"Выход из Лабиринта", глава 10

[meriadok]

Прошел год, и Мерри сподобилась разморозить свой первый макси Спасибо Горлуму за бесчисленное количество пинков . Нет, без шуток, большое спасибо!



Выход из Лабиринта, или Все будет хорошо



АВТОР: Мерри ([e-mail])

БЕТА: Comma aka Hedwig

РЕЙТИНГ: PG-13

ГЕРОИ/ПЕЙРИНГ: ДМ/ГГ, ГП, ТР, СС (куда же без него)

ЖАНР: action/adventure, romance

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: безнадежное AU после выхода 6 книги. Но это не значит, что из нее не может быть спойлеров Также наверняка где-нибудь кто-нибудь ООС.

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: Несчастный случай на квиддичном матче спутал поборникам Добра и Зла все карты. Война кончилась, не начавшись, а кому отдуваться? Гарри и Волдеморту придется разбираться самим (впрочем, Снейп тоже в стороне не останется). Ну а Драко Малфой, как всегда, извлекает из этой неразберихи только выгоду!

ОТКАЗ: HARRY POTTER, characters, names, and all related indicia are trademarks of Warner Bros. © 2001 and J.K. Rowling. Все остальное, что узнаваемо, принадлежит М. Фраю и даже местами Р. Желязны. А также другим товарищам.

РАЗРЕШЕНИЕ на архивирование: пожалуйста, предварительно свяжитесь со мной



Начало лежит на «Сказках» у Чакры вот здесь.





Глава 10. Море, птицы и ящеры



Если имеешь дело с драконом, существует только две возможности:

он или съест тебя, или будет с тобой разговаривать.

Урсула ле Гуин, «Гробницы Атуана»



На необитаемом острове Гарри просидел три дня.



Попав из заброшенного склада на пляж, он сперва не мог поверить своему счастью. Море он видел всего второй раз в жизни. Первый был почти восемь лет назад, когда Дурсли пытались не пустить его в Хогвартс. Тогда погода была ужасной, и холодное, унылое английское побережье не произвело на него особенного впечатления.



Здесь же его встретил рай, рай из приключенческих романов, которые ему случалось читать в давнем детстве, когда он еще учился в маггловской школе: теплое море, белый жаркий песок и чудесный соленый ветер. Ярдах в двадцати от воды начинался тропический лес – во всяком случае, растения на вид были южные. День уже клонился к вечеру, вокруг не было ни души.



Позабыв обо всем на свете, Гарри швырнул рюкзак под ближайшее дерево, торопливо разделся и бросился в воду, хохоча во все горло, как одиннадцатилетний мальчишка.



Вода оказалась теплой и очень прозрачной: можно было без труда разглядеть на дне каждый камешек. Гарри мимолетно удивился тому, что плавать в соленой воде и в самом деле легче, чем в пресной, – когда он читал об этом в книгах, это почему-то казалось преувеличением. Вдоволь наплескавшись и наплававшись, он вернулся к берегу, перевернулся на спину и какое-то время просто лежал на мелководье, раскинув руки.



Минут через десять он все-таки заставил себя подняться и выбрел на берег. Вытащил из кармана ветровки свою палочку, высушил трусы и натянул джинсы и футболку. Потом с досадой подумал, что следует как можно скорее найти пресную воду, – и как он сразу не сообразил, что после купания в морской воде пить захочется сильнее? К счастью, Флитвик не зря вколачивал в их головы основы ориентационных заклятий, и Гарри хорошо их помнил. Он обломил небольшую ветку с ближайшего куста, ободрал с нее листья, очистил один конец от коры и, указав на нее палочкой, произнес:



– Aquamonstra*!



Ветка закачалась перед ним в воздухе и немедленно повернулась очищенным концом к морю. Гарри с досадой мысленно хлопнул себя по лбу.



– Possum potare aquamonstra**!



Ветка развернулась и теперь указывала вдоль побережья. Гарри неохотно надел ботинки, подобрал рюкзак и пошел искать воду. Время от времени он повторял заклинание, проверяя направление.



