек из внутреннего кармана форменной мантии свиток с печатью Департамента магбезопасности.
— Позвольте воспользоваться вашим пером и чернилами.
— Сколько угодно. Мой стол в вашем распоряжении.
— Благодарю, — Шеклболт пересел за стол; Луций устроился в кресле напротив. — Мистер Малфой, Департамент магической безопасности будет вам чрезвычайно признателен, если вы максимально коротко ответите на несколько вопросов, — аврор чуть выделил слово «максимально».
— Приложу все усилия.
— Благодарю. Итак, начнем. Вы являетесь опекуном и полномочным представителем мистера Гарри Джеймса Поттера, это так?
— Да.
Луций с интересом следил, как Шеклболт аккуратно записывает вопрос и ответ. Судя по легкому свечению, которое появилось, когда тот поставил точку, пергамент был зачарован от позднейших изменений и прочих махинаций.
— Верно ли, — невозмутимо продолжил Шеклболт, — что в ночь с тридцать первого октября на первое ноября сего года вами был проведен ритуал ограниченного применения категории Б?
— Верно, — отозвался Луций, хмыкнув про себя. Несмотря на отнесение к категории Б (для сравнения, в категорию А попадали Непростительные заклятья), «ограниченное применение» в данном случае означало всего-навсего добровольное участие умственно полноценных совершеннолетних людей. Учитывая, что при нарушении этого условия ритуал не работал, Министерство могло бы не трудиться заносить его в какие бы то ни было списки.
— Верно ли, что подобные меры обусловлены заботой о безопасности мистера Поттера?
Вот теперь он позволил себе легкую улыбку: стало ясно, куда клонит Шеклболт.
— Безусловно.
— У вас есть серьезные основания полагать, что в данный момент существует угроза жизни и здоровью мистера Поттера?
— Да.
— И проведенный вами обряд призван устранить или уменьшить упомянутую угрозу?
— Да.
— Как по-вашему, если факт проведения обряда и его последствия станут известны широкой публике, будет ли это опасно для мистера Поттера?
— Весьма вероятно.
Шеклболт удовлетворенно кивнул.
— В таком случае, как опекун мистера Поттера, согласны ли вы с наложением стандартной Печати Молчания на все хранящиеся в Министерстве документы, касающиеся мистера Поттера, а также всех его родственных и иных связей?
— Да.
Дописав последний пункт, Шеклболт, не говоря ни слова, протянул Луцию через стол свиток и перо. Прочитав написанное внимательно и убедившись, что в тексте нет ничего лишнего, Луций поставил подпись под документом и вернул его аврору. Тот расписался ниже, затем достал палочку и трижды коснулся пергамента. Министерская печать вспыхнула золотом, и свиток раздвоился.
— Возьмите копию, — предложил Шеклболт. — Оригинал останется у меня.
— У вас? — с любопытством спросил Луций. — Не в архивах?
— Нет, — Шеклболт наконец улыбнулся. — Теперь все, что касается вас и вашего семейства, является закрытой информацией, к которой имею доступ только я. И, разумеется, госпожа Боунс.
— А господин министр?
— Нет, — покачал головой Шеклболт. — Даже Неназываемые будут вынуждены обращаться ко мне, если им что-либо понадобится.
— C’est trés merveilleux, — задумчиво пробормотал Луций.
— Je suis d’accord, — с усмешкой отозвался аврор. Акцента у него не было.
— Je voudrais savoir s’il y a un prix.
— Il y a toujours un prix.
Луций вопросительно взглянул на гостя.
— Видите ли, мистер Малфой, — Шеклболт снова заговорил по-английски, — я не думаю, что в данный момент в интересах Магической Британии будет вставать на пути единственного человека, в чьих руках наше будущее.
— Право же, вы преувеличиваете.
— Ничуть. Полагаю, вам стоит знать: не только у вас есть друзья в Департаменте тайн.
— Очень рад это слышать, — бесстрастно отозвался Луций, хотя по его спине пробежала очень неприятная дрожь. — Продолжайте.
