Глава 20. РезонансГлава 20. Резонанс
Я чувствую, что ты где-то рядом,
И я знаю, что дело за мной.
Борис Гребенщиков
И я знаю, что дело за мной.
Борис Гребенщиков
Гарри молча любовался Городом внизу, чувствуя, что сделал правильный выбор. Здесь его... ждали.
Он мог не торопиться. Неважно, сейчас, через час ли, или через три, но он спустится отсюда по длинной лестнице вдоль белой стены, повернет направо...
— Простите, у вас огоньку не найдется?
Гарри обернулся. Перед ним стояла высокая рыжая девушка в длинном синем сарафане, с рюкзачком за плечами и большим фотоаппаратом на шее. То ли туристка, то ли просто любительница ночных прогулок и фотосъемки. Она держала в руке незажженную сигарету.
— Может быть, — медленно улыбнулся Гарри. — Закройте глаза.
На лице девушки появилось подозрение.
— Не бойтесь, — мягко сказал Гарри. — Это не опасно. Хотя, впрочем... можете и не закрывать.
«Вряд ли здесь действует Статут, — подумал он, доставая из-за пазухи волшебную палочку. — В крайнем случае, если она сильно перепугается, можно просто дезаппарировать».
Девушка застыла с протянутой рукой, ошеломленно глядя на него большими карими глазами. Гарри невольно подумал о Джинни и улыбнулся еще шире.
— Вот, пожалуйста, — он продемонстрировал палочку. — Вы закуривать-то будете?
Девушка хлопнула глазами раз, другой, потом, недоверчиво покосившись, поднесла сигарету к губам. Гарри прикоснулся к тонкой папиросной бумаге кончиком палочки и произнес слабое воспламеняющее заклятие. Девушка ойкнула и едва не выронила сигарету.
— Это не опасно, — повторил он. Убрав палочку, он отвернулся, облокотился о парапет и снова стал смотреть на Город. Прохладный ветер с реки ласково ерошил волосы, и Гарри представил, как привезет сюда Джинни. Когда-нибудь. Они будут стоять здесь такой же теплой ночью, и разговаривать, и смеяться, и любоваться улицами внизу, и он обнимет Джинни за талию, и поцелует, и, может быть, даже сделает ей предложение именно здесь — почему бы и нет? Только, конечно, это будет не здесь, а там, в настоящем Городе...
— О ком вы думаете? — спросила за спиной девушка с сигаретой, и Гарри вздрогнул: он был уверен, что она ушла.
— О моей невесте, — ответил Гарри, поворачиваясь. С каждым разом это слово нравилось ему все больше и больше.
— Она далеко? — тихо сказала девушка.
— Да. Не то слово.
— Почему?
— Так получилось.
— Вы поедете к ней?
— Не сразу. Сперва я должен найти... край света.
— Разве это возможно?
— Конечно. Если хотеть. К счастью, я хочу. И, кажется, знаю, где искать.
Они помолчали. Потом девушка снова спросила:
— Она красивая?
— Она потрясающая.
— Расскажете про нее?
Гарри улыбнулся, чуть запрокинул голову, прислонившись к парапету, и прикрыл глаза.
— У нее рыжие волосы, карие глаза и самая чудесная улыбка на свете. Она ничего не боится и дерется не хуже любого парня. Она замечательный друг и талантливая ведьма. Она... лучше всех.
«И я обязательно скажу ей об этом, когда вернусь».
— Вы тоже... ведьмак?
Гарри засмеялся. Он давно не чувствовал себя так легко и свободно. Может быть, даже вообще никогда.
— Почти. Это называется «волшебник».
— Вот, значит, как вы зажгли мою сигарету.
— Угу.
— Ясно. — Девушка помолчала. — Мне пора. Скоро подсветку погасят, уже меньше часа осталось. Вы когда-нибудь гуляли у Собора ночью?
— Пока нет.
— Не хотите со мной? Там очень красиво.
— Я знаю, — и он действительно откуда-то знал, что там будет очень красиво. Но он хотел впервые оказаться там вдвоем с Джинни. — В другой раз, спасибо. Мне уже тоже пора.
— На край света?
— Нет, пока поближе, — снова засмеялся он. — Удачной вам съемки.