Источник отыскался сравнительно легко – примерно через полчаса Гарри добрел до каменной россыпи, по которой в море сбегал небольшой ручеек. В сгущающихся сумерках Гарри поднялся вверх по течению и остановился на первой же прогалине выше полосы возможного прилива. На лес спустилась ночь.



Гарри опять поужинал увеличенной тянучкой при свете крошечного костерка и запил ее водой из ручья. Потом расчистил место под спальный мешок и установил защитные заклятья – в первую очередь, от змей и насекомых: мало ли, кто тут ползает. Было тепло, он лег на спальник сверху, заложил руки за голову и долго-долго смотрел в темное, почти черное южное небо. Созвездия в нем были совсем чужие.





* * *



Проснулся Гарри рано: его разбудили какие-то душераздирающие вопли, доносившиеся с пляжа. В первую минуту испугавшись, он вскочил на ноги, но потом сообразил, что это кричат морские птицы. Облегченно выдохнув, он снова лег, но заснуть уже не удалось. Впрочем, Гарри не слишком огорчился: ему и без того всю ночь снилось, как юный Том Реддл убивает собственного отца, деда и бабку. Самое ужасное было даже не то, что во сне он испытывал все те же чувства, что и сам Реддл, – горькую обиду, гнев и мрачное удовлетворение, а то, что, проснувшись, Гарри осознал, что очень хорошо эти чувства понимает. Ему самому нередко хотелось задушить Дурслей голыми руками – а ведь они не бросили его на произвол судьбы и не сдали в какой-нибудь кошмарный приют. Они его, конечно, не любили – но и не ненавидели.



Гарри поднялся, убрал в рюкзак спальный мешок и привел себя в порядок. Умывшись, он долго пытался разглядывать свое неровное отражение в ручье и в конце концов пришел к выводу, что со вчерашнего дня не изменился. Есть не хотелось, и он подумал, что пора бы и в путь. Еще вечером Гарри решил, что двинется вдоль побережья: блуждать по лесу ему не хотелось, а особенной разницы, куда именно идти, он тоже не видел.



Гарри вскинул на плечи рюкзак и хотел было уже идти, но вдруг подумал, что на таком солнцепеке непременно заполучит тепловой удар. Пришлось достать палочку и применить к собственной шевелюре солнцеотражающее заклятье. Оно действовало хуже, чем хорошо заколдованный головной убор, но гораздо лучше, чем любая шляпа, которую он мог надеяться соорудить из листьев или других подручных средств. Мысленно он выругал себя за то, что накануне на складе забыл поискать что-нибудь подобное.



Спустившись вниз по ручью, Гарри убедился, что разбудившие его утром вопли издавали действительно какие-то водоплавающие птицы. Они покачивались на воде и время от времени с жутким криком ныряли вниз – очевидно, ловили рыбу или еще что-нибудь съедобное.



«Бакланы...» – подумал Гарри. В немагических птицах он не понимал ровным счетом ничего, но это название откуда-то запомнилось. Неважно, кто они на самом деле, так что пусть будут бакланы.



Понаблюдав за «бакланами» еще с минуту, он энергично зашагал вдоль берега.





* * *



Островок оказался крохотным – всего-то мили две в поперечнике, и Гарри обошел его кругом чуть больше, чем за полдня. Он не увидел почти ничего нового: песок, камни, пара видов пальм да какие-то неизвестные ему кусты и травы. Из живности, похоже, тут и вовсе водились только птицы да черепахи.



Когда Гарри понял, что находится на острове, поначалу его охватила паника: «Здесь я и помру, и даже похоронить будет некому». Он сразу вспомнил «Робинзона Крузо» и содрогнулся. Магия магией, а летать без метлы он пока что не научился. На всякий случай попробовал аппарировать – без толку.



Гарри вздохнул и вернулся к ручейку. Напился воды, спустился к морю и еще раз искупался. Ужинал он опять тянучкой.



Гарри ел, не чувствуя вкуса, и сумрачно размышлял, что же ему привидится ночью. Он не угадал: на сей раз ему не снилось ничего.