— Я буду откровенен, — Шеклболт чуть наклонился вперед. — Думаю, это серьезно сэкономит нам время. Вы опекун Мальчика-Который-Выжил. В отличие от широкой публики и нашего многоуважаемого министра, — он слегка улыбнулся уголком рта, — избранные сотрудники нашего департамента прекрасно знают, что это не просто громкий титул, который когда-нибудь позволит его обладателю сиять на обложке «Ведьмополитена».
Луций позволил себе фыркнуть.
Шеклболт широко ухмыльнулся, затем снова посерьезнел.
— От того, удастся ли вам подготовить мистера Поттера к грядущим осложнениям, зависит судьба страны. Мы не безумцы, чтобы вам в этом препятствовать.
— Не много ли надежд вы возлагаете на одиннадцатилетнего ребенка?
— Боюсь, нам больше некуда их возлагать. Кроме того, поверьте, никто не ждет никаких жертв. Ни от вас, ни от мальчика.
— В таком случае, в чем заключается ваше... щедрое предложение?
— Вы предоставляете нам сведения, имеющие отношение к потенциальной угрозе, какие только сочтете возможным. Департамент отвечает вам полной взаимностью и, в меру собственных скромных возможностей, защищает вас от вмешательств третьих лиц.
Луций задумался. Потом медленно улыбнулся:
— Вы в курсе, надеюсь, что в Британии существуют силы, которые вам не по зубам?
— Безусловно. Боюсь, с ними вам придется управляться домашними средствами.
Собраться в подземельях, вопреки опасениям, оказалось не так уж сложно. Правда, мрачный как туча Север перед обедом отозвал мальчиков в сторонку и строго-настрого запретил без сопровождения появляться где-либо за пределами спальни слизеринских первокурсников, пока его нет.
— Я вернусь к ужину, — сухо сообщил он, — и хотел бы застать вас обоих целыми и, по возможности, невредимыми. Не выходите из школы и, Мерлина ради, на полдня удержитесь от соблазна шастать по закоулкам. Я полагаюсь на наличие у вас хоть капли здравого смысла. В крайнем случае, — он нахмурился, — позовите Барона. В подземельях его власть больше, чем в прочих частях замка. Надеюсь, он сможет уберечь вас от неприятностей.
Гарри и Драко заверили крестного, что будут вести себя благоразумно, слушаться барона де Комбрэ и вообще ни во что такое сегодня впутываться не собираются.
— И на том спасибо, — проворчал мрачный Север и умчался, даже не поев.
— Интересно, что скажет папа? — шепотом поинтересовался Гарри.
— Ничего хорошего, это точно, — отозвался Драко.
После обеда они дождались Гермиону и Невилла в холле, а потом осторожно проскользнули в подземелья. Кровавый Барон, пряча усмешку, неотступно сопровождал четверку, благодаря чему их так никто и не остановил: студенты чужих Домов, завидев Барона, торопились убраться с дороги, а слизеринцы обращали больше внимания на своего призрачного покровителя, чем на каких-то первокурсников.
Блейз, Милли и Панси, конечно же, наверняка заметили, куда направляются их друзья, но им и в голову бы не пришло задавать лишние вопросы. По крайней мере, тогда, когда это могло помешать. Вот после учинить допрос с пристрастием — сколько угодно.
Как только Гермиону удалось разлучить с Герайнтом, они устроились под фальшивым окном на мягких гобеленовых подушках.
— Что ты имел в виду, Лонгботтом? — требовательно спросил Драко, когда они уселись.
— Когда? — удивился Невилл.
— Когда спросил Хагрида, что охраняет эта трехголовая псина. Зачем ты вообще признался, что там был?!
Невилл покраснел.
— А разве учителя и так не знают? Ваш... в смысле, профессор Снейп же нас там застукал.
— Что-о? — распахнула глаза Гермиона. — Я так и знала, что вы что-то скрываете! А ну рассказывайте немедленно!