— И вам удачи! — донеслось ему вслед. Но Гарри уже спешил вниз по длинной лестнице у белой стены.
Изможденный Том брел по пустыне куда глаза глядят. Идти было бессмысленно — очевидно, что он не проживет здесь долго, а добраться до воды и тени попросту не успеет. Но сидеть и просто ждать гибели... было еще невыносимей. Он машинально переставлял отяжелевшие ноги, стараясь ни о чем не думать, а в особенности — о том, как хочется пить, когда вдруг услышал откуда-то снизу:
— Не нас-с-ступи на меня.
Том замер.
Потом опустил взгляд.
На песке у его ног свернулась кольцом маленькая золотая змейка.
— Ты с-с-слыш-шиш-ш-шь? Не нас-с-ступи.
— Слышу.
Отчаянно хотелось сесть, но от жара раскаленного песка даже ботинки спасали не до конца, и о том, чтобы опуститься наземь, нельзя было и думать. Том поднял воспаленные глаза к горизонту: солнце постепенно опускалось. Может быть, если повезет, он продержится еще ночь. Если сильно повезет — день и ночь за ними. Третьего дня ему не пережить точно.
— Поговори с-со мной, — попросила змейка. — Мальчик уш-шел, мне с-скучно.
— Мальчик? — насторожился Том. — Какой мальчик?
— З-сдес-сь был мальчик. З-саблудилс-ся. Далеко от дома. Он с-со мной раз-сговаривал.
У Тома заколотилось сердце. Здесь был мальчик, который может говорить со змеями? Поттер? И ушел? Может, он нашел здесь портал?
— Как он выглядел? — спросил Том. — Высокий такой, темноволосый, в очках? А на лбу шрам?
— С-совс-сем нет, — удивленно прошипела змейка. — Маленький. З-солотоволос-сый. Он говорил о роз-се. И о з-свез-сде.
— Ясно, — устало сказал Том. Впрочем, какая разница, кто это был, если он сумел выбраться из этой преисподней? — А как он ушел? Здесь есть дверь?
— Нет. Зс-десь ничего нет. Ес-сть колодец, но он с-с-тарый. Его з-са-с-сыпало. Пес-с-ском. А мальчик уш-шел к с-своей роз-се. Я помогла ему уйти.
Том непонимающе смотрел на змею. О чем она говорит?
— А мне, — осторожно спросил он, — ты можешь помочь?
— Могу, — согласилась змея. — У меня хорош-ший яд. Только ты поговори с-со мной с-сначала. Мне уж-шас-сно с-скучно.
Стена и лестница. Улица, спускающаяся к реке. Мост, но не тот, что со статуями, — тот остался правее, а другой, попроще. На ту сторону, чуть вперед, а теперь налево...
В тихой улочке Гарри остановился у небольшой решетчатой двери в каменной стене. Заглянул внутрь: темно, тихо и зелено, как и должно быть. Он ненадолго заколебался: войти сразу или попробовать разыскать Хранителя?
Пожалуй, лучше сразу. Хранитель сам найдет его, когда понадобится, если все, что Гарри узнал об этом месте, — правда.
Он прикоснулся палочкой к замочной скважине и прошептал свое имя. Дверь беззвучно распахнулась перед ним, приглашая в черно-зеленые кущи. Гарри вошел и аккуратно прикрыл за собой дверь. Потом медленно двинулся вперед, осторожно ступая в темноте. Сюда не проникали отблески фонарей снаружи, только молодая луна и звезды лили мягкий свет на бесчисленные надгробья, одни резные и витиеватые, другие строгие и простые. Гарри шел меж ними, ведомый все тем же непонятным чутьем: ему нужна была одна могила, и он точно знал, где она, хотя никогда прежде здесь не бывал. Мельком он подумал, что еще недавно подобная прогулка вызвала бы у него ужас — и не столько сама по себе, сколько потому, что должна была напомнить о кладбище, где возродился Том. Однако теперь ему вовсе не было страшно. Он дышал ночным воздухом — нежно благоухали посаженные кое-где цветущие яблони и гигантские акации; он любовался черными резными тенями крапивных листьев на надгробьях; он слушал торжествующую песнь соловья. И был, как ни странно, счастлив.