* * *



На второй день Гарри исходил весь остров вдоль и поперек, нашел еще один источник и банановое дерево. Кто-то ему когда-то рассказывал, что бананы – это трава, но на вид это все равно было дерево.



Завтракал он все той же злосчастной тянучкой, обедал бананами. После обеда подремал в тенечке, искупался в море, позагорал и прогулялся немного, пытаясь найти хоть какой-то выход из положения. Потом он еще немного позагорал, искупался в море и поужинал бананами. От сладкого его постепенно начинало тошнить.



Вечером он сидел на берегу моря, время от времени бросал камешки в воду и глядел, как заходящее солнце опускается за горизонт.



Маленькая карточка в его кармане неумолимо отсчитывала дни.





* * *



«Спасите-помогите, Гарри Поттер совершенно окружен водой», – меланхолично подумал Гарри на третий день утром, завтракая бананами. Сны ему не снились уже вторую ночь кряду, что радовало необычайно.



Покончив с едой, он лег на спину, положив руки под голову, и принялся размышлять, рассеянно наблюдая за игрой ветра в листве.



«Прежде всего, предположим, что я сюда переместился не случайно, а потому, что сделал что-нибудь эдакое. В противном случае я могу только сидеть сложа руки и ждать... у моря погоды.



Что же такое происходило каждый раз, когда я перемещался в другой мир? Первые два раза это была Авада Кедавра в исполнении Волдеморта. И думать об этом не хочу, тем более что его тут нет. Третий раз я пытался войти в кафе. Четвертый – выйти из склада... или войти в другой зал? Войти... выйти... Мерлин всемогущий!»



Взволнованный Гарри вскочил на ноги и принялся ходить туда-сюда.



«Ну и, спрашивается, куда я могу войти или выйти на этом дурацком острове? Тут нет ни одной двери, чтоб ее пикси взяли!»



Гарри остервенело пнул ногой ближайшую пальму и взвыл от боли.



«Браво, Поттер! – за последние полтора года Гарри как-то незаметно привык ругать себя самого голосом профессора Снейпа. Видимо, оттого, что больше никто так Гарри не ругал. – Налицо несомненное торжество интеллекта над силами природы».



Гарри медленно и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Потом сел, скрестив ноги, в тенечке под безвинно пострадавшей пальмой и постарался вспомнить Снейповы уроки медитации. К ним пришлось в свое время прибегнуть, когда стало ясно, что окклюменцией Гарри не может овладеть не столько из-за упрямства и нелюбви к учителю, сколько из-за незнания основ ментальных искусств.



(«Разумеется. И как я мог забыть, что вы не только невежа, но и невежда, Поттер!»)



Очистив сознание и избавившись от лишних эмоций, Гарри принялся рассуждать.



«Вряд ли форма и материал двери имеют значение... То есть, могут, разумеется, и иметь, но для начала уменьшим число факторов... Предположим, что не имеют. Что тогда остается? Думай, Гарри, думай... Что есть дверь? Рукотворная дыра в стене, предназначенная для перехода в другое помещение. Чаще всего закрываемая так или иначе. Тогда символически существенной частью перехода должно являться преодоление дверного проема и, возможно, открывание двери. Возвращаемся к вопросу: где на острове можно взять дверь? Или хотя бы дверной проем?»



Гарри тоскливо огляделся. Дверей, как и следовало ожидать, в радиусе видимости не прибавилось. Ручеек, какие-то травы и кусты, попугайчик на ветке дерева...



«Деревья! Дверные косяки обычно делают из дерева! Если не дверь, так уж примитивный косяк я могу соорудить!»



Гарри вскочил на ноги и принялся за дело. О том, что будет, если его идея не сработает, он пока старался не думать. Побродив вокруг, он выбрал два небольших деревца на расстоянии примерно ярда друг от друга и режущим заклинанием обрезал верхушки примерно на высоте двух ярдов от земли. Потом разыскал третье деревце потоньше и, срезав его, сделал перекладину. Аккуратно водрузив ее наверх, он закрепил ее связывающим заклятьем и отошел полюбоваться на творение рук своих. Выглядело оно так, будто какой-то сумасшедший соорудил посреди тропического леса турник. Нервно хихикнув, Гарри отправился собирать вещи.