Драко и Гарри переглянулись.
— Это все ты виноват, — проворчал Драко.
— Я?
— Ну не я же дружу с этими, — он мотнул головой в сторону двух гриффиндорцев.
— Что значит «этими»? — возмутилась Гермиона.
Гарри вздохнул.
— Ладно, — объявил он, — я расскажу.
Усевшись поудобнее, он поведал историю их похождений — конечно, в сильно урезанном виде. Он ни словом не упомянул ни близнецов, ни Рона Уизли, ни дуэль, зато сообщил, что в Зал Наград ночью они с Драко полезли на спор. Явление Филча, бегство, случайную встречу с Невиллом и приключение в запретном крыле он описал коротко, но без изменений. Гермиона охала, бледнела и осуждающе цокала языком.
— Мальчишки! — только и сказала она, когда Гарри договорил. — Ладно, я поняла. Но теперь я тоже хочу знать, что имел в виду Невилл. — Она повернулась к нему: — Почему ты думаешь, что этот пес что-то охраняет?
Невилл уставился на Драко и Гарри очень удивленно.
— А вы разве не видели?
— Чего не видели, Лонгботтом? — нетерпеливо и резко спросил в ответ Драко.
— Он же стоял на люке, — озадаченно ответил Невилл, не обращая внимания на невежливость. Со времен их памятного недельного взыскания у Севера он вообще стал держаться уверенней. Гарри уже не удивлялся, что Шляпа отправила его не в Хаффлпафф, как предсказывал Драко в поезде, а именно в Гриффиндор.
— На каком люке? — нахмурилась Гермиона.
— Там в полу был люк, — терпеливо пояснил Невилл. — Я так перепугался, когда увидел эту псину, что мог только стоять пень пнем и смотреть, — он слегка покраснел. — Поэтому я все очень хорошо разглядел. Пса так приковали, чтобы он никого не подпускал к этому люку. Я думаю, он охраняет что-то, спрятанное внизу. Зачем его иначе там держать?
Возразить на это было нечего. Все четверо переглянулись.
— Значит, так, — очень «взрослым» голосом принялась рассуждать Гермиона. — Что мы знаем? Во-первых, в запретном крыле на четвертом этаже посадили огромного трехголового пса, чтобы охранять что-то очень важное. Во-вторых, об этом точно знают профессор Снейп, Хагрид, директор Дамблдор и какой-то Николя Фламель.
«Еще Филч», — подумал Гарри, помнивший позавчерашнюю встречу в учительской. Однако поскольку он обещал крестному ничего никому не говорить, то решил пока что умолчать об этом.
— В-третьих, — подхватил Драко, — Хагрид почему-то очень интересуется взломом «Гринготтса». Помните, летом?
Гриффиндорцы закивали. О неудавшейся попытке ограбления знала даже Гермиона, столько раз об этом писали в «Пророке».
— И он тогда совершенно точно забрал что-то ровно из того сейфа, который потом пытались ограбить, — добавил Гарри. — «Страшно секретное дело», сказал он. Я думаю, то, что он оттуда взял, как раз теперь и охраняет этот Пушок.
— Ничего себе имечко для этой твари, — буркнул Драко. — Только Хагрид и мог такое выдумать.
— Интересно, что там? — задумчиво сказала Гермиона. — И при чем тут этот Фламель?
Драко вздрогнул.
— Вы что, серьезно ничего не знаете?
Остальные трое озадаченно посмотрели на него.
— Николя Фламель, — медленно произнес Драко, — это единственный в истории человек, которому удалось создать философский камень.
— А что это такое? — храбро поинтересовалась Гермиона, видя, что остальные озадаченно молчат.
Драко поднял глаза к потолку.
— Ну ладно, — сказал он, — На Лонгботтома я даже не надеялся, а Грейнджер простительно, у нее родители магглы. Хотя раньше и магглы знали про такие штуки. Но ты-то, Гарри! С помощью философского камня можно превращать другие металлы в золото и сварить эликсир бессмертия!