Наконец он увидел впереди розовый камень саркофага, к которому стремился.
— ... и тогда я умер первый раз, — сказал Том, закрывая глаза.
Змея привела его к невысокой стене каких-то развалин — увы, ни единой арки или двери там не было. Они не могли укрыть от зноя, но хотя бы давали прибежище от жгучих лучей беспощадного солнца. Здесь можно было наконец сесть, прислониться и вытянуть ноги.
— Ты много раз-с умирал? — поинтересовалась змея, приподняв голову и слегка покачиваясь от любопытства.
— Нет, — отрезал Том. — Не много.
— Ну, нес-с-сколько?
— Да. Несколько.
— Тогда почему ты боишьс-с-ся?
— Я не боюсь! Почему меня всегда окружают твари, которые считают меня трусом?!
— Я не могу ответить на твой вопрос-с-с, — сдержанно отозвалась змея, но Том почувствовал, что она обижена. — Недос-с-статочно информацс-с-ии.
Том медленно вдохнул — воздух становился прохладнее — и выдохнул.
— Извини, — мрачно сказал он. — Смерть крайне неприятная вещь. Мне не хотелось бы переживать ее снова.
— Но ты ж-ше потом прос-с-снеш-ш-шьс-ся?
— Проснусь, — со вздохом признал Том. — По крайней мере, в этот раз. Но это будет весьма неприятно.
— С-сбрас-с-сывать кож-шу тож-ше неприятно, — змея качнула хвостом и подперла им подбородок. — Вс-се з-судит и чеш-шетс-с-ся. Но потом хорош-шо.
Повисла долгая тишина. Солнце окончательно село. Том, видимо, в какой-то момент задремал, потому что очнулся уже в темноте. Бархатно-синее одеяло ночного неба раскинулось над пустыней, осыпанное колючими искрами звезд. Песок совсем остыл. Золотистая змейка заползла ему на грудь и свернулась под воротом мантии, ища защиты от ночного холода.
— Ты не с-спиш-шь?
— Уже нет. Послушай...
— Да?
— Ты сказала, у тебя хороший яд?
— Да.
— И здесь нигде нет воды?
— Да.
— Если я попрошу тебя... это будет быстро?
— Тот мальчик... он уш-шел очень быс-с-стро. Он ничего не почувс-с-ствовал.
— Я не хочу медленно изжариться здесь под солнцем. Может быть... может, это и есть трусость?
— Почему? Это прос-сто раз-сумно. Как с-с-сброс-с-ить кожу. Я не ж-шду, пока она с-с-слез-сет с-сама. Я чеш-шус-сь о камни, чтобы она с-слез-сла быс-с-стрее.
— Да, наверное. Ты права. Я еще посижу чуть-чуть, хорошо?
— Конечно. С-скаж-ши, когда нуж-шно кус-с-сать.
— Скажу.
Гарри стоял у розоватого саркофага и ждал неизвестно чего. Чутье привело его сюда — и исчезло. Впрочем, нет, не исчезло, а замерло в ожидании. Что-то должно было произойти сейчас, что-то невероятно важное.
Над головой защелкал соловей, рассыпая звонкие золотистые трели над старым кладбищем. Зашелестел ветер в кронах. Где-то поодаль закуковала кукушка.
Гарри не удержался.
— Кукушка-кукушка, сколько мне жить осталось?
— Ку...
Сердце пронзила острая боль. Гарри схватился за грудь и тихо осел на землю.
Больно не было. Почти. Иглой кольнуло под ребрами, и почти сразу же отпустило. В глазах заплясали цветные пятна.
Сползая на песок, Том услышал:
— Прощ-щай. С-спас-сибо тебе. Будь с-с-час-с-с-тлив.
Последнее, что он успел подумать, было: «Только бы там была вода».
Боль в груди всплеснулась еще раз и пропала. Гарри с опаской вдохнул — все в порядке. Он был все на том же месте, только теперь не стоял, а сидел на земле, прислоняясь спиной к могиле одного из величайших магов на свете. Он облегченно откинул голову на прохладный камень и опустил веки. Свежий ночной воздух бодрил, легкий ветерок приносил надежду. Соловьиная песнь над головой неистово гремела, прославляя все, что славят соловьи — весну, любовь, жизнь и ее продолжение.