Еще раз убедившись, что ничего не забыл, Гарри встал перед импровизированной «дверью», крепко сжимая на всякий случай палочку. Он отчего-то чувствовал себя ужасно глупо, поэтому зажмурился и, старательно думая о том, как он хочет оказаться где-нибудь как можно дальше отсюда, шагнул вперед.





* * *



Темный Лорд задумчиво разводил васаби*** в соевом соусе.



Последние пять дней он отчего-то постоянно попадал в кафе. Способ перемещения в этом безумном месте он вычислил довольно быстро: любые двери или что-то, хотя бы слегка их напоминающее, вели из одного мира в другой, причем пункт назначения сильно зависел от психологического состояния путешественника и его мыслей. Аппарация работала, но только в пределах одного мира, так что толку от нее не было практически никакого.



Беда была в том, что Том Реддл довольно быстро обнаружил: контролировать собственное сознание – занятие нелегкое и неблагодарное. Уже в который раз Том пожалел, что при жизни – при первой жизни, снисходительно усмехнулся он, – не уделил должного внимания искусству медитации. Ментальные искусства, разумеется, и прежде привлекали его, но лишь в той мере, в какой они были полезны для его конкретных целей. В окклюменции он не нуждался: ему еще не встречался самоубийца, жаждущий прочесть мысли Темного Лорда, а для легилименции в том виде, в каком он ее использовал, не требовалось ни медитации, ни особого самоконтроля – скорее грубая сила. Теперь же он серьезно об этом жалел, ибо сосредоточиться ему удавалось лишь ненадолго и подсознание подсовывало какие-то свои желания и образы в самый неподходящий момент.



За несколько дней экспериментов он оказывался в самых разнообразных местах, однако больше всего был шокирован, когда после очередного перемещения очутился в самом обыкновенном итальянском борделе. Нельзя сказать, что его плохо приняли, но само осознание факта, что такие мысли по-прежнему присутствуют в его подсознании, несколько выбило Тома из колеи.



Однако чаще всего он попадал в кафе – самые разные: итальянские кофейни, французские ресторанчики, австрийские пивные... И вот теперь – суши-бар.



«Неужели я настолько люблю есть? – недоумевал он, отправляя в рот очередной рулетик. – Или это последствия приютского детства?»



– Принести еще вина? – услужливо поинтересовалась официантка в нежно-сливовом кимоно.



– Да, пожалуйста, – рассеянно отозвался Темный Лорд, продолжая думать о своем.



Одной из загадок, подброшенных ему этим игривым и путаным миром, была карточка в кармане, то и дело менявшая форму, размер и цвет. Неизменным оставалось одно: на ней всегда были две цифры, в сумме дававшие пятьдесят, причем первое число увеличивалось, а второе уменьшалось.



Том поежился, вспомнив, как недавно, наткнувшись на нее случайно в собственном кармане, догадался, что именно означают эти цифры.



Тогда это был трамвайный билет на странный маршрут А-К, с номером 06-44. Том привычно испытал секундное сожаление, что билет не счастливый и сжевать его нельзя. Потом еще раз взглянул на номер – и вспомнил, что произошло в конце июня 44 года. Первым порывом было выбросить билет, что он и сделал немедленно, с ожесточением смяв противную зеленоватую бумажку и отшвырнув подальше. Однако стоило ему мгновение спустя сунуть руку в карман, как там обнаружилась точная копия выброшенного листочка.



С тех пор он несколько раз пытался избавиться от настырной бумажки, но та продолжала возвращаться к нему с завидным упорством, в виде билетов на все мыслимые виды транспорта, купонов на какие-то скидки, векселей и даже талонов на сахар. Один раз он даже сжег очередную – впрочем, с тем же конечным результатом.



Проклятая штуковина ясно намекала, что по истечении пятидесятого дня произойдет... что?



«Скорее всего, – мрачно подумал он, – ничего хорошего».