— Не может быть! Почему же тогда волшебники все равно умирают? — поразилась гриффиндорка.
— Потому что никто не знает, как получить этот камень, — от волнения у Драко даже голос слегка сел. — Конечно, люди веками пытались это сделать, но ни у кого не выходило. Только Фламель сумел, но он никому не раскрыл секрет.
— Еще бы! — фыркнул Гарри. — И что, ты думаешь, камень в Хогвартсе?
— Чушь какая-то, — Гермиона покачала головой. — Прятать такую вещь в школе?
— А что бы ты предложила? — Драко хитро прищурился.
— Я бы выбрала место понадежнее. Ну, например, какой-нибудь...
— ...банк?
Все четверо переглянулись.
— Ну хорошо, — произнесла Гермиона, — допустим, «Гринготтс» отпадает. Но почему именно здесь?
— Хороший вопрос, — признал Драко. — Надо выяснить, что общего у Дамблдора с Фламелем.
— А какая разница? — спросил Невилл.
Гарри пожал плечами.
— Сейчас никакой. Но может пригодиться потом. У директора очень интересные знакомые.
— Гораздо интереснее, — вставила Гермиона, — кто именно охотится за тем, что они прячут. Учитывая, что, по слухам, «Гринготтс» охраняют драконы...
— По-моему, — тихо вмешался Невилл, — важнее всего узнать, кто охотится за Гарри.
— Что тут узнавать? — Гермиона даже слегка фыркнула. — Это Квиррелл. То есть фальшивый Квиррелл. Это все объясняет: зачем ему этот дурацкий тюрбан, чеснок и заикание...
— ... и почему он все время на меня так пялится, — мрачно добавил Гарри.
— Мы должны выяснить, кто это, — решительно заключила Гермиона.
— Если позволено мне будет вмешаться... — неожиданно пророкотал де Комбрэ, и все вздрогнули.
— Да, господин барон? — вежливо спросил Драко.
— Я бы на вашем месте, молодые люди, озаботился не личностью вашего противника, а тем, как обеспечить безопасность мистера Поттера. Мне кажется, если с ним что-нибудь случится, профессор Снейп будет весьма недоволен, не говоря уже о ваших родителях.
Драко содрогнулся.
— Уж это точно. И на меня тогда полетят все шишки, между прочим.
— Ну спасибо, — поддразнил Гарри.
— Мальчики, — с укором сказала Гермиона. — Господин барон прав, это очень серьезно. Нужно устроить так, чтобы этот Квиррелл, или кто он там, не мог сделать Гарри ничего плохого.
Все задумались.
— На уроках или в Большом зале он вряд ли на что-то решится, — заметил Гарри. — Не настолько же он дурак — делать какую-нибудь гадость, когда кругом так много свидетелей.
— А на квиддичном матче — мало, что ли? — не согласился Невилл.
— Это другое, — возразил Драко, хмурясь. — Там как раз слишком много свидетелей. И все заняты игрой. Прошлый раз Грейнджер что-то заметила только потому, что не очень любит квиддич. А обычно такие люди на матчи не ходят.
— И что, мне теперь тоже на игры не ходить? — возмутился Гарри.
— Нет! — хором ответили ему друзья.
— А главное, не играть, — сурово добавила Гермиона.
— Полагаю, — спокойно заметил Барон, — это вполне разумная предосторожность. А если вы еще постараетесь не ходить нигде в одиночку, даже в моих подземельях, и после отбоя оставаться в спальне, будет еще лучше.
— Я с него глаз не спущу, — пообещал Драко.
Гарри в ответ только горестно вздохнул.
_____________________
La voilà enfin — (здесь) Наконец-то (фр.).
Sapristi — Однако! (фр.).
C’est trés merveilleux... — диалог Луция и Шеклболта по-французски:
— Просто великолепно.
— Согласен.
— Хотел бы я знать, есть ли [у этого] цена.
— У всего есть цена.