— С днем рождения меня, — пробормотал Гарри. — Интересно, это уже в который раз?
— Молодой человек, вам нужна помощь?
Гарри открыл глаза.
Низенький толстоватый человек в какой-то темной хламиде стоял в двух шагах и с любопытством смотрел на него сверху вниз. По обеим сторонам круглого лица вились редкими кудрями седые пряди, почти неестественной белизной сиявшие в лучах луны.
— Здравствуйте, — поспешно выговорил Гарри и попытался сесть.
— Нет-нет, не вставайте, — столь же торопливо отозвался человек и непринужденно уселся напротив, прислонившись к другому надгробью. — Я вижу, вам еще слегка нехорошо. Здесь иногда такое случается. Сидите, скоро вам станет легче.
Теперь, когда их головы оказались примерно на одном уровне, Гарри видел, что макушка незнакомца прикрыта маленькой бархатной черной шапочкой. Окладистая седая борода была аккуратно подстрижена, солидные белые бакенбарды обрамляли лицо. Толстяк уселся напротив, подобрав ноги под себя, и сложил руки на животе, сцепив пальцы в замок.
— Вот, — сказал он, — теперь нам будет удобно говорить. Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Не знаю, — честно сказал Гарри.
— А зачем вы сюда пришли?
— Понятия не имею, — сознался Гарри. — Я чувствовал, что так надо.
— А, — с пониманием отозвался незнакомец. — Это хорошо. По крайней мере, вы не пришли сюда загадывать безумные желания.
— Я достаточно слышал об этом месте, чтобы не делать таких глупостей, — фыркнул Гарри, чувствуя себя, тем не менее, слегка неловко. Еще пару недель назад он бы наверняка не удержался. — А вы, наверное, Хранитель?
— Наверное, — улыбнулся его собеседник. — Хотя сами понимаете, никогда нельзя сказать точно. Так что с вами случилось? Я видел, что вам плохо. Но теперь, кажется, легче?
— Я и сам не знаю, — отозвался Гарри. — Видите ли, у меня есть... — он в растерянности остановился. Враг? Пожалуй, уже нет. Недруг? Ну, не друг, это точно. Товарищ по несчастью — возможно. Вся беда была в том, что он понятия не имел, что собой теперь представляет Том Реддл и как к нему относиться. — У меня есть один знакомый. И мы с ним то и дело... умираем. Одновременно.
— Какие любопытные отношения, — заметил Хранитель. Потом щелкнул пальцами, и между ними возник медный поднос, а на нем — пузатый кувшин и две глиняные кружки, нарезанный ломтями хлеб и ароматный сыр. — Вы не откажетесь? У меня простая трапеза.
— С удовольствием, — Гарри улыбнулся. — Давайте я налью?
— Нет-нет, что вы, сидите. Вы же гость! — Хранитель улыбнулся, взмахнул рукой, и кувшин сам склонился над одной из кружек, наполняя ее пивом, затем над другой. — Ваше здоровье!
— Ваше здоровье! — отозвался Гарри.
— Так что там с вашим знакомым? — поинтересовался Хранитель, от души откусив от хлеба с сыром.
— Его зовут... Том, — начал Гарри, отхлебнув пива. Оно оказалось темным и душистым. — Когда я был маленьким, Том убил моих родителей. И хотел убить меня, — он постучал по лбу указательным пальцем, — но у него ничего не вышло. Потом он сделал еще несколько попыток, с тем же успехом. Но теперь...
— Пришло время равновесия, так? — Хранитель усмехнулся в бороду.
— Возможно, — признал Гарри. — Один раз я убил его... нечаянно. Результат был тот же.
— Так чего вы ищете? Мести? Прощения? Или оправдания?
— Нет, — без колебаний ответил Гарри. — Вы же знаете, что я здесь... гость?
— Безусловно, — качнул головой старик.
— Я хочу вернуться домой. Но я уверен, что Том возвратится вместе со мной. Он пытался... разрушить мир, где я живу. Я не знаю, могу ли себе позволить даже искать...
— Как вас зовут, молодой человек?