Покончив с суши, Темный Лорд снова извлек из кармана злосчастный счетчик. Взглянув на бумажку, он фыркнул: опять билет, только на этот раз в кино. «Я и моя тень», ряд 9, место 41. Название фильма ему было, конечно же, незнакомо. Первый – и последний – раз он был в кино... да, больше пятидесяти лет назад. Кто-то из попечителей приюта пожелал приобщить детей к современному искусству. Директриса решила, что «Пиноккио» является достаточно нравоучительным произведением, чтобы сводить на него воспитанников. К концу фильма Тома, которому тогда было уже четырнадцать, тошнило от слащавости. Неудивительно, что с тех пор он кинематографом не интересовался.



Он допил вино, спросил счет, неторопливо поднялся и ленивым шагом хорошо пообедавшего джентльмена отправился в уборную – это был самый простой способ покинуть любой бар, не поднимая шума. В конце концов, ему годилась любая дверь, а применять магию по пустякам не хотелось.



За дверью его встретил полупустой темный зал с гигантским светящимся экраном.



«Ну вот, – с досадой подумал Том, – на кой черт я о нем вспомнил? На мгновение он с ужасом представил себе, что ему снова четырнадцать и он вынужден терпеть как само идиотское зрелище, так и не менее дурацкие замечания своих соседей, приютских мальчишек.



Тем временем на экране появилась надпись:



Звездные Войны

Возвращение джедая



Очевидно, фильм только начинался. Кто такой джедай, Темный Лорд не имел ни малейшего понятия, однако войны, да еще звездные, его невольно заинтересовали. Поразмыслив с минуту, он решил, что ничего не потеряет, если разочаруется в кинематографе еще раз, – и решительно занял ближайшее свободное место.





* * *



Гарри не сразу понял, где оказался: после яркого солнца тропического острова вокруг было темно, хоть глаз выколи. Под ногами что-то хрустело и осыпалось.



«Щебенка?» – растерянно подумал он и хотел было воспользоваться освещающим заклятием, но вовремя опомнился. Мало ли куда он попал и что находится вокруг? Стоять во мраке посреди непонятного помещения было ужасно неуютно, и Гарри испытывал отчаянное желание найти ближайшую стену и прижаться к ней спиной.



Усилием воли он заставил себя стоять неподвижно и прислушался. Вокруг царила тишина, которую нарушало лишь его собственное дыхание.



Поколебавшись немного, он осторожно сделал несколько шагов на ощупь, старательно проверяя, куда ставит ногу, прежде чем перенести на нее вес. Судя по темноте и сырости, он был в пещере, неровный пол которой был завален чем-то непонятным.



«Обвал тут, что ли, был? – удивился он, медленно двигаясь дальше и выставив одну руку вперед в надежде найти стену. Дважды он споткнулся обо что-то колючее и цепкое и содрогнулся: – Чьи-то кости... гадость какая!»



Добравшись до стены – казалось, минула целая вечность, хотя он прошагал ярдов пять, никак не больше, – Гарри с облегчением сел, прислонился и позволил себе выдохнуть.



– И куда меня постоянно заносит? – вслух сказал он и поежился, услышав, как звук его голоса глухо отразился от стен и потолка.



Откуда-то справа от него донесся еле слышный смешок, и Гарри вскочил на ноги, судорожно стиснув палочку.



– Кто здесь?



– Я, – ехидно ответили из темноты. – Можешь не дергаться. Я тебя все равно учую.



– Кто «я»? – переспросил Гарри, не зная, что лучше: зажечь свет или не стоит. Все равно его уже обнаружили.



– Хм-м... – задумчиво сказал голос. – Да ты еще и Говорящий. Интересно... А ну-ка, иди сюда.



– Еще чего! – возмутился Гарри и тут же почувствовал, как стена за его спиной пошевелилась. Он с ужасом понял, что умудрился прислониться к своему незримому собеседнику. А еще он знал только один вид существ такого размера, которые живут в пещерах.



– Мама! – невольно вырвалось у него.



– Сомневаюсь, – хрипло засмеялся собеседник. – Во-первых, в лучшем случае папа, а во-вторых, вряд ли ты из числа моего потомства. Для этого у тебя маловато ног и крыльев. А ну иди сюда, кому говорю.