— Гарри.
— А знаете ли вы, Гарри, что обо всем этом думает Том?
— Нет, — ответил он после долгого молчания. — Откуда бы?
— Вот видите.
— Вы думаете, мне следует его спросить?
— Это было бы нелишне.
— Хм... в этом есть смысл, — признал Гарри.
Хранитель хмыкнул.
— Но... я все равно хотел бы попросить совета. У Наставника. Это возможно?
— Просить никогда не возбраняется. Он редко кому отказывает.
— Да. Я слышал. Я просто не уверен, что готов услышать его советы.
— А вы полагаете, кто-нибудь из приходящих сюда готов?
— Судя по тому, что об этом рассказывают... вряд ли, — усмехнулся Гарри. — Так что мне делать?
— Лучше всего — просто попросить. Если вы не передумали, конечно.
— Ваши советы бесценны, — улыбнулся Гарри, поднимаясь на ноги. — Я обязательно им последую.
— Благодарю, — Хранитель церемонно склонил голову, а потом тоже встал. Поднос с остатками трапезы куда-то исчез сам собой. — А теперь просто подумайте о том, в чем желаете наставления. Ничего конкретного не загадывайте, просто спросите.
— Спасибо, я постараюсь.
Гарри сосредоточился.
Сначала ничего не происходило. Потом над головой взметнулся ветер, прошуршал листвой, растрепал волосы... Но Гарри продолжал стоять, не сводя глаз с гробницы, будто ничего не происходило. Ветер стих, листья умолкли, на кладбище воцарились покой и тишина. Даже соловей в ветвях робко щелкнул и снова умолк, будто пристыженный.
Розоватый камень надгробия вдруг стал словно бы ярче в лунном луче.
Мир замер, а затем на могилу с нежным шелестом легло перо феникса.
Несколько мгновений стояла мертвая тишина, а затем снова зашелестела листва, залился песней соловей, и с дальних улиц донесся чей-то смех и пение.
— Что это значит? — спросил Гарри шепотом, указывая на перо.
— Можете взять, — тепло улыбнулся Хранитель. — Это хороший знак.
Гарри повиновался. Перо было теплым, уютным на ощупь, и он вдруг понял, что без единой тени сомнения знает, какой именно феникс сбросил это перо.
— Что это значит? — повторил он.
— Строго говоря, я не могу сказать. Я ничего не знаю о вашем знакомом, поэтому моя интерпретация будет, скорее всего, очень далека от истины. Во всяком случае, куда дальше, чем ваша.
— А все-таки?
— Я думаю, вы вернетесь домой.
Гарри замер.
— Вы так думаете?
— Разумеется, — в голосе Хранителя появились насмешливые нотки. — Иначе я вряд ли стал бы вам об этом говорить.
— Спасибо. Спасибо за помощь.
— Не за что. Это моя обязанность. Впрочем, в этом случае, должен признать, наша беседа доставила мне много удовольствия. Я искренне желаю вам не просто удачи, но и счастья, — Хранитель слегка склонил голову, и Гарри поспешно поклонился в ответ.
Когда он выпрямился, рядом никого не было. Лихорадочно повертев головой, он убедился, что совершенно один на кладбище и рядом нет ни единой живой души.
Гарри глубоко вдохнул, крепче стиснул в кулаке перо и двинулся к выходу.
Ливень рассыпался перед глазами плотной завесой крупных капель. Он звонко лупил по перилам моста, словно подвыпивший барабанщик, в азарте напрочь позабывший о существовании других музыкантов в оркестре. По мостовой неслись бурлящие потоки, закручиваясь вокруг щиколоток маленькими водоворотами, взбухая крупными пузырями и щедро рассыпая брызги.
Том стоял, запрокинув голову и подставив щеки хлестким струям. Пропитавшаяся насквозь мантия облепила его, сапоги наполнились так, что вода не только стояла в широких голенищах, но выплескивалась наружу игривыми водопадиками. Он нетерпеливо отбросил с лица спутанные мокрые волосы и рассмеялся. Небеса отозвались разлапистой, точно крона платана, молнией и хохочущим раскатом грома.
Том не сомневался, что выглядит сейчас отъявленным сумасшедшим.