Деваться Гарри было некуда. На ватных ногах, крепко сжимая липкими от пота пальцами палочку, он, спотыкаясь о разбросанное по полу непонятно что, заковылял туда, откуда доносился голос.



– Да зажги ты свет, балбес, – фыркнул тот. – Для чего тебе твоя палка дадена?



Гарри почувствовал, что краснеет, и послушно произнес:



– Lumos maximus!



На мгновение ему пришлось зажмуриться. Постепенно проморгавшись, он увидел прямо перед собой в луче света, вырывавшемся из палочки, черную драконью морду. Гигантский ящер лежал, опустив голову на вытянутые передние лапы и сложив крылья на спине. Он насмешливо разглядывал Гарри одним полуприкрытым желтым глазом.



– Ну, что скажешь? – поинтересовался дракон.



– Здравствуйте, – обалдело ответил растерявшийся Гарри.



Дракон фыркнул, отчего из его ноздрей вылетели два клубка сероватого дыма.



– А ты смешной. Ну, садись, что ли. Побеседуем.



«Теперь понятно, почему он назвал меня Говорящим. Вот уж никогда не думал, что драконы говорят на змееязе».



Гарри, чрезвычайно ободренный тем, что его пока что не собираются ни есть, ни поджигать, снова сел, на этот раз убедившись, что прислоняется именно к стене. Дракон, заметив это, тихо хихикнул – во всяком случае, Гарри решил, что этот странный присвистывающий звук можно считать хихиканьем.



– А о чем, – спросил он, – вы хотите побеседовать?



– Ну, для начала скажи-ка мне, милый юноша... как ты сюда попал? Пришел за сокровищем?



– За каким сокровищем? – искренне удивился Гарри.



На сей раз ящер засмеялся вслух, отчего земля слегка задрожала.



– А ты под ноги смотрел?



Только тогда Гарри осмелился оторвать взгляд от драконьей морды и посмотреть на пол. В самом деле, осыпающиеся груды, по которым он ковылял раньше, оказались кучами золотых монет, драгоценностей, кажется, даже оружия, и чего-то еще в таком духе.



– А. Ясно, – Гарри пожал плечами. Даже если не учитывать тот факт, что его сейф в Гринготтсе был по-прежнему битком набит, деньги его волновали сейчас меньше всего.



– Тебе не нравится? – нахмурился дракон и выпустил из левой ноздри струйку дыма.



– Ну почему же, – осторожно ответил Гарри. – Просто они мне не нужны. У меня своих полно. Дома, – он вздохнул.



– Первый раз вижу такого странного смертного, – проворчал дракон. – И зачем тебя тогда сюда принесло? – он приподнял бровь на удивление снейповским жестом, и Гарри с трудом сдержал смешок. Не хватало еще оскорбить огнедышащего ящера в несколько десятков ярдов длиной.



– Это долгая история, – вздохнул он.



– Замечательно, – дракон открыл второй глаз, и в обоих мелькнули любопытные оранжевые огоньки. – Я люблю истории.



Гарри понял, что отделаться ему не удастся, снова вздохнул и уселся поудобнее.



– Началось все еще до моего рождения... – начал он.





* * *



Выйдя из кинотеатра, Том Реддл, к легкому своему удивлению, очутился посреди огромного овсяного поля. Видимо, всему виной было отчаянное желание глотнуть свежего воздуха после духоты зала.



Дул теплый ветер. Расстегнув пару верхних пуговиц мантии и засунув руки в карманы, Том побрел куда глаза глядят, периодически срывая колосок, чтобы пожевать ароматные, мягкие, молочной спелости зерна. За его спиной солнце медленно катилось к закату, а он все шел вперед, обдумывая увиденное. Внезапно одна мысль его развеселила.



– Хорошо хоть, я точно знаю, что Поттер не мой сын, – хмыкнул он себе под нос. – А то некрасиво бы вышло. Вейдер этот, впрочем... занятная личность, – продолжал он рассуждать вслух. – Кого-то он мне напоминает? А. Северуса, разумеется.



Темный Лорд нахмурился. Лояльность неугомонного зельевара была довольно болезненным вопросом. Все свидетельства говорили о том, что Снейп ему верен, а интуиция Лорда во весь голос вопила об обратном. Обычно в таких случаях он верил интуиции, но Снейп был настолько нужен – и как зельевар, и как источник сведений о Дамблдоре и Поттере, – что убивать его не имело никакого смысла.



– А недурно было бы, если бы Поттер оказался его отпрыском, – с легким злорадством подумал Том. – Вот бы Северус взбесился...



Усмехнувшись, он пошел дальше, и вскоре под ноги ему попалась тропинка. Сощурившись и прикрыв рукой глаза от слепящего солнца, он огляделся и наконец увидел у края поля кучку домиков. То есть в данном случае – мест, где бывает дверь. Темный Лорд сорвал очередной овсяный колосок и решительно двинулся по тропинке к деревне. На сей раз он твердо был намерен попасть туда, где есть возможность узнать об этом мире что-нибудь стоящее.





* * *



– Вот оно, значит, как... – задумчиво протянул дракон, когда Гарри наконец выдохся. – Любопытно. Двери, значит... – ящер потянулся, словно кошка, отчего по всей пещере разнесся легкий звон. Гарри так и не понял, что именно звенело: чешуя или монеты на полу. – А скажи мне, милый отрок, о чем ты думал перед тем, как попасть сюда?



– Не знаю... – растерянно ответил Гарри. – Я вообще убраться оттуда хотел. И куда угодно, только не на остров.



– Меня поражает, насколько вы, люди, рассеянные и непунктуальные существа, – проворчал дракон. – А точнее? Не вообще перед тем, как переместиться, а в самую последнюю секунду?



Гарри зажмурился и сосредоточился. Через минуту он открыл глаза и чуть не подскочил на месте.



– Я... в тенек хотел. Мне голову напекло, – жалобно пробормотал он.



Дракон захохотал так, что с потолка пещеры в дальнем углу посыпались камешки. Гарри инстинктивно прикрыл руками голову.



– Пожалуй, тенек здесь наличествует, – саркастически заметил ящер, отсмеявшись. – Что есть, то есть. Хм... Ну и что мне с тобой делать?



Гарри решил, что благоразумнее сделать вид, будто это риторический вопрос. Тем более что «Не ешьте меня, дяденька!» звучало как-то не по-гриффиндорски, а ничего другого ему в голову не приходило.



– Дверей у меня, как ты догадываешься, нет, – невозмутимо продолжал дракон. Если он и заметил, что Гарри нервничает, то ничем этого не показал. – И из пещеры тебе не выйти, потому что там обрыв. Можешь, конечно, попробовать спрыгнуть, если не боишься, но я бы не советовал. Хм... Интересно, если я тебя проглочу, это поможет? Помнится, ты говорил, что один раз тебя здесь убивали.



Гарри, видимо, побледнел, потому что дракон опять фыркнул.



– У тебя совершенно нет чувства юмора, – заметил он. – Во-первых, я не ем гостей, во-вторых, люди – вообще дичь крайне невкусная. Ладно, так и быть. Отойди в сторонку, – ящер мотнул головой в угол пещеры, и Гарри поспешно отошел туда. Развернувшись, он осветил значительную часть пещеры – и только теперь увидел, какая она огромная. В центре ее даже не было видно потолка – он терялся высоко в темноте.



Дракон снова потянулся, поднялся на все четыре лапы и отряхнулся по-собачьи, отчего по всей пещере снова прокатился легкий шелестящий звон. Затем он сел и расправил одно крыло, так что оно образовало огромную арку.



– Думаю, тебе подойдет. Только умоляю, сосредоточься на том, куда ты хочешь попасть. Не все так мудры и снисходительны, как я.



– Постараюсь, – искренне пообещал Гарри. – И спасибо большое.



Кивнув на прощание, он шагнул под кожистую «арку».



Ворчливое «Не за что» было последним, что он слышал перед тем, как мир вокруг снова изменился.



-----------

* От лат. aqua «вода» и monstrare «указывать».

** Possum potare – «могу пить» (лат).

*** Васаби – японский зеленый хрен, подается к суши



TBC