Он был счастлив.
Гарри встретил рассвет на одном из многочисленных мостов, усевшись на перила и опасно свесив ноги над ленивыми водами реки. Некоторое время он тихо смотрел, как светлеет серый восток — с запада за ночь нагнало дождевые тучи.
Начало накрапывать.
«Погреться бы», — лениво подумал он.
Гарри прекрасно знал: стоит как следует сосредоточиться, стоит захотеть — и он отыщет Тома за первой попавшейся дверью. Больше того, он чувствовал, что достаточно и просто задержаться в одном месте — Том отыщет его сам.
Но Гарри не был уверен, что этого хочет.
А нерешительность в этом месте могла погубить все.
«Нужно все как следует обдумать, — решил он. — Взвесить. И кое-что уточнить. Прости, Том».
Не вставая с парапета, он аппарировал к двери последнего бара, который миновал по дороге сюда.
Наконец Том промок и озяб до такой степени, что начали стучать зубы.
Почему-то это ничуть не испортило ему настроения. Однако пора было что-то предпринимать, и Том, высушив на себе мантию, решительно направился к первому же бару по ту сторону моста, что была ближе.
Проблему дверей он решил простейшим способом — аппарировал сквозь стену прямо к стойке. И уже собрался стереть память бармену, когда тот неожиданно улыбнулся:
— Надо же. И в самом деле, будто из воздуха. Я вас ждал. Здравствуйте.
Том прервал взмах палочкой на середине.
— Ждали? — нахмурился он.
— О да, — закивал бармен. — Меня предупредили. Такой любезный молодой человек. Он сказал, что вы, возможно, скоро зайдете.
— Молодой человек в очках? — уточнил Том. — Темные волосы, зеленые глаза?
— Да, да, именно, — бармен улыбнулся еще шире. — Оставил письмо. Просил передать, если вы появитесь.
Поттер был здесь и знал, что Том следует за ним по пятам? И не просто сбежал, но хотел что-то сообщить? Любопытно.
— Благодарю. Где письмо?
— Вот, пожалуйста, — бармен протянул маггловский конверт. — Может быть, пива? Пока станете читать?
— Можно, — рассеянно согласился Том.
— Темного? Молодой человек сказал, что вы, скорее всего, предпочтете темное.
— Юморист, — проворчал Том, распечатывая конверт. Внутри оказался плотно исписанный листок из карманного маггловского блокнота. — Красное есть?
— Да, конечно.
— Давайте. В его честь.
Бармен пожал плечами, не поняв шутки, но пива принес.
Том забрал кружку, устроился у окна, отхлебнул немного и взялся за чтение.
«Привет, Том!
Я знаю, ты идешь по моим следам. Забавно, да? Я часто чувствую твое присутствие. Кстати, что случилось сегодня ночью? Было неприятно. Надеюсь, ты уже в порядке».
Том сморгнул. Перечитал последнее предложение. Оно не изменилось.
— Поттер либо сошел с ума, либо... сошел с ума.
«Нам надо поговорить, но время еще есть. Немного, правда.
Не беспокойся, мы все успеем».
— Однозначно сошел с ума.
«Так или иначе, мне нужно еще три дня. Не ищи меня до тех пор».
— Какое милое предложение, — он хмыкнул и сделал еще глоток. — Так и быть, Поттер, я подумаю.
«Кстати, тебе удалось одолеть двери? Нужно помнить, куда хочешь попасть, только и всего. Не знаю, кто до такого додумался, но у него было странное чувство юмора».
— Не то слово, — проворчал Том. — Чтобы помнить, куда хочешь попасть, нужно сначала знать это, между прочим.
«Жди на тридцать шестой день к полудню. Счетчик у тебя наверняка тоже есть, так что не ошибешься. Где бы встретиться? Выбери что-нибудь побезлюднее. Морское побережье, например. Не хочу, чтобы нам мешали.
До встречи,
Гарри»
Том долго задумчиво разглядывал послание, потом медленно улыбнулся. Побережье, значит. Мальчик, проводивший все каникулы либо в чулане под лестницей, либо в замке на севере Великобритании, желает ехать на море? «Ладно, Поттер, я тебе устрою... море».